Пример истинно либертарианской реакции на государственный беспредел

Не так давно я рассказывала про крупный международный теракт, совершённый властями нескольких стран в отношении небольшого криптообменника Bitzlato. Казалось, что в этой истории уже всё понятно: компания разгромлена, деньги вкладчиков потеряны.

Однако команда обменника решила сохранить сервис. Поскольку сервера захвачены, и код бота скомпрометирован, сейчас они переписывают код, с 1 марта обещают организовать возможность каждому пользователю вывести половину депозита, а далее постепенно обеспечить полный доступ и к остатку средств.

Мне нравится боевой настрой в новостях, публикуемых командой проекта. Никакого “бе, ме, мы не виноваты, форс мажор, ничего не поделаешь, пока-пока”. Вместо этого захватчики чётко называются захватчиками, и их чуть ли не в открытую посылают курсом российского военного корабля – помните, был такой древний мем.

Да, использование централизованных сервисов опасно, но полностью обходиться без доверия к тем или иным посредникам – дело весьма накладное. И поэтому я особенно ценю те централизованные сервисы, которые тем или иным образом прошли проверку на вшивость. С этим справляется далеко не каждая компания. Скажем, биржа Bitfinex сумела в своё время возместить вкладчикам потери от крупного взлома, а биржа btc-e не смогла пережить налёт бандитов в форме. Очень надеюсь, что сервис bitzlato свою проверку на вшивость пройдёт.

Как либертарианские институты регулируют рекламу?

Будет ли рыночное регулирование рекламы эффективнее государственного? Например, реклама ПАВ, детской порнографии или азартных игр.

Анонимный вопрос

Вопрос о том, как что-либо регулируют либертарианские институты, это, по сути, вопрос о том, как что-либо регулируют рыночные институты.

Размещающий рекламу делает это, чтобы увеличить отдачу от своей деятельности. В пределе он хотел бы простым волевым усилием заставлять всех и каждого покупать его товар за любые деньги. Иначе говоря, он хотел бы занять позицию регулятора потребления.

Тому, кто потребляет рекламу, хочется, чтобы в результате он получал информацию о том, какие товары представлены на рынке, как они удовлетворяют те или иные его актуальные или возможные потребности, и где эти товары достать. В пределе он хотел бы простым волевым усилием заставлять производителя делать ровно то, что ему потребителю, нужно, прямо в момент заказа, и нести в клювике прямо туда, куда потребитель укажет. Иначе говоря, он хотел бы занять позицию регулятора производства.

Наконец, есть те, кто производит рекламу и показывает её потребителю. В пределе они хотели бы простым волевым усилием заставлять производителей продуктов отстёгивать им львиную долю стоимости продукта за право продать этот товар потребителю. Иначе говоря, они хотели бы занять позицию регулятора продаж.

Как рыночные институты регулируют отношения между перечисленными группами? Через множество спонтанно возникающих обратных связей. Реклама слишком дорогая – производители стараются минимизировать её закупки, а потребитель вынужден тратить уйму усилий, чтобы отыскать что угодно за пределами повседневной корзины. Рекламы слишком много – у потребителя вырабатывается баннерная слепота, и она становится неэффективной. В результате заказчик рекламы перестаёт платить за показы, предпочитая платить за результат – и рекламный рынок вынужден перестраиваться в пользу как можно более адресных инструментов рекламы. Это оставляет довольными и заказчиков – их реклама даёт максимальную отдачу на единицу вложенных в неё средств – и потребителей – они получают информацию ровно о том, чего хотят, а ненужное не мозолит им глаза. Для каждой из групп заинтересованных лиц ситуация в итоге оказывается неидеальной, но это некий динамический компромисс, который всех более или менее устраивает. А как только перестаёт устраивать, происходит довольно быстрая перестройка рынка.

А что с государственным регулированием? Государство – это регулятор и производства, и потребления, и продаж. В пределе оно хотело бы простым волевым усилием определять каждый аспект жизни каждого из своих подданных (под “желаниями государства” я здесь понимаю некоторую упрощённую рефлексию над деятельностью отдельных его функционеров, а также лиц, составляющих его группу поддержки – “этатистов”). То, насколько государство успешно в этом своём стремлении, также определяется спонтанно возникающими обратными связями. Удалось продать потребителю необходимость бороться с детской порнографией – потребитель будет терпеть сложности с получением соответствующей рекламы, и с удорожанием соответствующих услуг. Не удалось продать необходимость бороться с употреблением алкоголя – и потребитель наслаждается тем, что его хотя бы не сажают за потребление, хотя рекламу, например, и ограничивают.

Ну а вопрос-то ваш, по сути, касался того, могут ли рыночные институты позволять третьим лицам ограничивать рекламу тех или иных продуктов, в которой заинтересованы и производители этого продукта, и его потребители. Насколько эффективно эти третьи лица могут в данном случае выполнять роль государства, не будучи таковым и не прибегая к прямому насилию.

