Как либертарианцу вести себя, если он узнает, что в семье его соседей дети подвергаются домашнему насилию?

Вчера сидели в клубе, и меня спрашивают: вот, дескать, тут на МТЛ-ланче мучили Светова вопросами, и он не ответил на сабж, а ты, дескать, что думаешь на этот счёт?

В оправдание Светова сразу отмечу, что если ему инкриминируют общение заготовками, то и я как правило основываю свои ответы на своих же предыдущих ответах на схожие вопросы, ну или ранее сформулированных мною более общих концепциях. Поэтому, вот, извольте, для начала ответ на родственный вопрос о том, что делать ребёнку, когда он подвергается домашнему насилию. Ну а дальше уже разверну мысль о том, что делать третьим лицам, когда они встречаются с насилием в адрес чужих детей.

Либертарианская мораль велит вмешиваться в конфликты на справедливой стороне. Справедливость это ощущение соразмерности ценности предмета конфликта и нанесённого в ходе конфликта ущерба. Поэтому первым делом, видя конфликт, приходится быстро на глазок выяснять, в чём предмет конфликта, сопоставлять с ущербом, которые понесли стороны конфликта, и дальше принимать для себя решение о вмешательстве или невмешательстве.

Однако в случае с детьми ситуация осложняется тем, что ребёнок не полностью правосубъектен, находится в юрисдикции родителя, а для вторжения в чужую юрисдикцию требуются чертовски веские основания. Поэтому лучшая тактика, которой может придерживаться наш гипотетический либертарианец – это привлечь на свою сторону достаточно солидную группу поддержки. Это могут быть другие соседи (сосед легче всех обоснует, почему этот конфликт его вообще касается – он его слышит, видит и испытывает раздражение), но можно привлечь и просто посторонних, лишь бы они были готовы выразить своё независимое мнение о происходящем.

Чем-то этот процесс похож на биткоин-майнинг. В условиях конфликтующих цепочек истинной считается та, за которой стоит больше накопленного хэшрейта. Вот и в нашем случае – родитель приводит обоснования своей правоты и привлекает сторонников своей позиции – а сосед, выступающий против насилия над ребёнком, приводит свои доводы и привлекает своих сторонников. Каждый сторонник выступает узлом в сети со своим хэшрейтом, то есть способностью обеспечить противной стороне издержки. Если те, кто выступает против домашнего насилия, способны обеспечить серьёзные проблемы, это становится веским доводом прекратить насилие или избежать проблем как-то иначе, например, переездом.

Разумеется, столкновение позиций не обязательно будет настолько жёстким, вполне вероятно, что стороны придёт к компромиссу. Например, будет достигнута договорённость, что в день получки ребёнок уходит ночевать к соседке, а дальше родители могут пьянствовать в своё удовольствие, пока ребёнок в безопасности. Или соседями будет предложена система ненасильственных взысканий в адрес ребёнка, если он действительно склонен наносить окружающим серьёзный ущерб.

Тем не менее, сценарий возможной эскалации всегда полезно держать в уме, чтобы вмешиваться в чужие конфликты с оглядкой на свои возможности. Ну и чтобы прокачивать возможности заранее.

Сеть морального давления

Что зачастую не учитывается в оценке репродуктивного успеха насильственных индивидов

Волюнтарист, Битарх

Насильственное поведение и психопатические предрасположенности долгое время и в ходе многих исследований считались адаптивными чертами, которые должны давать репродуктивное преимущество. Конечно, более актуальные исследования такой взгляд опровергают. Исследования племенных народов не нашли реального преимущества убийц в количестве детей над неубийцами. Исследования психопатических личностей хоть и показывают их успех в романтических отношениях (что объяснимо манипулятивным поведением и способностью пользоваться чувствами других ради своей выгоды), но далеко не всегда именно в долгосрочных отношениях и в заведении детей. Такие контринтуитивные для многих на первый взгляд выводы на самом деле очень логичны, если мы посмотрим на то, что представляют из себя сами насильственные индивиды и как это влияет на успех в продолжении рода.

Стоит задаться одним простым вопросом: а зачем насильственному индивиду вообще нужны дети? Ответ на этот вопрос довольно очевиден в случае нормальных людей, которые хотели бы о ком-то заботиться, кого-то воспитать, оставить что-то после себя в будущем, просто потому что они чувствуют в этом необходимость. Но насильников куда реже волнуют подобные вещи, им более интересна непосредственно личная выгода здесь и сейчас, чему необходимость о ком-то заботиться или переживать за далёкое будущее может лишь помешать. Конечно, это не значит, что такие переживания у насильственных индивидов в принципе отсутствуют, они могут быть выражены настолько же, как и у нормальных людей. Но по крайней мере в среднем ожидать этого от них стоит реже.

Даже если просто пролистать интернет, например зайти на сайт «Квора», где различные люди общаются в формате вопросов и ответов, то можно увидеть подтверждения тому, что говорят актуальные исследования. Приведём в качестве примера комментарий одной женщины, отвечающей на вопрос о том, хотят ли психопаты иметь детей. Она обращает внимание как на свой эгоизм, нежелание о ком-то заботиться и тратить своё время, так и на негативные аспекты, связанные с заведением детей. Она считает, что большинство родителей несчастны, и что заведение детей – это «адский культ».

Однако стоит отметить, что существуют и причины, почему психопат может стремиться к заведению детей. В первую очередь отметим социальное влияние. В прошлом сознательно и открыто отказываться от создания семьи и продолжения рода было чем-то неприемлемым и осуждаемым, такого человека скорее всего многие считали бы ненормальным. Подобное давление могло играть свою роль, как и его отсутствие наверняка играет в современном мире, где отказ от семьи и детей становится абсолютно нормальным личным выбором. Конечно, нормальный человек с присущими ему ранее перечисленными чувствами зачастую всё ещё будет склонен к тому, чтобы завести детей, самый минимум хотя бы одного ребёнка. А вот у психопата в таких условиях куда выше вероятность стать крайне убеждённым «чайлдфри» (не в обиду ненасильственным людям, которые решили не заводить детей).

Также причиной могут быть личные убеждения человека, всё ещё остающееся в некоторых ситуациях социальное влияние, поощряющее заведение детей и осуждающее отказ от этого, или даже просто случайная беременность. Но даже если психопат и заведёт ребёнка, то он вряд ли сможет повлиять на него положительным образом. Напротив, скорее всего результатом будет психологическая травма у ребёнка, что лишь снизит уже его репродуктивный успех в будущем. Как видим, насилие снова не является адаптивной чертой в долгосрочной перспективе.

