Исландия известна людям как страна вулканов, гейзеров и ледников. Но она должна быть не менее интересна для изучающего историю как родина блестящей литературы в поэзии и прозе, как дом народа, который на протяжении многих веков поддерживал высокий уровень интеллектуального развития. Это почти уникальный пример сообщества, чья культура и творческая сила процветали независимо от каких-либо благоприятных материальных условий и даже в условиях в высшей степени неблагоприятных. Не менее интересна она и для изучающего политику и законы, поскольку она создала Конституцию, не похожую ни на какую другую, сохранившуюся в архивах, и свод законов, столь детально продуманный и сложный, что трудно поверить, что он существовал среди людей, чьим главным занятием было убивать друг друга.

Джеймс Брайс «Studies in History and Jurisprudence»(1901), стр. 263

Около сорока лет назад Джордж Стиглер и Гэри Беккер, два выдающихся экономиста из Чикагского университета, опубликовали статью, в которой указали на проблему традиционной системой обеспечения соблюдения уголовного права ³⁰¹. Я хотел бы резюмировать их аргументы с помощью краткой истории.

Я коп, а вы преступник. Я накрываю вас с товаром, это улика, которая отправит вас в тюрьму. Стоимость осуждения и тюремного заключения для вас эквивалентна штрафу в сто тысяч долларов. Моя выгода от признания вас виновным – это золотая звезда в моем отчёте, продвижение карьеры, которое повысит мой доход за всю жизнь на десять тысяч долларов. С точки зрения закона, остальная часть истории очевидна: я передаю доказательства следствию, вы попадаете в тюрьму. С точки зрения экономики всё тоже очевидно. У меня есть нечто стоимостью десять тысяч долларов для меня и сто тысяч для вас. Рынки существуют для того, чтобы перемещать активы в направлении наиболее ценное их использования. Вы платите мне пятьдесят тысяч долларов, и я сжигаю улики.

Чтобы этого не происходило, чтобы система работала так, как задумано, нам нужна полицейская структура второго уровня, надзирающая за первым уровнем – и, возможно, третий уровень, наблюдающий за первыми двумя. Это увеличивает стоимость и усложняет систему. Беккер и Стиглер предложили простую альтернативу: заменить зарплату полицейского вознаграждением. Когда вы платите штраф в сто тысяч долларов или получаете эквивалентное тюремное заключение, я получаю сто тысяч долларов. Теперь единственная взятка, которую я готов принять – это как минимум сто тысяч долларов, что наложит на вас соответствующее наказание и даст экономию на судебном разбирательстве.

Два известных правоведа, Ричард Познер и Уильям Ландес, также из Чикагского университета, ответили, указав на проблемы, которые первая группа авторов не смогла решить, включая вопрос о том, кто имеет право ловить преступника и получать вознаграждение³⁰². Одним из возможных решений было сделать это имущественным правом жертвы, иском против преступника. В этот момент, как указали Ландес и Познер, Беккер и Стиглер заново изобрели систему деликта. Согласно деликтному праву, как и в предложенной гипотетической версии уголовного закона, жертва выдвигает иск против правонарушителя, взыскиваемый путем вынесения приговора в суде или внесудебного урегулирования.³⁰³

Я заинтересовался и добавил к дискуссии ещё две статьи. Одна предлагает решение технической проблемы в системе уголовного права, исполняемой частными лицами, на что указали Ландес и Познер.³⁰⁴ Другая описывает реальную правовую систему, аналогичную той воображаемой, которую они обсуждали. В Исландии Века саг тысячу лет назад, если вы убивали кого-то, его родственники подавали на вас в суд. Изучение этой системы как раз и навело меня впервые на мысль исследовать тему, ставшую предметом настоящей книги. Данная глава представляет собой сильно переработанную версию той статьи.

Проблема источников

Наши знания об исландской правовой системе основаны на источниках двух видов: сагах, историях и исторических романах, написанных в тринадцатом и четырнадцатом веках, многие из которых основаны на событиях и, возможно, были составлены в десятом и начале одиннадцатого веков, и Граугаус (Grágás), собрании юридических текстов, написанном во второй половине тринадцатого века. Когда я впервые попытался разобраться в системе, Граугаус ещё не была переведена на английский; поскольку я не читал по-старонорвежски, я основывал свою статью на сагах и вторичной литературе³⁰⁵. Вернувшись к этой теме более тридцати лет спустя, я первым делом прочитал Граугаус, которая теперь доступна на английском языке. Я пришел к выводу, что некоторые её части несовместимы как с моим старым описанием системы, так и с сагами, на которых это описание основывалось.

Чтобы проверить последний вывод, я перечитал все саги, действие которых происходит в Исландии.³⁰⁶ Я пришел к выводу, что хотя моя статья ошибалась в отношении некоторых важных юридических деталей, я по большей части правильно описал систему, показываемую в сагах.³⁰⁷ Граугаус несовместима не только с «сагами об исландцах», записанными через два или три столетия после описываемых событий, но и с «сагами о Стурлунгах», авторы которых описывали события, многие из которых произошли при их жизни, и в некоторых из которых они сами участвовали.³⁰⁸

Самое главное несоответствие касается внесудебного урегулирования споров. Согласно Граугаус, правонарушение, за которое положено объявление вне закона, могло быть урегулировано на менее суровых условиях только с одобрения Лёгретты (Lögrétta), высшего судебного совета.³⁰⁹ Большинство таких случаев в сагах разрешалось путем урегулирования³¹⁰, но я не нашел ни примеров того, что урегулирование одобрялось Лёгреттой, ни того, как оно было ей заблокировано. Кроме того, многие урегулирования происходили, когда Альтинг не заседал, и поэтому Лёгретта, которая собиралась только во время Альтинга, просто не могла ни одобрить чего-либо, ни отказать в одобрении.

Согласно Граугаус, если кому-то было предъявлено обвинение в серьезном правонарушении, укрывать его – давать пищу или приют – было незаконным. Столь же странно, по крайней мере для современного восприятия, что для него было незаконным посещать любое собрание, в том числе то, на котором его должны были судить³¹¹. Его защиту должен был проводить кто-то другой в его отсутствие. Я нашел только один отрывок в сагах, где кто-то был наказан за укрывательство убийцы до того, как его судили и признали виновным, и это было частью соглашения, а не приговора суда³¹². Подсудимые часто, хотя и не всегда, появляются на собрании, на котором их должны судить.

Граугаус определяет действия, в результате которых кто-то лишился неприкосновенности и мог быть убит без юридических последствий. В них включалось любое нападение, даже неудавшееся, и последствия относились не только к нападавшему, но и к его товарищам, которые знали о предполагаемой атаке или помогали ей.

Предписано, что человек, которому нанесен ущерб, имеет право отомстить, если он хочет, до времени общего собрания, на котором он должен возбудить дело о травмах; и то же самое относится ко всем, кто имеет право отомстить за убийство. Те, кто имеет право отомстить за убийство, являются участниками дела об убийстве. Человек, причинивший вред, лишается неприкосновенности от пострадавшего и от любого из его ближних, хотя в течение двадцати четырёх часов также законно отмщение и другими людьми.

Юридическая модель в сагах более сложна. Есть отрывки, в которых считается, что атакующий лишается правовой защиты³¹³. Один из них, кажется, подразумевает, что защита теряется только в том случае, если кто-то с другой стороны был убит или ранен³¹⁴. Есть и другие, в которых нападение рассматривается как отдельное правонарушение, при этом ущерб одной стороны засчитывается против ущерба другой³¹⁵. Но в большинстве случаев, когда происходит однозначное нападение одного человека или группы на другого, правило о лишении иммунитета игнорируется, и смерти на каждой стороне засчитываются против смертей на другой стороне, а за любые дополнительные смерти полагается либо вергельд (компенсация ущерба за убийство), либо объявление вне закона³¹⁶.

