Агрессия и тестостерон

Волюнтарист, Битарх

Проявления агрессии у самцов животных и у мужчин очень часто связывают с половым гормоном тестостероном. Так, за снижением уровня тестостерона должно следовать и снижение агрессивности, а за повышением его уровня – крайне высокая агрессивность. Конечно, агрессия связана с тестостероном, но её нельзя сводить исключительно к работе одного гормона в отрыве от всей остальной нейрофизиологии. Иначе можно прийти к некоторым заблуждениям, например тому, что если высокий уровень тестостерона у некоторых мужчин – это естественно, то и насильственное поведение тоже абсолютно естественно. Также подобный взгляд противоречит концепции ингибитора насилия, по которой у многих видов и даже человека присутствуют врождённые сдерживатели внутривидовой агрессии.

Для начала вспомним, что ингибитор насилия связывают с серотонинергической системой, и активация некоторых серотониновых рецепторов (1A и 1B) способна подавлять атакующую агрессию, при этом не влияя на защитную агрессию и другие формы поведения. Но как на этот эффект может повлиять тестостерон? Как показывает одно исследование, такого влияния просто нет. Тестостероновая активация агрессии и серотониновое ингибирование агрессии работают независимо друг от друга, то есть проагрессивный эффект тестостерона не состоит в подавлении серотониновой функции. А влияние серотонина на вызванную тестостероном агрессию, по-видимому, осуществляется параллельным ингибирующим путём. Как предполагается, это влияние происходит в таких областях мозга, как медиальное миндалевидное тело, гипоталамус, префронтальная кора и прозрачная перегородка (септальная область), где одновременно находятся и рецепторы половых гормонов, и серотонинергические нервные окончания.

Такое влияние серотонина необходимо для сдерживания агрессии, чтобы та не переставала быть адаптивным и функциональным поведением. Это сходится с теорией ингибитора насилия, по которой определённые внутренние сдерживатели агрессии не допускают её перерастания в насилие с причинением вреда представителям собственного вида. И раз тестостерон не нарушает работу этих сдерживателей, то он и не может быть причиной неингибируемой агрессии. Конечно, тестостерон повышает агрессивность, но в норме лишь в рамках естественных ингибирующих пределов.

Разница между агрессией и насилием на примере игроков американского футбола и полицейских

Волюнтарист, Битарх

Агрессивные чувства и поведение являются естественной частью природы человека. Но эта естественность агрессии нередко и абсолютно ошибочно воспринимается как способность к безграничному её проявлению, вплоть до такого насильственного действия как убийство. А из подобной неверной интерпретации природы агрессии ещё и делается вывод о невозможности искоренить насилие из человеческого поведения, поскольку без этого он станет «безвольным овощем», неспособным на многие виды деятельности, требующие от него агрессивности. Но эту нелепую подмену понятий можно легко опровергнуть на одном практическом примере – статистике домашнего насилия в семьях игроков американского футбола и полицейских.

Если вы считаете агрессивность необходимым компонентом многих видов человеческой деятельности и социальной коммуникации, то согласитесь, что американский футбол довольно агрессивный спорт, для участия в котором человеку без этого компонента никак не обойтись. Почему же он необходим полицейским, думаю, не стоит и объяснять. Но между игроками и полицейскими есть одна категорическая разница. Как показывает американская статистика домашнего насилия, в семьях полицейских его уровень до 4 раз превышает средненациональный. В то же время в семьях игроков оно встречается почти в 2 раза реже среднего.

Почему же так? В то время как игроки просто должны добиваться хороших спортивных результатов, непосредственная задача полицейского – совершать насильственные нападения на других людей, которые сами зачастую никакого насилия и не совершали, а лишь были обвинены в нарушении каких-то государственных законов и «преступлениях без жертвы». Очевидно, что первая профессия возможно и будет привлекать к себе явно демонстрирующих свою агрессивность, но всё ещё ненасильственных людей, у которых она является ограниченной, находится под ингибирующим контролем. Вторая профессия будет чаще привлекать именно насильственных людей, ведь насилия требуют их служебные обязанности.

