Тег: критика

Критика Монтелиберо от биткоинеров

На канале Hype Coin News вышел подкаст, на который два биткоинера хотели пригласить нашего Соза из Монтелиберо, чтобы он рассказал им про Монтелиберо. Но ребята не учли черногорского полако – Соз опоздал, и весь подкаст прошёл без него. В итоге получился разговор человека, который знает о Монтелиберо кое-что, с человеком, который не знает ничего, но пытается понять.

Главный вопрос, который волновал собеседников в течение большей части подкаста – это “почему они используют какой-то шиткоин, как его там, стеллар, когда есть нормальный православный биток?”

На этот вопрос у меня два ответа.

Первый – юзабилити. Вот, скажем, я не могу дать ссылку на пост из канала Hype Coin News, равно как и на сам канал – потому что он закрытый. Как на него подписаться – бог весть, я давным-давно как-то подписалась, уже не помню, как (поэтому просто выкладываю подкаст прямо тут). Примерно та же ситуация и с попытками оперировать токенами на биткоиновом сайдчейне Liquid. Да, у фонда МТЛ есть там биткоиновый субфонд, но всё, что у меня получилось там сделать – это купить токены L-MTL за биткоины и время от времени в ручном режиме пинать главного биткоинового гуру, чтобы он в ручном же режиме перевёл мне на лайтнинг-кошелёк дивиденды. Это не полноценная токеномика, а так, резервация для биткоин-максималистов.

Но если задаться целью, можно написать кастомный кошелёк (в подкасте рассказывается о такой попытке) с приличным юзабилити, и первый ответ станет нерелевантным. Так что я заготовила второй ответ, более фундаментальный.

В чём видят наши биткоинеры главное преимущество биткоина в качестве платформы для токеномики? В том, что, выпуская токены, ты доказуемо замораживаешь биткоины в качестве обеспечения. Но если инвестиционный фонд будет замораживать все поступления, то получится, что он инвестирует в биткоин, и только в него. Но фонду МТЛ нужно вкладывать деньги в тот или иной бизнес. Так что его токены в итоге будут обеспечены не исходным носителем ценности, переданным в фонд – а обязательствами. Неважно, что было на входе. Кто-то покупал токены МТЛ за битки, кто-то за рубли, кто-то даже за богопротивные люмены. Большая часть этих средств была затем превращена в евро, и на эти евро сделаны покупки на внешнем рынке. А на балансе фонда появились записи о том, какие активы он приобрёл. Точнее – токены приобретённых фондом активов. У фонда нету ни единого евро – ни на банковских счетах, ни кэшем – потому что эти сущности в блокчейн не засунешь. Зато у него есть токенизированные евро (их обязаны обменять по первому требованию на кэш казначеи фонда, а это уже конкретные люди, и их можно привлечь столько, сколько потребуется). Плюс токенизированные бизнесы, приносящие дивиденды. Плюс токенизированные инвестиции, на которые есть надежда, что они вырастут в цене – например, земля или всё тот же биткоин.

Если бы мы использовали токеномику на базе сайдчейна Биткоина, получилась бы нелепица. Я замораживаю свой биток в сайдчейне и получаю токен МТЛ. Дальше фонду, чтобы инвестировать средства, надо найти того, кто примет этот замороженный в сайдчейне биток и отдаст за него евро. А где его взять, этого человека?

Понятно, что биткоинерам хотелось бы видеть что-то вроде проекта Биткоин-бич, когда есть крупная локальная экономика, и все в рамках этой экономики ведут учёт и расчёты в битке. Нужна земля – купил за битки. Нужен трактор – купил за битки. Нужно налоги заплатить сраному государству – заплатил битками.

Да, в таком мире и токеномика может быть основана на биткоине. Что же мешало нам сделать что-то подобное? Да ничего, просто это совершенно параллельная задача. Когда франшиза Биткоин-бич придёт в Черногорию, мы сможем в неё вписаться. Но пока нам удобнее использовать другое решение, подешевле и попроще.

Токеномика перпендикулярна биткоину. Биткоин – это про возможность хранить и передавать ценность без доверия. Токеномика – про возможность монетизировать доверие. Одно другому не мешает.

На закуску предлагаю освежить в памяти пару моих текстов про токеномику: часть 1, часть 2.

