“Ирландское право может показаться странным и непостижимым тем, кто знакомится с ним после прочтения современного гражданского кодекса. То, что сохранилось до наших дней, представляет собой обескураживающий конгломерат старого и нового, текстов и комментариев, простой прозы и туманного стиха”. (Stacey 1994, 15)

Ирландия в начале V века была языческой страной с богатой устной литературой и развитой правовой системой, тоже устной. Последующее обращение в христианство сделало возможным создание письменных правовых текстов. Некоторые ученые считают, что их авторами были светские писатели, создавшие письменную версию традиционного права, чтобы уравновесить конкурирующую систему канонического права, другие приписывают эти тексты церковным авторам, пытавшимся создать работоспособный синтез старого и нового. ⁴⁰⁴

Кем бы ни были авторы, они продемонстрировали сильный консервативный уклон, зафиксировав не только правовые нормы, которые практиковались в седьмом и восьмом веках, когда были созданы тексты,⁴⁰⁵ но и более древние правила.⁴⁰⁶ Таким образом, их записи дают нам некоторое представление о дохристианской правовой системе, которая могла сохранять память об институтах, уходящих в далекое прошлое, возможно, вплоть до периода, предшествовавшего разделению индоевропейских языков. Доказательства этой гипотезы отчасти лингвистические (схожие слова в разных индоевропейских языках, связанные с одними и теми же правовыми/политическими институтами), а отчасти сравнительные (черты, которые ранняя ирландская правовая система разделяла с древнеиндийским правом ⁴⁰⁷).

Ни один из юридических текстов не сохранился в своем первоначальном виде. Мы располагаем лишь рукописями, датируемыми в основном 14-16 веками, в которых цитируются фрагменты более ранних произведений, а также приводятся обширные комментарии. По ним можно восстановить многое, но далеко не все, что было в оригинале, учитывая ошибки, неизбежные при многократном переписывании на протяжении веков. Определить приблизительный возраст цитируемых текстов можно по их языковым особенностям: ирландский язык со временем менялся, хотя иногда авторы могли намеренно использовать архаичные обороты. Комментарии, начиная с 9 века и далее, содержат дополнительную информацию, но во многих случаях комментаторы могли неправильно понять первоначальные правила в попытке объяснить и обосновать их. У нас также есть различные неюридические тексты: ирландские саги⁴⁰⁸ , жизнеописания святых и наставления, а также отчеты ирландских ведомств в период английского владычества, – некоторые из которых могли дойти до нас из более древних времен.

Однако перечисленные источники дают весьма несовершенное представление об исходной, без сомнения сложной и развитой правовой системе. Нижеследующее описание основано на интерпретации данных свидетельств учеными двадцатого века. Мы не можем с уверенностью сказать, когда и где применялись те или иные правовые нормы, поскольку сохранившиеся источники объединяют материалы по меньшей мере четырех столетий, а возможно, и более длительного периода. Очевидные несоответствия могут представлять собой различные институты, существовавшие в одно и то же время, правила разных времен, различные взгляды на традиционное право, которых придерживались разные ученые, или попросту ошибки при передаче.

Туат и Файн: королевство и родственная группа

Ирландия, описанная в книгах законов, была разделена на множество небольших королевств (туат, множественное число туата); по оценкам современных исследователей, их было около сотни, с населением в несколько тысяч человек каждое. Один король мог признать власть другого, более могущественного короля. Король, владеющий тремя или четырьмя туата, называется великим королем, а тот, кто владеет большим числом туата, король области Ирландии из ирландских саг – королем великих королей. Хотя идея верховного короля всей Ирландии существовала, и на этот титул иногда претендовали, такой король лишь изредка упоминается в юридических текстах, и, похоже, вплоть до норманнского завоевания Ирландии в двенадцатом веке никто так и не смог воплотить эту должность в жизнь и эффективно управлять всем островом⁴⁰⁹.

В большинстве случаев человек имел законные права только в пределах своего королевства, хотя некоторые особые категории, такие как поэты и отшельники, имели права и в других местах. Одно исключение произошло, когда подданный некоего короля был убит подданным другого, причем оба правителя признавали общего господина; процедура взыскания штрафа за убийство началась с того, что король жертвы взял заложника, одного из подданных короля, власть которого распространялась на убийцу, в суд вышестоящего владыки. Другой случай произошел, когда жители двух туата получили по договору права друг на друга.

