Каким образом можно без участия государства разрешать дела, которые сейчас решает суд? Как мы можем защитить себя от преступности?
Рассмотрим первый и самый простой случай – разногласия по контрактам, заключаемым между крупными фирмами. Большая часть подобных споров сейчас решается не в государственных судах, а частным порядком в арбитражных судах, описанных в Главе 18. Составляя договор, фирмы оговаривают процедуру разрешения возможных споров. Таким образом они экономят деньги и время, которые потратили бы при обращении в государственные судебные инстанции.
Арбитражный суд не имеет полицейских полномочий. Его функция – принимать решения, но принудить к их исполнению он не может. Принудить к исполнению решений арбитража можно в государственном суде, но эта возможность появилась недавно. На протяжении всей истории выполнение решения арбитражного суда мотивировалось желанием фирмы сохранить свою репутацию. После отказа выполнять решение арбитражного суда фирме будет трудно убедить кого-либо подписать с ней контракт, включающий арбитражную оговорку – никто не любит полагаться на случайность. Для регулярных сделок исполнение арбитражного соглашения обеспечивается тем, что иногда называют дисциплиной постоянных отношений.
Арбитражные соглашения сегодня широко распространены. Пока государственные суды продолжат деградировать, арбитраж продолжит набирать силу. Однако он выносит решение только в отношении ранее заключённых договоров. Арбитражный суд сам по себе не обеспечит решение для владельца машины, которую помял безответственный водитель, и тем более для жертвы грабителя. В обоих случаях истец и ответчик, имеющие разные интересы и не связанные предварительным соглашением, вряд ли смогут найти удовлетворяющий обе стороны третейский суд. Действительно, у стороны защиты нет вообще никаких причин подчиняться любому решению арбитражного суда, ведь оно для него всегда проигрышно. Это подводит нас к проблеме предотвращения принуждения.
Защита от принуждения это экономическое благо. Оно продается в самых разных формах – инкассаторы, замки, охранная сигнализация. Поскольку эффективность государственной полиции снижается, её рыночные заменители, как и рыночные заменители судов, становятся всё более популярными.
Предположим, что в некотором будущем место государственной полиции заняли частные правоохранные агентства. Эти агентства продают услуги по защите своих клиентов от криминала. Возможно, они также гарантируют избавление от проблем, страхуя своих клиентов от убытков в результате преступных действий.
Каким образом подобные агентства могут обеспечивать защиту? Конкретное решение должно приниматься из экономических соображений, в зависимости от цены и эффективности различных альтернатив. Агентства могут ограничиться пассивной защитой, установив сложные замки и сигнализацию, или даже могут не принимать никаких превентивных мер вообще, а сосредоточить все усилия на выслеживании виновных в преступлениях против их клиентов. Они могут содержать пешие и автомобильные патрули наподобие нынешних государственных полицейских, или положиться на электронику. В любом случае, они будут продавать свои услуги клиентам, и у них будет высокая заинтересованность в том, чтобы предоставить как можно более качественный сервис по как можно более низкой цене. Вполне можно предположить, что качество услуг будет выше, а цена ниже, чем при сегодняшней государственной системе защиты.
Между разными правоохранными агентствами неизбежно будут возникать конфликты. Как можно разрешать такие конфликты?
Однажды вечером я прихожу домой и обнаруживаю пропажу своего телевизора. Я немедленно звоню в своё правоохранное агентство, Tannahelp Inc., чтобы сообщить о краже. Они высылают агента. Тот проверяет автоматическую видеокамеру, которую Tannahelp в рамках своего сервиса установила в моей гостиной, и обнаруживает, что какой-то Джо Бок тащит мой телевизор за дверь. Агент Tannahelp связывается с Джо и информирует его, что у Tannahelp есть основания полагать, что он завладел моим телевизором, после чего предлагает вернуть его, а также заплатить десять долларов за время и усилия, потраченные Tannahelp на его поиск. Джо отвечает, что отродясь не видел мой телевизор, и посылает агента Tannahelp к чёрту.