Антиукраинский пост, update

Предыдущий пост вызвал ряд критических замечаний. Чтобы они не подвисли в воздухе, я не правлю ту публикацию, а выпускаю дополнение.

Во-первых, я облажалась, и вместо Зеленского опубликовала другого мужика в спецовке, некоего главы Николаевской ОДА Виталия Кима. Желаю долгих лет жизни этому обладателю весёлых носочков! Себе желаю чуть большей внимательности при разглядывании картинок, хотя и понимаю, что это малоосуществимо.

Во-вторых, мне процитировали нормы закона, на основании которого проводились раздачи оружия. Они подразумевают предъявление паспорта, запись в ряды теробороны, некоторые прочие формальности и, что наиболее омерзительно, обязательство под угрозой уголовного преследования сдать полученное госимущество в течение десяти дней после снятия военного положения. Убогость этих норм, полагаю, будет чуть более чем полностью нивелирована их неисполнением. Почти наверняка львиная доля выданных стволов будет в итоге по документам трагически утеряна в бою – примерно так же, как охотничьи ружья имеют поразительную тенденцию тонуть по документам во время охоты на уток.

Антиукраинский пост

По мере публикации серии постов, направленных против государства РФ, от моего телеграм-канала отписалось человек сорок, и сейчас я намерена усугубить ситуацию, проехавшись касательно государства Украина.

В Украине идёт Великая Отечественная война. Национальный дух крепок, а джавелины быстры, ещё бы бесполётную зону, и оккупанты были бы уничтожены за неделю, а без неё задача растянется до лета, если, конечно, не сыграет фактор табакерки. Государство настолько доверяет своим гражданам, что раздаёт им боевое оружие без всяких документов и официально объявило, что убийство частными лицами российских солдат не является уголовным преступлением. Мол, партизаньте, благословляем. В страну массово едут иностранные добровольцы, потому что охота на человека есть увлекательнейшая из охот, о чём мы много читали у классиков. В довершение всего, украинское правительство получает серьёзные объёмы помощи не только оружием, не только гуманитарными грузами, но и деньгами.

Спрашивается, какого же чёрта в Украине до сих пор существует воинский призыв? Какого чёрта из страны не дают выехать мужчинам до 60 лет? Во-первых, это сексизм (ну, это я так, легонько прошлась по повесточке). Во-вторых, это прямое государственное рабовладение. В-третьих, это попросту неэффективно. Если мужчина уже доехал до границы, он точно не намерен воевать. Он намерен довезти свою семью до безопасного места, а там, в этом безопасном месте, он как минимум уже не будет обузой для украинской государственной системы соцобеспечения, не умножит собой сводку потерь мирного населения, будет маячить перед российскими посольствами с украинским флагом – а потом, как знать, даже и вернётся, чтобы присоединиться к войне – но уже добровольно. Это вполне вероятно, особенно учитывая тот факт, что солдатам Украина имеет возможность весьма щедро платить, а беженцы могут рассчитывать лишь на собственные накопления, да на помощь местной русско-украинской диаспоры.

Спрашивается, какого чёрта Украина вообще сохранила на западной границе пограничников и особенно таможенников? Государству людей девать некуда? Государство желает в условиях крайнего напряжения сил гражданского общества препятствовать свободному движению товаров? Государство охуело? Таможню следовало в полном составе отправить на фронт в первый же день войны, чтобы она там и полегла в полном составе. Ну или хотя бы уволить, так уж и быть.

Короче говоря, я весьма далека от восхищения действиями текущего украинского руководства. Оно могло бы уничтожать путинских оккупантов не менее эффективно, при этом не тираня собственный народ. Это послужило бы для мира куда более весомым моральным образцом, чем держание президентом автоматической винтовки на своём рабочем месте. Вон, Лукашенко тоже позировал с автоматом, тоже мне рыцарь.

Ах, если б люди были добры, как бобры!

Есть у меня в подписках один крохотный, но симпатичный канал преимущественно про практический агоризм, но иногда его заносит порассуждать и об отвлечённом. И вот не так давно он внезапно принялся за серию постов о битарховой теории переустройства человечества на базе механизма ингибирования насилия. Разумеется, я не могла пройти мимо такого, дождалась, пока серия закончится, и теперь рекомендую её вам, с каналом заодно.