Внутри конкретного туата люди делились на родственные группы (файн), определяемые как потомки общего предка по мужской линии. Самой важной из них была дербфайн  – родственная группа из четырех поколений, потомки общего прадеда. Сельскохозяйственная земля в основном, хотя и не полностью, принадлежала дербфайну и распределялась между его взрослыми членами мужского пола; человек мог продать часть своей доли только с согласия родственников.⁴¹⁰ Он мог получить дополнительную землю за счет доходов от своей доли родственной земли, в этом случае одна треть земли полностью принадлежала ему, а две трети добавлялись к его доле в земле родственной группы. Если покупка была сделана на доходы от его собственных усилий, половина становилась полностью его, если на доходы от его профессиональной деятельности – в качестве кузнеца, поэта, врача или т. п. – то две трети. Если родственная группа вымирала, ее земля перераспределялась в рамках более широкой родственной группы, потомков общего предка, расположенного дальше по генеалогическому древу.

Дербфайн, как и гораздо более крупная группа плательщиков диа в сомалийской системе, отстаивал соблюдение прав входивших в него лиц, при необходимости через кровную месть, разделяя выплаты ущерба своими членами и получение выплат за ущерб своим членам. Одним из результатов такой сети взаимных обязательств было ограничение возможности индивида заключать договоры, которые могли бы наложить расходы или обязательства на других участников его родственной группы или уменьшить его способность выполнять свои обязательства перед ними.

Брачное право признавало целый ряд возможных отношений, зависящих как от ресурсов, которые каждая сторона приносила в брак, так и от степени одобрения или неодобрения брака родней женщины.⁴¹¹ Чем выше степень одобрения брака родственниками жены, тем слабее были ее последующие связи с ними, что отражалось на том, кому сколько имущества доставалось после ее смерти,  на какую долю  штрафа в случае ее убийства мог претендовать тот или иной человек или сколько каждый из родственников был обязан выплатить за ее проступки. Обычно у мужчины была одна главная жена, но он мог завести также младшую жену или наложницу.

Женщина находилась под властью сначала отца, затем мужа, потом сыновей, и имела весьма ограниченные права. Она не могла, за некоторыми небольшими исключениями, выступать в качестве свидетеля, приносить присягу, заключать договоры или выступать в качестве поручителя по договорам других лиц, ее права по распоряжению имуществом были также строго лимитированы.

Приемные дети были распространенной практикой, которая устанавливала псевдородство; приемный отец мужчины имел право на часть денежной компенсации в случае убийства приемного сына, а также  соответствующие обязанности.

Статус и цена чести

Правовая система, описанная в дошедших до нас текстах, включала в себя сложную систему статусов, отражавшихся в цене чести каждого человека. Цена чести человека определяла объем выплат за нанесенные ему обиды, а также границы его правоспособности, в том числе сумму, на которую он мог заключить договор по собственному усмотрению, и весомость его доказательств в судебном споре.

Основными категориями статусов были: благородные (немед), неблагородные свободные и несвободные. Внутри каждой из них существовал целый ряд подкатегорий. К сословию немедов относились короли, лорды, священнослужители и поэты –  цена чести епископа или аббата крупного монастыря была такой же, как и у высшей категории королей. Особой категорией немедов были гостеприимцы (Бруйгу) – свободные люди, достаточно состоятельные, чтобы взять на себя обязательство оказывать неограниченное гостеприимство всем желающим. Источники описывают эту должность как требующую от двух до ста раз больше средств, чем у обычного лорда.

Немеды обладали различными правовыми привилегиями, ограничивающими степень дозволенного законного принуждения в их адрес и его механизмы. Так, обычная процедура конфискации, о которой речь пойдет ниже, не могла быть применена против немеда, для принуждения к исполнению обязательства против него мог быть использован альтернативный механизм голодовки. Одним из следствий юридических преимуществ высокопоставленных лиц, обусловленных как высокой ценой чести, так и статусом немеда, был высокий  риск заключения с ними договоров, поскольку принудительное исполнение договора могло оказаться невозможным, и эта проблема отмечается в источниках соответствующего периода.