Ответ: могут, но не настолько эффективно, как государственные. Задача группы влияния – сделать то или иное потребительское поведение предосудительным, заставить его стыдиться и, наоборот, гордиться тем, что его избегаешь. Если ваша рекламная кампания оказалась удачной – поздравляем, ваш противник маргинализируется. Оказалась неудачной – ну, тогда маргиналами оказываетесь вы сами. Всё честно.

#freeLegkodymov

Вчера силовики США, Франции, Испании, Португалии и Кипра совершили громкий теракт, уничтожив успешно действующий с 2016 года сервис по обмену биткоина на рубли (оборот другой крипты и фиата составлял весьма скромную часть оборота), компанию Bitzlato, а также арестовав её основателя, Анатолия Легкодымова. Об этом террористы выпустили хвастливый пресс-релиз, пообещав и дальше преследовать криптовалютный бизнес по всему миру, невзирая на формальные рамки юрисдикций.

Анатолия обвиняют в том, что он пренебрегал навязываемой государством верификацией личностей пользователей, сотрудничал с рынками даркнета и совершал иные совершенно легитимные для любого либертарианца действия, исправно удовлетворяя своих клиентов. Иначе говоря, его арестовали за то, что он делал нашу жизнь лучше. Сейчас ему грозит пять лет тюремного заключения, ну и, разумеется, его бизнес будет уничтожен, а наши с вами деньги, лежавшие для оперативных нужд на кошельках компании, будут отобраны государством.

Мне пришлось попрощаться с некоторой суммой биткоинов, а также убрать все рекомендации по использованию уничтоженного сервиса со своего сайта. Надеюсь, следующее поколение криптообменников уже будет использовать лайтнинг, и ни о каком хранении средств на сторонних счетах речи идти не будет. Ну а пока самым надёжным способом обмена криптовалют на фиат был и остаётся обмен через доверенных знакомых.

Известный этатист Леонид Волков в своём канале одобряет действия американских властей, после чего окончательно заканчивается как личность и начинается как пидорас. Его возлюбленный Навальный, которого он так трогательно требует освободить, сам лично полез сдаваться российским властям, игнорируя окрики “не влезай – убьёт”. Тут же человек старательно отмежёвывался от США, по мере возможностей потакая хотелкам тамошнего законодательства – но имел неосторожность физически объявиться на территории этого террористического государства, за что и поплатился.

Что я предлагаю?

Во-первых, разумеется, никаких донатов ФБК – они наши враги, пусть даже и выступают против Путина. Отписка и игнор.

Во-вторых, по возможности, избегайте США (понимаю, что это звучит примерно как “не злоупотребляйте чёрной икрой”).

В-третьих, мы видим, что хранение денег в централизованных сервисах чревато не только скамом со стороны этих самых сервисов, но и, напротив, конфискацией ваших денег государством, если эти сервисы будут делать свою работу по-настоящему хорошо. Так что, как бы ни были привлекательны онлайн-кошельки на всяких там биржах, давайте соблюдать гигиену и держать деньги только под собственным прямым контролем.

В тонкостях юридической возни я разбираюсь плохо, поэтому не берусь призывать к каким-либо действиям на этом поле в попытках вернуть свою копеечку. Но надеюсь, что все, кто одобряет этот теракт, испортят тем самым свою репутацию в глазах максимально широкого круга лиц, и желательно именно тех, от кого они зависят.

Как анкап отвечает на вопрос безработицы, которая возникнет в результате автоматизации скорого интеллектуального труда машинами?

Мало того, что пропадёт нужда в самых обычных таксистах и строителях, так еще и юристы, врачи, художники и прочие будут терять работу массово.

Да, часть людей будет социальными работниками, шутами и проститутками, но зачем нужны все остальные? И на что они будут жить? Люди, у которых есть достаточная подушка собственности, даже в развитых странах – скорее исключение. И почему государству не удастся использовать этот кризис, чтобы построить тоталитарный ад?

Вьетнамец

Начну с конца. Государству не нужно никаких специальных поводов, чтобы попытаться построить тоталитарный ад, оно пытается это сделать перманентно, и ограничено в этом стремлении только готовностью подданных жить в тоталитарном аду. Осталось понять, появятся ли в рассматриваемой ситуации какие-то предпосылки к тому, чтобы огромное количество людей с готовностью согласились на тоталитарный ад.

Итак, огромное количество интеллектуального труда, который сегодня считается неотъемлемо человеческой прерогативой, автоматизировано. Допустим, на дворе анкап. Это означает свободный рынок. После автоматизации резко увеличивается производительность – следовательно, резко увеличивается предложение производимого товара или услуги. Следовательно при неизменном спросе неизбежно упадёт его цена. Технологическая революция приводит к тому, что поддержание весьма зажиточного по меркам предыдущей технологической эпохи уровня жизни требует совершенно копеечных расходов.

Те счастливчики, чей труд в рамках нового технологического уклада оказывается необходим на регулярной основе, будут зарабатывать неприлично много. Те, в ком новая экономика не настолько нуждается, смогут обеспечивать себе приемлемый уровень жизни даже редкими спорадическими заработками. Захотелось обновить обстановку в доме? Сдай кровь, поучаствуй в массовке, потренируй нейронную сеть. Не требуются какие-то серьёзные расходы? Ну, поставь галку на сайтах пары благотворительных фондов, желаю, мол, получать базовый доход – и этого хватит.