Вот этим постом она начинается, и далее можно читать много постов почти подряд вплоть до вот этого, финального. По счастью, они в основном невелики. У меня обычно не хватает занудства лезть в особо подробные разборы сложных тем, и я их охотно оставляю мужчинам, а сама потом усваиваю полученный продукт и советую другим, если сочту годным.

Заканчивает автор многозначительной ремаркой:

Остаётся открытым вопрос “чем бы ловчее заменить теорию Лоренца?”. Пока думаю.

Критика либертарианского движения справа

Вместо обычного вопроса мне поступило довольно развёрнутое рассуждение, видимо, с предложением как-то его прокомментировать.

Если вы действительно либертарианец или анархо-капиталист, то должны отказаться от прогрессивного «окна Овертона», после чего анархо-капитализм становится феодализмом, а вы – реакционером. Если бы у нас действительно был анархо-капитализм, у нас была бы смертная казнь за большинство преступлений, типичных для низшего сословия, а также крепостное право или рабство для бродяг и крепких нищих, смертная казнь за все, отмена голосования, по крайней мере, для бедных и глупых, крепостное право или какой-либо аналогичный способ вывести из строя людей, не склонных к работе.

Большинство «либертарианцев», поскольку либертарианство близко к тому, чтобы быть незаконным, отказались от либертарианства. Теперь это совершенно мертвая доктрина. Большой недостаток прогрессивного “либертарианства” – эгалитаризм. Люди неравны, группы неравны, репродуктивные роли неравны.

Высшие люди должны править низшими людьми, иначе низшие люди будут создавать проблемы друг другу и своим лучшим. Лучшим людям нужно быть более свободными. Низшие люди не могут справиться со свободой, им нужен надзор, дисциплина и контроль. Низшие люди должны быть значительно менее свободными. Чтобы у людей была причина для сбережений и инвестиций, те, кто сберегает и инвестирует, должны обладать большей политической властью по сравнению с теми, кто этого не делает. Детям нужны отцы. Чтобы у детей были отцы, отцы должны иметь власть над своими семьями. Чтобы экономика функционировала, собственность должна быть в безопасности. Чтобы собственность была в безопасности, те, у кого она есть, должны иметь политическую власть над теми, у кого ее нет.

Враг

Я бы сказала, что часть тезисов в этом памфлете совпадает с тезисами московского республиканизма по Бельковичу: люди неравны, у лучших людей должна быть политическая власть, и всё такое. Но здесь позиция даётся даже более утрированно.

Не могу сказать, что описанное общество нежизнеспособно. Тут описана самая обычная городская аристократическая республика, которая в разных ипостасях существовала от античности до модерна. Такое общество достаточно стабильно, и исторически умирало если не от внешнего завоевания, то от вырождения аристократии. Что поделать, политическая власть это отравленный плод, ты можешь сорвать его для сохранения своей собственности, но быстро обнаруживаешь, что власть отлично годится для того, чтобы не давать разбогатеть твоим конкурентам, а ещё лучше – для того, чтобы грабить подвластных. Аристократический мирок замыкается в самом себе, и в лучшем случае через несколько поколений обнаруживает себя всем надоевшим и никому не нужным.

Можно ли в современном мире поддерживать общество, культурно схожее с описанным, но без политической власти? Мне это кажется сомнительным. Как минимум, семьи, опирающиеся на доминирование отца семейства, с натугой выживают в мире, где есть масса женских хорошо оплачиваемых трудовых вакансий. Другое дело, что если политической власти (то есть права отбирать чужую собственность под предлогом реализации общественно важных проектов) нет ни у кого, то собственность оказывается в относительной безопасности, а вам ведь это и нужно.

Ну а что делать с многочисленным сбродом, ленивым, не умеющим в ответственность, живущим одним днём? Да пусть себе тусуются. При нынешнем уровне производительности труда они вполне смогут себе позволить работать по минимуму, не сильно напрягаясь, и им хватит на жизнь. Зачем беспокоиться об этих дауншифтерах? Они не смогут никого объесть и никого свергнуть. Ну, будут они тихо умирать от передоза в пятьдесят – вам-то что за забота? Для человека без накоплений это будет не такой уж плохой выход.