Категория лорда зависела от наличия клиентов – свободных людей, согласившихся на отношения, в которых лорд предоставлял клиенту аванс в виде земли и/или запасов в обмен на то, что клиент обеспечивал лорда продовольственной рентой и некоторыми услугами. Детали варьировались в зависимости от формы клиентелы, – базовой или свободной, – и статуса клиента.

Различие между базовыми и свободными клиентами, а также статус клиента определяли условия договора, включая обязанности и то, переходит ли ленное поместье в собственность клиента после смерти лорда (да, если он базовый, нет, если свободный). Во всех случаях отношения могли быть расторгнуты по взаимному согласию. Если лорд желал избавиться от базового клиента, он должен был выплатить ему компенсацию в размере половины его цены чести плюс то, что ему причиталось за аренду и услуги; если базовый клиент желал расторгнуть отношения, он должен был выплатить лорду значительно большую неустойку. В случае со свободным клиентом любая из сторон могла расторгнуть отношения без штрафа. Статус лорда зависел от количества и типа его клиентов.

Помимо свободных и базовых клиентов, у лорда могли быть иждивенцы более низкого статуса (фуидир), которые не могли заключать никаких юридических договоров без разрешения своего лорда. Лорд был обязан поддерживать клиента, выплачивать штрафы за любые преступления, совершенные им или его семьей, и имел право взыскивать штрафы за преступления, совершенные против него. Фуидир был обязан выполнять любые поручения, возложенные на него господином. Таким образом, он был своего рода временным и добровольным рабом, который мог уйти в любой момент⁴¹² при условии, что отдаст две трети своей продукции и не оставит после себя долгов или иных обязательств. Однако спустя три поколения принадлежности лорду фуидир становится сенхлейтом – клиентом, привязанным к земле и передающимся вместе с ней.

Основное разделение среди свободных людей происходило между мелким и сильным фермером, где последний имел более обширные владения и более высокую цену чести. В этом случае, как и во многих других, мы не знаем, как именно определялись категории. Тексты невероятно подробно расписывают, сколько животных какого рода, какого размера дом и какое прочее имущество предполагалось для каждой категории, но не содержат списка конкретных требований.

Цена чести иждивенцев, таких как жена или дети, зависела от того свободного человека, на чьем попечении они находились – как правило, она составляла половину его цены чести, по крайней мере, так указано в одном из текстов. Сын, который занимался самостоятельным сельским хозяйством, но на земле своего отца, был чем-то средним между свободным человеком и иждивенцем, со своей собственной ценой чести, но с ограничениями в правоспособности.

Среди несвободных людей основное разделение происходило между полусвободным (или “бессрочным арендатором”), который не имел собственной земли и персональной цены чести, потомственным крепостным, который был привязан к земле, и рабом. Рабами могли быть пленные, взятые на войне, иностранцы, захваченные работорговцами, люди, не уплатившие долг или штраф и попавшие в рабство, или их потомки. Они не имели никаких законных прав. Хозяин отвечал за проступки своего раба и взыскивал компенсацию за нанесенный ему ущерб.

Ранг был в основном, но не полностью, наследственным и фиксированным. По крайней мере, теоретически, немед, не выполнивший своих обязательств, например король, проявивший трусость в бою, мог быть низведен до статуса свободного простолюдина, как и лорд, не сумевший сохранить необходимое количество клиентов. Приобретая богатство и клиентов, свободный простолюдин мог достичь промежуточного статуса и более высокой цены чести; если его сын и внук сохраняли это положение, внук мог войти в класс немедов.

Частное право

Правовые источники описывают механизмы заключения и исполнения договоров, которые, как представляется, не зависят ни от королевских судов, ни от какого-либо централизованного механизма вынесения решений и их исполнения. Но встречаются и упоминания того, что представляется куриальным правом – правом, исполняемым при дворе короля.

