Ещё одно важное оправдание необходимости существования государства – потребность в стабильной и универсальной денежной системе. Утверждается, что при отсутствии общей системы определения цен и стоимости экономическая деятельность замрёт, так как всё, что останется при отсутствии денег и цен – это автаркия, бартер и/или неэффективная командная экономика.

Далее утверждается, что если правительство прекратит задавать объём эмиссии и проводить её, то сами деньги перестанут существовать, и экономика рухнет. Каждая группа будет определять деньги на свой лад, и в торговом центре вам придётся договариваться с людьми, использующими алмазы, золото, акульи зубы, соль, специи, DVD-диски и неизвестно что ещё.

Таким образом, наша экономическая жизнь превратится в бесконечно повторяющиеся попытки сопоставить различные валюты с различными продуктами; ценность наших зарплат упадёт – или она вообще испарится – из-за количества труда, затрачиваемого на поиск кого-то, кто примет нашу «валюту». Кроме того, учитывая огромное разнообразие «валют» в безгосударственном обществе, мы никогда не сможем быть уверенными в том, что нас не обманули; кто-то может дать нам за мешочек корицы двенадцать акульих зубов, и – о ужас! – придя домой, мы можем выяснить, что эти зубы – подделка!

(Я надеюсь, читатель уже достаточно вник в тему, чтобы распознать «Аргумент Апокалипсиса», когда он ему попадается!).

Как и многие другие высказывания против безгосударственного общества, вышеуказанный подход можно определить как аргумент «детского сада для умственно отсталых». С этой точки зрения общество состоит из сильно отсталых взрослых людей, которые считают невозможным сотрудничество ради взаимной выгоды, а вместо этого бегают как куры с отрезанными головами, хватаются за всё на своём пути, с подозрением и враждебностью смотрят друг другу в глаза и, возможно, едят клей и засовывают пластилин себе в нос.

Главное, что нужно понимать о деньгах, это то, что это просто ещё один товар, точно такой же, как айфон, автомобиль или телефонная линия.

Телефонная линия предназначена для облегчения общения по сценарию «многие ко многим» – любой, кто платит за доступ к ней, может поговорить с любым другим подписчиком. С точки зрения потребителя, телефонная линия является «невидимым» посредником в обмене разговорами, от кого угодно и к кому угодно.

Точно так же деньги – это «невидимый» посредник в обмене стоимостью в рыночной среде.

Деньги нужны только потому, что люди хотят торговать – я обычно не устанавливаю «рыночную цену» на овощи, которые выращиваю для собственного потребления на своём заднем дворе. (Хотя потраченное мной время, конечно, является формой «цены»…)

Деньги отражают степень платёжеспособного спроса на товары и услуги – платёжеспособного, потому что все мы можем хотеть Ламборджини, но очень немногие из нас действительно имеют деньги на его покупку.

Деньги – это способ измерения яблок относительно апельсинов. Сколько моего экономически продуктивного времени стоит дюжина апельсинов? Сколько апельсинов стоит дюжина яблок? В отсутствие денег единственной альтернативой является прямой обмен, который ужасно неэффективен по очевидной причине: если я хочу обменять яблоки на апельсины, то я должен найти того, кто хочет обменять апельсины на яблоки.

Как и у любого товара, у денег есть цена – и эта цена называется «процентной ставкой». Если я хочу взять машину в аренду, а не покупать её, то мне не нужно брать на себя оплату всей капитальной стоимости автомобиля, я могу взять машину в долг (что на самом деле означает одалживать капитальную стоимость у того, кто заплатил за неё ранее) и оплатить арендную плату.

Точно так же, если я хочу занять деньги, то я должен оплатить «арендную плату», то есть проценты, равные сумме, которую я готов отдать, чтобы иметь что-то раньше, а не позже. «Процентная ставка» существует потому, что время – самое ценное благо, которое у нас есть, его никак нельзя заменить, а без него мы – ничто.

Я могу экономить 20 лет и купить дом, но в этом нет особой ценности; если я воспользуюсь таким подходом, то сэкономлю деньги на процентной ставке, но что с того? Я лишь обменял оплату процентной ставки на арендную плату за проживание где-то ещё – и это тоже невозвратные вложения. Неважно, отдаю ли я свои деньги банку или арендодателю.