Короче говоря, для того, чтобы воссоздать общество, о котором вы мечтаете для самих себя, вам уже не нужно жёстко напрягать безыдейную массу, и она тоже вас не напряжёт. Можете выдохнуть.

Ну вот зачем вам эти ребята в качестве крепостных?

Критика “Механики свободы”

Мой читатель Сергей Солтыс обсуждал со своим знакомым свои анархо-капиталистические убеждения и время от времени ссылался на фридмановскую Механику свободы. Это кончилось тем, что собеседник взялся читать книгу, сумел осилить примерно половину и выложил весьма развёрнутый отзыв, который я и предлагаю вашему вниманию, потому что он весьма характерен.

По этому отзыву видно, что книга читалась пунктиром, и что читатель явно не уяснил для себя некоторые экономические термины, используемые в тексте. Особенно досталось такому термину, как общественное благо. Читатель полагает, что ключевым в термине является слово “благо”, в то время как благо это просто некая ценность, неважно, какая, а ключевым является определение “общественное”, в противопоставлении “частному благу”, и означает вполне конкретный сорт благ, обладающий рядом характерных свойств.

Означает ли это, что читатель идиот и воюет с соломенными чучелами? Нет, он умный и благонамеренный социал-демократ, который очень ценит жизненный комфорт, готов за него много работать и много платить, но не согласнен глубоко вникать в работу экономики, потому что он специалист в другой сфере. Так что для него простительны полное отсутствие представления о теории фирмы, школе общественного выбора и тому подобных вещах.

Пример того, что у вполне интеллигентного человека не получилось понять Механику свободы, показывает недостатки книги. Она длинна и несвязна, она недостаточно глубоко перерабатывалась от издания к изданию, а потому часто апеллирует к уже неактуальной фактуре США середины прошлого века, она недостаточно строга в плане использования понятийного аппарата.

Возможно, я слишком много ссылаюсь на Фридмана. Это вкусовщина. Мне нравится его язык и характерный юмор, мне не так уж сложно принять его систему определений, хотя для себя я часто применяю несколько иную терминологию. Да и просто мы оба мыслим примерно в одинаковой парадигме экономического подхода к правовым вопросам.

Возможно, мне следовало бы всё-таки написать собственный труд по анкапу. Более ясный и лаконичный. Более современный. Основанный на более понятной русскоязычному читателю фактуре. Что-то такое грозился создать Светов, но что-то не торопится. Не знаю. Не уверена, что хватит таланта и усидчивости. В любом случае, сперва допилю-таки издание Фридмана. На это мне таланта и усидчивости хватит.

Простите, что пост вышел скорее в формате блога. Просто я стою на пороге значительных перемен в жизни, и это настраивает на очень задумчивый лад.

Насколько много бреда в цикле Нетесова про ошибки либертарианства, и как на это отвечать?

Данила

Речь о вот этом цикле из трёх статей: Либертарианцы сжали плечи, Советское общество – не 1984 и Расточительство корпораций в 21 веке.

Плечи

§1. Описывается концепция предпринимательской функции по Шумпетеру и рассеянного знания по Хайеку, а также проблемы, возникающие в плановой экономике, лишённой доступа к этому знанию, поскольку оно заложено в рыночных ценах. Всё достаточно корректно, с разными весёлыми примерами из жизни СССР.

§2. Описывается калькуляционный аргумент Мизеса, согласно которому в отсутствие рыночных цен плановому органу приходится назначать их произвольно, и это приводит к тому, что ресурсы распределяются неоптимально, так что плановая экономика оказывается расточительной и проигрывает рыночной. В качестве частичного ответа на вопрос о том, как СССР умудрился просуществовать 70 лет, указывается то, что кое-какие рыночные цены он имел возможность подсмотреть у соседей-капиталистов. К этому параграфу также нет претензий.

§3. А вот тут автор с одной стороны показывает, что львиная доля инноваций появляется в мелких стартапах, но с другой стороны, говорит, что миром давным-давно рулят не лавочники, а корпорации, а потому классический либерализм – это грёзы либертарианцев. Закатайте, дескать, губу и вернитесь в реальный мир из своего любимого 18 века. В общем-то, приводимые факты вполне корректны, но непонятен пафос автора: то, что нынешняя экономика не полностью рыночная, не означает, что такое её состояние является оптимальным или хотя бы неизбежным. Просто вот такая она сейчас есть.