Договор, поручительства, залоги и арест имущества

Частное договорное право зависело от системы поручителей – третьих лиц, имеющих права и обязанности, связанные с договором.⁴¹³ Если вы одалживаете мне деньги, то в рамках процедуры мы должны договориться о том, кто будет найдмом – поручителем, который  засвидетельствует договор и будет согласен заставить меня, при необходимости силой, выполнить свое обязательство.⁴¹⁴ Далее мы можем договориться о том, кто станет ратом – поручителем, согласным вернуть вам долг с дополнительным штрафом в размере одной трети от причитающейся суммы, если, несмотря на действия найдма, я не выполню обязательства – тогда я буду должен рату деньги, которые он заплатил от моего имени, плюс оплату дополнительных издержек. Рат не может выступать поручителем на сумму, превышающую его цену чести. Мы также можем привлечь  айтире, поручителя-заложника, который согласится сдаться вам, если я не верну долг, и в конце концов выкупит себя обратно, внеся платеж плюс дополнительный выкуп. В этом случае я буду должен ему за то и другое плюс дополнительный штраф, включающий цену чести айтире.

Неясно, как именно айтире  вписывался в эту систему: некоторые источники предполагают, что он был постоянным поручителем, который брал на себя обязательства в отношении конкретных лиц, например, членов своей родственной группы, а не назначался поручителем по конкретному договору, как это было в случае с найдмом и ратом.⁴¹⁵ Также было высказано предположение, что поручительство заложником могло быть связано в первую очередь с соглашениями между королевствами, а не с обычными частными договорами.⁴¹⁶

Помимо поручительства, гарантирующего выполнение моей половины договора, необходимы дополнительные поручительства, гарантирующие выполнение вашей, например, чтобы вы не могли заявить, будто я не вернул вам долг, когда на самом деле я его вернул, или, в более общем случае, чтобы заставить вас выполнить свою часть договора, который, как многие соглашения, влечет за собой взаимные обязательства.

Еще одним механизмом, который использовался для гарантии выполнения договоров, была передача залогов – неодушевленных заложников. Если сторона, получившая залог, заявляла о неисполнении обязательств другой стороной, а та не желала соглашаться на арбитраж, залог утрачивался. Что именно считалось легитимным выражением согласия на арбитраж, неясно. Возможно, оно определялось как договоренность пригласить конкретного человека с соответствующей квалификацией в качестве судьи, что являлось признанной профессией. Тот же вопрос возникает и в контексте ареста, о котором речь пойдет ниже, где правовые последствия опять же зависели от того, соглашалась ли сторона на арбитраж.

В некоторых случаях договор скреплялся взаимным обменом залогами. В связи с этим возникает загвоздка: если вы заявляете, что я не выполнил обязательства, и забираете мой залог, могу ли я в ответ забирать ваш? Один из возможных ответов заключается в том, что, как и в случае с заложниками в целом⁴¹⁷, залог представлял собой нечто более ценное для того, кто его давал, чем для того, кто его держал, поэтому при взаимной конфискации обе стороны могли значительно ухудшить свое положение. Эта гипотеза соответствует некоторым примерам, приведенным в источниках, о том, какие вещи подходили для залога – но не всем. К возможным залогам относились оружие воителя и игла вышивальщицы, но также и крупный рогатый скот, и лошади, и рога для питья…

Свобода договора в рамках этой системы была ограничена сетью взаимных обязательств. Мы уже видели подобную ситуацию в контексте иудейского права – должник, чья земля гарантировала его долг, не был полностью свободен в продаже земли, поскольку в случае невыполнения обязательств кредитор мог отменить продажу и отобрать землю. В ирландской системе подобные ограничения встречаются в самых разных случаях. Сын был обязан содержать своего престарелого отца, поэтому отец при определенных обстоятельствах мог отменить договор, заключенный сыном, если оный договор мог уменьшить способность сына заботиться о родителе. По аналогичным причинам ответственный сын мог расторгнуть невыгодные договоры отца. Муж и жена имели взаимные обязательства, которые давали каждому из них право отменить некоторые договоры другого, причем детали зависели от характера их брака. Если это был брак на совместном имуществе, то есть муж и жена вносили сопоставимые суммы в имущество, которое обеспечивало существование пары, любой из партнеров мог расторгнуть контракты другого, за исключением контракта, который был явно выгодным и не представлял риска для другого партнера. Если брак заключался на имуществе мужа, муж мог расторгнуть договоры жены, главная жена могла расторгнуть невыгодные договоры, жена низшего статуса – только договоры, касающиеся еды, одежды, скота и овец. Если же брак заключался на имуществе жены, то правовая ситуация менялась на противоположную.

