Все либертарианские принципы основаны на презумпции того, что человек ставит перед собой цели, выбирает для этого средства, анализирует результаты, корректирует свои действия и так далее. Без этого он не усвоит принцип неагрессии, понятие собственности, не научится договариваться. То, как именно протекает целенаправленная деятельность человека, обусловлено его горизонтом планирования. Он может руководствоваться сиюминутными потребностями, а может строить планы на десять лет вперёд или просто, скажем, откладывать некоторые запасы на чёрный день, не конкретизируя сроков наступления чёрного дня.
И вот: человек выстроил свои планы, принялся действовать ради их осуществления, привлёк ресурсы, договорился с кучей людей о сотрудничестве – и умер. Если не привлекать гипотез о посмертии, мы можем утверждать, что ему-то теперь безразлично, что его планы не реализовались. Но это небезразлично окружающим. Кто-то был вовлечён в эти планы, и теперь его собственные планы пошли насмарку. Кто-то просто мотает себе на ус: всё тлен, всё суета сует, надо жить одним днём.
Но даже если исключить из рассмотрения маловероятные сценарии внезапной смерти в расцвете сил, человек, на нынешнем уровне развития науки, остаётся неизбежно смертным. Сегодня он может позволить себе планирование на пятьдесят лет вперёд, зная, что в состоянии лично реализовывать этот план и насладиться результатом реализации. Через сорок лет он может позволить себе планирование лишь на десяток лет. Планы, подразумевающие личное осуществление, становятся всё более сиюминутными. В конце концов человек приходит к состоянию, когда день прожит, и ладно. О чём договариваться с таким человеком?
Наконец, не стоит забывать, что смерть, обрывающая планы человека, может быть насильственной. Твои планы были для меня проблемой. Нет человека – нет проблемы. Кто сказал “NAP”? На кой он нужен, ваш NAP, если он не мог решить проблему, а его нарушение – решило?