Хорошо, что психопаты всё же менее успешны в продолжении рода, нежели нормальные и психически здоровые индивиды, особенно в современных социальных условиях. Хотя было бы ещё лучше, если бы вообще никто из них не заводил и не воспитывал детей, по крайней мере пока не будет разработана эффективная терапия их состояния, нацеленная на восстановление функции недостающего им механизма ингибирования насилия.

Любовь анкапов к детям – переход в практическую плоскость

Мне тут случилось презентовать свою книгу в клубе Монтелиберо. Было примерно двадцать пять человек, помидорами не швырялись, напротив, швырялись донатами. Несмотря на то, что решение о выступлении было принято спонтанно, и толком не готовилось, вышло вроде неплохо.

Но вот по его итогам меня попросили сделать какую-нибудь адаптацию для детей, чтобы была возможность как-то понятно объяснить им, что это за странные игры, в которые играют их родители, и вовлечь их в эти самые игры.

Ну, игры так игры. Одну игру я хочу сделать в чисто разговорном жанре, пристрелочную. Будем играть в доброго царя. Ребёнок получает царство в наследство и хочет сделать своих подданных довольными. Он может спрашивать, как обстоят дела в его царстве, отдавать приказы и узнавать от меня, что ему докладывают в ответ. Тут мне в основном интересно, какие, собственно, вопросы будут задавать дети. Учитывая, что своих у меня нет, должен получиться обоюдополезный опыт. Думаю, что в течение пары недель я решусь провести там же, в клубе, первую игру.

Другая игра потребует более серьёзной проработки, хочу сделать настолку про жизнь при этатизме. В базовом модуле хочу предложить роли работника, предпринимателя, чиновника и политика. Цель – по возможности просто, но без потери реалистичности, показать их взаимоотношения. Также хочется, чтобы в игре было место этическим решениям.

Такие вот мощные планы. С книжкой про анкап я провозилась больше года, надеюсь, что тут управлюсь заметно быстрее.

Также очень рассчитываю, что в ближайшем будущем у меня станет куда больше свободного времени, и я смогу уделять каналу столько внимания, сколько он заслуживает.

Какие права детей предусматривает анархо-капитализм?

Могут ли родители совершить акт агрессии против своих детей или они имеют полное право собственности на своего ребенка?

Является ли актом агрессии против своего ребёнка то, что вы перестаёте его кормить, обрекая на голодную смерть? Вероятно нет, но если да, то с какого и до какого возраста?

Если родители имеют полное право собственности на ребёнка, то заканчивается ли оно когда-либо, и если да, то в каком возрасте человек получает возможность стать полноценным членом общества и подписать NAP?

Можно ли намеренно убить собственного ребенка, не нарушив NAP?

Продажа собственного ребенка в сексуальное рабство – агрессия?

С какого возраста детям можно работать и употреблять алкоголь/ вещества?

Андрей Фриджес

Автор вопроса предварил его цитатой из Этики свободы Ротбарда про то, что в свободном обществе должен быть развит свободный рынок детей (я этот фрагмент опустила), и мне кажется уместным дополнить этого деонтолога утилитаристом Фридманом, который в своей Механике свободы как раз одну главку полностью посвятил правам детей.

Ну а далее выскажу уже своё мнение по конкретным заданным вопросам. Для начала, конечно, предлагаю перечитать главу моей методички по анкапу, на которую мне приходится ссылаться чаще всего – про конфликты, мораль и право.

Ребёнок, будучи человеком, с либертарианской точки зрения обладает самопринадлежностью, а стало быть, в его отношении вполне применим NAP – никто не вправе безнаказанно инициировать насилие. Если родитель действует против интересов своего ребёнка, между ними налицо конфликт. Либертарианская мораль диктует вмешательство в конфликт на справедливой стороне. Поэтому любой посторонний либертарианец, движимый своей моралью, будет пытаться вникнуть в наблюдаемый им конфликт между родителем и ребёнком, чтобы разобраться, что позиция более справедлива.

Справедливость же, напоминаю, это ощущение соразмерности наносимого ущерба ценности предмета конфликта. Поэтому посторонний взрослый, примеряя на себя тот ущерб, который наносится ребёнку, и сопоставляя его с тем, насколько ценным он воспринимает предмет конфликта между ребёнком и родителем – вполне вероятно, может счесть, что ребёнка следует защитить.

Не кормить ребёнка – это не насилие. Но насилие – препятствовать ему добывать еду, или мешать другим кормить ребёнка.

Продажа прав на преимущественную опеку над ребёнком (то есть собственно родительских прав) – не насилие. Если покупатель обратит ребёнка в сексуальное рабство – это уже будет насилием.

Позволять ребёнку наниматься на работу или употреблять вредные вещества – не насилие. Но насилие – гнать на работу из-под палки или навязывать вредные вещества.

Во всех этих случаях опекун оказывается в ситуации, когда он может без прямого насилия наносить ребёнку косвенный ущерб. В какой мере можно взыскать компенсацию за нанесение косвенного ущерба – это в условиях анкапа (децентрализация права плюс рынок) предсказать невозможно, в каждом конфликте может быть найдено своё решение, а может стабильно браться какое-нибудь типовое, если оно всех в целом устраивает.

Короче говоря: вот вам принципы, а дальше решайте сами; книги готовых рецептов имеют некоторую ценность, но не следует воспринимать их как догму.

Почему нельзя продавать детей в рабство? И как частная полиция будет следить за порядком, если выгоднее воровать?

Анонимный вопрос

Второй вопрос достаточно прост, отвечу на него первым. Частному охраннику тоже выгоднее воровать продукты из магазина, а не следить, чтобы другие не воровали. Но только в краткосрочной перспективе, а потом его увольняют, с большим или меньшим скандалом. Важно не давать ему полномочий сверх тех, которые прямо требуются для выполнения трудовых обязанностей, иначе он не только будет воровать, но ещё и кошмарить прочий персонал, чтобы покрывали воровство, создавая для владельцев фиктивные отчёты. Не исключаю, что кое-где такие схемы от нерадивости владельцев магазина даже возникают, но обычно есть система стимулов, делающих подобное поведение маловероятным, и не дающих ему зайти слишком далеко.

А теперь поговорим о детях.