Взаимные обязательства в рамках дербфайна накладывали аналогичный набор ограничений. Договор, который мог угрожать имуществу родственной группы, например, принятие в род или дарение земли, мог быть аннулирован родственной группой.⁴¹⁸ Договор, который не угрожал имуществу напрямую, но мог налагать обязательства на род, мог быть опротестован, после чего род не нес ответственности за выплаты в случае невыполнения обязательств должником.⁴¹⁹ При отсутствии таких возражений род в определенной степени выступал в качестве недобровольного поручителя рат; аналогичная ситуация могла сложиться и между лордом и клиентом. Точно так же родственники и лорды при определенных обстоятельствах могли выступать в качестве неназначенных поручителей найдм.

Если у одной из сторон оказывалось невыполненное обязательство перед другой, существовала формальная процедура, арест имущества, с помощью которой можно было форсировать выполнение обязательства. Истец входил во владения ответчика с надлежащими свидетелями, чтобы объявить о своем требовании. Затем ответчик в течение определенного времени должен был дать ответ, исполнив обязательство или согласившись на арбитраж. Если он этого не делал, происходило второе вторжение, а через некоторое время – третье. В этот момент истец имел право изъять скот ответчика и переместить его в безопасное место. Если иск не был удовлетворен и арбитраж не был согласован, животные одно за другим постепенно конфисковывались⁴²⁰.

Если ответчиком оказывался немед, процедура была иной: пост, который, по-видимому, представлял собой некого рода ритуальную голодовку. Подробности неясны, но, очевидно, истец постился возле дома немеда, возможно, от заката до восхода солнца, что охватывало основную вечернюю трапезу. Пока продолжался пост, немед не имел права есть, покуда не удовлетворит иск, не даст залог или не назначит поручителя рат; если же он ел, не сделав этого, ему назначался двойной объем выплаты. В этом случае в определенный момент после голодовки истец имел право конфисковать имущество для удовлетворения своих требований.

Правонарушения, возмещение ущерба и кровная месть

Ирландская система борьбы с правонарушениями, такими как грабеж, нападение или убийство, как и исландская, была основана на кровной мести и выплате ущерба. В обоих случаях предполагалось, что правонарушения будут открытыми, а не скрытыми.⁴²¹ В Исландии тайное убийство считалось позорным и устраняло потенциальную правовую защиту, в Ирландии оно удваивало причитающуюся выплату за ущерб.

Как и в Сомали, тут были предусмотрены заранее созданные коалиции, ответственные как за ведение кровной мести от имени своего оскорбленного участника, так и за помощь в выплате вмененных ему платежей – в ирландском случае эту роль исполняли родственные группы. Исландский вергельд, как и дийя в мусульманском и сомалийском праве, представлял собой фиксированную сумму за убийство, выплачиваемую наследникам жертвы. В ирландской системе штраф представлял собой фиксированную сумму за жизнь жертвы, одинаковую для всех свободных людей⁴²² , плюс выплаты его родственникам, которые в каждом случае зависели от цены чести родственника и близости их отношений с жертвой. Выплата распространялась как на родственников по отцовской и материнской линии, так и на приемных родственников, так что дело не ограничивалось одними лишь членами дербфайна. До тех пор, пока выплата не была произведена, родственники жертвы имели право держать убийцу в плену в ожидании выплаты, убить его или продать в рабство⁴²³.

Еще одной особенностью ирландской системы, общей с сомалийской, был институт содержания больного. Согласно ирландскому праву, сторона, ответственная за причинение вреда здоровью, должна была содержать пострадавшего в том виде, на который давало право его звание, включая соответствующий штат прислуги, предоставлять медицинские услуги и обеспечивать ему условия, подходящие для больного – никаких громких звуков или играющих в доме детей. Обязанность начиналась через девять дней после ранения (до этого времени за пострадавшим ухаживали его родственники), и продолжалась до выздоровления. Согласно по крайней мере одному источнику, от этой практики довольно рано отказались в пользу денежного штрафа. Кроме того, виновный в нанесении увечья должен был выплатить компенсацию за нанесенный ущерб в зависимости от тяжести травмы и цены чести жертвы.

Кельты на протяжении своей истории занимали множество различных территорий, но трудно поверить, что они добрались до Африканского Рога, поэтому сходство между ирландскими и сомалийскими институтами, предположительно, является примером параллельной правовой эволюции – или, возможно, общего происхождения от какой-то правовой системы в очень далеком прошлом. Третье сходство заключается в том, что любимым видом спорта в обеих культурах, по-видимому, был угон скота – в сомалийском случае верблюдов.