На примере этих двух профессий мы можем чётко увидеть, в чём же разница между находящейся под ингибирующим контролем функциональной агрессией и вышедшим из-под контроля патологическим насилием. Первого абсолютно достаточно человеку для выполнения любой деятельности, если конечно же она не состоит в совершении самого насилия. Человек не станет каким-то «безвольным овощем», если его агрессивность будет ограничена. Да и она естественным образом ограничена у подавляющего большинства людей, которые не смогут никогда намеренно причинить кому-то серьёзный вред, а уж тем более убить, чувствуя к подобному сильнейшее отторжение. Поэтому называть способность совершить насилие как важную для многих видов человеческой деятельности черту будет попросту абсурдной подменой понятий.

Вопрос инстинктов и рефлексов в человеческой агрессии

Волюнтарист, Битарх

Довольно устоявшимся мнением стало то, что человеку не присуще никакое инстинктивное поведение. Иногда частичному сомнению подвергаются даже инстинкты высокоразвитых животных (особенно приматов). В приоритет им ставится грубое удовлетворение непосредственных потребностей, а всё остальное поведение, как утверждается, имеет сугубо социальный характер. Исходя из такой позиции, критике подвергается и идея того, что человеку свойственны врождённые предрасположенности касательно социального поведения, например какая-либо склонность как к насильственному, так и ненасильственному поведению. Таким образом, поведение человека является сугубо продуктом воспитания и среды, если только речь не идёт о каких-то уже описанных медициной патологиях. Или даже если у отдельного человека и есть какие-то врождённые предрасположенности, то их очень легко можно «переписать» воспитанием.

Чтобы понять, присущи ли человеку инстинкты или же нет, необходимо дать определение самому понятию инстинкта, а также ещё одному схожему понятию – рефлексу. Инстинктом называют совокупность сложных наследственных и предустановленных актов поведения, тогда как рефлексом – стандартную реакцию на раздражитель. Сразу можно увидеть, что разница между инстинктом и рефлексом сводится к сложности структуры этих явлений, без проведения какой-то чёткой границы. Это может привести к некоторой путанице в изучении вопроса врождённых поведенческих предрасположенностей. Впрочем, если инстинкты принято считать неприсущими человеку, то в наличии рефлексов абсолютно никто не сомневается.

Наверное, наиболее критикуемым можно назвать материнский инстинкт. Однако бесспорным является факт, что привязанность между матерью и ребёнком всё же, как правило, возникает. Исследования чётко показывают, что у матери при вынашивании и кормлении грудью ребёнка вырабатывается окситоцин – гормон, играющий важную роль в этом процессе. Однако исследователи сходятся на том, что это нельзя называть инстинктом.

В то же время по какой-то причине инстинктом чётко называют врождённый страх человека перед некоторыми угрозами, с которыми он сталкивался в ходе своей эволюции. Например, исследование показало, что страх перед змеями и пауками присущ детям 6-месячного возраста. В целом концепция эффекта превосходства угрозы, объясняющая способность человека быстро реагировать на угрозы в окружающей среде, говорит о проявлении защитной реакции как на врождённые, так и на приобретённые с опытом стимулы, а не только лишь на последние.

Перейдём теперь к теме агрессии. Как утверждают этологи, сдерживание внутривидовой агрессии у животных, выражающееся, в том числе, ритуализацией сражений, имеет инстинктивную природу. Однако модель механизма ингибирования насилия у человека называет реакцию отторжения, ещё с детства возникающую у нормально развивающегося индивида при наблюдении сигналов бедствия (выражений грусти, страха, боли) со стороны жертв насилия, всего лишь безусловным рефлексом. Стоит также отметить, что данный механизм важен в развитии эмпатии, и дети уже со 2-3 дня жизни проявляют эмпатический отклик реагируя на плач других детей реактивным плачем, притом более интенсивного характера, нежели на другие раздражающие стимулы.