Опять же, после каждой предшествующей технологической революции в конце концов те, кто более не требовался в прежнем количестве, худо-бедно переучивались сами, а уже для их детей именно новая реальность была вполне органичной, и проблемы с поиском занятия в ней у них уже не было. Дети крестьян шли в рабочие, а дети рабочих в клерки. Дети клерков пойдут, например, в мотиваторы для тех титанов мысли, чей труд оказалось невозможно автоматизировать, или ещё в какие-то сферы, которые нам сейчас и представить затруднительно, как затруднительно было когда-то представить профессиональный киберспорт.

Ну а что поменяется, если новую реальность мы застанем ещё с государствами современного типа? Она окажется более зарегулированной. Неприлично много будут получать не те, чей труд по поддержанию нового технологического уклада необходим, а те, кто их грабят и перераспределяют средства. Останется крупный класс бюджетников. Многие будут считать положение дел если и не наилучшим, то единственно возможным. Будет ли это тоталитарным адом? Вряд ли, скорее царством апатии, а не искусственного тоталитарного энтузиазма – но от этого картинка приятнее не становится.

Что может позволить такому сценарию реализоваться? Массовое отупение и конформизм. Видим ли мы тенденции к этому? Ещё как видим! А что может позволить сделать такой сценарий устойчивым? Высокий профессионализм управленцев, позволяющий им поддерживать высокотехнологическое общество, возглавляя массу тупиц и конформистов. Сценарий оказывается принципиально нестабильным: текущие тенденции неминуемо заставят перейти к какому-то иному будущему. Это могут быть, конечно, и новые Тёмные века. А может оказаться и анкап. Ну так давайте работать над тем, чтобы это оказался анкап!

Новые Тёмные века выглядят примерно так

Почему любой достаточно сильный агент при анкапе автоматически не становится государством? Как упразднить государство, не став государством?

Анонимный вопрос

Государство это порядок, определяющий, как именно в том или ином месте принято систематически грабить людей. Анархия подразумевает высокую степень децентрализации власти в обществе, когда люди в худшем случае объединяются для восстановления справедливости в ситуативные союзы, а после того, как задача решена, союз начинает испытывать трудности с целеполаганием и стремится распасться. Некоторой аналогией могут служить современные межгосударственные отношения: оборонительный союз НАТО едва не развалился от небрежения, когда исчезла угроза СССР, но немедленно ожил и готов принимать новых членов, когда оружием начала бряцать РФ. Но для того, чтобы жертва агрессии получила поддержку при анархии, ей даже не нужно формально состоять в союзе, что мы прекрасно видим на примере Украины.

Так и при анкапе: никто не будет возражать против того, чтобы тот или иной рыночный агент становился сильнее: почему бы и нет, раз он так здорово удовлетворяет своих клиентов. Но стоит ему начать проявлять нерыночную власть, как от него начинают бежать клиенты, а конкуренты начинают размышлять, с какого боку по нему сподручнее ударить.

Достаточно сильный агент при анкапе

Достаточно ли этого механизма, чтобы анкап, единожды установившись, стал процветать во веки вечные? Не могу гарантировать. Обманул нас Фукуяма: нет в истории конца. Устойчивость анкапа основана на экономических стимулах, препятствующих неэффективной централизации, но аномалий исключать нельзя. Так, например, хорошей моделью анкапа является механизм proof-of-work в Биткоине, и мы видим, что со временем децентрализация майнинга только возрастает, но история Биткоина отнюдь не была лишена кризисов, связанных с попытками майнеров диктовать держателям монет свою волю. А плохо сбалансированный PoW, как мы видим на примере эфира, и вовсе никак не мешает создателю валюты рулить ей единолично.

Либеральные демократии – это как раз и есть пример таких вот кривых систем, когда вроде сдержки с противовесами нарисованы, а по факту всё равно выходит вертикаль власти или в лучшем случае олигархия. Спроектировать разумную систему анархического самоуправления с нуля и запустить её вместо того или иного государства – это нетривиальная задача, и мне не приходит в голову, как её можно было бы реализовать в отсутствие кризисов. Однако, поскольку государство это система грабежа, в которой положительные обратные связи исторически куда сильнее отрицательных (чем больше ты награбил, тем легче тебе награбить ещё – положительная обратная связь; но тем сильнее тебя ненавидят – отрицательная обратная связь) – то и кризисы в государствах неизбежны. Время от времени я разрождаюсь какой-нибудь байкой о том, как в том или ином месте на фоне кризиса происходит переход от жёсткого государства к чему-то вроде анкапа. Вот, например, как раз про либеральную парламентскую демократию.

А расскажите про меркантилистов понятным языком

И почему многие считают, что подобная экономическая политика государства приводит к росту благосостояния граждан? И почему они на самом деле заблуждаются?

Top Kripto

Меня тут понукают высказаться по украинскому вопросу, но лучше я отвечу вот на этот.