Для начала отмечу, что уже сейчас, при государстве, детей вполне себе продают в рабство. И я даже не о государственном рабстве, вроде трудовой повинности по сбору хлопка для узбекских школьников, а о частном, которое этим же самым государством запрещается. Тем не менее, именно при государстве система стимулов для полиции, как подсвечено в ответе на первый вопрос, такова, что полиции может быть выгоднее самой продавать детей в рабство или крышевать такую торговлю. Трудовое частное детское рабство характерно скорее для какой-нибудь Чёрной Африки с её довольно примитивной горнодобывающей индустрией. В более зажиточных странах актуальнее сексуальное рабство.

Спрашивается, почему это всё слабо заботит авторов вопросов про детское рабство при анкапе? Нетрудно ответить. При государстве частное детское рабство считается маргинальным, оно имеет место где-то далеко, и в глаза не бросается. Опасения авторов вопросов вызывает именно потенциальная ситуация, когда такое рабство респектабельно. Когда на это натыкаешься на улице и в инфопространстве на каждом шагу, а потому приходится мириться с существованием этого явления, а если возьмёшься бороться с этим средствами морального давления, то при этом сам окажешься в шкуре маргинала, который мешает приличным людям вести себя привычным образом.

Может ли детское рабство стать в анкап-сообществе респектабельной практикой? Разумеется, может. Согласно принципам либертарианства, реституция это вполне легитимный способ приобретения собственности, и если, скажем, ребёнок испортил какое-то дорогое имущество (а дети это иногда делают), то от ребёнка вполне допустимо требовать компенсации и даже принудительно её взыскивать, ведь он обладает самопринадлежностью, а с какого возраста вменять полную правосубъектность – это вопрос конвенции. Реституция вполне допустима не только в денежной, но и в натуральной форме, вот вам и предпосылка к рабству.

Таким образом, практики, когда ребёнок отрабатывает разбитое соседское окно стрижкой соседского газона, при анкапе более чем вероятны, поскольку не вызывают морального отторжения. Что может помешать развиться более жёстким практикам, когда, скажем, от ребёнка требуют в качестве реституции чего-нибудь, что тот же взрослый счёл бы для себя унизительным, вроде съёмок в БДСМ ролике? Именно то самое моральное отторжение и помешает. Слишком много найдётся людей, которые, примеряя ситуацию на себя, заявили бы, что не согласились бы на это ни за какие деньги, а потому лично им такая реституция видится несправедливой (предмет конфликта оценивается несоразмерно менее значительным, чем причиняемый в ходе реституции ущерб). Либертарианская мораль требует вмешиваться в конфликты на справедливой стороне, поэтому у ребёнка в подобной ситуации будут легко находиться защитники.

Ну а коли так, то авторы вопросов про детское рабство при анкапе могут выдохнуть с облегчением: хуже, чем при государстве, точно не станет. Можно и дальше продолжить бойкотировать производителей одежды, сделанной с применением принудительного детского труда, а анкапов оставить в покое.

Выход из колбасного либертарианства

Один известный в узких кругах белорусский либертарианец, достаточно часто меняющий ники, чтобы не было смысла их запоминать, недавно запостил в телеграфе годную статью про сабж.

Краткий перечень тейков статьи от самого автора (какой умничка, обо всём позаботился):

1) Существуют этические либертарианцы и колбасные либертарианцы

2) Колбасные либертарианцы бесполезны или вредны для либертарианства, и подвержены утеканию в другие политические взгляды

3) Противоположность колбасного либертарианца – этический либертарианец

4) Этический либертарианец отличается от колбасного наличием либертарианского майндсета и либертарианского фреймфорка

5) Большинство либертарианской активности в области привлечения новых членов сосредоточено на привлечении колбасных либертарианцев и построении либертарианского фреймворка, а так же его передаче этическим либертарианцам

6) Либертарианский майндсет определяется в юном возрасте, и для увеличения количества этических либертарианцев стоит создавать его у чужих детей с помощью практик.

7) Наши враги занимаются майндсетами чужих детей, а либертарианцы этим не занимаются

8) А стоило бы

Иначе говоря, автор предлагает перестать открещиваться от домыслов о том, что либертарианцы-де любят детей, и, более того, испытывают огромный интерес именно к чужим детям – а, напротив, начать эти домыслы подтверждать, но на свой либертарианский манер. Типа: все думали, что “учить” это такой эвфемизм для “ебать”, а он действительно делает детей либертарианцами.

Если вы, прочитав статью, разделяете её выводы, жду наплыва либертарианцев в детские спортивные секции и творческие студии (ну не в школы же государственные идти, вы чего), организации детских либертарианских турпоходов, найма детей для подработок и прочих полезных практик.

Либертарианство, дети и деликт

На сайте либертарианской партии России вышла статья известного резкостью своих взглядов Карла Франко, посвящённая детям. Автор является членом ЛПР и ведущим телеграм-канала Без компромиссов, каковое название уже неплохо характеризует этого склонного к догматизму мыслителя. Если вкратце, то он претендует на то, чтобы изложить, как либертарианцам должно подходить к вопросу об обращении с детьми, исходя из строго либертарианских принципов права, а именно принципа самопринадлежности, каковой самопринадлежностью обладает каждый ребёнок с момента зачатия.

Мне также приходилось неоднократно писать на тему детей, с чем можно познакомиться по тегу “дети”, так что вы наверняка представляете себе мою позицию по множеству связанных с детьми частных вопросов, да, пожалуй, и в целом. Если вкратце, то я рассматриваю право (law) как спонтанный порядок разрешения конфликтов (а мораль как спонтанный порядок вступления в конфликты), а принцип самопринадлежности считаю не более чем характеристикой либертарианского общества, показывающей, что право распоряжения собой в нём уважается в существенно большей мере, чем претендент на самопринадлежность мог бы достичь силой, но всё же не возводится в абсолют, как не возводятся в абсолют и многие иные полезные принципы, вроде регулярной чистки зубов.

Но сегодня мы не о моей позиции, а о позиции статьи. Ключевой её посылкой является утверждение о том, что самим по себе актом зачатия ребёнка родители совершают в его отношении деликт, ибо следствием зачатия оказывается ввергание самопринадлежного субъекта права в полностью беспомощное состояние. Далее из этого выводятся родительские обязанности, принципы воспитания и прочая красота. И выводятся, разумеется, совершенно некорректно, потому что из столь жёсткой посылки следуют совершенно не те выводы, которые делает Карл.

