Кто то

Собственность – это, как сейчас модно объяснять, пучок правомочий. Причём правомочий этих можно наизобретать чёртову уйму: чем более сложны правовые отношения в обществе, тем этих правомочий больше, тем их труднее различить, и тем сильнее они переплетаются. Так, я могу прийти в гости к приятелю и сесть поработать за комп, который он арендует вместе с квартирой на деньги своих родителей, причём доступ за комп оплачиваю поцелуем. Я использую пиратскую операционную систему и набираю текст статьи, которая обещана заказчику, и за которую мной получена предоплата. Могут ли в связи с этим родители приятеля, хозяин квартиры с компом и сотрудники производителя операционной системы также требовать с меня поцелуй, и какую именно долю от поцелуя? Могу ли я вместо поцелуя отправить парня к своему заказчику, чтобы тот сам его целовал, раз у него такая срочность, что мне приходится работать где попало в неурочное время? Ответы на эти вопросы кажутся очевидными, только если у нас в голове есть некоторые примерно одинаковые представления о должном.

Но представления о должном довольно сильно зависят от контекста. Если я убиваю противника в компьютерной игре, и игра подразумевает возможность обобрать труп, то переход мне собственности покойного не вызывает особых споров. Если те же правила действуют в живой ролевой игре, то моя собственность на имущество убитого также может быть вполне легальной. Наконец, если я участвую в такой неприятной разновидности ролевых игр, как настоящая война, то и там присвоение себе оружия, боезапаса и всяких сувениров с тела убитого не вызывает непонимания окружающих.

Более того, военная добыча может не сводиться к шмоткам с трупа. Если завтра Навальный убьёт Путина, он вполне сможет претендовать на то, чтобы унаследовать президентский пост в России, и покажите мне того странного человека, который это оспорит. Пропишите ему тройную дозу фэнтези.

Но как только мы переходим в контекст, где убийство не считается способом разрешения конфликта, оно перестаёт быть и легитимным способом приобретения собственности убитого. После этого весь пучок правомочий для убийцы сожмётся до фактического владения тем, что он сумел с убитого снять, и лишь до тех пор, пока не отберут.