ВЕДЁТ ЛИ УВЕЛИЧЕНИЕ ГОСУДАРСТВА К УМЕНЬШЕНИЮ НАСИЛИЯ?

Ещё одно распространённое возражение против безгосударственного общества состоит в том, что в отсутствие централизованного государства уровень насилия неизбежно возрастёт. Это очень интересное возражение, и, похоже, оно исходит от людей, впитавших в себя большое количество пропаганды о природе и функциях государства. Трудно себе представить, что к такому выводу можно было бы прийти, руководствуясь собственными рассуждениями, что мы сейчас и увидим.

Есть несколько обстоятельств, при которых уровень насилия будет либо увеличиваться, либо уменьшаться – и они, как правило, соответствуют основным принципам экономики. Например, люди, как правило, реагируют на стимулы и стараются оказаться в тех обстоятельствах, при которых они могут получить наибольшее количество ресурсов, затратив при этом наименьшее количество усилий. Так, идея лотереи основана на том, что люди реагируют на стимул получить миллион долларов, тратя при этом минимальные ресурсы на покупку лотерейного билета.

Есть некоторые обстоятельства, при которых насилие будет иметь тенденцию к росту, а не к снижению – и, что интересно, централизованное государство создаёт и усугубляет все эти обстоятельства.

ПРИНЦИП 1: РИСК

С экономической точки зрения, риск отлично уравновешивает вознаграждение. Если у лошади меньшая вероятность прийти первой в забеге, то выплата за выигрыш в азартной игре должна быть выше, чтобы побудить людей сделать на неё ставку. По своей природе спекулятивные инвестиции должны потенциально приносить большую прибыль, чем «голубые фишки». Аналогичным образом, преступники в белых воротничках, как правило, сталкиваются с меньшим физическим риском, чем грабители. Взломщик может случайно наткнуться на мастера дзюдо и очень быстро оказаться в невыгодном положении – в то время как хакер, вытягивающий деньги с помощью электронных средств, не подвергается такому риску. В целом, те, кто заинтересован в краже имущества, всегда будут тяготеть к ситуациям, когда риск получить по заслугам меньше.

Если для грабежа требуется сила или угроза её применения – как в случае с налогами – то один из лучших способов уменьшения вероятности быть наказанным – это принцип подавляющей силы. Если пять здоровенных грабителей окружают сорокакилограммового человека и потребуют его кошелёк, то для них риск возмездия куда ниже, чем риск сорокакилограммового человека, вздумай он подойти к пяти здоровенным мужикам и потребовать сдать ему кошельки.

Очевидно, что существование централизованного государства создаёт огромное неравенство в силе, которое делает сопротивление правительственным приказам практически невозможным. Человек может либо противостоять мафии, либо сбежать от неё, но он почти ничего не может сделать, чтобы противостоять расширению государственной власти.

Таким образом, мы видим, что существование централизованного государства создаёт следующие проблемы применительно к насилию:

1. Применение насилия, как правило, усиливается, когда риски, связанные с насильственными действиями, уменьшаются;

2. Риски, связанные с инициацией насилия, уменьшаются, когда неравенство в силах увеличивается;

3. Нет большего неравенства в силах, чем между гражданином и государством;

4. Поэтому нет лучшего способа повысить уровень насилия, чем создать централизованное государство.

ПРИНЦИП 2: БЛИЗОСТЬ

Применение насилия это для большинства людей жестокая и ужасная задача. Большинство просто физически или умственно не приспособлено к применению насилия из-за отсутствия физической силы, боевых навыков или социопатических наклонностей. Однако государство располагает огромными, относительно эффективными и хорошо распределёнными системами, позволяющими инициировать применение силы против в значительной степени разоружённых граждан. Таким образом, те, кто хочет получить выгоду от насилия, могут сделать это, подключившись к государственной сети правоохранительных органов, без необходимости самостоятельно его применять и даже становиться свидетелем насилия.

В целом можно сказать, что насилие имеет тенденцию к росту по мере того, как уменьшается его заметность и близость. Другими словами, если вы можете заставить других людей делать грязную работу вместо вас, то грязной работы будет делаться всё больше. Если бы каждый, кто хочет получить плоды насилия с помощью государства, должен был приставить своё оружие к голове жертвы, то почти все в конечном итоге воздержались бы от такой прямой и опасной жестокости.

