Абсолютно не понимаю, как в поляризованном обществе Уральский ФО и Южный ФО будут договариваться об, условно, критике овсяного печенья, потому что у одних к овсяному печенью отношение либеральное, а у других оскорблять овсяное печенье – харам. Очевидно, что к ФПКЮ суждения, применимые к классической панархии, не приложить, поскольку условным Уральским ФО движет не желание прибыли, а иные силы, политические цели элит этого Уральского ФО, например. Что делать, если федеральный округ продолжит играть в изоляционизм (что невозможно в классической панархии), как в этой ситуации реагировать федеральным властям?
Старый друг
Вопрос отсылает к опубликованному мной довольно давно переводу работы о функциональных перекрывающихся конкурирующих юрисдикциях. Однако при этом в нём демонстрируется довольно традиционное для современного человека непонимание того, чем функциональные юрисдикции отличаются от территориальных. Условный Уральский федеральный округ – это территориальная юрисдикция. Условный Уральский университет – функциональная юрисдикция: хотя у него есть некая территория, юрисдикция университета определяется не территорией, а выполняемой функцией. В его юрисдикции – процесс получения его студентами высшего образования и некоторые сопутствующие вопросы. Университеты могут играть в изоляционизм, вплоть до экстерриториальности кампусов и собственных служб охраны порядка, а могут оставаться унылыми ведомствами в подчинении министерства образования.
Модель ФПКЮ предложена авторами главным образом для ЕС, в качестве развития идеи федерализма, чтобы отнять часть полномочий у составляющих ЕС государств, но передать их не на уровень Евросоюза, а в функциональные юрисдикции. Предлагается довольно гибкая модель, с возможностью образования ФПКЮ в том числе снизу, и ровно в той сфере, которая охватывает масштаб решаемой проблемы.
Отношения между ФПКЮ могут быть конкурентными, если они выполняют родственные функции; могут сводиться к отношениям между заказчиком и клиентом, как, например, у ФПКЮ, обслуживающей атомные электростанции, и ФПКЮ, обслуживающей энергосеть; могут быть условно соседскими, как у полиции и пожарной охраны в одном городе; могут вообще отсутствовать, как у консорциума по сертификации производства варёной колбасы и ассоциации производителей кошерной еды.
Поскольку интересы разных ФПКЮ вполне могут входить в конфликт, между ними возможны судебные разбирательства. В рамках изначальной модели судебную систему переводить на рельсы ФПКЮ не предполагалось, так что скорее всего будет использоваться тот или иной арбитраж, вроде Стокгольмского. Вмешательство полиции в деятельность ФПКЮ также возможно, если какая-нибудь вышестоящая юрисдикция вроде профильного министерства увидит злоупотребления или просто ошибки в отчётности.
ФПКЮ в чём-то выглядят недопанархией, поскольку они могут подразумевать отнюдь не только контрактные отношения с теми людьми, жизнь которых регулируют в рамках своей функции, а даже могут собирать с них целевые налоги, если государство делегирует им эти полномочия. А в чём-то они опережают модель панархии, поскольку при панархии мы имеем что-то вроде контрактных экстерриториальных государств, регулирующих более или менее произвольный набор областей жизни, в то время как полномочия ФПКЮ жёстко ограничены их функцией, что роднит их с моделью анкапа по Фридману.