Согласно Граугаус, почти все сексуальное поведение между людьми, не состоящими в браке, было серьезным преступлением.

«Если мужчина целует женщину наедине, без свидетелей и с ее согласия, то он подвергается штрафу в размере трёх марок, и иск за это – дело того же мужчины, что и в случае полового акта. Но если она обидится на это, то иск это её дело, и наказание за такое будет меньшим преступлением. Если мужчина тайно целует жену другого мужчины, наказание за такое будет меньшим преступлением вне зависимости от того, разрешает она это или запрещает … Если мужчина просит женщину переспать с ним, наказание за такое будет меньшим преступлением.”

Gragas II K§155, 69

Но Граугаус также даёт правила наследования, которые считают само собой разумеющимся наличие внебрачных детей. В некоторых случаях матери могли быть бродяжками, к которым не применялись те же правила, или рабами³¹⁷, или отец мог быть объявлен вне закона. Но один из епископов Исландии был незаконнорожденным, мать же его приходилась сестрой предыдущему епископу, а не рабыней или бродяжкой³¹⁸. В сагах о Стурлунгах практически у каждого важного человека есть любовница; один вождь лежит в постели между двумя любовницами, когда появляются нападавшие³¹⁹. Любовницы описываются как дочери респектабельных фермеров³²⁰. Некоторые считали, что быть любовницей важного человека лучше, чем быть женой менее важного человека. Бывают случаи, когда кого-то обвиняют в правонарушении, связанном с половым актом, но, за некоторыми исключениями, это случаи, когда половой акт привел к беременности³²¹.

Чем объясняются конфликты между Граугаус и сагами? Я вижу как минимум четыре альтернативы:

1. Саги ошибаются. В них нет точного описания того, как функционировала правовая система в тот период, который они охватывают.
2. Граугаус ошибается.
3. Граугаус описывает систему в том виде, в каком она существовала в конце периода, а саги – в том виде, в каком она существовала в первые полтора века.
4. Граугаус описывает правовую систему так, как она существовала на бумаге, но не так, как она работала на практике.

Первая альтернатива отправляет нас к давней научной полемике. Родовые саги описывают события конца девятого – начала одиннадцатого веков, но их письменные тексты датируются тринадцатым и четырнадцатым. Возможно, они были составлены вскоре после описываемых событий, передавались в устной форме в течение нескольких столетий, а затем были записаны. Альтернатива – они были составлены людьми, которые их записали на основе отрывков традиции. Если последнее верно, их картина правовых институтов более раннего периода может быть не более надежной, чем картина Дикого Запада в современных вестернах или средневековой Европы в плохих исторических романах³²².

Одним из аргументов против теории устной традиции является то, что саги – это проза, а не стихи, поэтому им легче мутировать при пересказе³²³. С другой стороны, авторы многих из них жили в рамках той же правовой системы, в которой происходил сюжет, хоть бы и в более поздней версии – основные изменения в ней произошли после 1263 года, когда исландцы передали власть королю Норвегии.

Много лет назад Джесси Бёк, ведущий американский исследователь саг, опубликовал гениальное свидетельство в журнале Scientific American. Он продемонстрировал, что совокупность явно не связанных подробностей об Эгиле Скаллагримссоне, центральной фигуре в саге об Эгиле, а также о его отце и дедушке, соответствует теории о том, что они страдали болезнью Паджета, наследственной болезнью, впервые выявленной в 19 веке³²⁴. Это имеет смысл, если сага была написана в то время, когда соответствующие детали еще оставались в памяти живых людей, и меньше смысла, если она была создана двести или триста лет спустя.

По мнению Бёка, хотя детали сюжета саги можно было воссоздавать каждый раз, когда они рассказывались, истории были основаны на исторической и институциональной базе, известной как рассказчику, так и аудитории³²⁵. В конце концов кто-то сделал это ещё раз в письменной форме. Это говорит о том, что они должны быть надежным источником информации об институтах, если не всегда об исторических подробностях. Сигурдссон занимает аналогичную позицию³²⁶.

Независимо от того, можно ли считать родовые саги надежными историческими документами, все согласны с тем, что саги о Стурлунгах, рассказывающие о событиях, гораздо более близких ко времени составления, могут быть такими. Следовательно, если закон в Граугаус противоречит сагам о Стурлунгах, я думаю, мы можем быть достаточно уверены в том, что оно не описывает фактический кодекс законов, по крайней мере, на практике.

Вторая альтернатива подводит нас к природе Граугаус. Она была составлен из двух длинных изложений законов и нескольких отрывочных фрагментов, которые предположительно были составлены частными лицами для своего собственного использования. Более ранний сборник был записан около 1260 г., незадолго до окончания периода независимости Исландии, а более поздний – около 1280 г., после того, как Исландия перешла под норвежское владычество. Один из включённых туда законов состоит в том, что в случае противоречия между письменными изложениями закона, тексты, принадлежащие епископам, имеют приоритет, и это означает, что письменные изложения закона различались³²⁷. Таким образом, тексты Граугаус могут представлять собой некоторую смесь реального закона, трактовок того, кто его записывал, и пожеланий заказчика записи³²⁸.

Третья альтернатива, что закон менялся со временем, верна по крайней мере в одном отношении. В 1000 году Исландия стала христианской. В Граугаус есть длинный раздел, в котором говорится о церквях, о том, что вам запрещено делать в священный день, о наказаниях за это и прочих связанных с этим вопросах. Но сравнение саг о Стурлунгах с родовыми сагами предполагает, что, хотя закон на практике изменился по мере того, как система рушилась, закон в теории, за исключением христианских дополнений, остался почти таким же.

Четвертая альтернатива кажется мне правдоподобным объяснением, когда речь идёт о правонарушениях в области секса. Даже если совращение было преступлением, за которое отец женщины мог бы преследовать по закону, было бы разумнее не делать этого, особенно если беременность не наступила. В одном случае нам рассказывают, что соблазнитель ответил на жалобу отца, предложив жениться на своей любовнице – и сделал это³²⁹. Эта альтернатива также является возможным, но несколько менее правдоподобным объяснением конфликта между наказаниями, накладываемым, согласно Граугаус, на подсудимого до суда, и поведением подсудимых в сагах. Это более проблематично для родовых саг, нежели для саг о Стурлунгах, поскольку к периоду Стурлунгов нарушение закона со стороны влиятельных лиц стало обычным явлением.

Есть ещё одно несоответствие между Граугаус и сагами, в частности, сагами о Стурлунгах, которое подкрепляет предположение о том, что Граугаус частично является списком благих пожеланий. В сагах о Стурлунгах стороны юридических споров довольно часто приходят на Альтинг с сотнями сторонников – чем больше сила, тем выше шансы на благоприятный исход. Обычно нейтральные стороны, иногда во главе с одним из епископов, вмешиваются, желая найти приемлемый компромисс, чтобы предотвратить битву. Согласно Граугаус, ни одна из сторон не может привести на суд более десяти человек³³⁰.

Я прихожу к выводу, что утверждение Граугаус о том, что для урегулирования спора требовалось согласие Лёгретты, несовместимо с многочисленными свидетельствами как в родовых сагах, так и в сагах о Стурлунгах, а значит, почти наверняка ложно. Я считаю, что правила о лишении иммунитета и правонарушениях в сексуальной сфере существовали в той или иной форме, но их никто последовательно не отстаивал. В тех случаях, когда Граугаус не противоречит событиям в сагах, я считаю его правовые нормы разумным предположением о реально действующих правилах.