1984

§4. Здесь автор указывает, что и калькуляционный аргумент Мизеса, и аргумент о рассеянном знании Хайека пренебрегают эмпирикой. Раз не было построено всемирной плановой экономики, то нельзя проверить, что она не в состоянии вести экономический расчёт. Раз советская экономика содержала какие-никакие зачатки рынка, а не была полностью плановой, то, опять же, нельзя проверить, что плановая экономика неспособна это самое рассеянное знание учитывать. Короче говоря, непроверяемость аргументов о невозможности построоения плановой экономики подтверждается тем, что чистой плановой экономики никто никогда не смог построить. Я бы сказала, что абсурдность (ладно, скажем мягче – парадоксальность) такой аргументации достаточно очевидна.

С другой стороны, указывается, что и Хайек в Дороге к рабству, и Оруэлл в 1984 явно переборщили с пессимистичностью прогнозов, потому что неэффективность тоталитарного общества быстро начинает требовать минимальной рыночной смазки, и лишь при её наличии эта плановая махина кое-как способна двигаться вперёд. Опять-таки, критика выглядит странной. Хайек говорит: если вы будете последовательны в своём безумии, получится вот так-то. Далее Нетесов утверждает: смотрите, советское общество было недостаточно последовательно в своём безумии, значит, Хайек ошибся. Ну, такое…

§5. Тут говорится, что Хайек утверждал: при системе централизованного планирования все планы спускаются сверху одним вождём. А это не так: для построения планов были построены огромные громоздкие структуры, работающие из рук вон плохо, и планы эти толком не выполнялись. Понятно, что эмпирические данные и должны несколько отличаться от теоретических: Советский Союз не был идеальной системой централизованного планирования, потому что такая идеальная система попросту недостижима, как недостижим абсолютный ноль.

Но, по сути, автор прав: Дорога к рабству не является детальным описанием ни конкретного СССР, ни даже социализма как системы. Это просто политический памфлет, предостережение для британского общества, чтобы не слишком заигрывало с лейбористами. Для изучения социализма книжка Хайека – слишком поверхностный уровень, если это кому интересно, есть масса маститых советологов, с ними-то автор и предлагает ознакомиться.

Жадная эскортница

§6. Тут автор первым делом предлагает либертарианцам избавиться от праксиологии. Далее он начинает рассуждать о том, что корпорация – это не некий единый и неделимый предприниматель, а множество людей, каждый из которых действует в своих личных интересах, отнюдь не обязательно совпадающих с некими умозрительными интересами корпорации в целом или хотя её руководства. Спрашивается: зачем же нам отбрасывать праксиологию, если она как раз и занимается рассмотрением индивидуальных интересов человека, которые гораздо шире, чем экономика?

Также указывается, что на корпорации точно так же действует калькуляционный аргумент Мизеса, касающийся невозможности экономического расчёта в плановой экономике. То есть чем сильнее трансфертное ценообразование внутри корпорации оторвано от рынка, тем хуже внутри неё распределяются ресурсы. Далее упоминаются положительный и отрицательный эффекты масштаба, которых Мизес касался самым краешком. Ну да, не Мизесом единым, в области теории фирмы много поработал Рональд Коуз, и сторонники АЭШ прекрасно могут использовать его построения, они укладываются в общую экономическую теорию и не нарушают принципов праксиологии.

Далее в этом весьма длинном параграфе идут рассуждения о том, что эффективность корпорации становится ещё ниже, когда она добирается до государственной кормушки, Мизесу же инкриминируется игнорирование этого обстоятельства. Тут впору лишь удивиться, потому что вся шестая часть Человеческой деятельности посвящена различным искажениям, которые способно внести в экономическую деятельность правительство.

§7. Здесь со ссылкой на Уэрту де Сото идут объяснения, почему суперкомпьютеры неспособны спасти плановую экономику, а далее вешается в воздухе вопрос, что мешает распространить те же доводы на ТНК. Да ничто не мешает. У централизации свои издержки, у децентрализации свои.

