Для налаживания добровольных взаимодействий в обществе одному человеку нужно как-то выразить свою добрую волю, а другому как-то её воспринять. Но люди сплошь и рядом говорят на разных языках, имеют разные культурные нормы, разный набор знаний и навыков – где гарантия, что им удастся наладить взаимовыгодное сотрудничество, если они друг друга не поймут?
Один обучен обозначать свои цели прямо и чётко, другой воспринимает такой подход как грубый и недипломатичный – и с чего вдруг у них сможет сложиться рыночное взаимодействие? Один приучен говорить комплименты, другая приучена опасаться харрасмента, и вот они уже не сотрудничают, а ведут холодную войну, искренне считая, что вторая сторона начала неспровоцированную агрессию. Один говорит по-фински, другой по-японски, какая тут вообще может быть успешная коммуникация?
Можно, конечно, сказать, что это временные трудности, любого контрагента можно изучить и начать успешно коммуницировать, но затраты времени невосполнимы. О каком сложном глобальном взаимодействии со множеством партнёров можно говорить, какое глубокое разделение труда практиковать, если с каждым приходится долго и аккуратно сближаться, пока не получится достигнуть понимания?
Коли так, разумно предположить, что люди всегда будут экономить усилия, а потому искать близости с теми, кого лучше понимают, кучковаться вместе, отгораживаться от тех, кто выглядит чуждыми, распространять в своём кругу стереотипные байки о характере представителей соседних сообществ, а там, слово за слово, от смешных анекдотов дело легко дойдёт и до обмена ракетными ударами. Не доказывает ли справедливость этого рассуждения вся история войн?
Так “рыночек порешает”. Есть спрос на понимание контрагентов – появится и предложение в виде посредников. Люди, волею судеб оказавшиеся на стыке культур, вскоре обнаружат, что на их понимании 0боих культур можно заработать. Ну и зарабатывают. Вот пример из Слезкина, “Россия и малые народы Севера”:
“К концу XVIII в. значительное число бывших казаков и крестьян сделали своим единственным занятием торговое посредничество между ясачными людьми и остальной империей”
Вот как работал интерфейс между рыночной-налоговой и первобытно-общинной культурами:
“Рост торговли привел к установлению постоянной коммерческой сети, которая связывала общины поселенцев с обитателями тундры и тайги. У большинства ясачных людей были «друзья», которым те приносили свои товары и у которых получали свежие припасы. «Дружба» была обычным способом формализации отношений обмена на доколониальном Севере, и при отсутствии наличных денег русские быстро втянулись в эту систему. В рыночных терминах такие отношения были равносильны частной монополии: каждый купец имел исключительное право на продукцию своего «друга»”