Агент указывает, что пока Джо не убедит Tannahelp в том, что произошла ошибка, он вынужден исходить из предположения, что телевизор – моя собственность. Шесть сотрудников Tannahelp, крупных и энергичных, будут стоять у Джо под дверью следующим утром, чтобы забрать телевизор. В ответ Джо информирует агента Tannahelp, что у него тоже есть контракт с правоохранным агентством, Dawn Defense, и что согласно контракту это агентство, несомненно, обязано защитить его от шести головорезов, если те попытаются вломиться к нему в дом и утащить его телевизор.
Ситуация выглядит прелюдией к милой маленькой войнушке между Tannahelp и Dawn Defense. Именно возможность таких инцидентов явилась причиной того, что некоторые либертарианцы, не являющиеся анархистами, в особенности Айн Рэнд, отрицают возможность рыночной конкуренции правоохранных агентств.
Но войны – весьма дорогостоящее занятие, а Tannahelp и Dawn Defense – корпорации, работающие ради прибыли и заинтересованные больше в том, чтобы сохранить свои деньги, а не лицо. Думаю, конец истории будет менее бурным, чем предполагала мисс Рэнд.
Агент Tannahelp связывается с оппонентами из Dawn Defense. “У нас проблема…” Объяснив ситуацию, он говорит, что если Tannahelp пошлет шестерых, а Dawn Defense – восьмерых, то будет драка. Кто-то даже может пострадать. Независимо от того, кто победит, этот конфликт дорого обойдется обеим сторонам. Возможно, им даже придется платить своим сотрудникам более высокую заработную плату за риск. В результате обе фирмы вынуждены будут поднять расценки на свои услуги. Если они это сделают, Murbard Ltd., агрессивная новая компания, которая пытается закрепиться на этой территории, выставит меньшие расценки и заберет себе их клиентов. Должно существовать более приемлемое решение.
Парень из Tannahelp предлагает в качестве этого лучшего решения обратиться в арбитраж. Они передадут дело о моем телевизоре уважаемой местной арбитражной компании. Если арбитражный суд решит, что Джо невиновен, Tannahelp выплатит Джо и Dawn Defense компенсацию издержек. Если Джо сочтут виновным, Dawn Defense согласится с вердиктом; а поскольку телевизор Джо не принадлежит, они не обязаны защищать Джо, когда люди из Tannahelp придут забирать телевизор.
Соглашение между агентствами, которое я описал, это импровизированное решение проблемы. На деле, как только институты анархо-капитализма встанут на ноги, правоохранные агентства должны будут предвидеть такие случаи и составлять контракты, предусматривающие разрешение специфических конфликтов, заранее оговаривая арбитраж, который будет их решать.
Но кто будет писать законы для подобного анархистского общества? На основании чего арбитражный судья будет решать, какие действия являются криминалом, и какое следует назначить наказание? Ответ заключается в том, что правовые системы будут производиться с целью продажи на открытом рынке, точно так же, как сегодня производятся книги и бюстгалтеры. Между различными правовыми брендами будет конкуренция, так же как существует конкуренция между различными автомобильными брендами.
В таком обществе, по-видимому, будет много судов и правовых систем. Каждая пара правоохранных агентств заранее договаривается о том, в какой суд они обращаются в случае возникновения конфликта. Таким образом, законы, согласно которым разрешается отдельно взятый случай, полностью оговариваются в заранее заключенном договоре между агентствами, защищающими интересы клиентов, вовлеченных в конфликт. В принципе, может существовать отдельный суд и отдельный свод законов для каждой пары правоохранных агентств. На практике, многим агентствам было бы удобнее обращаться в одни и те же суды, а многочисленные суды нашли бы удобным применение идентичных или почти идентичных законов, чтобы упростить процедуру решения конфликтов для своих клиентов.
Перед тем, как навешивать на общество, в котором разные люди подчиняются разным законам, ярлык хаотичного и несправедливого, вспомните, что в нашем обществе закон, согласно которому выносятся решения в отношении вас, зависит от страны, штата и даже города, в котором вы находитесь. В условиях, которые я описываю, он зависит от вашего агентства и от агентства, нанятого человеком, которого вы обвиняете в преступлении, или который обвиняет вас.
В подобном обществе закон оказывается продуктом рынка. Суд обеспечивает себя сам, беря оплату за услуги разрешения конфликтов. Его успех зависит от его репутации честного, надёжного и скорого суда, а также от того, насколько свод законов, по которому этот суд работает, отвечает желаниям клиентов. Непосредственными покупателями услуг суда являются правоохранные агентства. Но каждое агентство само, в свою очередь, продает свой продукт клиентам. Частью этого продукта оказывается система законов или системы, принятые судами, с которыми у него есть соглашения, и в рамках которых, соответственно, будут судиться его клиенты. Каждое агентство постарается обращаться в те суды, по чьей системе законов его клиенты предпочитают жить.