§8. Здесь автор повторяет ряд тезисов из предыдущих параграфов, а также упоминает о том, что Джозеф Салерно доказал: рыночные цены переносят предпринимателям достоверный сигнал только при проксимальном равновесии. Он использует это в качестве довода о том, что Хайек устарел, а вслед за ним и вся АЭШ. Но Салерно тоже представитель АЭШ, так что мы скорее видим развивающуюся школу, а не мёртвую догму, чем плохо-то?

§9. В заключение Нетесов перечисляет причины, по которым, на его взгляд, стремительное расширение влиятельности русскоязычного либертарианского движения в последнее время серьёзно замедлилось. Подборка выглядит набором случайных фактов, попавших в поле зрения автора, и служит лично мне предостережением не делать так же, потому что со стороны это очень смешно. Там, буквально, в качестве причин окончания золотого века либертарианства в России указывается выход фельетона с 13 тысячами прочтений (впервые узнала о нём из нетесовской статьи), слабое выступление Усанова в дебатах с Ватоадмином и неудача реформ Зеленского. А где моя предновогодняя депрессия? Я тоже повлияла на затухание интереса к либертарианству в России!

На мой взгляд, проблема скорее в том, что были сорваны почти все низковисящие плоды, а дальше, если хочется продолжать распространять свою идеологию прежними темпами, надо искать новые ходы. Вторая проблема – это, безусловно, ковидные ограничения, полностью отрубившие сферу офлайн-агитации. Третья – недавний раскол либертарианского сообщества. Впрочем, последнее обстоятельство, наоборот, может дать новые точки роста за счёт усиления конкуренции за свежие мозги.

Аргументы о недостатках биткоина. Что думаешь?

Мне кажется, что эта статья максимально точно указала на них.

Анальный фокусник

Статья написана 17.03.18 вскоре после обвала курса с исторических максимумов. Окинем аргументы с высоты прожитых лет.

1. Пока это чистая теория, не доказанная практикой

В биткоин верят адепты анкапа и АЭШ, а прочим оно не надо. Для большинства государство – норм, а анархия – не норм.

Верно. Нет смысла переубеждать. Сами придут, когда жизнь заставит.

2. «Решаемые проблемы» высосаны из пальца

Блокчейн неудобен как реестр недвижимости и т.п.

Верно. Узкое место – механизм подтверждения истинности хранимой в блокчейне инфы. Максимум информации о нецифровом мире, который можно доверить блокчейну – это удостоверение того, что событие имело место не позднее добавления в блокчейн такого-то блока. Это примерно как фотать человека с газетой для удостоверения, что он был жив на момент выхода газеты – можно, но это использование газеты не по прямому назначению.

3. Необратимость транзакций

Приводятся примеры отдачи битков под принуждением без возможности возврата.

С таким же успехом можно вытрясти пин-код и окэшить банковскую карту. Крупные суммы в битке нетрудно защитить, например, через мультиподпись. Работает не хуже, чем дополнительное подтверждение банковских транзакций. Проблема надумана, в отличие от проблемы блокировок банковских счетов.

4. Платежи в криптовалютах: дорого и медленно

Быстрые и дешёвые платежи ончейн – это уходящая роскошь, детство технологии. Желающим оставаться в теме нужно осваивать протоколы второго уровня.

5. Непригодность как средства обращения

Курс нестабилен.

Кому критично, могут пользоваться стейблкойнами, а мелкие суммы сразу конвертировать в фиат. Инструментов полно.

6. Непригодность как средства долгосрочного инвестирования

Автор говорит не о том, о чём можно было бы подумать по заголовку, а о том, что капитализация биткоина невелика, и если инвестировать крупную сумму, то её невозможно будет вывести в разумный срок без обвала курса. То есть речь о малой ликвидности, а не о долгосрочных ценовых трендах.

Верно. С нынешней капитализацией в биткоин заходят средние капиталы – крупные ещё не могут.

7. Блокчейн как удавка для экономики

Дефляция пагубна.

Для твёрдых денег эта проблема не существует.

8. Блокчейн-демократия хуже существующих систем разделения властей

Белорус объясняет русским, что государственная система сдержек и противовесов отлично работает, а вот механизмы обеспечения децентрализации у биткоина какие-то сомнительные.

