Несколько страниц назад я утверждал, что в рамках институтов частной собственности усердно работающий человек получает большую часть выгоды. Это прямо противоречит социалистическим представлениям об эксплуатации, которые я затрону в Главе 8. Также это противоречит распространённому убеждению, что, когда труд человека становится более производительным, большая часть выгоды достаётся другим. Это убеждение во многом лежит в основе общественной поддержки обучения в школах за государственный счёт, государственных субсидий отдельным фирмам и тому подобного. Для того, чтобы тщательно разобраться с этим вопросом, потребовался бы достаточно крупный по объёму экономический текст (несколько таких текстов я предлагаю в Приложениях 1 и 2), но внимательное изучение даже одного примера может помочь читателю самому додумать логику других примеров до конца.
Предположим, что есть сто врачей, и каждый из них берёт 10 долларов за посещение. При такой цене количество посещений врачей, которые хотят сделать пациенты, совпадает с количеством приёмов, которые готовы провести врачи. Если бы это было не так – если бы, например, были люди, готовые заплатить 10 долларов за посещение, но врачи были бы уже заняты – цена изменилась бы. Врачи могли бы поднять цены, и их регистрационные книги были бы по-прежнему заполненными. При более высокой цене некоторые клиенты решили бы посещать врачей реже. Спрос на медицинские услуги начал бы падать с ростом цен, пока не стал бы равным тому объёму услуг, которые готовы были бы предоставить врачи по данной цене.
Я решаю стать сто первым врачом. Общий объём медицинского обслуживания увеличивается. Цена, при которой предложение равно спросу, падает; врачи получают только 9.90 долларов за посещение. Принёс ли я, в целом, значительную пользу обществу? Нет. Рассмотрим посещения врачей, которые произошли бы без меня. В каждом из них пациент теперь на десять центов богаче, а врач – на десять центов беднее; в общем люди богаче не стали. Рассмотрим дополнительные посещения врачей, которые люди совершают благодаря более низкой цене. Эти люди должны были подумать о том, что дополнительное посещение врача должно стоить меньше десяти долларов, иначе они сделали бы его по старой цене. Также они должны были учесть, что оно стоит больше 9.90 долларов, иначе они не смогли бы сделать это по новой цене. Поэтому пациенты получат прибыль от дополнительных посещений в размере от нуля до десяти центов – разницу между тем, сколько они заплатят, и тем, какую стоимость они этому придают. Но я, новый врач, предоставляющий дополнительную услугу, зарабатываю 9.90 долларов за каждое посещение, таким образом получая большую часть выгоды от того, что я произвожу. По сути, я создаю услугу стоимостью от 9.90 до 10 долларов и продаю её за 9.90 долларов.
Если бы общее количество врачей было намного больше ста (как оно и есть), снижение стоимости посещения в результате добавления ещё одного врача было бы намного ниже. Чем ближе это изменение к нулю, тем ближе новый врач к тому, чтобы получать 100 процентов от того, что он производит.
Как показывает данный пример, существенная ошибка идеи о том, что основная выгода от произведённого человеком труда идёт другим, заключается в том, что она игнорирует доход, который он получает. В хорошо функционирующем обществе с частной собственностью сумма, за которую человек может продать то, что он производит своим трудом, соответствует реальной стоимости этого продукта для людей, которые его потребляют.
Этот аргумент зависит от того, согласен ли я с тем, что цена, которую пациент готов платить, это и есть истинная цена того, что он приобретает, с принципом, который экономисты называют “потребительским суверенитетом”. Предположим, что я отвергаю этот принцип. Я считаю, что большинство людей глупы и недооценивают важность сохранения здоровья, и что человек, готовый платить только 10 долларов за посещение врача, действительно получает нечто, стоящее 20 долларов. Я делаю вывод, что врач получает половинную оплату за то, что производит.
Тот же аргумент работает и в другую сторону. Если я полагаю, что сидеть в баре и напиваться – это идиотский способ провести вечер, я прихожу к выводу, что барменам платят гораздо больше, чем они на самом деле стоят. В обоих случаях моё убеждение в том, что кто-то производит больше или меньше, чем ему платят, основано на моём отказе принять суждение другого человека, использующего продукт, в отношении ценности того, что он получает. Естественно, социалист или ригорист всегда предполагает, что если государство решит, чего люди должны хотеть, они будут следовать этому, ведь это правильные ценности.
Никакой подобный аргумент не может означать, что каждому, кто производит, платят недостаточно, поскольку это будет подразумевать, что люди недооценивают ценность всего. Но всякая вещь ценится в соответствии с другими вещами; деньги – просто удобный посредник. Если я считаю, что визит к врачу стоит всего 10 долларов, я имею в виду, что он стоит столько же, сколько другие вещи, которые я мог бы купить на эту сумму. Если я недооцениваю посещение врача, это значит, что я переоцениваю другие вещи.