Рассмотрим в качестве конкретного примера смертную казнь. Некоторые люди, вероятно, полагают, что риск быть обвинёнными и осуждёнными на смертную казнь, заслуженно или нет, перевешивает все возможные преимущества смертной казни. Они предпочтут по возможности обращаться в агентства, которые пользуются услугами судов, не применяющих смертную казнь в качестве наказания. Другие граждане будут чувствовать себя в большей безопасности от потенциальных убийц, если будет известно, что тот, кто их убьёт, закончит жизнь на электрическом стуле. Они могут считать, что безопасность важнее, чем опасность самим оказаться на электрическом стуле, или чем ответственность за смерть невинно осужденного на смертную казнь. Они по возможности будут обращаться к услугам агентств, которые сотрудничают с судами, применяющими в качестве наказания смертную казнь.
Если почти все члены общества поддерживают одну точку зрения, они могут платить всем агентствам за использование судов только одного сорта. Если же некоторым людям близка одна позиция, а другие поддерживают другую, и их убеждения достаточно сильны, чтобы повлиять на выбор правоохранного агентства, некоторым агентствам будет выгодно гарантировать клиентам, где это возможно, защиту судов, которые не признают смертную казнь. Тогда они могут привлекать клиентов, которые против смертной казни. Другие агентства будут вести себя противоположным образом.
Споры между двумя агентствами, не поддерживающими смертную казнь, естественно, будут рассматриваться в судах, где она не применяется; конфликты между агентствами, поддерживающими смертную казнь, будут направляться в суды, которые её применяют. Что же произойдет в результате разногласия между агентством, которое за смертную казнь, и агентством, которое против неё? Очевидно, нельзя обратиться в один суд, если я убил вас, и в другой, если вы убили меня. Каждый из нас не может всегда иметь ровно тот закон, какой ему угоден.
У каждого из нас могут быть предпочтения, которые отражены в наших требованиях к соответствующему агентству. Если оппоненты смертной казни более настойчивы, чем её сторонники, агентства будут соглашаться на более мягкое наказание; взамен агентства сторонников смертной казни получат что-то другое. Возможно, они согласятся в качестве компенсации не платить судебных издержек, или чтобы в иных обсуждаемых вопросах была учтена именно их точка зрения.
Можно представить некий идеальный торг для этого или любого другого судебного процесса: два агентства ведут переговоры о том, какой суд выбрать – применяющий или не применяющий смертную казнь. Агентство, выступающее за казнь, рассчитало, что привлечение суда, применяющего смертную казнь, будет стоить его клиентам $200 000 в год; это дополнительная сумма, которую оно может получить за свои услуги, если включит гарантию применения смертной казни в случае споров с другим агентством. Агентство, выступающее против, соответственно, оценивает свою гарантию в $400 000. Оно предлагает агентству, выступающему за высшую меру, $300 000 в год за признание суда, не применяющего смертную казнь. Агентство, выступающее “за”, соглашается. Теперь агентство, отказывающееся от высшей меры, может повысить цену на свои услуги так, что станет зарабатывать дополнительно $350 000. Их клиенты довольны, поскольку ценят гарантию от смертной казни дороже этих денег. Агентство тоже счастливо – оно получает дополнительные $50 000 годового дохода. Агентство, поддерживающее смертную казнь, снижает цену на услуги до $250 000 в год. Это позволит ему удержать клиентов и даже получить прибыль, поскольку агентство экономит больше, чем при выборе суда, сторонником которого оно является. Это агентство также получает дополнительно $50 000 в год от этой сделки. Как и при всякой хорошей сделке, каждый оказывается в выигрыше.
Если вам сложно понять эту схему, стоит взять на себя труд пройтись по ней ещё раз. Понимание основного принципа подобных торгов обязательно пригодится вам чуть позже, когда я буду рассуждать о том, какие правовые нормы наиболее вероятны в анархо-капиталистическом обществе.