Таким образом, и в этом плане существование централизованного государства ведет к дистанцированию и сокрытию реальности насилия от тех, кто желает пожинать его плоды, тем самым гарантируя увеличение масштабов применения насилия.

ПРИНЦИП 3: ЭКСТЕРНАЛИЗАЦИЯ ЗАТРАТ

В безгосударственном обществе невозможно «аутсорсить» насилие полиции или военным, поскольку оно не финансируется за счёт коллективного принуждения. Однако при наличии государства те, кто хочет получить плоды насилия – то есть налоговые поступления, регулирование конкурентов, ограничение импорта и т.д. – могут лоббировать свои интересы политическими методами с целью введения выгодных им ограничений свободы торговли и выбора. Им придётся заплатить за эту лоббистскую деятельность, но им не придётся напрямую финансировать полицию, армию, судебную систему и тюремную охрану, чтобы заставить людей подчиниться своим капризам. Такая «экстернализация затрат» является существенным элементом расширения масштабов применения насилия.

Например, представьте, что вы производитель стали, который хочет заблокировать импорт стали из других стран – насколько дорого обойдётся строительство собственного флота и радиолокационной системы, наём береговой охраны, инспекторов и так далее? Как бы вы убедили всех грузоотправителей, владельцев доков и перевозчиков осматривать каждый контейнер в ваших интересах? Вы бы заплатили им?

Или вы бы угрожали им? И даже если бы вы сочли такие действия экономически оправданными, как вы гарантируете, что никто из ваших конкурентов не сделает то же самое? Будет ли это по-прежнему экономически оправдано, если вы в конечном итоге попадёте в гонку вооружений со всеми вашими товарищами по производству? А что, если ваши клиенты узнают, что вы используете собственную частную милицию для блокирования импорта стали – не могут ли они обидеться на вас из-за применения насилия и начать вас бойкотировать? В случае отсутствия централизованного государства, на которое можно было бы свалить все затраты правоприменения, для вас будет гораздо дешевле открыто конкурировать, чем развивать свою частную, превосходящую окружающих по силе, универсальную армию.

Таким образом, когда издержки применения насилия могут быть экстернализированы какому-либо централизованному учреждению, применение насилия только расширяется. Перекладывание связанных с насилием издержек на плечи налогоплательщиков всегда делает его выгодным для конкретных учреждений – как частных, так и государственных. И поэтому мы вновь видим, что существование государства всегда будет создавать тенденцию к расширению насилия.

ПРИНЦИП 4: ОТСРОЧКА

Как сильно вы бы тратились, зная, что когда придёт время оплачивать счета, вы будете давно мертвы? В этом, конечно же, состоит основной принцип дефицитных бюджетов – навязывание платежей следующему поколению – что, возможно, является наиболее коварной формой налогообложения. Принудительное отнятие собственности тех, кто ещё даже не родился, пожалуй, величайшая «экстернализация» затрат, которую можно себе представить! Естественно, что риск возмездия со стороны нерождённых полностью отсутствует, и к ним не нужно применять непосредственного принуждения. Таким образом, принцип «отсрочки» – это, наверное, один из самых выдающихся путей, которыми само существование централизованного государства приводит к расширению применения насилия.

ПРИНЦИП 5: ПРОПАГАНДА

Тоталитарным режимам хорошо известно, что для того, чтобы заставить людей согласиться с применением насилия, оно всегда должно быть освещено в благородном свете. Насилие со стороны государства никогда нельзя называть простым применением грубой силы с целью материального обогащения политиков и бюрократов – оно всегда должно представлять собой проявление важных социальных или культурных ценностей, таких как забота о бедных, больных, старых или малоимущих. Насилие всегда должно быть спрятано от прямого взгляда, а его последствия необходимо возвышать до сентиментальных высот парящей риторики. Кроме того, последствия прекращения насилия всегда должны изображаться в катастрофическом свете. Таким образом, ликвидация государства всеобщего благосостояния приведёт к массовому голоду; ликвидация медицинских субсидий приведёт к огромной смертности; ликвидация войны с наркотиками вызовет массовую наркоманию и социальный коллапс, а ликвидация самого государства непосредственно создаст пост-апокалипсический кошмарный мир жестоких и бесконечно враждующих банд в стиле киберпанка.