Куриальное правосудие

До сих пор речь шла о системе частного права. Из упоминаний в тексте ясно, что у королей тоже были суды, и что в них поступали некоторые дела, хотя неясно, какие именно дела туда поступали и в какой степени разделение полномочий менялось с течением времени. Возможно, в королевский суд попадали только те дела, в которых участвовал сам король, или же это был суд верховного правителя, разрешавший споры между подвластными ему королями или их подданными. Как вариант, различные упоминания могут отражать изменение со временем механизмов правоприменения от частных к куриальным.

Из неюридических источников следует, что ко времени написания книг законов произошел существенный сдвиг власти от королей туатов к королям более крупных областей, и этот сдвиг в значительной степени игнорируется в правовом материале. Данные по частному праву могут быть пережитком более раннего периода, сохранившимся из-за консервативного характера юридической науки, которая часто включала в текст старые стихи законов. Робин Стейси предположил, что положения о судопроизводстве могли представлять собой попытку подчинить существующие процедуры частного права народившемуся классу законников, и это, вероятно, было связано с усилением королевской власти⁴²⁴.

Судопроизводство

Существовали профессиональные судьи и профессиональные адвокаты, которые играли определенную роль в судебном процессе. Согласно одному подробному описанию суда, в нем участвовали король области, верховные короли, епископ, главный поэт, поручители, заложники, свидетели, судьи, истец, ответчик и адвокаты. Это описание вряд ли характерно для всех судебных процессов, поскольку на большинстве из них вряд ли присутствовали король области и верховные короли, и даже в королевстве с населением в три тысячи человек король и все важные люди из его окружения не участвовали бы в каждом процессе. Возможно, это идеализированная версия самой сложной судебной процедуры, которую только мог представить себе автор. Но она предполагает, что существовала процедура с участием судьи и короля, хотя остается неясным, какую роль играл король в определении вердикта.

И судья, и адвокат были признанными профессиями; хотя предполагалось, что у каждого короля есть судья, трудно предположить, что каждый судья был связан с королем. Возможно, некоторые виды судебных разбирательств проводились в королевском суде с участием короля и королевского судьи, в то время как в других участвовали только судья (или судьи – для крупного дела их могло быть несколько), поручители, свидетели и зрители.

Первым шагом в судебном разбирательстве было публичное объявление истца о совершенном правонарушении. После того как дело было начато, нанятый истцом адвокат должен был решить, к какой из нескольких возможных судебных процедур следует прибегнуть.

На следующем этапе истец и ответчик должны были дать залог или поручительство, в зависимости от выбранного пути, чтобы гарантировать, что они выполнят приговор. Судья также был обязан дать залог – пять унций серебра – в поддержку своего решения и должен был заплатить штраф в размере восьми унций, если оставлял дело нерешенным. Судья, поступивший несправедливо, например, вынесший вердикт, выслушав только одну сторону дела, терял цену своей чести и должность судьи; считалось также, что подобная судебная ошибка должна неминуемо навлечь сверхъестественное наказание на туат, где она произошла.

Адвокат каждой из сторон приводил аргументы в пользу своей стороны; вероятно, тут же выступали и свидетели. Затем каждый защитник оспаривал аргументы другого, после чего суд выносил и публично оглашал решение.

Как и в иудейском и исламском праве, судебная процедура могла включать принесение клятвы; при некоторых обстоятельствах обвиняемый в преступлении мог защитить себя, поклявшись, что не совершал его. Аналогичным образом, свидетели должны были подкрепить свои показания клятвой, а судья – поклясться говорить правду.

В ирландском праве сила клятвы была связана с ценой чести человека, ее дающего; человек с более высоким статусом мог переклясть» человека с более низким статусом. Это, по-видимому, означает, что обвинение нижестоящего против вышестоящего подтверждаемое клятвой, могло быть отменено клятвой вышестоящего, а в противоположном случае обвинение вышестоящего останется в силе, несмотря на клятву нижестоящего об обратном. Также это значит, что вышестоящий мог своей клятвой опровергнуть свидетельство нижестоящего в деле против третьего лица. Если такое прочтение верно, то неудивительно, что в литературе встречаются предупреждения о риске давать деньги в долг или заключать другие договоры с кем-то, имеющим более высокий статус, особенно с королем.