Бояться того, что безгосударственное общество не сможет создать или поддерживать какую-либо объективную денежную систему, значит говорить, что люди откажутся от сотрудничества, даже если его отсутствие приведёт к полному коллапсу экономической системы и всей основы их высокого уровня жизни.

Легко представить, что в отсутствие денег экономическое благосостояние и рост обрушатся где-то на 95%. Скажем так, на момент написания книги средний годовой доход человека в развитой экономике составляет около 35000 долларов США – когда мы отвергаем безгосударственное общество из-за страха, что оно не способно поддерживать денежную систему, мы в действительности утверждаем, что люди согласятся на ежегодное снижение дохода с 35000 до 1750 долларов США вместо того, чтобы сотрудничать друг с другом.

Иными словами, если бы я был готов платить вам 33250 долларов в год – разницу между жизнью в грязной хижине и жизнью в комфортабельном доме, между голодом и наличием более чем достаточного количества пищи, между уборной во дворе и домашней сантехникой – за сотрудничество с другими людьми, вы бы сказали «нет»?

Вы бы так не сказали.

Если бы человек не обладал достаточным рациональным эгоизмом, чтобы принять двадцатикратное увеличение своего дохода просто через участие в какой-нибудь разумной денежной системе, то философия, медицина и общество любого рода были бы совершенно невозможны, и вы не смогли бы читать этот текст под предлогом того, что усилия на обучение чтению не стоят самого чтения.

Я прошу прощения, если я слишком настойчиво педалирую этот вопрос, но вот вам ещё один способ в нём разобраться. Представьте следующий сценарий:

Анархическая кредитка

Допустим, вы зарабатываете 35000 долларов в год, и в один прекрасный день получаете письмо от компании «Anarchist Credit Card Company»:

Уважаемый!

У нас есть очень интересное предложение для Вас! Если Вы согласитесь получить анархистскую кредитную карту и использовать её, по крайней мере, в 80% ваших потребительских покупок, мы будем бесплатно вносить на Ваш счёт 700,000 долларов каждый год, и Вы можете их тратить, как считаете нужным, по Вашему усмотрению!

За это мы лишь будем взимать с остатка суммы 1% годовых…

Скажите, насколько вам интересно такое предложение? 700000 долларов бесплатных средств каждый год, и это всего лишь за обязательство использовать конкретную кредитную карту?

Ведь именно в этом и состоит наше анархистское предложение!

Учитывая стимулы, связанные с участием в добровольной денежной системе, мы можем быть уверены, что все, кроме сумасшедших, ухватятся за такую возможность.

Предприниматели, которые могут предложить людям немедленное и постоянное увеличение их доходов в 20 раз, не будут страдать от отсутствия людей, желающих воспользоваться их услугами.

Таким образом, мы можем быть абсолютно и полностью уверены в том, что безгосударственное общество будет иметь стабильную и выгодную денежную систему.

Теперь мы займёмся изучением того, как это может работать.

Какую проблему мы пытаемся решить?

Всегда интересно наблюдать за тем, что Айн Рэнд называла «незамутнённостью», проявляющейся, когда люди защищают существующую государственную валютную систему.

Государственное хищничество в отношении экономики посредством монополии на валюту — один из самых жестоких и разрушительных аспектов этатистского общества.

Чрезмерная печать денег, используемая для обогащения групп, имеющих влияние на правительство, приводит к инфляции или потере покупательской способности, возникающей в результате того, что слишком много долларов гоняется за слишком малым количеством товаров и услуг.

Если бы я хотел открыть компанию по выпуску кредитных карт и разослал инвесторам бизнес-план, информирующий их о том, что моей целью является годовое увеличение выплат потребителей за все свои покупки на 5%, и использовал это в качестве основы моей прибыли, они бы посмеялись надо мной, как над смешным безумцем! «Кто согласится приобрести такую вампирскую кредитную карту?» – скажут они с насмешкой и, пожалуй, поделятся этой шуткой со всеми друзьями.

Затем те же инвесторы натыкаются на анархиста и по ходу общения неизменно начинают защищать существующую государственную валютную систему, даже не замечая категорического противоречия.