Меркантилизм – это любая политика, основанная на идее о том, что свободная торговля недопустима, и её следует регулировать. Раньше одним из оправданий такой политики служило представление о том, что торговля это война, где один теряет, второй наживается, и если не приструнить наживающегося торговца, то он всех сгноит, а сам упьётся народной кровушкой. Это странное представление о торговле сопровождалось представлением о вреде конкуренции: при конкуренции, дескать, купцу или ремесленнику нельзя сосредоточиться на одном отведённом участке деятельности, и из-за бессмысленной войны между собой в производстве и торговле будет полный хаос. Наконец, это сопровождалось представлением о том, что низкие цены на товар вредны, равно как вредны и высокие цены на труд – потому что есть справедливые цены, и всякий производитель или торговец обязан их соблюдать.

Неудивительно что там, где подобные представления неукоснительно соблюдались, у человечества было мало шансов обогащаться и развивать технологии. Но это сопровождалось также постулатом о пользе нищеты для спасения души, так что никакой проблемы в этом не видели.

Наконец, меркантилизм подразумевал, что правителю крайне глупо позволять людям покупать зарубежные товары за деньги, потому что куда полезнее копить деньги в казне – они всегда пригодятся для покупки предметов роскоши, но главное – для оплаты войн. А это означало, что торговлю следует облагать максимально возможными пошлинами.

Более или менее систематическое изложение ошибочности меркантилистских взглядов сделал ещё Адам Смит в своём Богатстве народов, о чём <Шульман mode on>нам доложил Пушкин, повествуя об образовании в начале 19 века: бранил Гомера, Феокрита, зато читал Адама Смита и был глубокий эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живёт, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет</Шульман mode off>. Окончательно же почва из-под меркантилизма была выбита уже в ходе маржиналистской революции (недавно в Москве прошла конференция в честь 150-летия этого события), когда механизм ценообразования был объяснён через субъективные предпочтения, а не через себестоимость, и это окончательно сделало понятным, почему при добровольной сделке улучшается положение обеих участвующих в сделке сторон.

Почему же сейчас, через 246 лет после публикации Богатства народов и через 150 лет после маржиналистской революции меркантилизм всё ещё жив в головах и активно применяется в политике?

Потому что политика – это война. Это игра с нулевой суммой, где тот, у кого прибавляется власти, уменьшает власть остальных. Но вести горячие войны стало моветон, и вместо них активно используются торговые войны. Хочешь сказать чужому режиму своё фи – вводи против него торговые санкции.

Политика бывает не только внешней, но и внутренней. Вести горячие внутренние войны – это тем более моветон, зато представители одних отраслей могут лоббировать себе торговые преференции, а конкурентам ограничения, как внутри страны, так и вовне. Лозунг защиты отечественного производителя заходит не хуже, чем лозунг защиты родной земли, а приводит к тем же последствиям: отечественный потребитель становится беднее.

Более того, взять даже вполне либертарианский проект Монтелиберо. Мы тоже в первую очередь стараемся для работы на проект нанимать участников проекта, а не фрилансеров. Меркантилизм психологически комфортен: ты отказываешься от толики личной выгоды, зато делаешь добро ближнему, у которого покупаешь более дорогой товар, игнорируя более дешёвые аналоги от тех, кто тебе не по душе. Аналогично, агористы могут принципиально торговать только с теми, кто не платит налогов, даже если эффект масштаба и цена мер безопасности приведут к тому, что с налогами было бы дешевле. Зато государству не достанется ни единого агористского гроша.

Так в чём же разница? Почему либертарианцы считают своё поведение моральным, а государственные регуляции – преступными? Разумеется, дело в добровольности. Сами вы имеете полное право пожертвовать прибылью ради морального превосходства. Но силой требовать того же от остальных – атата!

Рыночные отношения и отношения со стационарным бандитом

Волюнтарист, Битарх

Представьте – вы заключили с кем-то контракт любого рода, будь то покупка товара или же трудоустройство. Но позже другая сторона контракта решила вас «кинуть». Каковы же последствия данного действия? На этот вопрос можно ответить исходя из того, кем собственно является ваш уже бывший партнёр. Если это был самый обычный человек или компания, то худшее, что вы испытаете – финансовые потери, ну и возможно ещё в некоторой степени моральный ущерб. Вы останетесь без денег, у вас могут обманом отнять собственность, но в целом вы всё ещё будете в порядке и на свободе. Ни один рыночный субъект, не использующий насилие как инструмент в своей деятельности, не сможет вас этого лишить.

Но что случится, если вас решит кинуть какой-нибудь бандит? А бандит может всё что угодно, вплоть до избиения с пожизненной инвалидностью, а то и убийства. Вести отношения любого рода с бандитом всегда опасно, потому что с немалой вероятностью он в определённый момент решит от вас избавиться. И государство можно отнести к категории бандитов, поскольку оно само является стационарным бандитом, который далеко не прочь совершать насилие к своим гражданам, если это позволит добиться ему каких-то целей. А значит с ним опасно вести какие бы то ни было дела, как и с любым другим бандитом. Вам достаточно чем-либо однажды не угодить или даже просто не понравиться какому-то чиновнику, чтобы за вас серьёзно взялись и вы оказались либо за решёткой, либо вовсе на кладбище.

