Как я понял, выходит из договора о неагрессии именно киллер, а не заказчик, поэтому и наказание должен понести исполнитель. А в убийстве Немцова (и других политических убийствах), неужели заказчики должны быть освобождены от ответственности?
анонимный вопрос
Для того, чтобы выйти из договора, нужно сперва договор заключить, так что сама концепция договора о неагрессии столь же сомнительна, как и, скажем, концепция общественного договора об учреждении правительства. Можно лишь констатировать, что люди преимущественно не склонны беспричинно убивать друг друга, как будто они об этом договорились, или что люди в целом ведут себя по отношению к правительству так, как будто эта институция действует по их поручению. Фактически же люди просто склонны придерживаться статус кво, а к его нарушению относиться с подозрением.
Государства – это организации, системно осуществляющие агрессивное насилие, поэтому политические убийства в текущей картине мира у многих людей как раз являются частью статус кво, а значит, это древняя почтенная традиция: представитель государства имеет право отдать приказ об убийстве, а исполнитель должен взять под козырёк, и за это на суде к нему отнесутся с пониманием. Поэтому, конечно, в глубоко этатистском обществе, где исполнителя политического убийства со стороны государства найти не просто, а очень просто, возлагать всю ответственность на исполнителя означает непонимание возлагающим основ мироустройства.
Так что корректнее, пока не доказано обратного, рассматривать убийства в интересах политических группировок, как обычное разделение труда, где есть заказчик, есть менеджер, есть наёмные работники, все они в какой-то мере вовлечены в выполнение работы, и все они в какой-то мере несут ответственность за результат, будь то успех операции или суд над её участниками.
А вот при анкапе, случись заказное убийство, наоборот, по умолчанию уместнее предполагать, пока не доказано обратное, что исполнитель несёт всю полноту ответственности, поскольку именно он принимает решение в силу своих личных моральных установок. Вот если при разбирательстве всплывёт серьёзная экономическая зависимость от заказчика, или заложники, или ещё какая-нибудь хрень, когда от заказчика будет зависеть не только вознаграждение за успешную работу, но и серьёзные санкции в случае отказа от исполнения заказа – тогда будет уместно вменить заказчику ответственность, как если бы это было в древнюю дикую эпоху тотального этатизма.
Я понимаю, что это можно урегулировать в рамках контрактных юрисдикций, но как поступать в общем случае? Например, если я вижу что человек выхватывает оружие в публичном месте, могу ли я стрелять первым, пока он еще никому не навредил?
Хан Соло
Я очень даже понимаю ваше желание снять с себя ответственность за выбор наилучшего варианта действий в экстремальной ситуации. Увы, это так не работает.
Вы видите, как кто-то выхватывает оружие в публичном месте. Вы можете тоже выхватить оружие и выстрелить первым, или можете не сделать этого. Вы не знаете, какое решение будет верным, потому что не располагаете полной информацией о ситуации. Можно привести реальные примеры из жизни, когда человек выхватывал оружие, чтобы защититься от нападения, но прохожие решали, что именно он нападает, и стреляли в него. А вдруг тот человек сам выхватывает оружие, чтобы защититься от кого-то вне поля вашего зрения?
Поэтому более безопасной практикой считается перед тем, как стрелять в кого бы то ни было, крикнуть сакраментальное “Стой, стрелять буду!” – это делается в первую очередь для того, чтобы проинформировать свидетелей, что не вы начали нападение, и вы рассчитываете на мирное разрешение конфликта. Этому, кстати, учат на курсах безопасного обращения с оружием, так что я тут Америку не открываю.
Да, любое промедление перед выстрелом несёт риск того, что вы будете стрелять не первым. Но никто лучше вас в конкретной ситуации не решит, какой риск предпочтительнее: выстрелить без предупреждения и отвечать за то, что напали, или предупредить, и получить пулю.