Пропаганда отличается от рекламы: всё, на что способна реклама, это побудить вас попробовать что-то в первый раз – если качество продукта не соответствует вашим потребностям или ожиданиям, то вы попросту никогда больше его не купите. Пропаганда действует совершенно иначе.

Реклама апеллирует к выбору и личному интересу; пропаганда использует риторические приёмы, чтобы морально оправдать отсутствие личного интереса. Реклама может стимулировать только одноразовый спрос; пропаганда навсегда подавляет рациональность. В рекламе обычно используется аргумент эффекта (вам будет лучше); пропаганда всегда использует аргумент морали (вы – зло, если сомневаетесь).

Частное финансирование пропаганды никогда не является экономически выгодным, поскольку количество времени и энергии, необходимых для её внедрения в сознание рядового человека, слишком велико, чтобы оправдать её стоимость. В такой добровольной системе, как свободный рынок, постоянная оплата пропаганды (которая может привести только к «первой» покупке товара или услуги) не является оправданной. Пропаганда «оправдана» только тогда, когда её можно использовать для удерживания пассивности людей в рамках принудительной системы, такой как государственное налогообложение или регулирование. Например, у нас в Канаде общественную медицину всегда называют «основной канадской ценностью», и она не может быть подвергнута никакому рациональному, моральному или экономическому анализу. (Конечно, если она действительно была «основной канадской ценностью», то нам вряд ли понадобилось бы государство, навязывающее её насильно!) Существующая система настолько ужасна, что требуются годы государственной пропаганды – в первую очередь ориентированной на детей – чтобы преодолеть реальный опыт людей, переживших бесконечные бедствия общественной медицины. Пропаганда всегда необходима там, где люди никогда добровольно не выберут восхваляемое ею положение дел. Таким образом, нам нужна бесконечная пропаганда, восхваляющая добродетели государства всеобщего благосостояния, войны с наркотиками и общественной медицины, в то время как добродетель употребления шоколадного пирога оставлена нам, чтобы мы открывали её и укреплялись в ней самостоятельно.

Государственная пропаганда направлена в первую очередь на детей через государственные школы и, как правило, имеет скрытную форму. Принудительный характер государства, разумеется, никогда не упоминается, равно как и финансовые выгоды, которые получают те, кто его контролирует. Дети бесконечно слышат о том, как государство защищает окружающую среду, кормит бедных и исцеляет больных. Эта пропаганда закрывает людям глаза на истинную природу насилия со стороны государства, обеспечивая тем самым возможность его расширения при относительно незначительном или полном отсутствии оппозиции.

Родители вынуждены платить за пропаганду государственных школ посредством налогообложения. Таким образом, создаётся ужасная ситуация, когда налогоплательщики вынуждены платить за собственную индоктринацию – и за индоктринацию своих детей. Такая «экстернализация затрат», пожалуй, является наиважнейшим инструментом, который правительство использует для обеспечения того, чтобы растущее государственное насилие не подвергалось практически никакому оппонированию или рациональному анализу. Ни одна корпорация или частное агентство не может извлечь выгоду из 14-летней программы индоктринации детей – однако государство, навязывая расходы по индоктринации родителям, создаёт ситуацию, когда рабы вынуждены платить за свои собственные кандалы. И, как мы все знаем, если рабы не сопротивляются, владение ими становится гораздо более экономически оправданным.

В силу вышеизложенных причин очевидно, что существование централизованного государства значительно увеличивает как прибыльность, так и распространённость насилия. Тот факт, что оно маскируется послушанием, ни в коей мере не умаляет жестокости принуждения. Всем моралистам, интересующимся одной из величайших тем этики – сокращением или искоренением насилия – было бы неплохо понять глубину и степень, в которой существование централизованного государства продвигает и усугубляет насилие, получая из него выгоду.

Насилие в частной жизни – негативная, но управляемая вещь – однако, как мы видим из бесчисленных исторических примеров, общественное насилие всегда обостряется до тех пор, пока гражданскому обществу не угрожает серьёзная опасность. Поскольку государство извлекает прямую выгоду из насилия, его ликвидация никоим образом не может увеличить масштабы применения насилия в обществе. Совсем наоборот – поскольку частные агентства не могут извлекать подобную выгоду, ликвидация государства послужит беспрецедентному в истории человечества искоренению насилия.