Мы знаем, что в первую очередь ненасильственным человека делает именно корректное функционирование такого механизма, вызывающего чувство отторжения к насилию, играющего важную роль в развитии эмпатии, а также приводящего к выработке ряда важных условных рефлексов, и лишь после этого идёт воспитание. Инстинктивное ли такое поведение, или же это просто рефлекс? Точно сказать нельзя, пока не будет проведена чёткая граница между этими понятиями. Однако если исследователи всё же называют инстинктивным врождённый страх перед угрозой, влияющий на регуляцию агрессивного поведения, то тогда почему и механизм ингибирования насилия нельзя назвать инстинктивным? Тем более что у многих людей он выражен настолько сильно, что никак не позволяет совершить по крайней мере насилие в его серьёзных формах.

Этологический подход к определению агрессии, насилия и самозащиты

Libertarian Band выпустили ролик об этологическом подходе к определению понятий агрессии, насилия и самозащиты. Этология как наука, изучающая поведение животных, а также являющаяся связующим звеном между биологическими и социологическими науками в изучении поведения человека, является довольно точным инструментом для решения данной проблемы. Этологический подход может дать нам чёткие ответы касательно того, что же считать агрессией и насилием, а также где проходят границы самозащиты.

Рекомендую всем посмотреть этот ролик и поделиться с другими, чтобы в дальнейшем возникало всё меньше путаницы в разговорах об агрессии, насилии и самозащите.

Ах, если б люди были добры, как бобры!

Есть у меня в подписках один крохотный, но симпатичный канал преимущественно про практический агоризм, но иногда его заносит порассуждать и об отвлечённом. И вот не так давно он внезапно принялся за серию постов о битарховой теории переустройства человечества на базе механизма ингибирования насилия. Разумеется, я не могла пройти мимо такого, дождалась, пока серия закончится, и теперь рекомендую её вам, с каналом заодно.

Вот этим постом она начинается, и далее можно читать много постов почти подряд вплоть до вот этого, финального. По счастью, они в основном невелики. У меня обычно не хватает занудства лезть в особо подробные разборы сложных тем, и я их охотно оставляю мужчинам, а сама потом усваиваю полученный продукт и советую другим, если сочту годным.

Заканчивает автор многозначительной ремаркой:

Остаётся открытым вопрос “чем бы ловчее заменить теорию Лоренца?”. Пока думаю.

Human+ Aggression-

Может ли трансгуманизм помочь изжить агрессивное насилие?

Анкап-тян, на базе идей Битарха

Проблема

Бытует мнение, что предлагаемые сегодня средства борьбы с агрессивным насилием – это лечение симптомов, а не самой проблемы. Какой смысл в том, чтобы наказывать за проявление генетически наследуемых склонностей, не надёжнее ли будет поправить гены?

Для ответа на этот вопрос я обратилась к двум источникам. Первый научно-популярный – лекция Евгении Тимоновой об агрессии. Второй уже строго научный – обзорная статья группы новосибирских генетиков “Агрессивное поведение: генетико-физиологические механизмы”. Ниже очень краткая выжимка.

  • Агрессия обусловлена гормональным фоном. В регуляции агрессии участвует несколько разных гормонов.
  • Гормоны выделяются в качестве отклика на изменения в организме, происходящие под влиянием как внешней среды, так и внутренних процессов. Так, агрессия может быть вызвана насилием, а может – банальным голодом.
  • Склонность к агрессии частично наследуется. Также частично наследуется склонность к гормональным патологиям, которые могут привести к резкому изменению агрессивности.
  • Наследуемые факторы могут проявляться в разной степени под влиянием среды, то есть склонность к агрессии можно снизить или развить воспитанием.
  • Агрессия – сложный поведенческий комплекс, связанный с другими проявлениями характера, например, исследовательской активностью, независимостью, готовностью защищать близких.
  • Конкретные гены, отвечающие за склонность к агрессии, не выделены. Тем более не выделены гены, отвечающие за склонность к конкретным сортам агрессии, в частности, за склонность к инициации агрессивного насилия. Ясно, что генов несколько, они находятся в разных хромосомах, причём не только половых.