Мир становится всё более прозрачным. Уже сейчас никто не может быть уверенным, что то или иное его действие не всплывёт вскоре в публичном пространстве. Технологии слежки всё совершенствуются. Нужно иметь неплохие знания компьютерных технологий, чтобы не оставлять за собой яркий цифровой след во время серфинга в интернете или при путешествиях в реальном мире. Дальше требуемая квалификация для соблюдения приватности будет только возрастать, и в конце концов перестанет спасать даже такое безотказное средство, как нырнуть с головой под одеяло: увидят и под одеялом.
Всё тяжелее и с приватностью денежных операций. Можно долго спорить о том, взломает ли квантовый компьютер асимметричное шифрование, используемое биткойном, но что толку даже с самого надёжного шифрования, если продвинутые технологии слежки позволят кому угодно подсмотреть ваш приватный ключ – где-то ведь вы его храните.
Так что будет совершенно не лишним заранее подумать о том, как жить в этом дивном новом мире, где никто ни от кого ничего не в состоянии скрыть.
Я полагаю, что в таком мире самым надёжным способом обеспечения своей идентичности будет являться непрерывность. Давайте поясню. Вот у меня есть биткойн, и теоретически любой может перевести этот биткойн с моего кошелька на свой. А я могу в любой момент перевести чей-то ещё себе. Для того, чтобы в этих условиях деньги смогли сохраниться, как концепция, нужно, чтобы я сама оказалась полностью оцифрована и занесена в блокчейн. На каком основании я претендую на биткойн? На том, что продала квартиру. А где доказательство, что я продала свою квартиру, а не чью-то ещё? А я могу предъявить непрерывную цепочку событий своей жизни назад во времени, от продажи квартиры до её приобретения, в течение которых квартира не меняла хозяина. А если в течение этого периода кто-то третий сгенерировал мою подпись под фиктивным договором продажи, то любой может проследить цепочку событий назад во времени от подписи под договором до преступного замысла, и окажется, что ни в какой момент этого временного промежутка я не давала поручения продать свою квартиру, а значит, сделка не состоится.
Если фиксируется всё и обо всех, то всё в порядке, в этом мире можно жить, и даже весьма неплохо, в частности, отомрёт куча дурацких предрассудков. Вот чего стоит опасаться, так это асимметрии информации, когда одни могут следить за всеми, а другие в таких средствах ограничены. Это как раз и будет означать полное бесправие, когда по всем документам и видеозаписям ты ведёшь счастливую жизнь, а по факту тебя давно убили.
Пост вышел нетипичным. Спасибо Карамбе из уютного чатика за то, что натолкнул на эти странные мысли.
Можно выделить три основных вида организации систем — централизованные, децентрализованные и распределённые. Это относится ко всем сложным системам с множеством узлов, как технологическим, так и социальным. В централизованной системе есть единая точка контроля (сервер), через который проходит всё взаимодействие обычных узлов (клиентов) как с самим сервером, так и между собой. В децентрализованной системе нет единого сервера, а существует определённое количество супер-узлов, которые связаны как с другими супер-узлами, так и с клиентами (взаимодействие клиентов между собой происходит при участии супер-узлов). В распределённой системе сеть полностью одноранговая, и клиенты взаимодействуют друг с другом напрямую, без какого-либо посредника.
Рассмотрим историю Интернета. На его заре, если вы хотели раздать какой-то файл другим людям, вы должны были выложить его на свой сервер (Web, FTP), откуда его потом могли скачать все желающие. При увеличении потока посетителей ваш сервер мог не справиться с нагрузкой, или могла исчерпаться пропускная способность канала связи, что в итоге делало невозможной загрузку этого файла. Думаю, не стоит тут упоминать крайнюю уязвимость такой системы к «силовому» выключению сервера — это и так должно быть очевидно.