Вас изнасиловали. Это деликт насильника в отношении вас. Судья обязывает насильника в возмещение ущерба жить с вами и заботиться о вас в течение некоторого фиксированного срока. Не пошлёте ли вы такого судью подальше с такими приговорами? Первое и главное, что вам нужно – это оказаться в полной недосягаемости от насильника, и только потом уже можно думать о размере компенсации. Если зачать ребёнка – это деликт в отношении ребёнка, то первое, что требуется сделать после рождения – это отнять ребёнка у преступников и отдать действительно достойным людям, которые точно никогда ни на какое рождение детей не посягали. А в идеале – чтобы были к этому даже неспособны. Например, к тем, что прошёл стерилизацию. В конце концов, делают ли люди вакцинацию, чтобы предотвратить случайные деликты в отношении непричастных окружающих, которых они могли бы заразить. Вот и тут тот же принцип: стерилизуйтесь, и вы убережёте детей от опасности быть зачатыми.

Людей время от времени сбивают на дорогах автомобили. Это трагедии, которые будоражат общественность, и она изыскивает возможности сократить смертность от аварий, в идеале до нуля. А ещё люди время от времени зачинают детей. Если зачатие это деликт, то такие трагедии тоже должны будоражить общественность, а дальше она должна изыскивать возможности сократить рождаемость, в идеале до нуля. По крайней мере – случайные зачатия. Опять же, чьё поведение более ответственно: водителя, который ехал по своей полосе с соблюдением скоростного режима, но внезапно выскочивший под колёса пешеход не дал ему никакой возможности избежать столкновения – или же водителя, который сознательно таранит пешехода на тротуаре? Так и с деторождением: если зачатие это деликт, то поведение тех, кто умудряется залететь, несмотря на все усилия по предохранению, следует признавать более ответственным и, возможно, даже избавлять их от выплаты серьёзных компенсаций ребёнку за этот несчастный случай. А те, кто сознательно практикует незащищённый секс, преследуя преступное намерение зачать ребёнка, должны признаваться злобными отморозками и наказываться не в пример строже, не так ли?

Зачем Карл Франко вступил в сговор с девушкой и сожительствует с ней, не пройдя прежде вазэктомию? Не с целью ли ввергнуть в беспомощное состояние самопринадлежное существо путём зачатия его на свет божий? Не линчевать ли нам этого лицемера, который рассуждает о деликтах, а сам коварно свершает приуготовления к оному?

Разумеется, всё это чушь. Когда доживём до изобретения полностью автономных саморазвивающихся эмбрионов, в рамках творческого свободного поиска качающих инфу из интернета и самомодифицирующих своё тело, усваивая необходимые ресурсы из рассеянного состояния – тогда и поговорим о том, что архаичное детозачатие это страшный деликт. А пока человечество исходит из иных посылок, и принятие представления о зачатии как о деликте (настоящее принятие, а не лицемерные умозрительные построения, не имеющие связи с реальностью) делает моральным долгом человечества планомерное вымирание, пока последний счастливый бездетный старец не покинет сию бывшую обитель греха.

Не передёргивай, Карл. Правам детей это не поможет, Карл.

Методы борьбы с агрессивным насилием

Этой статьёй мне хотелось бы подытожить цикл ранее опубликованных заметок, касающихся NAP – от обсуждения актуальности темы до разных подходов к его распространению в обществе. Большая часть идей взята у Битарха и основательно переработана. Ссылки на ранние материалы, развивающие те или иные тезисы, щедро разбросаны по тексту, при желании можно освежить их в памяти.

Чем нас не устраивает статус кво? Без устранения агрессивного насилия из жизни общества невозможно появление сколько нибудь либертарной модели общественно-политического устройства страны (даже здорового федерализма, не говоря уже про анкап или панархию). Также привычка к решению проблем насилием создаёт в обществе сильнейшие отрицательные экстерналии — снижает качество жизни и экономическое благополучие, замедляет научно-технический прогресс, даже создаёт риск гибели всего человечества.

Что такое принцип неагрессии (НАП, NAP)? Трактовок принципа неагрессии существует множество, но мы ограничимся самым минималистичным вариантом. Будем считать, что НАП запрещает только прямое физическое насилие в отношении тела человека и собственности, которая находится под его непосредственным физическим контролем (например, дом, в котором живёт человек, и телефон, который лежит в его кармане). Применение насилия для самообороны согласно такой минимальной трактовке НАП разрешено только в виде контр-насилия против агрессора в момент когда он атакует и лишь в самом минимальном объёме, которого достаточно, чтобы он прекратил агрессию. Мстить, наказывать и взыскивать компенсацию с помощью насилия уже будет выходом за пределы такого НАП. Психологическое воздействие в силу неоднозначности восприятия также не должно считаться насилием. Следование НАП в такой форме уже обеспечивает свободу ассоциации, а далее в рамках добровольных объединений можно пользоваться дополнительными правилами, которые из минимального НАП не выводятся, но удобны для комфортного взаимодействия участников ассоциации. Нарушение в рамках ассоциации самого НАП или установленных в ней дополнительных правил может быть урегулировано через согласительные процедуры или же просто приводить к отказу от дальнейшего сотрудничества, временному или пожизненному.

Почему именно такой минимальный НАП? Он заведомо соответствует представлениям о справедливости подавляющего большинства людей, даже если у них нет никаких сложных концепций прав собственности, кроме унаследованных непосредственно от животных предков. Есть известное исследование биолога Конрада Лоренца, описавшего эволюционный механизм появления врождённой наследуемой морали внутривидовой неагрессии у многих видов животных, например, у ежей, дикобразов, ехидн, ядовитых змей и насекомых. В те периоды человеческой истории, когда общество не имело работающих институтов противодействия индивидуальному насилию, естественный отбор быстро приводил в нём к признанию НАП примерно в такой минимальной форме. Также можно обнаружить примерно такое же понимание НАП в международных отношениях, то есть между государствами, особенно развитыми, способными применить оружие сдерживания.

Кто будет заниматься поддержанием НАП в обществе? Волонтёры. Посмотрите на распределение хешрейта биткойн-сети по майнинговым пулам. Биткойн существует уже более 10 лет, а глобального пула-доминанта до сих пор нет. Люди не просто так тратят свои усилия на сбор статистики и предупреждение майнеров о рисках централизации. Доходит даже до того, что сами майнинг-пулы, которые приближаются к опасной черте доминирования, под общественным давлением, но без насильственного принуждения, прекращают приём новых майнеров, добровольно лишая себя потенциальной прибыли. Все эти люди прекрасно понимают ценность децентрализации и то, что лучше потратить немного своих усилий или отказаться от части прибыли, чем если при «атаке 51%» люди потеряют веру в надёжность биткоина, из-за чего монеты обесценятся, и потери будут куда выше. Точно так же будет и с поддержанием НАП. Обязательно найдутся волонтёры, для которых возможность жить в обществе с низким уровнем насилия и «наслаждаться свободами, которые мы имеем» это не пустые слова, и для её поддержания они готовы прикладывать усилия.