В ходе человеческой истории виден явный тренд на снижение внутривидовой агрессии. Он вполне может быть объяснён классической моделью Конрада Лоренца о том, что чем выше способность представителей вида к уничтожению своих сородичей, тем быстрее в ходе летальных конфликтов из популяции вымываются гены, отвечающие за склонность к внутривидовой агрессии. С освоением орудий труда вооружённость человека резко увеличилась, и естественный отбор принялся за работу, отсеивая наиболее агрессивных. Однако это случилось совсем недавно по меркам эволюции, поэтому агрессии у человека всё ещё непропорционально много, в сравнении с его способностью убивать людей. Это, собственно, и трактуется как проблема.

Какие могут быть подходы к её решению на сегодняшнем уровне развития технологий?

Подходы сегодняшнего дня

  1. Медицинский. Если трактовать агрессивность как болезнь, то она отлично лечится такими варварскими методами, как лоботомия или галаперидол. Вместе с агрессией лечится и всё человеческое, что было в пациенте, а это уже мало отличается от убийства, поэтому приходится разрабатывать индивидуальный подход к каждому пациенту с использованием более аккуратных средств. Сложное лечение с негарантированным результатом точно не может практиковаться массово, так что оставим этот подход лишь для наиболее выраженных патологий.
  2. Воспитательный. Раз уж генетическая склонность к агрессии может ослабляться хорошим воспитанием, то есть смысл сосредоточиться на воспитании детей без применения агрессивного насилия. В результате ребёнок без патологий обратит свою естественную агрессивность в такие прекрасные вещи, как исследовательская деятельность или общественный активизм. Ну а у ребёнка с патологией она хотя бы будет проявлена в ослабленном виде.
  3. Половой отбор. Это средство понижения агрессии в популяции уже неплохо работает. Если для потенциального партнёра совершённые для его завоевания подвиги не так важны, как доброжелательность и забота, то носители генов с низкой агрессивностью получают больше шансов обзавестись потомством – после чего агрессивные особи идут прожигать жизнь и прекрасно обходятся без размножения.
  4. Ускорение естественного отбора. Когда в обществе обыденной правовой практикой становится прямой отстрел агрессоров при самообороне, то гены агрессоров вымываются из популяции более радикально, чем при половом отборе. Проблема здесь в том, что для применения летальной самозащиты тоже нужна определённая склонность к агрессии, поэтому такой подход хорошо работает в обществах с брутальными традициями, способствуя их быстрому оцивилизовыванию – после чего его эффективность начинает снижаться.

Ну а теперь немного пофантазируем, чтобы понять, что нам могут предложить трансгуманисты.