Это истинная странность мира, которую может увидеть только анархист.

Инфляция – это жестокая атака на бедных; займы для финансирования дефицита – возмутительное хищение у нерождённых, подобное тому, как фермер получает ссуду под залог своего нерождённого будущего домашнего скота.

Причиной того, почему государственные денежные системы всегда терпят крах, является лежащее в их основе простое финансовое уравнение.

Защитные схемы мафии «работают», потому что затраты на их обеспечение намного меньше, чем выгоды от запугивания. Если вы потребуете у владельца ресторана 1000 долларов в месяц за «защиту», и при этом найм головореза для его запугивания обойдётся лишь в 100 долларов, экономическая выгода очевидна. По сути, заработная плата бандита напрямую выплачивается его жертвами, а огромная прибыль достаётся боссам бандита.

Прибыль организованной преступности ограничивается соотношением сил между бандитами и владельцами ресторанов. Если мафиози начнут беспредельничать с поборами, владельцы просто продадут свои рестораны и откроют их в другом месте. В качестве альтернативы они могут нанять охранников для защиты ресторанов, тем самым лишая мафию бизнеса – или нанять своих головорезов, чтобы они угрожали мафиозным гангстерам. (В «Крёстном отце», например, молодой Корлеоне решил убить гангстера вместо того, чтобы платить ему).

Однако правительства трудно «ограничить» подобными методами. Выезд из Бруклина – это одно; выезд из Соединённых Штатов – это совсем другое дело, связанное с куда большей тратой времени и средств.

Кроме того, переезд в другую страну не решает проблемы налогообложения, потому что «плату за защиту» у вас будут насильно отбирать, где бы вы ни жили.

Граждане также не могут нанимать охранников для защиты от полиции и военных, поскольку те имеют подавляющее превосходство в вооружении. Таким образом, государство никак не получится ограничить ни через бегство от него, ни через угрозу вооружённого отпора.

Также правительства постепенно начинают всё меньше зависеть от прямого и немедленного налогообложения, поскольку их способность печатать деньги и брать кредиты под будущие налоги уменьшает краткосрочную потребность в ублажении налогоплательщиков.

Мы видим, что мафия могла бы продолжить разрастаться только в том случае, если бы она могла каким-то образом установить следующее положение дел:

1. Владельцы ресторана не могут уйти от неё;
2. Владельцы ресторана не могут защитить себя;
3. Мафия может брать легальные кредиты под будущие доходы от «защиты»;
4. Мафия может печатать столько денег, сколько захочет – и когда захочет – не сталкиваясь с существенной конкуренцией со стороны «фальшивых» денег;
5. Мафия хорошо обеспечена и имеет возможность собирать плату за «защиту».

Такая ситуация привела бы тому, что размеры и сила мафии разрастались подобно раковой опухоли, потому что дисбаланс между краткосрочной выгодой и долгосрочными потерями был бы настолько велик, что никто бы не стал откладывать получение немедленной прибыли. С таким же успехом можно ожидать от одинокого и бездетного молодого человека, знающего, что ему осталось жить всего две недели, проведения одной из этих недель над планированием своего выхода на пенсию.

Конечно, правительство совершенно естественно и неизбежно будет объявлять свои собственные действия как добродетельные, и точно такие же действия в исполнении других называть злом и преступлением. Печать денег – важная и добродетельная функция правительства; частная печать денег – это злой акт «фальсификации», хотя и то, и другое – создание из воздуха бумажной валюты для частной наживы конкретных лиц.

Если вы находитесь в настроении для небольшого интеллектуального развлечения, то вам будет приятно попробовать следующий подход в споре об анархическом обществе: опишите, как, по вашему мнению, должно работать анархическое общество, но тайно введите принципы этатизма, чтобы посмотреть, заметят ли люди подмену.

В случае с валютой, я бы сказал что-то вроде такого:

«На мой взгляд, валюта в безгосударственном обществе должна работать так: одно конкретное частное агентство имеет право печатать столько денег, сколько захочет, и когда захочет – и оно должно использовать это полномочие для оплаты армии, которая затем будет использована, чтобы пристрелить любого, кто попытается напечатать конкурирующие валюты. Это агентство должно иметь право перекладывать долги на ещё не рождённых людей, и взыскивать что угодно с граждан в целом, используя будущие доходы, украденные у них для обеспечения текущих трат!»