Неверно. Децентрализация биткоина устойчива, потому что это всем выгодно. У всех участников что-то поставлено на кон: средства вложены либо в майнеры, либо в сами битки, либо в поддержание узла, либо в разработку софта – попытка нечестной игры приводит к тому, что средств ты лишишься. Так создатели bitcoin cash доманипулировались ценой и понесли убытки.

9. Неравенство и манипуляция рынками

На крипторынке есть киты, контролирующие серьёзные суммы, они в состоянии играть ценами.

Могу предложить в качестве ответа свои старые посты об этом: раз, два, три.

10. Технологии не спасают от сговора

Для всякой мелкой крипты актуальны такие вещи, как атака 51%.

Тем хуже для мелкой крипты. Биткоин уже преодолел этап, когда его можно было атаковать за разумные деньги.

Что в итоге?

Криптовалюты проиграли первый раунд, необходима работа над ошибками. Востребованность идей криптоанархии будет падать, ровные пацаны выбирают централизованные решения.

С высоты прошедших двух лет не видно никакого проигрыша. Пузыри сдулись, жизнеспособное укрепилось. Централизованные решения могут пригодиться для мелких расчётов, а децентрализованные не терпят суеты, и солидные господа предпочитают их.

Минусы агоризма

Я довольно много пропагандировала здесь агоризм, и у вас могло сложиться впечатление, что это единственно достойный путь борьбы с государством: минархизм быстро буксует, панархизм тоже вязнет на первых же этапах внедрения, только агоризм неистребим, реально помогает жить множеству людей и формирует в них полезные качества, то есть укрепляет сам себя. Тем не менее, у него есть свои минусы. Сегодня попробую свести их воедино, но, конечно, приведу контртезис к каждому тезису, потому что цель поста всё-таки не в том, чтобы навести уныние.

Напомню, что под агоризмом я понимаю любое ненасильственное предпринимательство, либо прямо запрещённое государством, либо по крайней мере никак им не регламентированное.

Тезис 1. В силу противодействия государства агористу приходится тратить усилия на маскировку своей деятельности либо иные способы вывести себя из-под удара. Издержки на это не равны нулю даже для микробизнеса, и быстро растут с увеличением масштаба предприятия.

Контртезис. Русские, а также подданные иных естественных государств, могут возразить на это, что для белого бизнеса в их юрисдикциях издержки противодействия государственному рейдерству также быстро растут с ростом успешности предприятия, поэтому обороты и прибыль важно прятать не только во избежание налогов, но и чтобы силовики не отжали само предприятие.

Тезис 2. Кстати, о рейдерах. Помимо государственных, есть ещё и частные. Чёрный бизнес не может воспользоваться государственной защитой от такого рейдерства и вынужден защищаться собственными силами, а издержки на это также быстро растут с ростом масштаба деятельности.

Контртезис. Русские или подданные иных естественных государств погладят вас, малохольного, по головке, услышав слова “государственная защита”, а потом расскажут много невесёлых баек. Де факто силовой отъём бизнеса в таких юрисдикциях – это частно-государственное партнёрство, когда государство отнимает, а частник покупает за копейки, или когда частник отнимает, а государство констатирует его правоту своим судом, или, наконец, когда государство прессует по беспределу, пока бизнес не будет переписан на частника.

Тезис 3. Агористу трудно сохранять свою либертарианскую чистоту – на чёрном рынке он довольно быстро будет вынужден сам заняться силовым предпринимательством, либо сотрудничать с силовыми предпринимателями, либо попадёт от них в вассальную зависимость. Легальная деятельность будет ставить вопрос о сделках с совестью не так остро.

Контртезис. Да, это не исключено, многое зависит от расклада. Где-то мафии вынужден отстёгивать каждый лоточник, а где-то каждый бюджетник может быть отправлен на провластный митинг или голосовать по указке начальства. Так что сама по себе легальность или нелегальность ничего не гарантирует, а свои принципы всё равно придётся отстаивать, просто из самоуважения.

Тезис 4. Идея заморить государство голодом через агоризм могла бы сработать в США, где малый бизнес составляет в экономике серьёзную долю, но в той же России он прозябает на грани вымирания, и доля налогов с него в государственном бюджете невелика. Поэтому в России, с её гигантоманией, агоризм не сможет выполнить декларируемую задачу.