Подходы завтрашнего дня

  1. Отбор эмбрионов. У плода берётся проба ДНК, анализируется на склонность к патологической агрессии, в случае положительного результата анализа беременность прерывается. С более явными наследственными заболеваниями вроде синдрома Дауна так борются уже сейчас. Убедить мать сделать новую попытку зачатия – решаемая задача, если в обществе не слишком много культурных скреп, запрещающих прерывание беременности.
  2. Генная модификация у взрослых. Создаётся вирус, который встраивается в ДНК человека и либо выключает гены, отвечающие за склонность к агрессии, либо уменьшает их экспрессию. Сама технология генной модификации уже создана и активно развивается, а вот какие именно гены и как именно следует скорректировать, до сих пор плохо изучено. Прямое отключение наиболее очевидно связанных с агрессией генов пока в экспериментах приводит ко множеству побочных нежелательных патологий. К тому же, речь идёт о целом комплексе генов в разных хромосомах, и современные средства такую точную и масштабную корректировку обеспечить не в состоянии. Так что я оцениваю перспективы именно этой ветки развития как скромные. Но если удастся отработать методику хотя бы до уровня современных медикаментозных способов регуляции агрессии, это может заменить их в психиатрии, а также применяться в качестве средства реабилитации уголовников вместо идиотской практики тюремного заключения.
  3. Генная модификация на эмбриональной стадии. Метод тот же, что и в предыдущем пункте, но вносит изменения в геном, которые далее будут наследоваться. Задача куда легче, поскольку изменения нужно вносить буквально в одну клетку, а не обрабатывать весь мозг взрослого. Однако если принудительное применение корректировки ко взрослым ещё как-то можно оправдать по факту совершения ими правонарушений, то с детьми всплывают этические проблемы. Я предполагаю, что внедрение этих методов будет происходить с большим запаздыванием по сравнению с предыдущим пунктом, несмотря на относительную простоту.
  4. Киборгизация. Поскольку агрессия регулируется гормональным фоном, то совсем не обязательно лезть в геном, если можно регулировать сам гормональный фон. Сейчас это делается медикаментами, но в перспективе для этого могут использоваться вживлённые гормональные регуляторы. Сложно сказать, по какой ветке развития человечество в итоге пойдёт, но мне чисто субъективно перспектива решить проблему простой установкой приложения на специализированный гаджет кажется очень привлекательной, к тому же у этой методики минимум этических преград – я бы и сама с удовольствием для себя обзавелась таким устройством.

Заключение

Прежде всего констатирую, что полное избавление человечества от агрессии, наподобие описанной Станиславом Лемом бетризации, не только нереализуемо технически на нынешнем уровне возможностей, но и нежелательно, поскольку агрессия сцеплена со множеством полезных для человека качеств.

Собственно, агрессия – это реакция на раздражитель, при которой происходит попытка устранить раздражитель. Агрессии можно противопоставить, во-первых, терпение, то есть реакцию на раздражитель, при которой происходит попытка приспособиться к его воздействию, не устраняя сам раздражитель, а во-вторых, бегство, то есть реакцию на раздражитель, при которой происходит попытка избежать действия раздражителя. Если свести всё богатство реакций человека на раздражители к терпению и бегству, это закрывает перед ним не только возможность самообороны, но и вообще способность устранять препятствия, особенно если это сопряжено с мало-мальским риском.

Существует неконтролируемая патологическая агрессия. Обычно она связана с травмами и болезнями мозга или серьёзными гормональными сбоями. Принудительное лечение подобных заболеваний, в моём представлении, является частным случаем самообороны, тем более, что такая агрессия обычно выявляется, когда человек уже нарушает NAP. Чем больше результат лечения будет похож на естественный уровень агрессии, тем лучше, но если медицинское воздействие даст побочные эффекты, затрудняющие жизнь человека (например, он окажется полностью лишён проявлений агрессии) – это будет нежелательным, но оправданным результатом. Также я готова счесть наличие у плода склонности к патологической агрессии достаточным основанием для аборта либо генетической коррекции на этапе эмбрионального развития – при наличии надёжных отработанных методик диагностики и коррекции.

Что касается естественного уровня агрессии, то он у человечества и так постепенно снижается, причём в последние годы это сопровождается значимым снижением насильственных преступлений. Поэтому меры по форсированию снижения мне видятся совершенно излишними. Ненасильственное воспитание детей уже становится этической нормой. Половой отбор уже вовсю работает в пользу скорее заботливых партнёров, нежели властных. Гражданское оружие, при всей своей пользе, выглядит уже некоторым архаизмом. Пока ещё не на уровне кринолинов и фраков, но где-то на уровне вечерних платьев и костюмов-троек. Мило, изысканно, но необычно.

И, наконец, ещё раз отмечу, что оптимальным решением мне видится возможность произвольно регулировать собственный гормональный фон. Например, путём использования импланта. Он будет, безусловно, полезен для купирования вспышек агрессии, но подозреваю, что лично я буду применять его как раз для обратного: в ситуациях, когда мой уровень агрессии недостаточен. Например, перед тем, как применить оружие самообороны. Или для того, чтобы прекратить прокрастинацию и засесть за давно откладываемый пост.