Естественно, люди будут шокированы и потрясены таким предложением. Они посчитают создание и навязывание подобных денег коррумпированным и плохим, и немедленно ответят бесчисленными примерами бесконечных и безнравственных последствий такой системы.

Но затем они неизбежно будут защищать ФРС…

«Шоковая терапия» такого внезапного поворота событий может, по крайней мере, поставить чью-то совесть перед голыми и рациональными фактами, и помочь, наконец, увидеть дикий объём пропаганды, которая на них обрушивается.

Монетарные аспекты негосударственных денег

Невозможно точно предсказать, как будут работать деньги в безгосударственном обществе, но я, по крайней мере, могу сказать, что предпочёл бы, будучи потребителем.

Стабильность

Одна из самых больших – и ненужных – проблем в существующих государственных обществах -это почти полная неспособность узнать, что ждёт нас в будущем с точки зрения денежной стабильности. Процентные ставки растут по прихоти лидеров; сначала печатается больше денег, а потом меньше; правительство набирает то больше займов, то меньше; облигации выпускаются с различными процентными ставками и т.д.

В отдельных отраслях бизнес-среда ещё более хаотична. Регуляции раздуваются и меняются; тарифы повышаются и колеблются; ограничения на импорт растут и снижаются; профсоюзные нормы появляются и исчезают – а бесконечно раздражающие государственные субсидии и контракты удерживают бизнес на плаву после того, как он естественным путём должен был бы пойти на дно.

Таким образом, первой гарантией, которую я буду требовать от любого, кто захочет пригласить меня к участию в денежной системе, будет стабильность. Я не хочу беспокоиться о том, будут ли мои деньги стоить меньше в следующем году, или же их стоимость будет колебаться каким-либо существенным образом.

Портативность

Есть причина, по которой люди склонны путешествовать с кредитными картами, а не с подарочными сертификатами конкретных магазинов и ресторанов. Поскольку подарочные сертификаты недостаточно портативны, то для того, чтобы тратить деньги в разных местах, пришлось бы носить с собой значительную их стопку.

При выезде за границу кредитные карты, как правило, предпочтительнее наличных, так как их не нужно конвертировать, и их не так удобно красть.

Точно так же золото было распространённой валютой на протяжении всей истории, потому что оно редкое, портативное, достаточно прочное (но достаточно мягкое для изменения формы), универсально ценное, легко делимое, и не теряет стоимости при дроблении, как бриллиант.

Таким образом, чтобы получить своё место на рынке, любая конкретная валюта должна быть портативной.

Накопление ценности денежных систем, как правило, имеет форму колоколообразной кривой: когда валюта не очень портативна, например, подарочный сертификат, выгода от её производства и использования крайне мала. Когда же валюта становится относительно портативной, она оказывается в своего рода подвешенном состоянии: она значительно ценнее подарочного сертификата, но не так выгодна, как очень портативная валюта, которая использует эффект масштаба.

Например, ритейлерам в моём географическом регионе было бы выгодно предложить мне некую субсидированную валюту, которую я мог бы тратить только в их магазинах. Это уже происходит в магазинах подержанных книг; они могут принимать к оплате либо наличные, либо кредит – и кредит намного выгоднее, потому что владелец магазина получает дополнительную выгоду от того, что вы будете покупать только у него.

Тем не менее, локализованные валюты сталкиваются со значительным недостатком, который заключается в том, что они непригодны для использования в операциях, требующих более широкого экономического охвата. Маловероятно, что компания, которая обеспечивает вас электричеством, находится в вашем округе. В этом случае ваши «местные доллары» не смогут быть использованы для оплаты счёта за электроэнергию, что потребует дополнительных затрат времени и сил на оплату счёта с использованием более универсальной валюты.

В безгосударственном обществе банк также может анализировать ваши привычки в отношении расходов и активно покупать определённую валюту. Если вы тратите 100 долларов в месяц в магазине X, он может покупать 100 «долларов магазина X», получая 5% скидку, так как магазин X может зарезервировать свои неизрасходованные потребительские доллары как актив и гарантию будущих доходов. Банк может взимать с вас 1% за эту услугу, но вы всё равно будете получать выгоду в 4%.

