В комментариях к прошлому посту меня попросили подробнее рассказать про спич, который толкнул уважаемый Atomic Cherry в воскресной беседе с Кириллом Гребневым на Образовательном курорте.

Кирилл затронул вопрос смысла жизни. Для меня понятие смысла по определению ретроспективно: осмысляется всегда прошлое, путём рефлексии над тем, что планировалось, что достигнуто, какими средствами, и, соответственно, был ли смысл, и в чём он был. Поэтому говорить о смысле в будущем можно только гипотетически. Мол, практика показывает, что делать вот такие-то вещи – осмысленно, поэтому и в текущей ситуации есть смысл применить такую-то тактику. Будет ли на самом деле смысл в её применении – узнаем по факту. То же со смыслом жизни. Осмысляется уже прожитый отрезок оной. Скучно, инструментально, не о чем спорить.

Ну а Вишенка долго не вмешивался в беседу, после же, мощно пыхнув трубкой, разразился получасовой лекцией, в весьма живом темпе, чтобы не перебивали. Воспроизвожу в меру того, что получилось ухватить.

Многие животные способны к развитому групповому взаимодействию. Обезьяны обладают весьма развитым интеллектом, позволяющим им использовать орудия, отвлекающие манёвры, нападать из засад, вступать в альянсы. Это же умеет и род Хомо. Однако все эти чудеса социального поведения упираются в число Данбара. На коллективы большего размера нейросетевых ресурсов мозга уже не хватает, ослабевает эмоциональная привязанность.

Кроманьонец решил эту проблему через эмоциональную привязанность к фетишам и конструирование умозрительных субъектов, в том числе коллективных (см. у меня про духов в Либертарианской теории войны). Теперь для него свои – это не только те, с кем он всю жизнь тусит и лупит чужаков по башке, но и вообще все, кто потомок того же тотемного зверя, кто верит в тех же богов и разбивает яйцо с того же конца. Именно эта способность к абстрагированию привязанностей позволила человеку собирать союзы племён, благодаря чему он вынес неандертальцев в одну калитку. Ну а дальше – государства, мировые религии, конспирологические теории и прочий нейромусор.

Дело в том, что эту способность к абстрагированию человек не может в себе произвольно отключать. Он ищет паттерны и находит их, всегда. Любая нейросеть галлюцинирует. На примере больших языковых моделей мы видим это наиболее доходчиво, но сами ничем не лучше. Наше сознание, со всеми его поисками высшего смысла – это те самые нейросетевые галлюцинации. Хочешь абстрактного мышления – лови абстрактные глюки.

Абстрактное мышление имеет прикладное значение – оно обслуживает биологическую потребность человека самоутверждаться, нагибая крупные коллективы. Если убрать способность абстрагировать, мы лишь вернём человека на уровень взаимодействия первобытных племён. А если убрать стремление самоутверждаться над другими, мы получим чистую галлюцинирующую нейросеть, лишённую прикладного применения, а потому погрязшую в бесплодных духовных поисках.

Да, потребность в самоутверждении над другими людьми можно сублимировать через творчество, самоутверждение над силами природы и тому подобные челленджи. Но без респекта и уважухи от других людей эти занятия лишаются для человека смысла.