История и институты

Во второй половине девятого века король Харальд Прекрасноволосый объединил Норвегию под своим началом. Значительная часть жителей, недовольных переменой, уехала³³¹; многие отправились либо напрямую в Исландию, которая была открыта норвежцами несколькими годами ранее, либо косвенно через норвежские колонии в Англии, Ирландии, на Оркнейских, Гебридских и Шетландских островах. Созданная ими политическая система была основана на норвежских³³² традициях с одним важным нововведением – фигура короля отсутствовала.

В основе системы стояли годи (goði, мн. goðar) и годорды (goðorð). Изначально годар, по-видимому, были местными лидерами, которые строили языческие храмы и выполняли роль жрецов. Годи получал храмовые сборы и предоставлял взамен религиозные и политические услуги. Годорд был его конгрегацией. Отношения между годи и его тингманами (thingmenn) были договорными, а не территориальными. Годи не имели никаких претензий на землю тингмана, и тингман мог свободно переходить к другому годи.

Согласно системе законов, установленной в 930 году нашей эры, эти местные лидеры объединялись в национальную систему. В 960 году Исландия была разделена на четыре четверти, в каждой из которых находилось девять годордов, сгруппированных в группы по три, называемых тингами. В 965 г. были добавлены еще три “новых годар” в Северной Четверти, а в 1005 г. – еще по три «новых годар» в южной, восточной и западной четвертях. Новые годар имели места в Лёгретте и играли роль в назначении судей в пятый суд, но не в суды четвертей³³³.

Единственным постоянным должностным лицом этой системы был законоговоритель (lögsögumaður); он избирался каждые три года жителями одной четверти, а какой именно – определялось жребием. Его работа заключалась в том, чтобы запоминать законы, произносить их один раз за время своего пребывания в должности, давать советы по сложным юридическим вопросам и председательствовать в Лёгретте, законодательном органе.

Членами Лёгретты были годар, новые и старые, по два советника от каждого из них, плюс, после того, как Исландия стала христианской в 1000 году, два епископа. Решения принимались большинством голосов с учётом попыток сначала достичь единогласия.

Законы, принятые Лёгреттой, применялись системой судов, также посредством годар. Суд тинга (Vorþing) проводился на весеннем собрании каждой четверти. Судей³³⁴ избирали трое годар этой четверти, каждый по двенадцать человек, всего тридцать шесть судей. Дальше проходил тинг четверти, где решались споры между членами разных тингов одной четверти; похоже, что они мало использовались, и о них мало что известно³³⁵. Над ними находились четыре суда четверти, проходившие на Альтинге (Alþingi), всенародном собрании – ежегодном собрании всех годар, каждый из которых привозил с собой по крайней мере одну девятую своих тингманов. Существовали процедуры, с помощью которых сторона тяжбы могла наложить вето на свое урегулирование в суде тинга, передав его в соответствующий суд четверти. Выше судов четверти, после реформ, приписанных Ньялю, был пятый суд. Дела, не решившиеся на каком-либо уровне системы, переходили на следующий уровень. На всех уровнях судей назначали годар, каждый суд четверти и пятый суд имели судей, назначаемых годар со всей Исландии³³⁶. Пятый суд принимал решение большинством голосов; другим судам, похоже, требовалось, чтобы при вынесении вердикта было не более шести (из тридцати шести) голосов против³³⁷.

Судебная система требует некоторого способа установления фактов дела, что усложняется в обществе, где большинство людей неграмотны. Исландцы использовали систему комиссий разного размера. В некоторых контекстах комиссия состояла из девяти ближайших соседей к месту события, такого как убийство. В других случаях – свидетели обязательного правового акта. Существовали требования о том, кто может входить в состав комиссии, и процедуры отвода неквалифицированных членов, например, тех, кто слишком тесно связан с истцом или ответчиком.

Годорд сам по себе был двумя разными сущностями. Это была группа мужчин – конкретных людей, которые согласились следовать за этим годи, чтобы стать членами этого годорда. От любого мужчины можно было потребовать назвать свой годорд, и он был обязан это сделать, но он был свободен выбрать любого годи в пределах своей четверти, и следовать за ним, и по желанию сменить его на другой годорд (но только в определенное время года)³³⁸. Также годорд был набором прав, включая право заседать в Лёгретте и назначать судей для определенных судов. Возможно, наиболее важным было право считаться тем человеком, через которого обычные фермеры подключались к правовой системе. Фермер, который был тингманом годи, был должен ему ежегодный тинговый сбор, из которого обычно оплачивались расходы тех тингманов, которые сопровождали годи до Альтинга. Сумма тингового сбора оговаривалась между годи и тингманом³³⁹. Годорд в этом втором смысле был рыночной собственностью. Его можно было отдать, продать, передать по наследству. Места в законодательном органе продавались в самом буквальном смысле.

Я описал законодательную и судебную ветви исландской системы власти, но опустил исполнительную. Так же поступили и исландцы. Функция судов заключалась в вынесении приговоров по переданным им делам. На этом суд закончен. Осуждение за серьезные преступления означало полное объявление вне закона. Имущество преступника конфисковывалось, часть шла в качестве компенсации за причиненный ущерб жертве или её наследникам, а часть – на содержание иждивенцев преступника. Если после этого оставалось ещё имущество, годи, ответственный за конфискацию, получал корову или четырехлетнего быка. Остаток делился между между обвинителем и жителями четверти, если ответчик был объявлен вне закона на Альтинге, или членами собрания того округа, где проводился суд о конфискации, если он был объявлен вне закона в суде тинга – чтобы быть потраченным на заботу об иждивенцах объявленного вне закона и, если что-то осталось, других страждущих. Было законно убить объявленного вне закона, незаконно кормить его, укрывать или помогать ему покинуть Исландию. Для менее серьезных преступлений осуждение влекло временное объявление вне закона. Такой преступник имел право покинуть Исландию и мог вернуться через три года³⁴⁰. За ещё менее серьезные правонарушения предусматривалось наказание в виде штрафа. Если он не был оплачен, наказанием становилось временное объявление вне закона, если уплата штрафа обеспечивалась за счёт конфискации имущества по суду, и объявлением полностью вне закона, если не обеспечивалась.

Судебное преследование было делом жертвы или её родственников. Если они и преступник соглашаются на мировое соглашение, дело улаживается. Большинство дел в сагах разрешалось во внесудебном порядке, обычно через денежное возмещение, иногда через временное объявление вне закона или даже полное, но с разрешением на выезд из Исландии. Многие из тяжб были урегулированы арбитражем, включая два наиболее серьезных конфликта, возникших до периода финального распада в XIII веке. По подсчетам двух разных ученых, только около десятой части дел дошли до окончательного решения суда.

Там, где столкновение приводило к гибели обеих сторон, эти смерти обычно зачитывались друг против друга, иногда взвешиваясь в зависимости от того, насколько важен был убитый человек, а излишки выплачивались вергельдом или объявлением вне закона. В некоторых случаях частью платы за убийство одного человека была отмена объявления вне закона, наложенного на другого в предыдущем конфликте. Некоторые тексты предполагают, что обвинитель, добившийся объявления человека вне закона, имел право впоследствии помиловать его³⁴¹.