Сверхчеловек в мире уютного анкапа

Как быть с превентивными мерами в условиях NAPа?

Я понимаю, что это можно урегулировать в рамках контрактных юрисдикций, но как поступать в общем случае? Например, если я вижу что человек выхватывает оружие в публичном месте, могу ли я стрелять первым, пока он еще никому не навредил?

Хан Соло

Я очень даже понимаю ваше желание снять с себя ответственность за выбор наилучшего варианта действий в экстремальной ситуации. Увы, это так не работает.

Вы видите, как кто-то выхватывает оружие в публичном месте. Вы можете тоже выхватить оружие и выстрелить первым, или можете не сделать этого. Вы не знаете, какое решение будет верным, потому что не располагаете полной информацией о ситуации. Можно привести реальные примеры из жизни, когда человек выхватывал оружие, чтобы защититься от нападения, но прохожие решали, что именно он нападает, и стреляли в него. А вдруг тот человек сам выхватывает оружие, чтобы защититься от кого-то вне поля вашего зрения?

Поэтому более безопасной практикой считается перед тем, как стрелять в кого бы то ни было, крикнуть сакраментальное “Стой, стрелять буду!” – это делается в первую очередь для того, чтобы проинформировать свидетелей, что не вы начали нападение, и вы рассчитываете на мирное разрешение конфликта. Этому, кстати, учат на курсах безопасного обращения с оружием, так что я тут Америку не открываю.

Да, любое промедление перед выстрелом несёт риск того, что вы будете стрелять не первым. Но никто лучше вас в конкретной ситуации не решит, какой риск предпочтительнее: выстрелить без предупреждения и отвечать за то, что напали, или предупредить, и получить пулю.

Как бы ты отреагировала?

Сегодня шли с сыном, почти 4 года, никого не трогали. Сын стал на дороге ворошить лёд. Мимо проходил мальчишка лет 7-10 с родителями. Они прошли мимо, но мальчик вдруг резко развернулся, подошёл к моему сыну и толкнул его (не очень сильно – сын остался на ногах).

анонимный вопрос

Не могу гарантировать, что в реальной жизненной ситуации я бы отреагировала так, как сейчас умозрительно считаю правильным, слишком многое бы зависело от разных малозначительных факторов. Насколько лично мне был бы противен мальчишка, насколько адекватными мне показались его родители, насколько они торопятся, и, самое важное, насколько шокирующим этот эпизод оказался для сына.

Чем более мерзким мне кажется пацан, чем более неприятным этот эпизод оказался для сына, чем меньше торопятся его родители, и чем более вменяемыми они выглядят, тем больше вероятность, что я бы стала развивать ситуацию в сторону профилактики подобной хрени на будущее. То есть обратила бы их внимание на эту хрень и попросила бы держать пацана за руку, раз уж выгуливать агрессивных детей на поводке не принято.

Если же, предположительно, взаимодействие намечается очень коротким, то, наверное, я бы ограничилась тем, что скорчила страшную рожу и сделала бы в адрес пацана какой-нибудь резкий угрожающий жест. В идеале пацан должен быстро сдристнуть или отшатнуться и упасть на жопу. Задача в том, чтобы агрессор оказался унижен без применения непосредственного силового воздействия, а дальше уже можно сосредоточиться на том, чтобы понять, что там у сына.

Если он возмущён и хотел бы дать сдачи, то дальше будет разговор в духе “здорово мы его напугали!”. Если скорее удивлён и пытается понять, чё это было, то обсудить с ним, чё это было (представь, что это тебя собачка на улице облаяла, убивать собачку не надо, достаточно прогнать). Если не обратил особого внимания, то пусть себе и дальше занимается своими делами, хорошо, когда у человека крепкая психика.

Свобода слова и её границы

Призыв к убийству, это свобода слова или нет?
Оскорбление, когда я, с целью “задеть” называю мелким человека…
1. …невысокого,
2. …<наоборот, т.е. ложь> высокого, это свобода слова?
Если я занимаюсь травлей, с помощью оскорблений, это свобода слова?