Нижеописанные способы борьбы с агрессивным насилием могут применяться кем угодно и в любом сочетании, в зависимости от предпочтений и способностей волонтёров. Их эффективность и, соответственно, уместность применения в каждом конкретном случае различается. Все описанные методы не противоречат НАП и не предполагают применения агрессивного насилия даже против самых отмороженных маньяков. Перечень не является окончательным и оставляет людям свободу творчества.

1. Моральное давление

Метод подразумевает выражение осуждения в адрес тех, кто сам практикует агрессивное насилие, а также в адрес всех, кто это одобряет. Людям некомфортно, когда их считают негодяями, они ищут себе оправдания, а задача морального давления состоит в том, чтобы эти оправдания дезавуировать.

Так, важно доносить до людей мысль, что государство это стационарный бандит, а политические методы управления, по сути, являются грабежом. Оправдывать подобное — это либо проявление стокгольмского синдрома, либо свидетельство соучастия в грабеже, а потому также подлежит осуждению. Мало кто способен в открытую признать себя насильником и грабителем, это удел лишь меньшинства людей, которые не видят в подобном ничего плохого, для остальных же сами понятия насилия и грабежа в первую очередь ассоциируются с чем-то аморальным. Пусть человек сперва хотя бы под общественным давлением начнёт заявлять, что осуждает государственное насилие, а потом привыкнет к подобной риторике и сам в неё поверит.

Чем отмороженнее государственник, тем более жёсткие методы критики допустимы в его адрес. Его можно сравнивать с педофилами (сравнение оказывается в пользу педофилов) и тоталитарными диктаторами, для которых цена человеческой жизни равна нулю. Подойдёт также доказавшая свою эффективность стратегия западных борцов с гомофобией и расизмом через остракизм таких личностей. Все эти методы можно усиливать за счёт тиражирования через специализированные онлайн-сервисы.

Потенциально возможна также такая сильная стратегия, как использование для продвижения НАП уже существующего левого активизма. Алармистский протест, лицом которого стала Грета Тунберг, достиг успеха благодаря тому, что в истеблишменте нашлось много выгодоприобретателей от транслируемой Гретой повестки. Сейчас, когда множество стран сотрясают протесты против полицейского агрессивного насилия, идея оседлать тему и начать транслировать всеобщий отказ от агрессивного насилия выглядит вполне реальной. Те же корпорации, которые спонсируют этот протест, впишутся и в новый расширенный дискурс. Публика любит апокалиптические прогнозы, и они есть у нас.

2. Прозрачность

Психологические исследования показывают: люди, если они считают, что их личность скрыта, гораздо легче причиняют страдания и боль другим. Любая ситуация, в которой люди чувствуют себя анонимными, когда никто не знает, кто они, или не хочет этого знать, уменьшает ощущение личной ответственности и тем самым создает возможность для злодеяний. Насильственный эффект анонимизации может усиливаться эффектом восходящей спирали эмоционального возбуждения, которое вызывает ощущение власти. Эксперимент Милгрэма также показал, что личный контакт лицом к лицу увеличивает вероятность, что люди не будут выполнять бесчеловечные приказания власти причинять страдания и боль. Анонимность способствует совершению насилия.

Соответственно, угроза публикации неприглядных фактов всегда работает как сдерживающий насилие фактор. Для того, чтобы люди не прибегали к этому методу защиты, сторонники агрессивного насилия обычно используют стыд. Вам внушают, что выносить сор из избы — стыдно. Что стучать — западло. Что травить будут не насильника, а жертву насилия, потому что сама виновата. Это серьёзное препятствие, которое удаётся преодолеть как раз через описанное выше моральное давление. Никогда не осуждайте жертву, даже если вам кажется, что она могла бы быть менее беспечной, более скромной или соблюдать не свои собственные культурные нормы, а те, которые нравятся лично вам.

Технически сегодня не так уж сложно выяснить все данные о человеке, зная его внешность, голос или ещё какие-то зацепки. Big data это сильный инструмент, который умеет работать и в интересах гражданского общества. Сервисы деанонимизации, скрытой аудио и видеозаписи, трекеры и тому подобное активно развиваются. Если знаете перспективные команды, которые над этим работают — поддержите их. Если знаете готовые полезные продукты, помогающие людям раскрывать личности преступников — рассказывайте о них.

3. Выравнивание баланса потенциала насилия

Чем равномернее распределён потенциал насилия в обществе, тем меньше для потенциального агрессора возможностей осуществить насилие с выгодой для себя. При полностью равномерном распределении потенциала насилия нападающий всегда получает ровно такой же урон, как и объект нападения. Если же при этом потенциал насилия не только равномерно распределён, но ещё и весьма велик, то даже объединиться вдесятером для нападения на одного может показаться плохой идеей: каждому нападающему с лихвой хватит и одной десятой того ущерба, который получила жертва.

Таким образом, в обществе будет тем меньше агрессивного насилия, чем равномернее распределён потенциал насилия, чем больше потенциал насилия у индивида, и чем с большей готовностью он будет применять силу для своей защиты, то есть практиковать доктрину сдерживания.

В сущности, наличие у каждого индивида достаточно большого потенциала насилия делает избыточным точный паритет сил: достаточно иметь необходимый минимум для нанесения нападающему неприемлемого ущерба. Классическими примером такого необходимого минимума стало огнестрельное оружие: обычный нарезной короткоствол. При наличии минимальной сноровки и решимости он позволяет отбиться от небольшой группы агрессоров или держать на расстоянии слабомотивированную толпу, в которой никто не желает оказываться первой жертвой. Впрочем, пистолет это просто пример удобного современного технологичного решения проблемы выравнивания баланса потенциала насилия. Как показывает пример технологически-отсталого племени Сенои, для сдерживания агрессии вполне достаточно даже духовых трубок с отравленными стрелами, если только гарантированно их применять при агрессии в свой адрес.