Исландский закон проводит различие между убийством и тайным убийством. После убийства человека следовало немедленно сообщить об этом³⁴²:

Предписано, что для того, чтобы не быть обвинённым в тайном убийстве, есть лишь один путь: убийца должен огласить убийство как своё деяние в течение следующих двенадцати часов; но если он находится на горе или фьорде, он должен сделать это в течение двенадцати часов после возвращения. Он должен пойти в первый же дом, где, по его мнению, его жизнь вследствие этого не будет в опасности, и рассказать одному или нескольким мужчинам, законно проживающим там, и заявить об этом следующим образом: «Между нами произошла стычка», – он должен заявить, и назвать второго человека, и сказать, где это произошло. «Я оглашаю эти раны как своё деяние и весь ущерб, причинённый ему; я заявляю о нанесении ран, если это повлекло раны, и убийство, если это повлекло убийство».

G1 K87, 153-4

«Предписано, что если он огласит это каким-либо иным способом, чем сейчас сказано, тогда это будет считаться тайным убийством, в результате чего нельзя будет утверждать, что второй человек, независимо от того, какое преступление он совершил, умер, не защищаемый законом, и никакие основания защиты не принимаются».

Скрытое убийство стоило убийце возможности воспользоваться правовой защитой, например, тем фактом, что его жертва была вне закона или лишилась защиты закона в результате нападения. Скрытое присвоение при некоторых обстоятельствах наказывалось более сурово, чем открытое³⁴³. Кроме того, тайное убийство или тайное присвоение (кража) считались постыдными³⁴⁴.

Хреппур

Помимо правовой системы, основанной на годар и годордах, существовала система хреппуров (Hreppur), объединений из нескольких дворов. В отличие от правовой системы, эта была географически завязана на группы соседей из, по крайней мере, двадцати домохозяйств в каждой. В функции хреппура входили координация летнего выпаса, обеспечение системы взаимного страхования для его участников, распределение ответственности за местных сирот и малоимущих, и обеспечение форума для местных разбирательств. Хреппуры были самоуправляемыми. Об их внутреннем устройстве известно немногое³⁴⁵.

Анализ

Одно из возможных возражений против системы частного права состоит в том, что бедные или слабые не смогут отстоять свои права. В исландской системе эта проблема решается путем передачи права жертвы на компенсацию³⁴⁶. Жертва может передать свою тяжбу кому-то ещё, бесплатно или за вознаграждение. Человек, у которого не было достаточных ресурсов, богатства или союзников, чтобы вести тяжбу или привести приговор в исполнение, мог продать это право тому, кто рассчитывал получить прибыль как деньгами, так и репутацией, выиграв дело и взыскав штраф. Это означало, что нападение даже на самую бедную жертву могло повлечь за собой наказание. Человек мог добровольно взяться за дело не из-за денег, а для того, чтобы поднять свой статус, или потому что преступник был врагом, которому он хотел причинить вред³⁴⁷.

Второе возможное возражение состоит в том, что сильные мира сего могут безнаказанно совершать преступления, поскольку никто не сможет привести в исполнение приговор против них. Там, где власть достаточно сконцентрирована, это может быть правдой; это оказалось одной из проблем, которая в конечном итоге привела к краху исландской правовой системы в XIII веке. Но до тех пор, пока власть была разумно рассредоточена, как это, видимо, и имело место в течение первых двух столетий после установления системы, это было не столь серьёзной проблемой. Человек, который отказался уплатить штраф или предложить разумное урегулирование и в результате был объявлен вне закона, вероятно, не будет поддержан таким количеством своих друзей, как истец, стремящийся привести в исполнение судебное решение, поскольку в случае насильственного конфликта его защитники также окажутся нарушителями закона. Если нарушитель закона защищется силой, каждое ранение, нанесенное его соратниками другой стороне, приводит к новому иску, и каждый отказ его урегулировать и заплатить привлечет в коалицию против него ещё больше людей.

В саге о Ньяле есть сцена, которая даёт поразительное доказательство этой стабильности. Конфликт между двумя группировками стал настолько интенсивным, что бой грозит вспыхнуть прямо на Альтинге. Лидер одной фракции спрашивает доброжелательного нейтрала, что он сделает для них в случае драки. Он отвечает, что построит своих вооруженных людей с одной стороны. Если люди лидера, задавшего вопрос, станут проигрывать, они смогут отступить за их спины и закончить бой. Если они начнут побеждать, нейтрал сначала блокирует другую сторону с лучшей доступной оборонительной позиции, а затем прекратит бой до того, как победители убьют больше людей, чем они могут себе позволить³⁴⁸. Даже когда кажется, что система рушится, всё равно предполагается, что каждый убитый враг в конечном итоге должен быть оплачен. Причина достаточно очевидна: у каждого убитого будут друзья и родственники, которые всё ещё нейтральны и останутся нейтральными, если и только если убийство будет компенсировано соответствующим вергельдом.

Похожая картина сохраняется даже в последний период распада, когда коалиции вовлечены в виртуальную гражданскую войну. После того, как становится ясно, какая сторона выиграла битву, большая часть проигравших остаётся невредимой, за исключением тех, против кого победители имеют особенно серьезную обиду. Когда одной из сторон удаётся провести успешную внезапную атаку на дом противостоящего лидера, они убивают его, предполагая, что он присутствует и не успевает убежать, но отпускают всех, кого не убили в процессе, снова за тем же исключением. Если хозяина не оказывается на месте, они обычно повреждают дом, но вряд ли убивают домочадцев.

Есть два объяснения сдержанности в том, что в остальном было довольно необузданным конфликтом. Во-первых, в следующем году вы можете захотеть вступить в союз с фракцией, с которой вы сейчас сражаетесь. Чтобы получить их в качестве союзников, может потребоваться сначала оплатить ваши долги, включая долги за убитых людей. Во-вторых, у людей, которых вы только что победили, есть родственники, не все из которых входят во вражескую коалицию. Чтобы сохранить их нейтралитет или, ещё лучше, дружелюбие, может оказаться необходимым заплатить за тех, кого вы убили.

После одного нападения, в ходе которого был сожжён дом, злоумышленники в конечном итоге согласились возместить ущерб за большинство убитых внутри него, но настаивали на том, что они ничего не должны за одного человека, поскольку они не только предложили ему возможность выйти, но и предложили заплатить ему за это³⁴⁹. Это одна из многих сцен в сагах о Стурлунгах, в которых люди в конечном итоге соглашаются возместить ущерб за тех, кого они убили.

Чтобы сдержать потенциального преступника, нужно, чтобы он верил, что кто-то заранее обязуется действовать против тех, кто причиняет вред его потенциальной жертве. В Исландии это обеспечивалось системой существующих коалиций, в число которых входили годорды, а также некоторые группы друзей и родственников. Если член такой коалиции был убит, другие её участники были заинтересованы в том, чтобы взыскать за него вергельд, даже если это обойдётся дороже, чем сумма, которая должна была быть получена; их собственная безопасность частично зависела от их репутации. Если убийца не хотел платить, в их интересах было довести дело до объявления вне закона, а затем сделать все возможное, чтобы убить преступника, даже с некоторым риском для себя.