Позже появились децентрализованные системы файлообмена, такие как Kazaa, eDonkey, BitTorrent. Они уже не имели центрального сервера, который легко может выйти из строя. Взаимодействие пользователей происходило через множество независимых супер-узлов (например торрент-трекер), обеспечивающих поиск файлов и координацию данных об их наличии на компьютерах обычных пользователей. Для большей устойчивости и повышения качества обслуживания позже появились полностью одноранговые (распределённые) сети, как, например, BitTorrent с DHT, который может работать вообще без торрент-трекера, или Межпланетная Файловая Система (IPFS) на блокчейне, полностью устойчивая к цензуре и отказу отдельных узлов.
Решили создать свой интернет-ресурс? Вам повезло! Сейчас для его размещения просто море вариантов. Четверть века назад было бы существенно сложнее. Тогда вам требовалось располагать громадной суммой денег, чтобы купить физический сервер, разместить его в помещении с высокоскоростным Интернет-подключением, мощной подводкой электропитания, охлаждением и т. п. Неудивительно, что индивидуальных онлайн-проектов в то время практически не было.
Расцвет Интернета совпал с появлением технологии виртуализации, которая позволила запускать на одном физическом сервере несколько виртуальных машин (ВМ) одновременно. Например, это всем известная VirtualBox и VMware. Каждая виртуальная машина позволяла работать с ней, как с физическим сервером, решая проблему запуска нескольких приложений одновременно (каждое из них может требовать своих версий системных библиотек и настроек ОС, так что их одновременный запуск под одной ОС мог создать конфликт).
Количество приложений росло, а возможность физического сервера запускать ВМ ограничена размером памяти и дискового пространства. Появилось решение — контейнеризация — виртуализация на уровне операционной системы (например, Docker). В ней используется общее ядро операционной системы физического сервера, а в каждом контейнере инкапсулируется только само приложение, библиотеки нужных версий и специфические настройки ОС (а не полноценная ОС, как в ВМ). Это позволяет сильно снизить размер образа контейнера по сравнению с ВМ (что облегчает перенос с сервера на сервер), а также снижает нагрузку на физический сервер (значит, на нём можно запустить большее число приложений и снизить цену для конечных пользователей).
Как же это всё относится к общественному устройству? Сейчас мы живём в полностью централизованном государстве с территориальной монополией (т. н. вестфальское государство) и постоянно с ним сталкиваемся. Как и в предыдущем примере с различными версиями системных библиотек для разных приложений, у разных людей есть разные ценности, религия, представления о жизни. Это же полнейший абсурд – считать, что, например, турки и курды смогут жить по одним законам! И, как мы видим, любые попытки турецких властей навязать единые правила встречают сопротивление, вплоть до вооружённой борьбы.
Наиболее простым решением в данной ситуации видится переход к децентрализованной системе в виде панархии (системы контрактных юрисдикций – ЭКЮ), где у каждой группы с общими взглядами будет своё правительство, не привязанное к территории. Некоторым либертарианцам такой вариант может оказаться не по душе, т. к. они хотят сами выбирать «компоненты» на рынке полностью под свои вкусы, и не зависеть от ЭКЮ. Это уже получается полностью распределённая модель, и мы её называем анархо-капитализмом (анкап).
В истории было много примеров перехода от централизованной системы к децентрализованной, а потом к распределённой. Вот ещё один пример — электронные СМИ. Сначала было полностью централизованное радио и телевидение, потом появился децентрализованный Интернет с Web-сайтами, и только сейчас появляются ростки полностью распределённых приложений (как, например, Bitcoin, или Ethereum со смарт-контрактами). Примеров перехода от централизованной системы сразу к распределённой (минуя децентрализованную) даже не могу привести, так что считаю подобное крайне маловероятным. Общественного устройства это тоже касается, и наивно полагать, что из централизованного государства (пусть даже минархистского) мы сразу сможем перейти к анкапу. Практические доводы я привёл в своей статье «Реалистичное либертарианство».