Клятва одной стороны в деле могла быть подкреплена клятвой другого человека в пределах цены его чести. Неясно, складывались ли цены чести двух клятв, позволяя двум людям более низкого статуса «переклясть» обладателя более высокого, или же объединенная клятва не превышала вес цены чести более статусного соприсяжника. Тот, кто давал ложные показания по какому-либо делу, терял свою цену чести; правда, неясно, как определялась его вина.

Права женщин в этом контексте, как и в других, были сильно ограничены. Их клятва была приемлема только в тех случаях, когда они были единственными вероятными свидетелями. Так, например, одним из пунктов в деле о содержании больного могло быть то, что потерпевший был разлучен со своей женой во время ее фертильного периода и, следовательно, не мог дать ей возможность зачать ребенка; показания жены принимались в отношении того, когда был ее фертильный период. Это напоминает ограничение на участие женщин в качестве свидетелей в исламском праве, но, вероятно, оно было более узким.

Если судья не мог определить, кто из сторон прав, например, из-за отсутствия свидетелей или равного соотношения веса клятв обеих сторон, вердикт мог быть вынесен случайным образом или с помощью испытания. Если, например, было известно, что одно из животных в стаде нанесло ущерб, но не было известно, которое именно, его выбирали наугад, а хозяина привлекали к ответственности за причиненные убытки. Как и в других ранних правовых системах, обвиняемый в преступлении мог предложить доказать свою невиновность, подвергнувшись испытанию, например, погрузив руку в кипящую воду. Если на руке после этого оставались следы ожога, обвиняемый считался виновным, если нет – невиновным⁴²⁵.

Спор также мог быть разрешен официальным поединком, аналогичным норвежскому хольмгангу. Условия должны были быть согласованы обеими сторонами и подтверждены поручителями с обеих сторон. Как и у норвежцев, поединок не обязательно должен был быть смертельным.⁴²⁶

В одном из источников описывается пять различных процедур, в соответствии с которыми могло вестись судебное разбирательство, причем разные дела, по не до конца объясненным причинам, были сопоставлены разным процедурам. Неясно, относилось ли это описание ко всем делам, только к некоторым, или было шаблоном, который автор пытался наложить на нечетко структурированную систему.

Заключение

Как, надеюсь, стало ясно из этого краткого обзора, раннее ирландское право представляло собой развитую и сложную систему, о которой мы располагаем весьма неполной информацией. Для меня главный интерес представляют способы обеспечения исполнения договоров и наказаний за правонарушения в децентрализованной и частной системе правосудия. Одной из загадок остается связь между этой системой и системой куриального правосудия, осуществляемого властью, по крайней мере, местных королей.

---

⁴⁰⁴ Обсуждение доказательств альтернативных взглядов см. у Kelly 2009

⁴⁰⁵ Поскольку содержание текстов сохранилось только в виде отрывков, цитируемых в гораздо более поздних рукописях, датировка основана главным образом на лингвистических данных.

⁴⁰⁶ «Ирландские, как и индийские юристы, были «смотрящими вспять» — людьми с глубоким уважением к древности. Чем древнее обычай, тем более значимым он становился в их глазах, и тот факт, что он уже давно устарел на практике, не имел никакого значения; он не отвергался, а с религиозным почтением оберегался, часто параллельно с более поздним правилом, которое заменяло его». Binchy 1970, 1. «Таким образом, в «канонических» трактатах, получивших свою окончательную форму в седьмом и восьмом веках, бок о бок с современными правилами, составленными на классическом древнеирландском языке, мы находим отрывки, которые более архаичны как по языку, так и по содержанию, и которые, несомненно, восходят к устному преподаванию в дохристианских правовых школах». (Binchy 1972, 365).

⁴⁰⁷ Как выразился Д. А. Бинчи, один из ведущих исследователей раннего ирландского права в XX веке, в контексте одного из таких институтов: «Я предполагаю, что ирландский закон о поручительствах вполне может отражать различные этапы развития этого института на протяжении всего существования Индоевропейского мира». (Binchy 1972, 372).