Можно возразить, что индивидуальная самозащита плохо работает против государства, но это утверждение опровергается практикой. Известный автор научно-фантастических романов Александр Розов в своём блоге хорошо высказался по этому поводу:

«Совершенно иное дело в Швеции (при сопоставимом и весьма высоком уровне экономического благополучия). Там человек, в общем-то, тоже бесправен перед государством. Но это бесправие сказывается почти исключительно на ЗАКОНОПОСЛУШНОМ человеке – его проще найти и наказать за что-нибудь. А вот вооруженный бандит, хотя тоже бесправен, но наказать его сложнее (ведь его надо сначала найти, а после еще задержать – причем он может оказать вооруженное сопротивление). Поэтому шведская полиция предпочитает охотиться на законопослушных граждан.»

Разумеется, государство может потратить на противоборство с конкретным индивидом несоразмерно много ресурсов, заведомо превзойдя любые его траты на оборону. Индивид может противопоставить этому две тактики.

Во-первых, цена эффективной лобовой атаки государства на частное лицо обычно оказывается в несколько десятков раз выше цены, потраченной им на противодействие этой атаке, иначе говоря, в гонке вооружений защищающийся индивид имеет преимущество. Твёрдо решив продать свою жизнь подороже, он в состоянии причинить много хлопот и после смерти.

Во-вторых, прозрачность и моральное давление обеспечивают для широкомасштабного государственного насилия очень неблагоприятный фон, зато на защиту жертвы может выйти большое число людей, которые почему-то решат, что их это тоже касается. Несмотря на то, что огневой перевес в таких ситуациях всё равно остаётся на стороне государства, часто массового гражданского неповиновения хватает для того, чтобы государство замяло конфликт.

4. Ненасильственное воспитание детей

Самое гуманное и ненавязчивое, что может сделать человек для борьбы с агрессивным насилием в мире — это передавать ценности ненасилия детям. Разумеется, это означает необходимость действовать личным примером, то есть прежде всего самому не применять насилия к детям, так что задача может оказаться не из лёгких. Тем не менее, усилия стоят того, ведь в перспективе это самое сильное средство воздействия на мир. Человек, выросший в понимании, что он может доверять людям и не искать от них подвоха, что люди благожелательны и склонны договариваться, понесёт эти ценности во взрослую жизнь, а на рассказы о реалиях начала 21 века будет реагировать так, как мы реагируем на рассказы о публичных казнях: с непониманием и отвращением.

Даже если государство и не будет отвергнуто человечеством за его неэффективность, оно, будучи возглавляемо людьми, с детства впитавшими ненасильственные практики, станет гуманным и ненавязчивым в своих методах, даже близко не напоминая банду разбойников, из которой некогда выросло.

Разумеется, прививая ребёнку ценности неагрессии, важно прививать и готовность противостоять ей: начиная со способов погасить конфликт в зародыше через конструктивные переговоры, и кончая использованием средств самообороны, о чём подробно говорится в предыдущем пункте.

Из идеи неагрессии напрямую вытекает идея правового равенства, так что прививанию этой идеи также потребуется уделить много внимания. Прежде всего оно проявляется в мелочах. Например, общество, в котором взрослые обращаются к детям на «ты», требуя обращения к себе на «вы», уже прививает идею неравноправия. Между тем, есть и ситуации естественного неравенства возможностей, в силу разного возраста и опыта, и обычно взрослым уместнее не участвовать во многих детских играх на равных с детьми, чтобы сберечь их достоинство.

Хорошей иллюстрацией к этому тезису оказывается подход к подростковому сексу. В книге Карла Сагана «Наука в поисках Бога» описываются результаты статистического исследования социолога Джеймса Прескотта, сравнившего обычаи сотен культур в человеческой истории.

«…принципиальные отличия соотносятся с тем, принято ли в этой культуре обнимать детей и допустимы ли для молодежи добрачные половые сношения. Именно эти параметры он считает ключевыми и приходит к выводу, что все культуры, где детей обнимают, а подросткам позволено вступать в половую связь, обходятся в итоге без выраженной социальной иерархии, и все счастливы. Тогда как те культуры, где обнимать детей мешают некие социальные запреты, а на добрачный подростковый секс наложено строжайшее табу, вырабатывают сильную иерархию доминирования и вязнут в насилии и ненависти.»

При этом, как отмечается в исследовании, распространённость секса между взрослыми и подростками вновь оказывается поводом для развития отношений доминирования.

Разумеется, если вы практикуете ненасильственное воспитание детей, то вам придётся сталкиваться и с чужим насилием в их адрес. Вам придётся быть готовыми противодействовать этому, даже если это чужие дети, иначе вы просто привьёте ребёнку мысль о том, что главное это личное благополучие, а на всё остальное лучше закрывать глаза, целее будешь. Здесь в зависимости от ситуации могут пригодиться и средства защиты, и опубличивание фактов насилия, и создание морального давления.

5. Свобода ассоциации

Современному человеку слишком часто приходится состоять в тех или иных недобровольных ассоциациях. Это может быть обязательное обучение в школе, призывная армия, тюремное заключение, детский дом, некоторые семейно-клановые отношения в архаичных обществах, да и сам по себе институт гражданства.

Именно там, где выход из сообщества невозможен или сопряжён с большими издержками, появляется такое явление, как травля, в том числе с применением физического насилия. Недобровольная ассоциация с кем бы то ни было развивает в человеке умение терпеть, действовать исподтишка, скрывая свои интересы и мотивации, резко уменьшает эмпатию — короче, делает его довольно неприятным типом. Тратя силы на интриги и выживание в обществе, человек теряет возможность для развития и самореализации.

Что можно предпринимать для развития свободы ассоциации в обществе?

Для начала, конечно, важно признать саму проблему, публично высказываться о её наличии, называя вещи своими именами: тюрьму тюрьмой, рабство рабством, зависимость зависимостью.

Во многих случаях выход из недобровольной ассоциации на самом деле не закрыт, и многие люди состоят в них просто в силу традиции. Обнаружив выход, стоит воспользоваться им и научиться наслаждаться жизнью в условиях свободы, разрушая своим примером мифы о бедах, подстерегающих того, кто покинул уютную клетку. Так, покинувшие школу ради самообразования будут вызывать зависть, а не жалость, если не только избавятся от давления образовательной системы, но ещё и добьются жизненного успеха, ради которого предположительно вся образовательная система и построена.

Точно так же есть смысл немедленно бежать за границу при угрозе уголовного преследования — или даже просто в ситуации, когда политический режим в стране становится особенно неприятен, и можно выбрать что-то менее отвратное.

Важно пропагандировать и публично одобрять уход из токсичных абьюзивных личных отношений — желательно также оказывать после этого поддержку жертвам подобных отношений, чтобы они сумели найти себе иную опору в жизни и не свалились вновь во что-то похожее.