Например, вспомним недавний случай с Group-IB – компанией, занимающейся кибербезопасностью. Её основатель был арестован, а в самой компании прошли обыски. Хотя ранее она вела тесное сотрудничество с ФСБ, но это уж точно не то, что может гарантировать отсутствие насилия с его стороны. Из более старых историй можно вспомнить дело «Седьмой студии», когда участников театральной труппы, бравшей у государства субсидии, в итоге же за якобы нецелевую трату этих субсидий и посадили. Опасно даже заниматься работой, предоставляемой государством или же сильно им регулируемой. Недавно двоих заслуженных врачей с героическим прошлым отправили в СИЗО за самое обычное предоставление медицинской помощи пожилой пациентке.

Получается, как-то рискованно работать на государственной должности или даже просто сотрудничать с государством, ведь в таком случае любая ошибка или даже просто недовольство «партнёра» будет вам стоить не только лишения средств — вы можете остаться без свободы, а то и собственной жизни. Ваши связи с государством точно не гарантируют вашей же безопасности от него самого.

Почему в России и в частности в Республике Карелия лес горит каждый год? Количество пожаров в день составляет несколько десятков, а в этом году уже более 250, а в соседней Финляндии, Швеции или Швейцарии это единичные случаи.

OpenKoder

Пользуясь случаем, хочу сказать спасибо за регулярные репосты моих материалов в твиттере)))

Что касается вопроса, то, полагаю, причина примерно та же, по которой в Калифорнии от землетрясений гибнет гораздо меньше людей, чем на Гаити. От бедности, которая, в свою очередь, проистекает из дурной организации общества.

Причём я говорю даже не о размере государства, потому что трудно навскидку сказать, в какой стране государство больше вмешивается в жизнь людей – в Швеции или в России, в Калифорнии или на Гаити. Всякое общество имеет тем больше государства, чем хуже ему сопротивлялось, и в основном в тех сферах, где сопротивление было особенно неэффективным.

В России основной стратегией сопротивления государству всегда было бегство, поэтому люди тут эффективны в том, чтобы что-нибудь собрать и быстро использовать – хоть грибы из государственного леса, хоть станки с государственного завода на металлолом – а владение недвижимостью это всегда зона уязвимости, так что к ней не привязываются и её не берегут. Кто и зачем будет беречь государственные леса? Кто и зачем будет их тушить?

В той же Швеции от государства не побегаешь, и за землю приходилось цепляться. Зато в результате там государство эффективнее в сборе налогов, ведь все чинно сидят по местам, все посчитаны, все учтены. Жизнь встаёт в копеечку и вся расписана, зато леса не горят.

Я сейчас переехала в страну, где, с одной стороны, частная собственность неплохо защищена, причём дело не столько в государстве, сколько в том, что таковы интересы общества – людям выгодно задорого продавать её иностранцам. С другой стороны, государственное вмешательство терпят довольно неохотно, и довольно часто оно делает хорошую мину при плохой игре, просто легализуя со временем то, что люди сделали сами для себя на свой страх и риск. Леса здесь пока ещё время от времени горят, но постепенно бесхозного барахла становится всё меньше.

Если рассуждать именно о лесе, то для уменьшения числа пожаров очень важно, чтобы он был не просто частным, но ещё и принадлежал не слишком крупным владельцам. Крупный владелец в лучшем случае наделает квартальных просек, а если повезёт, то ещё и будет пахать противопожарные полосы. Если совсем повезёт, будет проводить выборочные рубки и вывозить сухостой. Но вообще-то для него эффективна концентрация производства и квадратно-гнездовое мышление. А мелкий хозяин сам будет жить в лесу, и проложит к своему хутору асфальтированную дорогу. Такая дорога не только выполнит роль противопожарной полосы, но ещё и позволит почти мгновенно доставить куда угодно всю необходимую технику, чтобы потушить возгорание. А раз тушить пожар будет экономически эффективно, то его и будут тушить.

Государство – форма насильственной иерархии доминирования

Волюнтарист, Битарх

К государству, имеющему неоспоримую власть и монополию на насилие, принято относиться как к сугубо человеческому социальному явлению. Однако если взять саму основу устройства государства, то есть факт силового принуждения людей со стороны политической власти, то его смело можно назвать одной из форм насильственной иерархии доминирования, такой же как иерархии, возникающие в определённых условиях у многих видов животных. Это подталкивает нас к анализу явления насильственной иерархии доминирования в целом, предпосылок и последствий её возникновения, в том числе и в случае человека.

Мы пройдёмся по всем пунктам этой темы. Рассмотрим историю появления и развития государств, сравним её с тем, как возникают насильственные иерархии доминирования в случае животных, в том числе не обойдём стороной и известные эксперименты, такие как «Вселенная-25», в котором популяция мышей вымерла несмотря на изобилие ресурсов, или эксперимент Дидье Дезора, где одни крысы насильно принуждали других крыс плавать за едой через бассейн. В результате этого мы сделаем определённые выводы касательно влияния насилия на общество в целом.