Одна из трудностей с выплатой штрафов или возмещения ущерба заключается в том, что если преступник не в состоянии их заплатить, система не обеспечивает адекватное сдерживание. Исландская система справлялась с этим тремя способами. Во-первых, большинство правонарушений были преступлениями, в которых виновный был почти наверняка известен, поэтому выплаты, возлагаемые на правонарушителей, не нужно было дополнительно увеличивать, чтобы компенсировать низкую вероятность того, что их удастся взыскать³⁵⁰. Во-вторых, общество обеспечило эффективные кредитные механизмы. Те же коалиции, упомянутые выше, предоставляли своим членам деньги для оплаты крупных штрафов³⁵¹. В-третьих, человек, неспособный выполнить свое финансовое обязательство, мог быть понижен в статусе до состояния долгового раба, пока он не отработает свой долг. У осужденных правонарушителей был сильный стимул найти способ заплатить за свои преступления, поскольку альтернативой было рабство или объявление вне закона.

Причины слома системы

Одной из причин распада исландской системы, по-видимому, было повышение концентрации богатства и, следовательно, власти. К периоду Стурлунгов было много областей, где все или большая часть годордов принадлежали одной семье, что уменьшало или упраздняло для отдельного тингмана возможность выбирать себе годи и создавало де-факто, хотя и несовершенную, но уже форму территориального суверенитета.

Почему власть стала более концентрированной? Возможно, потому что коалиция, контролирующая нескольких годордов, могла бы привлечь более крупные силы в поддержку судебных исков. Кроме того, поскольку коалиция, контролирующая нескольких годордов в одной и той же области, будет подвергаться меньшей конкуренции за тингманов, она сможет получить их на более выгодных условиях. Эти преимущества будут уравновешены, как в случае Сомали, который будет обсуждаться в следующей главе, умножающимися проблемами, связанными с внутренними конфликтами в рамках более крупной коалиции. Период Стурлунгов назван так в честь клана Стурлунгов, сыгравшего большую роль в конфликтах этого времени, обычно сводившихся к противостоянию разных лидеров.

Еще одним возможным источником концентрации богатства и власти было введение христианства. Церковь находилась под контролем местного землевладельца, который пожертвовал ей землю и оплатил её строительство. Фермеры были должны церкви десятину, некоторая часть которой могла оказаться в руках её владельца³⁵². Это обеспечивало нечто вроде налогообложения, источник дохода для поддержки власти амбициозных людей³⁵³.

Второй, но связанной с первой, причиной распада было внедрение в Исландии иностранной идеологии – монархии. К концу периода Стурлунгов вожди уже боролись не за то, кто кому должен какое возмещение ущерба, а за то, кто в конечном итоге должен править Исландией. Норвежский король дал по крайней мере одному из исландских лидеров титул ярла³⁵⁴ вместе с инструкциями захватить Исландию от его имени и собрать дань. Многие годорды были переданы их владельцами королю. Некоторые из ведущих фигур, покинувшие Исландию, обычно в результате урегулирования, включавшего временное объявление вне закона, стали вассалами короля, в принципе обязанными подчиняться его приказам. Один из них, Снорри Стурлусон, был убит в Исландии по приказу короля в наказание за возвращение в Исландию без королевского разрешения.

Заключение

Многие воспринимают саги как изображение жестокого и несправедливого общества, терзаемого постоянной враждой. Трудно сказать, верны ли такие суждения. Саги были написаны во время или после периода Стурлунгов, окончательного насильственного развала исландской системы в тринадцатом веке, и их авторы, возможно, спроецировали элементы того, что они видели вокруг себя, на более ранние периоды, которые они описали. Кроме того, насилие обеспечивает читателю хорошее развлечение, и авторы саг, возможно, выбрали свой материал соответственно. Даже в относительно мирном обществе романисты могли бы найти за триста лет достаточно конфликтов для большей части литературы.

Качество насилия в сагах, в отличие от другой средневековой литературы, довольно невелико, оно сугубо личное (обычно указывается каждая жертва) и относительно прямолинейное. В тех редких случаях, когда злоумышленник сжигает дом защитника, женщинам, детям и слугам сначала предлагается возможность уйти. Изнасилования и пытки – явление редкое³⁵⁵, убийства женщин – почти неслыханное дело³⁵⁶. Согласно подсчетам ученого, прошерстившего саги о Стурлунгах и посчитавшего все упоминаемые трупы, в течение более чем пятидесяти лет насильственного развала традиционной системы количество людей, убитых или казненных каждый год на душу населения, было примерно равно уровню умышленных и непредумышленных убийств в Соединенных Штатах в 1975 году³⁵⁷.

Приложение: Заработная плата и вергельды

Чтобы сравнить наказания в исландской системе с наказаниями в более привычных правовых системах, нам нужна некоторая мера стоимости денег, в которых были выплачены штрафы. В средневековой Исландии обычно использовались два разных вида меновых ценностей – серебро и вадмаль (vaðmal), шерстяная ткань. Серебро измерялось в эйрирах (aurar) и в марках; марка содержала восемь эйриров. Вадмаль имел стандартную ширину около метра, а его длина измерялась в исландских эллах (alnar) – около 56 сантиметров³⁵⁸. В течение двенадцатого и тринадцатого веков стоимость унции (эйрира) серебра колебалась от 6 до 7.5 элла³⁵⁹. «Законная унция» была установлена на уровне 6 эллов³⁶⁰. По всей видимости, это были расчётные деньги, а не попытка фиксирования цен.

Граугаус содержит отрывок, устанавливающий максимальную заработную плату³⁶¹, возможно, это попытка внедрить монопсонистическое картельное соглашение землевладельцев-тингманов против своих работников. По оценке Поркелла Йоханнессона, заработная плата сельскохозяйственного рабочего без учета жилья и питания составляла около одной марки серебра в год; также он цитирует другого автора, который оценил её примерно в три четверти марки. Йоханнессон также заявляет, что заработная плата за вычетом проживания и питания, видимо, была низкой или нулевой во время заселения страны, но несколько повысилась ко второй половине десятого века.

Эти цифры дают нам лишь очень приблизительное представление о заработной плате в Исландии. Существование законодательства о максимальной заработной плате предполагает, что равновесная заработная плата была выше, чем установленная законом заработная плата. Но заработная плата, как указывает Поркелл Йоханнессон, должна была значительно варьироваться в зависимости от хороших и плохих лет; законодательство может быть попыткой удерживать заработную плату в хорошие годы на уровне ниже равновесной для хорошего года, но выше средней.

Для альтернативной оценки заработной платы я воспользовался тем фактом, что одним из двух меновых товаров была шерстяная ткань – материал, производство которого очень трудоемко. Если бы мы знали, сколько часов ушло на прядение и тканьё вадмаля, мы могли бы оценить верхнюю границу рыночной ставки заработной платы; если на изготовление одного элла уходит Y часов, то почасовая оплата женщин, производящих ткань, включая стоимость любой получаемой ими оплаты натурой, должна быть меньше 1/Y эллов вадмаля.

Я оценил Y двумя способами: исходя из данных Хоффмана о производительности исландских ткачей, использующих ту же технологию в более поздние периоды³⁶², и из оценок, данных мне Джеральдиной Дункан, которая сама работала на ткацком станке с утяжелением основы и вертикальным веретеном, инструментах, которыми пользовались средневековые исландские ткачи³⁶³. Оба метода приводят к неточным результатам, первый из-за разногласий в сообщениях и неопределенности источников относительно того, отводится ли время только на тканьё или на тканьё и прядение, а второй потому, что миссис Дункан не знала точных характеристик вадмаля и того, как соотносится мастерство средневековых исландских прядильщиц и ткачей с её собственным. Я пришел к выводу, что на прядение и тканьё элла вадмаля уходит около дня; эта оценка может легко отличаться в два раза в любом направлении. Если предположить, что в относительно бедном обществе, таком как Исландия, значительная часть дохода рядового рабочего уходила на проживание и питание, эта цифра согласуется с максимальной величиной заработной платы в Граугаус.