Наконец, мало уметь выходить из недобровольных ассоциаций, важно учиться входить в добровольные, получая от этого удовольствие, выгоду и безопасность. Это может быть любое объединение по интересам в соцсетях, членство в общественных организациях, заведение сети знакомых поставщиков услуг. Можно, наконец, просто становиться завсегдатаями баров, клубов, детских или спортивных площадок. Даже такие элементарные привычки, как приветствие соседей по подъезду и разговоры с таксистами или парикмахерами — это уже важный шаг к построению гражданского общества. Когда люди вызывают друг у друга симпатию и интерес, это способствует распространению ценностей неагрессии.

6. Работа с наследственностью и биохимией

Биолог Конрад Лоренц предложил модель, описывающую появление врождённой морали неагрессии к представителям собственного вида у многих видов животных (обладающих врождённой вооружённостью — ежи, дикобразы, ехидны, ядовитые змеи и насекомые). Чем выше способность представителей вида к уничтожению своих сородичей, тем быстрее в ходе летальных конфликтов из популяции вымываются гены, отвечающие за склонность к внутривидовой агрессии. У сильного животного бывает сильная мораль неагрессии, у слабого — слабая. Человек по своей естественной истории — очень слабо вооруженное животное. Поэтому у человека изначально слабы инстинктивные запреты, слаба естественная мораль. Врожденные запреты у человека соответствуют этому положению дел. Но разум обеспечил человека способностью существенно усовершенствовать свои инструменты человекоубийства в ничтожные по эволюционным меркам сроки, поэтому врождённая мораль неагрессии к другим людям в ходе естественного отбора у человека так и не успела появиться.

Установлено, что склонность к повышенной и патологической агрессии может быть как унаследованной, так и приобретённой (вследствие повреждений мозга и гормональных сбоев). Единого гена или даже точного списка генов, отвечающих за склонность к внутривидовой агрессии, на сегодня не найдено, так что это перспективное направление приложения сил, если вы специализируетесь в соответствующих биологических дисциплинах.

Можно предложить несколько подходов для вымывания наследственной склонности к внутривидовой агрессии из человеческого общества, которые различаются как по лёгкости применения, так и по скорости достижения результата.

6.1 Форсирование естественного отбора

Когда в обществе доступна и приветствуется вооружённая самооборона, то агрессоры быстро выбывают из популяции. Таким образом, реализация методов, изложенных в разделе 3, может обеспечить долгосрочное снижение агрессивности в обществе, хотя естественные сбои и мутации всё равно не позволят устранить внутривидовую агрессию полностью, раз и навсегда, поэтому придётся постоянно поддерживать равномерный БПН, чтобы случайно появившиеся в результате мутации патологические агрессоры вымывались из популяции.

6.2 Половой отбор

Как сказал историк Мартин ван Кревельд,

«истинная причина существования войн состоит в том, что мужчины всегда любили воевать, а женщины всегда любили воинов».

По мере того, как женщины всё чаще предпочитают заботливых партнёров агрессивным, носители генов с низкой агрессивностью получают больше шансов обзавестись потомством — после чего агрессивные особи идут прожигать жизнь и прекрасно обходятся без размножения.

Помимо этих методов, пригодных для применения уже сейчас, в перспективе развитие науки может позволить более прямые способы воздействия.

6.3 Отбор эмбрионов

У плода берётся проба ДНК, анализируется на патологические наследственные заболевания, связанные в том числе со склонностью к агрессии, в случае положительного результата анализа беременность прерывается. С более явными наследственными заболеваниями вроде синдрома Дауна так борются уже сейчас. Убедить мать не связываться с ненужными ей проблемами, а просто сделать позже новую попытку зачатия — решаемая задача, если в обществе не слишком много культурных скреп, запрещающих прерывание беременности.

6.4 Генная модификация у взрослых

Создаётся вирус, который встраивается в ДНК человека и либо выключает гены, отвечающие за склонность к агрессии, либо уменьшает их экспрессию. Сама технология генной модификации уже создана и активно развивается, а вот какие именно гены и как именно следует скорректировать, ещё следует досконально изучить. Прямое отключение наиболее очевидно связанных с агрессией генов пока в экспериментах приводит ко множеству побочных нежелательных патологий, так что технологию ещё предстоит доработать.

6.5 Генная модификация на эмбриональной стадии

Метод тот же, что и в предыдущем пункте, но вносит изменения в геном, которые далее будут наследоваться. Задача куда легче, поскольку изменения нужно вносить буквально в одну клетку, а не в уже сформированный организм.

6.6 Поддерживающая медикаментозная терапия

Поскольку склонность к агрессивному насилию регулируется гормональным фоном, то совсем не обязательно лезть в геном, если можно регулировать сам гормональный фон. Сейчас это делается медикаментами, но в перспективе для этого могут использоваться, например, вживлённые гормональные регуляторы.

Что-то из описанных методов могут практиковать все, что-то требует квалификации. В любом случае, если говорить о методах 6.4 или 6.6, то о принуждении речь идти не может. Даже если некто совершил агрессивное насилие под влиянием патологических склонностей, ему следует оставлять выбор: избавление от патологии или несение всей полноты ответственности за совершённое деяние. В последнем случае это, опять же, не должно быть связано с насильственными наказаниями — только компенсация ущерба и ограничение возможностей коммуникации.

Выводы

Поддержание низкого уровня внутренней агрессии в человеческом обществе — это сложная и многофакторная задача. Здесь нет какого-либо одного универсального решения, зато есть простор для инициативы в самых разных направлениях, некоторые из которых изложены выше. Важно осознать наличие самой проблемы, не замалчивать её и свободно обсуждать, как если бы речь шла о проблеме сердечно-сосудистых заболеваний. Одним из проявлений сильной внутривидовой агрессии у человека стал такой институт, как государство, с его склонностью приносить бесчисленные жертвы на алтарь собственного величия, или же просто отравлять людям жизнь в мирное время. По мере осознания человечеством склонности к насилию как проблемы этот токсичный институт уйдёт в прошлое — либо полностью, либо преобразится в безобидный набор добровольных сервисов. По мере проникновения идей о необходимости перехода к ненасильственным взаимодействиям они будут находить всё большую поддержку как финансами, так и волонтёрами, но пока что на немногочисленных адептах идеи лежит большая ответственность за её укоренение в обществе.

Как анкап победит демографическую яму?

Артем

Анкап это свободный нерегулируемый рыночек. То есть любые решения в рамках анкапа обеспечиваются добровольно и ко взаимной выгоде. Теперь посмотрим, кому какое дело есть при анкапе до демографии.