Давайте для начала подтвердим насильственность природы государства. Для этого нам необходимо обратиться к теории стационарного бандита. Исходя из неё государство является оседлым (стационарным) бандитом, который решил закрепиться на определённой территории, единолично контролировать её и грабить население в долгосрочной перспективе [1]. Нам стоит посмотреть на то, что является предпосылкой к независимому возникновению государств в разных уголках мира. Возьмём долины Нила, Тифа, Евфрата, Инда в Старом Свете и долину Мехико, а также горные и прибрежные равнины Перу в Новом Свете. Все эти места объединяет одно – ограниченные морями, горами или пустынями земли, пригодные для ведения сельского хозяйства. Бежать в таких местах от силового принуждения попросту некуда, что и привело к появлению там первых государств. Также к этому добавим и социальные границы. Общины, находящиеся в центре заселённых земель, куда больше рискуют быть подчинёнными, нежели расположенные на периферии [2].

Со временем весь мир оказался под силовым контролем отдельных групп лиц, и это продолжается сейчас. Не забываем, что современные государственные границы нарисованы в результате войн и подчинений. Даже если предположить, что в прошлом какая-то группа людей действительно добровольно согласилась сформировать монопольное правительство, всё равно либо её насильно кто-то подчинил себе, либо она сама занялась подчинением других. Также происходило подчинение следующих поколений, которые изначально не соглашались на такой договор. Нынешние государства тоже активно контролируют вашу жизнь и свои границы, прибегая ко всем возможным средствам. Если государство не разрешит вам что-то – ваши шансы спрятаться или убежать от него будут крайне мизерными.

Запомним то, что говорит нам теория стационарного бандита о государстве, и перейдём к рассмотрению вопроса насилия в мире животных, что очень важно для понимания причин возникновения насильственной иерархии доминирования. Здесь стоит начать из исследований этолога Конрада Лоренца, которые показали, что у видов с сильной врождённой вооружённостью эволюционно выработалась и сильная врождённая внутривидовая мораль ненасилия, то есть механизм, ингибирующий проявление насильственного поведения во внутривидовых стычках [3]. Хорошо продемонстрировать этот механизм нам может следующий пример:

«При территориальной стычке ядовитые змеи преувеличивают себя, вытягиваясь, кто выше встанет, раскачиваются, толкают друг друга, но никогда не только не кусают, но даже не демонстрируют оружие. Некоторые виды даже угрожают друг другу, отвернув головы. Недаром не только обычные люди, но и многие зоологи принимали турнирные сражения змей за брачные танцы.» [4]

Никто не будет спорить, что ядовитые змеи – сильно вооружённые виды, с помощью ядовитого укуса они могут мгновенно убить своего сородича. Но своих они не кусают. А всё из-за механизма Лоренца (МЛ), ибо если его выработка с ходом эволюции была бы невозможна, то многие виды попросту бы самоуничтожились. Однако выработка этого механизма – довольно очевидный процесс, учитывая, что особи без врождённого сдерживателя насильственного поведения очень часто подвергали бы себя смерти ввиду многократных нападений на сильно вооружённых сородичей, а поэтому их генетический материал не передавался бы следующим поколениям.

Данный механизм можно наблюдать в той или иной степени у многих видов. Чем сильнее вооружён вид, тем сильнее у его представителей выражен МЛ, и наоборот – у слабых видов он выражен слабо. Довольно интересные примеры приводил Лоренц касательно волков, которые не кусают своих соплеменников за шею, и воронов, ни в коем случае не выклёвывающих глаза других воронов даже во время стычек. А вот оставив на некоторое время в одной клетке двух горлиц – на первый взгляд мирных птиц семейства голубиных, Лоренц обнаружил, что одна из них чуть ли не убила вторую. Конечно же у горлиц не мог выработаться сильный МЛ ибо в данном случае его отсутствие не угрожает их выживанию, так как у них слабое вооружение и находясь в природе они могут легко убежать от нападающего.

Исходя из этого мы можем связать выработку МЛ с двумя факторами: наличием сильной врождённой вооружённости и невозможностью сбежать от насильственного преследования. Теперь пришло время перейти к теме возникновения насильственной иерархии доминирования среди животных, и возьмём в качестве примера известный эксперимент под названием «Вселенная-25». В данном эксперименте этолог Джон Кэлхоун создал загон для мышей, в котором обеспечил их изобилием ресурсов. Изначально популяция мышей стремительно росла вплоть до 2200 особей, однако после этого их количество пошло на убыль, и менее, чем за 5 лет, популяция полностью вымерла.