Приблизительная проверка этих оценок заработной платы обеспечивается тем фактом, что законоговоритель (lögsögumaður) получал годовую зарплату в 240 эллов вадмаля³⁶⁴ плюс часть штрафов за некоторые мелкие правонарушения. Хотя его должность не была постоянной, она включала в себя не только две недели Альтинга; от него требовалось предоставлять информацию о законе всем желающим. Поскольку человек, выбранный на эту должность, должен быть необычайно талантливым, не кажется необоснованным, что фиксированная часть его заработной платы (которая, в отличие от ранее обсуждавшейся заработной платы, не включала проживание и питание) составляла пятилетнюю заработную плату работника или сумму в размере вадмаля, на производство которого ушло бы около десяти месяцев. Таким образом, эта цифра не противоречит моей предыдущей оценке заработной платы.

В период Стурлунгов, когда богатство стало относительно сконцентрированным, чистый капитал самых богатых людей, по моим оценкам, был эквивалентен трех-четырехсотлетнему производству вадмаля или примерно тысяче коров. Если пересчитать заработную плату в её современный эквивалент, первая цифра соответствует примерно двенадцати миллионам долларов. При пересчёте цены коров вторая цифра составляет лишь несколько сотен тысяч – заработная плата за последнее тысячелетие выросла значительно сильнее, чем цена скота.

В Таблице 1 приведены цены ряда вещей в унциях, эллах, годах производства вадмаля и годах оплаты труда. Предполагается, что унция стоит шесть эллов, годовое производство вадмаля – триста эллов (триста дней по одному эллу в день), а годовая заработная плата – одна марка или сорок восемь эллов.

Вергельд за раба, цена раба и цена освобождения раба были равны, как и можно было ожидать. Цена раба предположительно представляет собой капитализированную стоимость его труда за вычетом стоимости проживания и питания. На первый взгляд кажется удивительным, что она должна составлять всего полтора года оплаты труда (также без учета проживания и питания), но мы должны помнить, что заработная плата, согласно Торкеллу Йоханнесону, была ниже в ранний период, когда рабство было обычным явлением. Рабство исчезло в Исландии к началу двенадцатого века, тогда как большая часть Граугаус датируется концом тринадцатого.

Вергельд за раба был намного ниже, чем за свободного человека. Ценность раба для своего хозяина будет капитализированной стоимостью его чистого продукта. Но ценность свободного человека для него самого и его семьи включает не только его чистый продукт, но и ценность его жизни. Еда и питание – это расходы владельца раба, но для свободного человека – потребление. Также затраты на раба для владельца будут включать в себя цену охраны и надзора, которые не применимы к расчету собственной ценности свободным человеком. В одном отрывке из саги о Ньяле член семьи, которому доверяют, предположительно раб, просит Ньяля пообещать, что в случае его убийства за него заплатят по цене свободного человека, и Ньяль соглашается³⁶⁵.

Таблица 1

	Эйриры	Эллы	Годы производства вадмаля	Годы оплаты труда	Источник
Обычная цена раба-мужчины	12	72	0.24	1.5	Williams 1937, 29
Цена освобождения раба	12	72	0.24	1.5	Johnson 1930, 225
Вергельд за раба	12	72	0.24	1.5	Id.
Вергельд за свободного человека	100	600	2	12.5	Magnusson and Palsson 1960, 108
Вергельд за свободного человека366	400	2400	8	50	Id
Вергельд за важного человека	200	1200	4	25	Id. at 255.
Вергельд за важного человека367	800	4800	16	100	Id.
Оплата труда законоговорителя		240+	0.8+	5+	Gragas I K‡l16 209
Капитал очень богатого человека (период Стурлунгов)		120,000	400	2500	Sveinsson 1953, 45
Капитал очень богатого человека (период Стурлунгов)		96,000	320	2000	Id.
Цена коровы (примерно 1200 н.э.)		90-96	0.3-0.32	1.9-2	Id. at 56

---

В примечаниях к этой главе Sturlungasaga I – это McGrew 1970, первый том перевода саг о Стурлунгах МакГрю. Sturlungasaga II – это второй том МакГрю 1974 года. Gragas I – это Деннис и др. 2007, первый том перевода Граугаус , Gragas II – Dennis и др. 2014 г., том второй. Цитаты из Граугаус помечены разделами, например K§24, и страницами в переводе. Sagas I-V – Hreinsson 1997, The Complete Sagas of Icelanders, тома I-V

³⁰¹ Becker & Stigler 1975.

³⁰² Landes & Posner 1975.

³⁰³ Это приводит нас к интересному вопросу о том, почему в нашей правовой системе некоторые правонарушения рассматриваются как деликты, которые должны преследоваться потерпевшим, а некоторые – как криминал, который преследуется государством. Читатели, интересующиеся моими взглядами на этот вопрос, найдут их в главе 18 в Friedman 2000.

³⁰⁴ Friedman 1984.

³⁰⁵ Friedman 1979.

³⁰⁶ Некоторые саги представляют собой пересказ материалов из других источников, таких как сага о Вёльсунгах (Volsungasaga), исландская версия немецкой песни о Нибелунгах (Niebelungenlied). Другие – это рассказы о событиях в Норвегии, такие как Круг Земной (Heimskringla), сборник саг Снорри Стурлусона о норвежских королях. Поскольку они предоставляют мало информации об исландском законодательстве, я не стал их включать. В результате осталось около 2500 страниц Полных саг об исландцах, действие которых происходит в основном в Исландии, и охватывает события от поселения в 870 году до одиннадцатого века, плюс почти тысяча страниц саг о Стурлунгах (Sturlungasaga), собрания саг, сосредоточенного на последнем периоде распада в тринадцатом веке и событиях, которые к нему привели.

³⁰⁷ Я считал, что убийство ведет к объявлению вне закона только в том случае, если убийца не желает платить вергельд. Именно так обычно происходит в сагах в результате внесудебного урегулирования, но, согласно Граугаус, успешное судебное преследование приводит к объявлению вне закона, даже если обвиняемый готов заплатить. Кроме того, я полагал, что у преступника был период, когда он мог свободно покинуть Исландию, прежде чем его можно было законно убить. Это вновь оказалось неверным описанием правовой нормы полного объявления вне закона, описанной в Граугаус. После того, как в отношении собственности преступника проводился суд по конфискации, сам он становился законной добычей, а помогать ему покинуть остров было незаконно. Но зато я корректно описал условия, к которым часто приходили в результате мировых соглашений, а также последствия временного объявления вне закона.

³⁰⁸ Сага об исландцах (Íslandinga saga) была написана Стурлой Тордарсоном (Sturla Þórðarson), активным участником многих описываемых в ней событий. Сага о епископе Гудмунде (Prestssaga Guðmundar góða) была написана Ламбкаром Торгильссоном (Lambkár Þorgilsson), другом и секретарем епископа Гудмунда, центральной фигуры саги.

³⁰⁹
«По всем убийствам, о которых я сейчас рассказал, а также по серьезным раненим люди не вправе договариваться между собой без предварительного разрешения Общего Собрания. Если люди решают между собой дела, которые не должны разрешаться без предварительного разрешения, наказанием им будет временное объявление вне закона».

(Gragas I К§98, 174).

Один отрывок из Граугаус может быть прочитан как подразумевающий, что урегулирование считается одобренным, если никто из сидящих на Лёгретте, то есть ни один годи или епископ, не возразил против него (Gragas I K§117, 212-13). Но далее отрывок описывает процедуры предоставления временной замены годар, отсутствующих в Лёгретте, то есть это, видимо, относится только к вопросам, рассматриваемым на Альтинге. Если бы какой-либо годи имел право наложить вето на любое урегулирование, можно было бы ожидать, что некоторые подобные инциденты были бы упомянуты в сагах.