Контртезис. Прозябает на грани вымирания как раз малый бизнес, работающий вбелую, отчего привлекательность практик агоризма только возрастает. Тем не менее, вынуждена согласиться: пока агористы принципиально летают ниже уровня радара, значимого влияния на государство они не окажут, а для того, чтобы неуплата государству денег из разрозненных индивидуальных секретных практик превратилась в мощную кампанию гражданского неповиновения, легитимность государства должна быть серьёзно подорвана его собственными провалами. Российское государство пока уверенно справляется с этой задачей, надо ловить момент.

Ну и в заключение усилю свой посыл, данный в начале статьи. Главная задача агоризма в сегодняшней России – воспитательная. Ничто лучше не избавляет от патернализма в собственном сознании, чем грубая практика. А не изжив патернализм, государство не упразднишь.

Условие успешности агоризма

Коронавирус как вызов для идеи национального государства

Апология национального государства базируется главным образом на том, что оно позволяет наилучшим образом решать задачи национального же масштаба. Проблема в том, что задач, для которых именно этот уровень решения оказывается наиболее подходящим, становится всё меньше.

Эпидемия коронавируса наглядно продемонстрировала, что задача борьбы с эпидемиями на этом уровне не решается. Ни одна страна не сумела карантинными мерами противостоять распространению вируса на её территорию. Ни одна страна оказалась не в состоянии подготовить достаточно оборудованных больничных мест, чтобы оказать необходимую помощь заболевшим. Зато несть числа примерам, когда именно предпринимаемые государствами меры только подстёгивали распространение эпидемии. Приведу лишь несколько.

Самый первый кейс – это, конечно, санкции в адрес китайского врача который первым попытался донести информацию о начале эпидемии. Именно так работает система мотивации, которую неизбежно выстраивает государственная бюрократия. Второй пример – проведение государствами в разгар эпидемии электоральных мероприятий. Иран получил мощный всплеск заболеваемости после того, как 21 февраля там прошло голосование по выборам в парламент. 22 апреля нечто подобное, только куда менее осмысленное, предстоит и России. На фоне этого запреты митингов в той же России выглядят довольно непоследовательно. Третий пример – массовая депортация заразившихся и подозреваемых в этом из стран, где они находились, в страны постоянного проживания, часто транзитом через третьи страны, и далеко не всегда с соблюдением должных мер безопасности.

Национальное государство не только не в состоянии бороться с эпидемиями, но и мешает решать эту задачу как на более низком, так и на более высоком уровне. На более низком уровне оно подавляет частную медицину. Рыночный спрос позволяет более гибко решать задачи по обеспечению людей жизненно необходимым. Но государство, например, начинает бороться с наценками на маски и термометры, и тем лишает производителей стимулов вкладывать достаточно средств в расширение производства. На более высоком уровне государство препятствует работе международных организаций, когда настаивает на приоритете национальных регуляций над их рекомендациями.

Также можно вспомнить примеры, когда в контексте эпидемий национальный уровень управления входит в противоречие с региональным. Так, недавно всплыл рассказ 2011 года о том, как федеральное правительство в Германии настояло на закупках землями огромного количества вакцины от свиного гриппа, а через два года большая часть закупленного оказалась просрочена, и её пришлось сжечь. В России изрядная доля расходов на здравоохранение также приходится на региональный уровень, но всё оно подчиняется федеральным регуляциям. Так что любое ЧП неизбежно будет вызывать конфликты из-за того, что рулят одни, а платят и несут ответственность другие.

Таким образом, можно предположить, что национальное государство в ближайшие годы будет подвергаться нападкам буквально со всех сторон, ведь эпидемии – это только один из примеров его неэффективности. Его суверенитет будут стремиться, с одной стороны, размыть в пользу глобальной бюрократии, вроде ЕС и других политических блоков, с другой в пользу местного самоуправления, с третьей в пользу международных общественных организаций, с четвёртой в пользу ТНК. Ну и нам, агористам, в этой мутной воде тоже наверняка удастся как-то поживиться.

Карфаген должен быть разрушен.

Италия борется с эпидемией