Причин этому можно назвать много, условия загона Кэлхоуна на самом деле были далеки от райских, также существует мнение, что проблема состоит в самом изобилии ресурсов и человечество, кстати, при его нынешнем высоком благосостоянии ждёт то же самое. Однако, самым главным фактором, который привёл к вымиранию, особенно в сравнении с вивариями других лабораторий, где популяции мышей спокойно проживали и десятки лет, было то, что устройство загона способствовало появлению насильственной иерархии доминирования:

«Загон, который построил Кэлхоун, в отличие от обычного вивария и от естественных сред имел одну характерную черту: крайне нерациональную и неудобную систематизацию пространства для мышей, в результате которой сложилась такая ситуация, что 65 самых крупных самцов смогли монополизировать доступ к источникам пищи и к самкам, тогда как изгнанные в центр загона мыши вынуждены были влачить жалкое существование.» [5]

В таких условиях дальнейшее размножение стало невозможным. Уровень стресса мышей просто зашкаливал, а самцы, занявшие верх в иерархии доминирования, не давали другим самцам доступ к самкам даже после потери своей способности к размножению ввиду старости.

Вспомним ещё один эксперимент, проведённый французским исследователем Дидье Дезором. Шесть крыс были запущены в клетку, откуда был только один выход – в бассейн. В конце бассейна была кормушка с едой, но поесть там крыса не могла – доплыв, она брала еду и должна была вернуться к своим собратьям в клетку. В таких условиях сформировалась жёсткая иерархия доминирования, в которой одни крысы заставляли других плавать за едой и отнимали её у них. Здесь мы тоже можем явно связать возникновение иерархии доминирования с ограниченностью пространства и невозможностью сбежать с него.

Интересные случаи можно заметить и в мире приматов. Наблюдение за тремя видами макак показали, как в двух из них (макака-резуса и макака-крабоеда) можно увидеть сильную иерархию доминирования, тогда как социальные взаимоотношения третьего вида (тонкского макака) несут ненасильственный характер [6]. Разные исследователи объясняют это различие как факторами окружающей среды, так и генетикой. Однако скорее всего имеет место связка этих факторов – соответствующая среда привела к выработке соответствующих врождённых склонностей, а точнее более слабого МЛ у первых двух видов и более сильного МЛ у третьего (такого объяснения в исследовании о макаках не даётся, но оно идеально подходит исходя из объяснения природы насилия у многих других видов).

Ещё интересный случай наблюдали биологи Роберт Сапольски и Лиза Шер касательно одной стаи бабуинов – приматов, известных своей агрессивностью. В 1982 году наиболее агрессивные самцы этой стаи начали кормиться на туристической свалке и съели заражённое мясо. В конце концов все они умерли, оставив вместо себя менее агрессивных самцов. В итоге уровень насилия в стае резко сократился [7]. Также стоит вспомнить о карликовых шимпанзе – бонобо, поведение которых менее насильственное, нежели поведение других шимпанзе. Объясняется этот факт тем, что им не приходится делить свой ареал обитания с крупными и агрессивными гориллами. Те вытесняют и ограничивают в ресурсах других шимпанзе, что фактически приводит их к той самой ситуации, когда бежать от насилия внутри общества ввиду ограниченности доступного для жизни пространства становится некуда.

Вернёмся теперь к человеку. Он от природы слабо вооружённый вид, что является одной из предпосылок к выработке слабого варианта МЛ. Совместив это с фактом ограниченности пригодного для ведения сельского хозяйства пространства на территории возникновения первых государств, можно сделать вывод о том, что государство является такой же формой насильственной иерархии доминирования, как и в случае других видов, когда они тоже попадают в аналогичные условия обитания. А со временем люди, наиболее склонные к насилию, занявшие вершину этой иерархии, получали всё большие возможности в контроле и ограничении свободы всех остальных людей. Так мы и дошли к современному государству тотального контроля, в котором, о чём мы говорили в самом начале, вы без разрешения сверху не имеете права ни на что, в том числе и права убежать от насилия стационарного бандита.

Такое положение дел сильно угрожает выживанию человечества. Вспомним эксперимент Кэлхоуна. Многие его называют пророческим ввиду наблюдаемого снижения рождаемости в развитых странах. Но обычно при этом приводятся неверные причины, связанные с высоким уровнем благосостояния. А единственная верная причина – наличие насильственной иерархии доминирования. Это же и объясняет, почему в менее развитых странах рождаемость снижается не так сильно – у государств там попросту не хватает технических средств и ресурсов для контроля своего населения, независимо от того, какой уровень контроля прописан их законами.

Ещё одна причина, почему насилие является большой проблемой и с ним необходимо бороться, состоит в множестве отрицательных экстерналий. Это и рост уровня стресса в обществе, и торможение развития экономики, но что наиболее важно – риск уничтожения человечества ввиду использования средств массового поражения. И такие средства с каждым днём становятся всё более доступными даже для небольших организаций и отдельных индивидов. Например, тенденции в развитии биотехнологий говорят нам о том, что скоро создание искусственных вирусов будет довольно лёгкой задачей, а это в свою очередь позволит какому-то насильнику создать и выпустить очень опасную инфекцию, куда серьёзнее коронавируса, с которым нам пришлось недавно столкнуться. Подробнее об этих экстерналиях и методах борьбы с насилием вы можете узнать уже в другом материале под названием «Насилие: проблемы и решения» [8].