³¹⁰ Сигурдссон классифицировал дела в группе саг в соответствии с тем, как они были разрешены, и обнаружил, что только около десяти процентов были урегулированы в суде (Sigursson 160–161). Он цитирует расчет Андреаса Хейслера, охватывающий все случаи из саг об исландцах, с аналогичным результатом (Sigursson 1999, 154).

³¹¹ Gragas I K§86, 145, 148, 149; K§99, 174-5; K§105, 181. Согласно другому правилу, обвиняемый в преступлении, присутствующий на собрании, может избежать наказания, продемонстрировав, что ему предъявлено обвинение не потому, что он виновен, а для того, чтобы не допустить его на собрание (Gragas IK§99, 175). Это соответствует афинскому случаю, упомянутому в Главе 16.

³¹² Sturlungasaga II 161-2, Сага о Гудмунде Дири. Ингимунда, убившего Хельги, далее убивают самого. В ходе урегулироввания дела смерть Ингимунда и наложение штрафа на Эйельфа за укрывательство убийцы засчитывают за убийство Хельги. Поскольку Ингимунда не судили, это, похоже, соответствуует правилам Граугаус. С другой стороны, тот факт, что за убийство Ингимунда причитается возмещение, не согласуется с утверждением Граугаус о лишении иммунитета. В саге о людях из Лаксдаля (Sagas V, 14) Торольф убил Холла и просит защиты у своей родственницы Вигдис. Она отвечает, что «любой, кто предлагает вам защиту, делает это, рискуя своей жизнью и имуществом, потому что очень могущественные люди пойдут по вашему следу». Подразумевается, что укрытие убийцы, которого еще не судили, может привести к неприятностям, но неясно, является ли это вопросом закона или только силы.

³¹³ Sagas I 279 Сага о Бьорне, защитнике людей из Хитардаля, III 85 Сага о Ньяле, III 246 Сага о Финнбоги Могучем.

³¹⁴ Sagas III 78-9 Сага о Ньяле.

³¹⁵ Sagas IV 281-2 Сага о жителях Рейкьядаля и Скуте-Убийце, V 130 Прядь о Болли Болласоне

³¹⁶ Примеры: Sagas II 429 сага о Виглунде, III 68 сага о Ньяле, III 86 сага о Ньяле, III 286 сага о людях из Флои.

Доисламская арабская история дает параллельный пример. Война между племенами Абса и Дхубьяна закончилась, когда два вождя Дхубьяна согласились оплатить виру верблюдами за разницу между количеством убитых на их стороне и их противниками. История записана в 10 в. н.э. Книга песен Абу-л-Фараджа аль-Исбахани.

³¹⁷ Согласно Gragas II K§156, 70, «если мужчина возляжет с рабыней, он подвергается за это наказанию в размере трех марок…»

³¹⁸ Отец был крупным землевладельцем. Пара открыто жила вместе, не имея возможности жениться, потому что их отношения находились в рамках широкой трактовки запрета на инцест.

³¹⁹ Sturlungasagas I 189-194. Упомянутый вождь – Торвальд.

³²⁰ «Право подачи иска в таком деле [полового акта] принадлежит сперва мужу женщины, если он является законнорожденным. Потом ее отцу. Затем законнорожденному сыну шестнадцати зим и старше. …» (Gragas II К§156, 70). Так что, возможно, отец имел такое право, но предпочел не делать этого, и дочь стала любовницей с его согласия.

³²¹ Беременность, повлекшая за собой судебные обвинения, упоминается в саге о Ньяле (Sagas III, 76), саге о людях из Лаксдаля (V, 81), сагах о Стурлунгах I, 64, Sturlungasaga I, 238. Беременность, по-видимому, не приводит к судебным обвинениям в Cairn Dweller (Sagas II, 443) и саге о людях из Флётсдаля (IV, 395). Дела, не ведущие к судебному преследованию, упоминаются в Присягнувших братьях (Sagas II, 354) и саге об исландцах (Sturlungasaga, 120). Есть один случай, когда мужчина добровольно возместил ущерб мужу женщины, с которой он спал (сага о Гудмунде Дири, Sturlungasaga II, 168-9), и один случай, когда мужчина, как утверждается, должен выплатить компенсацию за поцелуи (Кормак, Sagas I, 219). Также известен случай, когда мужчина флиртует с женщиной и пишет ей любовные стихи. Ее отец подает на него в суд, но процесс насильственно прерывается (сага о людях из Ватнсдаля, Sagas IV, 50).

³²² Так называемая книжно-прозаическая теория изучения саг рассматривала исландские родовые саги в основном как вымысел, из-за чего историки ранней Исландии сильно зависели от кодекса законов, Grágás, во всем, что не могло быть основано на археологических данных. Однако за последние два десятилетия ученые снова начали использовать семейные саги как исторические источники, подкрепляя свои выводы антропологическими исследованиями в удаленных уголках Земли.

(Карлссон, 2001)

³²³ Снорри Стурлусон комментирует во введении к Кругу Земному, что наиболее надежными источниками исторической информации являются скальдические стихи, написанные в то время, отчасти потому, что форма стиха снижает вероятность случайного изменения.

³²⁴ Byock 1995.

³²⁵ Byock 2001, 144-145.

³²⁶ Sigurdsson 1999.

³²⁷ Gragas I K§117, 213.

³²⁸
«Сомнительно, что Граугаус представляет собой официальный свод законов. Скорее его следует рассматривать либо как частное собрание законов, принятых Лёгреттой и записанных отдельными лицами, либо как «книгу прав», содержащую примечания к правовым положениям, которые не обязательно были приняты законом. Нет никаких указаний на то, что с Граугаус когда-либо консультировались как с авторитетом на общем собрании.»

(Karlsson, 2001)

Граугаус включает детально разработанную формулу выплат различными родственниками преступника соответствующей семье жертвы. Это не упоминается в сагах, но встречается в некотором приближении в современном валлийском праве:

«Выплачиваемая компенсация, в возмещение неправомерного убийства, называлась галанами. Семья убийцы выплачивала их семье убитого, и существовали тщательно разработанные правила, касающиеся распределения ответственности и выгоды между двумя группами соответственно. … Оставшиеся две трети галанов должны были быть оплачены дальними родственниками убийцы, вверх вплоть до прадедов и вбок, соответственно, до пятых кузенов; всего девять степеней родства».

(Watkin 2007, 66-67)

³²⁹ Sagas, 5:350, Хрумунд Хромой.

³³⁰ Gragas I K§28, 53. Возможно, что приведение армии на Альтинг не считалось привлечением людей к суду, поскольку суд был лишь частью того, что происходит на Альтинге. Однако это была та часть, для которой собиралась армия.

³³¹ По некоторым оценкам, это около 10%.

³³² Барти Гутмундссон утверждает, что поселенцы были в значительной степени датчанами, которые колонизировали Норвегию и, таким образом, принесли с собой датские институты в Исландию (Guthmundsson 1967).

³³³ Двенадцать годар в Северной четверти назначали только девять судей в квартальные суды. Мое описание системы соответствует принятому большинством ученых. Йон Видар Сигурэссон утверждает, что это обратная проекция из более поздних обзоров, что фактическая система в ранний период была значительно менее строгой.