Во-первых, есть производители товаров и услуг. Они заинтересованы в увеличении спроса, и, в частности, в увеличении спроса на товары для детей. Дети это очень ёмкий рынок, потому что им нужно особое питание, они быстро вырастают из одежды, быстро меняют предпочтения в игрушках, для их безопасного выгуливания требуется специальным образом обустроенное пространство, их требуется учить, лечить и так далее. Так что я буду получать разные заманчивые предложения, от “Сегодня у нас в магазине дегустация детского питания, обязательно попробуйте и убедитесь, что ваш ребёнок остался бы доволен” до “Собираетесь в тур? Специальные групповые скидки для семей с детьми!” Мне будут показывать фильмы и ролики в интернете, расхваливающие радости материнства. В общем, я буду постоянно ощущать, что с ребёнком я окажусь желанным членом общества.

Во-вторых, есть я сама. Если я знаю, что мои отношения с ребёнком касаются только нас с ним, то у меня не будет опасений, что меня лишат родительских прав из-за какой-нибудь ерунды, которая ни меня, ни ребёнка, не волнует. Если я знаю, что мне будут рады продать любой технически возможный товар или услугу, от внешнего вынашивания до заботливого ухода за ребёнком, пока мне приспичит от него отдохнуть – то у меня не будет опасений, что я окажусь одна перед лицом множества случайностей, потому что со всеми неприятными хлопотами мне помогут справиться специалисты. Так что, в сущности, от заведения ребёнка меня будут отделять только деньги и желание.

Но при этом, если я буду слишком ленива, чтобы зарабатывать хорошие деньги, и слишком беззаботна, чтобы что-то откладывать и чтобы предохраняться во время секса, и слишком брезглива, чтобы заботиться о младенце – то я, по крайней мере, буду знать, что родительские права на новорожденного можно выгодно продать тем, у кого почему-то проблемы с заведением своего собственного ребёнка. Так что мне будет совершенно не обязательно делать аборт, особенно если процесс вынашивания будет проходить достаточно легко и не слишком меня напрягать.

Отсюда можно заключить, что при анкапе рождаемость будет повыше, чем в несчастных странах с мощной ювенальной юстицией и кучей регуляций, связанных с детьми. Но поменьше, чем в традиционалистских клоаках, где женщина это имущество, и если её предназначение рожать, то иди, исполняй предназначение и не жалуйся. Короче, детей будет столько, сколько надо тем, кто решил вырастить себе ребёнка, а окажется при этом воспроизводство расширенным, или численность человечества в какие-то периоды будет снижаться – понятия не имею, не моё дело.

А вот, кстати, ещё одна категория потребителей, готовая растить детей

Как будет работать ювенальная юстиция при либертарианстве?

К примеру, Вася Пупкин из 3 “б” ради шутки сообщил о заложенной бомбе в школе, которую потом не нашли при проверке. Или избил одноклассника до реанимации. Или угнал, а затем сломал чужой велосипед.
Допустим, его задержали. Что будет дальше? Если родители, согласно либертарианству, не несут ответственности за поступки своих детей, то как накажут малолетнего хулигана? Денег на возмещение ущерба у него, и у его родителей, скажем, нет. Посадят в тюрьму или заставят работать и возмещать ущерб?

Vopros999 (вопрос сопровождается донатом в размере 0.00008510 BTC)

Утверждение, что ребёнок обладает самопринадлежностью, означает, что другие люди признают его право распоряжаться собой в большей мере, чем он мог бы добиться силой. Тем не менее, как право частной собственности на вещи редко означает свободу использовать их во вред другим, так и самопринадлежность ребёнка не означает для него полной свободы причинения вреда окружающим.

Помимо самопринадлежности ребёнка, люди обычно признают за кем-то право опекунства над ним. Это право обычно включает в себя приоритет в прививании ему норм морали, но неизбежно компенсируется правом остальных взыскивать с опекуна возмещение ущерба, нанесённого им ребёнком. Неважно, кто опекает – родители, школа, просто случайные люди, подрядившиеся на эту работу – или все они как-то распределяют эти права между собой. Так или иначе, вслед за правом опеки идёт ответственность за ущерб, наносимый окружающим поступками опекаемого.

Родители вывели ребёнка гулять, тот ломает чужую игрушку – отвечают ролители. С ребёнком оставили бабушку – за сломанную игрушку отвечает бабушка. Ребёнок пошёл в школу – ответственность за наносимый им в учебное время ущерб окружающим несёт школа. Ребёнок пошёл в школу, а оттуда отправил с телефона письмо с сообщением о минировании – это проблемы школы, ведь ребёнок находился в это время в её зоне ответственности.

Возможно, риск ущерба от действий ребёнка можно будет застраховать, как страхуется гражданская ответственность автовладельцев. Сейчас, как мы знаем, автовладельцы неохотно страхуют свою ответственность, что часто подвигает государства к тому, чтобы сделать заключение таких контрактов обязательным. Так что я не уверена, что в безгосударственном обществе опекунская ответственность будет всегда страховаться. Скорее всего, свою опекунскую ответственность будут страховать школы, особенно среднего и высшего ценовых сегментов – во-первых, у них будет на это больше средств, а во-вторых, можно предположить, что ученики дорогих школ в среднем будут наносить окружающим ущерба на меньшие суммы (не факт, точно предсказывать не берусь).

Другой фактор, который вряд ли позволит страховке опекунской ответственности стать панацеей для родителей, состоит в том, что при каждом совершённом ребёнком противоправном поступке размер страхового взноса будет расти, то есть ущерб от наименее социализированных детей, скорее всего, будет страховать слишком дорого.

Дальше воображение критиков анкапа рисует всякую диккенсоновщину, с работными домами и тому подобным. Сильно сомневаюсь, что такое будет востребовано в гуманном и зажиточном обществе, однако очевидно, что права опекунов, оказавшихся не в состоянии нести ответственность за действия опекаемых, будут отторгаться или, по крайней мере, сильно ограничиваться. В чью пользу? Полагаю, в пользу благотворительных организаций, у которых уставной целью как раз будет социализация таких детей. Как вариант – в пользу более зажиточных граждан, которые согласятся покрыть долги по искам к прежним опекунам ребёнка, после чего нести дальнейшую ответственность за этого ребёнка сами. Не берусь предсказывать, какая модель окажется более востребована на рынке, но этически допустимы обе.

Социализация трудных детей два века назад – тёмное прошлое анкапа