Источники:

1. Олсон М. «Диктатура, демократия и развитие»: http://ecsocman.hse.ru/data/2012/11/22/1251382788/13.pdf

2. Р.Л. Карнейро «Теория происхождения государства»: https://vk.com/@bitarchy-teoriya-proishozhdeniya-gosudarstva-roberta-karneiro

3. Конрад Лоренц «Кольцо царя Соломона», глава «Мораль и оружие»: https://vk.com/@bitarchy-moral-i-oruzhie

4. В.Р. Дольник «Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев»: http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/ECCE/VV_EH4_W.HTM

5. Павел Хохловский «Вселенная 25: разгромная критика мифов и новые выводы»: https://tjournal.ru/analysis/212316-vselennaya-25-razgromnaya-kritika-mifov-i-novye-vyvody

6. Bernard Thierry «Feedback Loop between Kinship and Dominance: The Macaque Model»: https://www.sciencedirect.com/science/article/abs/pii/S0022519305804850

7. Kathryn Stutzman «Are war and violence natural? Animal behavior and how it relates to humans»: https://www.goshen.edu/bio/Biol410/bsspapers05/Kat.html

8. Волюнтарист «Насилие: проблемы и решения»: https://medium.com/voluntarity/насилие-проблемы-и-решения-c348a72c5bdc

Если будет территория анкапа, допустим Украина

Все остальные государства не задавят ли её всякими санкциями типа как Беларусь, запретят всем фирмам сюда летать, всем кораблям сюда плыть, всем банкам сюда деньги перечислять, всем доставлять сюда товары… или всё-таки черный рынок и контрабанда победит?

Orlik

Опасения небеспочвенны. Вспоминается, например, инициатива о том, чтобы унифицировать во всём мире налоговые ставки и подвергать прессингу те страны, где налоги слишком низкие – чтобы неповадно было переманивать капитал из экономик всеобщего благосостояния.

Или можно не ходить так далеко, а просто вспомнить, что на таможнях требуется указывать государство, в котором произведён товар. Если государства (признаваемого этой конкретной таможней) нет, декларацию невозможно заполнить. Это даже не будет чьей-то злой волей. Просто кейс анкапа не укладывается в существующие государственные регламенты, и даже самый благонамеренный чиновник лишь разведёт руками, мол, ничем не могу помочь.

Разумеется, рыночек предоставит какие-нибудь костыли. Наиболее очевидное решение – не упразднять государство на бумаге. Пусть другие государства взаимодействуют с зоной анкапа через эмулятор. В предельно дешёвом варианте мне это видится примерно так. Есть номинальный глава государства, избираемый по жребию из всех изъявивших желание участвовать в жеребьёвке, проходящей раз в какие-нибудь условные четыре года, и имеющий одно-единственное полномочие, оно же обязанность: выдавать кому угодно по запросу в оговоренный срок какие угодно документы от лица государства “допустим, Украина”, в том формате, в котором они требуются клиенту – не взимая за транзакцию никакого вознаграждения в свой карман, но все расходы по подготовке документов возлагая на заказчика. Первый же отказ от подписания или просрочка влечёт немедленную отставку и начало новой жеребьёвки. Всё.

Для торговли с “допустим, Германией” нужен пакет доков? Рисуй, приноси на подпись главе государства “допустим, Украина”, он обязан подписать. Троллю хочется иметь разрешение кушать маленьких детей? Пусть рисует разрешение и несёт на подпись. Государству пофиг, оно подпишет. Абсолютно никаких полномочий для исполнения любого предписания у эмулятора государства просто нет. А если какое-нибудь другое государство подпишет у эмулятора просьбу о введении миротворческого контингента на территорию “допустим, Украины” для предотвращения геноцида мышей лягушками – это никак не увеличит легитимности его действий, буде оно начнёт исполнять эту просьбу.

Но вернёмся к действиям других государств против, “допустим, Украины”, продиктованным уже злым умыслом. Может сложиться ощущение, что без активной межгосударственной дипломатии бизнес на территории анкапа оказывается неспособным отстаивать свои интересы, и это ухудшит инвест-климат территории. Однако с другой стороны, эта территория полностью свободна от протекционистских норм, и не чинит никаких препятствий международным инвесторам. А это означает, что любая влиятельная корпорация будет заинтересована, чтобы её родное государство не чинило ей препятствий в работе на безгосударственной территории. То есть роль своих дипломатов начнёт играть иностранный бизнес. Так что и здесь у рыночка есть инструменты, чтобы кое-что порешать. Да, отдельные ригидные государства с лёгкостью забанят любой бизнес, работающий с зоной анкапа – к счастью, государств достаточно много, чтобы им было трудновато консолидированно нарушать интересы бизнеса, который их кормит. Достаточно серьёзные санкции требуют консолидированного общественного мнения, которое бы их поддерживало – тут даже спонсоры терроризма не всегда удостаиваются серьёзного ответа, а мирное безгосударственное общество тем более не сумеет настолько напрячь мировую общественность, чтобы серьёзные экономические санкции против него удалось бы ввести, а введя, надолго удержать.

Государство видишь?