⁴⁰⁸ Как и исландские саги, это частично исторические повествования, преимущественно в прозе. Мифологический, Ольстерский и цикл о фениях датируются значительно раньше исландских саг, а Исторический цикл, охватывающий очень большой промежуток времени, совпадает с ними.

⁴⁰⁹ «Мы можем рассматривать «Верховное королевство» как идею, выдвинутую довольно рано пропагандистами Уй Нейлла, такими как Адамнан, но не реализованную на практике ни одним монархом этого народа, даже (как справедливо настаивает профессор Бирн) «узурпатором» Бираном Борума или любым из тех королей областей, которые в одиннадцатом и двенадцатом веках боролись за то, что на тот момент являлось хотя бы национальной монархией im Werden». (Binchy 1976, 19).

⁴¹⁰ Похожая модель встречается в сохранившемся шведском своде законов тринадцатого века: «Никто не может продавать землю, если не возникнет острая необходимость. Затем он должен сообщить об этом самым близким родственникам, прихожанам и членам рода, и они должны проверить наличие необходимости. А кто даст деньги за землю без этой проверки, тот лишается своих денег и должен заплатить штраф в двенадцать марок властям и еще двенадцать близким родственникам, которые признают соглашение недействительным». (Peel 2009, 41).

⁴¹¹ В диапазоне от брака, когда жена была выдана замуж родственниками, до брака, запрещенного родственниками.

⁴¹² Однако это не относится к низшей категории фуидир – доерфуидир то есть «базовому фуидир».

⁴¹³ «Контракт без поручительства обычно не имеет исковой силы. Однако тексты предусматривают значительное количество исключений из этого общего правила». (Kelly 2009, 162-3). Гаранты в бедуинском праве действуют аналогично поручителям в праве Ирландии (Bailey 2009: 40). Sutherland (1986, 136, 295-6) описывает использование механизма поручительства у цыган.

⁴¹⁴ «Три функции найдм определяются как «держать в уме [долг], по которому он призван в качестве поручителя, чтобы ничего не добавлялось и не убавлялось к нему, безоговорочно клясться касательно него и обеспечивать его исполнение без небрежности»». (Binchy 1972, 361).

⁴¹⁵ Тернейсон считал, что гиалл был постоянным поручителем заложника во всех спорах, первоначально за свой туат в спорах между туата, а позже, возможно, также и за своих родственников, в то время как айтире был заложником-поручителем, назначаемым для одной сделки. (Stacey 1994, 83).

⁴¹⁶ Стейси утверждает, что гиалл, возможно, предназначался почти исключительно для споров между туата и мог быть важным человеком, таким как танист, то есть лицо, которое король назначил своим наследником, и что точная роль айтире неясна. Если он и выступал поручителем по частным контрактам, то, возможно, являлся постоянным поручителем, а не назначенным для конкретной сделки, допустим, для решения таких вопросов, как иски в связи с нанесением телесных повреждений. (Stacey 1994, 82-111).

⁴¹⁷ В Friedman 2005 я обсуждаю использование заложников для исполнения контрактов более детально.

⁴¹⁸ Неясно, как родственная группа принимала такие решения, возможно, это делал человек, выбранным каким-то образом для представления интересов других членов группы.

⁴¹⁹ Stacey 1994, 67.

⁴²⁰ Это упрощенная версия: детали ареста варьировались в зависимости от обстоятельств; так, для обладателей профессии вместо ареста имущества могли использоваться такие механизмы, как, например, символическое удержание его от занятий своей профессией до тех пор, пока обязательство не будет выполнено. См. Kelley 2009, 177-182.

⁴²¹ Это справедливо также и для системы кровной мести северной Албании, описанной в Fox 1989, 164.

⁴²² Выплата доставалась клану, за исключением того, что треть этой суммы могла достаться кому-то за пределами клана, чья помощь была необходима при сборе иска, например, лорду, вступившему в дело от имени клиента, неспособного обеспечить соблюдение своего иска самостоятельно.

⁴²³ Грагас описывает похожую систему выплат родственниками преступника соответствующим родственникам жертвы, но мне не удалось найти никаких упоминаний о ней в исландских сагах, и, возможно, на практике она не была частью действующего закона.

⁴²⁴ Stacey 1994, глава 5

⁴²⁵ См. Leeson 2012a

⁴²⁶ Обсуждение хольмганга см. у Radford 1989.