Если клиенты двух агентств по какой-либо причине одинаково настойчивы, возможно, придётся выбрать два суда, каждый из которых придерживается соответствующей позиции, и распределять между ними судебные дела по жребию. В любом случае, предпочтения клиента в отношении закона, его мнение по поводу того, по какому закону он желает жить, будут важным фактором в определении той системы законов, согласно которой ему действительно придётся жить. В полной мере это предпочтение не может быть решающим, поскольку истец и ответчик должны судиться по одному закону.
В случае высшей меры две точки зрения прямо противоположны. Также отдельные клиенты могут пожелать жить по специфическим законам, которые отвечают их особым обстоятельствам. Жители пустыни, например, могут захотеть жить по законам, которые чётко определяют право владения водой. Люди, живущие в других условиях, могут находить такие подробности в лучшем случае излишними. В худшем случае это может быть источником раздражающих исков. Поэтому жители пустыни могут все обращаться к услугам одного конкретного агентства, практикующего сотрудничество с судом, использующим хорошо разработанное водное право. Другие агентства могли использовать такой суд при спорах с этим агентством, но при разрешении собственных конфликтов использовать другие суды.
Большая часть различий между судами будет, вероятно, более тонкой. Люди могут приходить к выводу, что решения одного суда были быстрее и более предсказуемы, чем решения других судов, или что одно агентство защищает своих клиентов лучше, чем другое. Агентства же, выстраивая собственную репутацию, будут подыскивать наилучшие суды.
В отношении таких свободных рыночных судов может быть выдвинуто несколько возражений. Первое состоит в предположении, что они будут торговать правосудием в угоду тому, кто платит больше. Это окажется самоубийством; если они не заслужили репутации честного суда, у них не будет клиентов – чего не скажешь о наших нынешних судьях. Другое возражение касается того, что суды и законодатели должны открывать законы, а не устанавливать их. Не может быть двух конкурирующих законов гравитации, так почему должно быть два закона об имуществе? Но две конкурирующих теории о законах гравитации или о правах собственности как раз могут существовать. Открытия – такая же продуктивная деятельность, как и созидание. Если совершенно ясно, какой закон является верным, какие правила взаимодействия между людьми естественны, тогда все суды придут к единому решению, так же, как все архитекторы следуют одним физическим законам. Если же ясности нет, рынок неизбежно запустит поиск, направленный на открытие верных законов.
Еще одно возражение говорит о том, что общество, живущее в рамках множества систем законодательства, будет очень неудобным. Если это станет серьезной проблемой, у судов будет экономический мотив принять единый закон, точно так же, как производители бумаги имеют стимул производить бумагу стандартизированных размеров. Новый закон будет вводиться лишь тогда, когда его создатель полагает, что его преимущества перевешивают выгоду единообразия.
Самый серьезный аргумент против отпускания права на свободный рынок состоит в том, что истец и ответчик могут так и не прийти к согласию об устраивающем обе стороны суде. Очевидно, что убийца предпочтет снисходительный суд. Если бы стороны выбирали суд после того, как преступление совершено, подобное, вероятно, стало бы неразрешимой проблемой. Но в рамках описанных мной условий выбор суда производится правоохранными агентствами заранее. Вряд ли в какой-либо момент времени найдётся достаточно много убийц, содержащих собственное правоохранное агентство, которое сотрудничает с судом, не относящим убийство к разряду преступлений. Даже если такую ситуацию допустить, ни одно другое агентство не приняло бы такие суды. Агентство, защищающее убийц, должно либо принять суд с более здравыми законами, либо вести безнадежную борьбу с остальным обществом.
Пока человека не обвинят в преступлении, он хочет, чтобы законы защищали его от преступников и позволяли ему мирно и продуктивно взаимодействовать с другими. Даже с преступниками. Немного найдётся убийц, которые пожелали бы жить по законам, позволяющим им убивать – и быть убитыми.
Название агентства Tannahelp, по всей видимости, обыгрывает фамилию Морриса и Линды Таннахилл, больших сторонников страховых агентств в качестве основы анархо-капиталистического общества. Агентство Murbard, очевидно, придумано по ассоциации с Мюрреем Ротбардом, виднейшим теоретиком анархо-капитализма. Откуда появилось агентство Dawn (с английского – восход), остаётся для меня загадкой, покрытой мраком.
Анкап-тян