Вообще, травля является агрессией? Если почитать того же Светова, то он почему-то считает, что нет.

анонимный вопрос

Как обычно, для начала кратенько определю понятия. Агрессия это инициирование конфликта. Конфликт это наличие претензий. Агрессивное насилие это инициирование конфликта при помощи насилия. NAP это правовой принцип, согласно которому никто не может наделяться правом на безнаказанное агрессивное насилие. Свобода слова это правовой принцип, согласно которому слова не являются нарушением NAP. Травля это публичное растерзание сворой собак привязанного животного (есть куча других применений слова травля, но в переносном значении, когда люди травят людей, идёт отсылка именно к такому способу травли). Оскорбление – это манипуляция с целью спровоцировать оскорбляемого на эскалацию конфликта, желательно вплоть до нарушения NAP, чтобы оправдать дальнейшие более серьёзные санкции в адрес оскорблённого.

Если вы согласны с предложенными определениями, то для вас должно стать достаточно очевидно, что содержание любых слов, будь то клевета, призыв к убийству или даже приказ совершить убийство, согласно принципу свободы слова, не нарушает NAP. Тем не менее, слова запросто могут являться агрессией, хоть и ненасильственной, поскольку при помощи слов можно инициировать конфликт.

Также нетрудно видеть, что понятие травли я определила нечётко, потому что это не правовой, а сугубо полемический термин. Тем не менее, он восходит к образу забавы, связанной с растерзанием лишённого свободы животного, и это довольно важный момент. До тех пор, пока объект ваших действий, совершаемых при помощи словесных оскорблений, может свободно избежать конфликта, просто прекратив коммуникацию, я бы не стала называть это травлей – отсутствует фактор принуждения. Иначе говоря, я определяю травлю как систематические оскорбления в условиях принуждения к коммуникации, то есть элемент агрессивного насилия в травле есть, но не в словах, а именно в ограничении свободы покинуть зону конфликта.

Так что словесные преследования в тюрьме или в призывной армии – травля. Аналогичные преследования на работе – не травля, а просто конфликт. Его можно прекратить увольнением. Преследование в школе является травлей лишь в том случае, когда преследуемому запрещено покидать школу.

Важный момент. Правовая ответственность за травлю лежит именно на том, кто ограничивает свободу, а не на том, кто травит. То есть не на собаках, а на том, кто приковал медведя к столбу. Именно поэтому ответственность за травлю в школе лежит на родителях, учителях и государстве: государство обязывает родителей давать ребёнку среднее образование, учителя применяют к ребёнку санкции за самовольное покидание школы, родители отказывают ребёнку в праве перейти на домашнее обучение. Аналогично, ответственность за травлю в тюрьме лежит на тех, кто посадил конфликтующих в одну камеру и запер там, а за травлю в призывной армии – тех, кто призвал конфликтующих в одну военчасть и запретил её покидать.

Что касается Светова, то он действительно как-то в беседе с Борисом Кагарлицким несколько запутался в определениях “агрессии”, “насилия”, “агрессивного насилия” и “самозащиты”, на чём собеседник его поймал, и в результате дебаты оказались проиграны, так что предположение о том, что он оказался недостаточно строг в понятиях ещё в какой-то беседе, не кажется мне невероятным. Ну и сам термин “травля” не имеет чёткого определения, поэтому конкретное явление, которое некто называет травлей, может как включать в себя агрессивное насилие, так и быть чистой ненасильственной агрессией. Более того, одна из сторон конфликта может назвать травлей поведение второй стороны конфликта, которое не содержит ни насилия, ни даже агрессии. Например, некто плохо выполняет свою работу, получает в ответ критику по существу имеющихся недочётов, и лишается премии. Чем не повод позиционировать себя в качестве жертвы травли?

Нарушение NAP – это прежде всего не собаки, а цепь.