³³⁴ Исландские судьи больше соответствуют присяжным в нашей системе, поскольку именно они должны определять виновность или невиновность. Эквивалента нашего судьи не было, хотя суд мог проконсультироваться с знатоками закона.

³³⁵ Conybeare 1877, 48.

³³⁶ Хотя это общепринятое мнение, некоторые утверждали, что судей в суд четверти назначали только годар из этой четверти. (Johnson 1930, 64, Bryce 1901, 274).

³³⁷ Хотя не было ничего строго эквивалентного нашей системе апелляции, претензии о незаконном рассмотрении дела в одном суде могли быть разрешены в суде более высокой инстанции. В известном деле в саге о Ньяле обвиняемый обманом заставляет обвинение преследовать его не в том суде, тайно меняя свой годорд и, следовательно, свою четверть, чтобы иметь возможность подать иск против обвинителей в пятом суде.

³³⁸

«Чтобы законно войти в собрание четверти, отличной от той, где человек живет, требовалось, чтобы его вождь получил по запросу разрешение в Лёгберге на то, чтобы принять к себе в тингманы кого-либо из-за пределов четверти в свою треть общего собрания».

(Gragas I К§83, 141).

Это правило кажется несовместимым с уловкой из саги о Ньяле, где Глоси передает свой годорд своему брату и становится тингманом годи в другой четверти, меняя суд, в котором его следовало судить (Sagas III, 179), но возможно, что правило было установлено позже, и может быть, как раз в ответ на такую уловку. Человек мог объявить, тингманом какого годи он является, на Альтинге или суде тинга.

³³⁹ «Мужчины должны платить за участие в собрании по ставке, согласованной с вождем каждой трети собрания».

(Gragas I К§23, 44).

³⁴⁰ Он был под защитой от легального убийства до самого отъезда, при условии, что он оставался в пределах ограниченного участка, отведенного ему.

³⁴¹ «Торкель Флозасон, объявленный вне закона прошлым летом, нанес визит Торварду и, положив голову перед ним на стол, ожидал его решения. Торвард помиловал его и сказал, чтобы он шел с миром, куда пожелает».

(Sturlungasaga II, 100).

³⁴²

«Предписано, что если человек тайно убивает человека, наказанием становится объявление вне закона. И это считается тайным убийством, если человек скрывает это, или прячет труп, или не признает этого»

(Gragas I K§87, 154).

Аналогичное требование фигурирует в правилах феодальной системы северной Албании. (Fox 1989, 164.)

³⁴³ Полное объявление вне закона было наказанием за кражу еды, независимо от ее ценности (Gragas II K§228, 179). Это также было наказанием за кражу чего-либо еще стоимостью более половины унции, если была предпринята какая-либо попытка скрыть кражу (Gragas II K§227, 162).

³⁴⁴ В саге о Ньяле Хальгерд посылает раба украсть еду из соседнего склада. Когда ее муж, Гуннар, обнаруживает это, он дает ей пощечину и предлагает компенсацию соседке. В одном отрывке в саге об Эгиле Эгиль и его товарищи убегают от похитителей с большим количеством украденных сокровищ. Эгиль, будучи честным человеком, настаивает на том, что он вернется один, чтобы рассказать хозяевам, кто забрал их сокровища, а затем убить их. По законам Уэльса сокрытие убийства удваивало причитающуюся компенсацию ущерба (Watkin 2007, 66).

³⁴⁵ Byock 2001, 137-8.

³⁴⁶ Примеры можно найти в Sagas III Njal Saga, 25, 27, 76

³⁴⁷ Как происходит в Саге о Храфнкеле. Тот же порядок появляется в правовой системе команчей, как упоминается в Главе 13.

³⁴⁸ Sagas III, 177, Сага о Ньяле. В более раннем отрывке той же саги, на стр. 84, Гуннар отвечает на предложение своего брата Кольскегга преследовать побежденных нападающих: «Наши кошельки будут достаточно пусты к тому времени, когда будет выплачена компенсация за уже лежащих мертвыми».

³⁴⁹ Sturlungasaga II, 184.

³⁵⁰ Поскольку сокрытие преступления считалось постыдным и в случае неудачи налагало дополнительные правовые последствия.

³⁵¹ В сомалийской системе, описанной в Главе 11, разделение платежей было заранее определено контрактом между членами коалиции, и законом между членами Акилы в исламской системе, описанной в Главе 5. Исландская система была неформальной, но в сагах описаны случаи, когда крупный штраф, наложенный на лидера во внесудебном порядке, выплачивается в основном за счет добровольных пожертвований его последователей. Граугаус в нескольких местах упоминает об обязательных выплатах в качестве спасательного круга от родственников преступника соответствующим родственникам жертвы, но я не нашел таких примеров в сагах.

³⁵² Каждый фермер, плативший налог на тинг, ежегодно должен был платить десятину по одному проценту своего состояния. Четверть шла в Хреппур на содержание бедных. Четверть доставалась епископу. Четверть доставалась человеку, который заботился об обслуживании церкви, четверть священнику, который мог быть ее владельцем, членом его семьи или одним из его слуг. Таким образом, половина десятины могла в конечном итоге перейти к землевладельцу, который предоставил землю для церкви.

³⁵³ Byock 2001, 328-9.

³⁵⁴ Гицур ярл. По некоторым данным, титул получил и Снорри Стурлусон.

³⁵⁵ В саге о Храфнкеле есть примеры пыток. В одной из саг о Стурлунгах Стурла обманул Урукджу и, как говорят, ослепил и кастрировал его. Но позже в саге он, похоже, все еще может видеть – факт, который так и не получил объяснения. Возможно, человек, на самом деле ответственный за нанесение ему увечий, только сделал вид, что это сделал. Один инцидент связан с изнасилованием или умышленным изнасилованием жены и дочери мужчины (Sturlungasaga II, 34, Сага о Торгильсе и Хафлити), другой – похищение женщины с намерением жениться на ней. Ее возвращают, когда становится ясно, что ее не получилось убедить согласиться (Sturlungasaga I, 207-8).

³⁵⁶ Единственные известные мне случаи преднамеренного убийства женщины связаны с казнью ведьм. В сагах есть несколько случаев, когда женщина нападает на мужчину, в одном случае пытаясь ударить его мечом своего брата, которого он помог убить, в другом – ударила мужчину по лицу кошельком с серебром, которым он подкупила мужа, чтобы тот предал ее родственника (Sagas V, 17, Сага о людях из Лаксдаля). В обоих случаях ответные действия не предпринимаются.

³⁵⁷ Свейнссон 1953 на стр. 72 дает оценку в триста пятьдесят человек, убитых в бою или казненных в течение пятидесяти двух лет (1208–1260). Население Исландии составляло около семидесяти тысяч человек, что дает 9,6 смертей на 100000 в год.

³⁵⁸ Hoffman 1964, 213.

³⁵⁹ Gjerset 1924, 206.

³⁶⁰ Magnusson and Palsson 1960, 41. Также Johannesson 1933, 37.

³⁶¹ Gragas I K§78, 129-130.

³⁶² Hoffman 1964, 215-16.

³⁶³ Из частной беседы

³⁶⁴ Gragas I K§116, 209.

³⁶⁵ Sagas III, 45, Сага о Ньяле.

³⁶⁶ Один из моих источников интерпретирует унцию, в которых измеряются компенсации, как, вероятно, означающую «унцию неочищенного серебра… стоимостью четыре законных унции» (Magnusson and Palsson 1960, 63). Другой интерпретирует это как законную унцию (Williams 1937, 31).

³⁶⁷ См. предыдущую сноску