Мы должны помнить, что неудобства порождают предпринимателей. В безгосударственном обществе очевидной услугой будет «прозрачный» способ оплаты с использованием наиболее выгодной валюты. Скажем, у меня будут банковские счета в пяти разных валютах – а мой банк обеспечит оплату в универсальном формате; мне не нужно будет знать все детали, в моих сделках банк воспользуется наиболее выгодной валютой. Таким образом, у меня могут быть разные виды денег, но эта разница будет в значительной степени невидима для меня, за исключением получаемой мною экономии. (Обратите внимание, что эти различные валюты также будут служить сдерживающим фактором для вторжения, как упоминалось выше).

Будет ли для меня дешевле использовать валюту, принятую на другом конце света? Это очень трудно предсказать заранее, потому что универсальная валюта означает как определённую экономию, так и определённые траты. Трудно представить, что китайский продавец продуктов питания был бы заинтересован в предоставлении подростку в Зимбабве валютных скидок, и поэтому местный стимул предоставлять субсидируемую валюту был бы довольно слаб. С другой стороны, значительный объём технических ресурсов, необходимых для работы с определённой валютой, не нужно было бы дублировать.

Конечно, поскольку неудобства порождают предпринимателей, то наверняка ряд предприимчивых людей придумают фреймворк для запуска валют, который можно было бы заполнить любым количеством конкретных валют, точно так же, как сайты почти никогда не пишут код «корзины» с нуля, а заполняют уже существующие фреймворки своими собственными продуктами и ценами.

Такой подход мог бы очень легко решить проблему необходимости дублирования инвестиций в технические валютные системы – в сочетании с прозрачным абстрактным слоем для оплаты в нескольких валютах это создало бы чрезвычайно эффективную и удобную для пользователя валютную систему – или системы, если быть точнее.

Безопасность

После соблюдения вышеназванных критериев мой следующий запрос к деньгам – насколько они безопасны.

Безопасность – это всегда тонкий баланс между удобством использования и надёжностью. Любая онлайн-транзакция может потребовать введения 10 уникальных паролей длиной 255 символов, в её работу практически нельзя будет вмешаться со стороны – но проблема в том, что никто не будет таким пользоваться, по той же причине, по которой немногие люди ставят 20 замков на входную дверь и ходят со стучащей связкой ключей на здоровенном кольце, как какой-нибудь надзиратель. Конечно, быть ограбленным неудобно, но также неудобно тратить 20 минут на то, чтобы каждый день открывать и запирать дверь.

Я бы не требовал от используемой мной валюты абсолютной безопасности (если это вообще возможно) – я бы предпочёл лишь чтобы безопасность соответствовала моим предпочтениям и требованиям.

Некоторые люди беззаботны, некоторые осторожны, а некоторые просто параноики. Параноидальные люди всегда предпочитают переложить расходы, связанные с защитой своих денег, на беззаботных людей; поэтому беззаботные люди возмущаются при необходимости оплаты всех дополнительных мер безопасности, которые предпочитает параноик. Таким образом, любая эффективная денежная система, скорее всего, будет иметь разные уровни безопасности и мер предосторожности, и будет взимать соответствующую плату для каждого уровня.

Беззаботные люди могут предпочесть малое количество или вообще полное отсутствие мер безопасности и, таким образом, они будут платить за участие в денежной системе меньше. С другой стороны, параноику для завершения транзакции может потребоваться идентификация голоса и отпечатков пальцев, сканирование сетчатки глаза, определённые танцевальные движения и скрытые фразы на языке урду. Вся эта специализация является неотъемлемой частью предпринимательской одержимости в предоставлении максимально возможной ценности в любой мыслимой ситуации, ввиду желания не потерять ни единой копейки потенциальной прибыли.

Конечно, главная цель свободного рынка состоит не в том, чтобы способствовать наживе, а в том, чтобы её устранить или, по крайней мере, сделать как можно меньше. Любая фирма с завышенной ценой неизбежно будет терять клиентов, поэтому прибыль даже успешных компаний, как правило, составляет не более нескольких процентных пунктов. Таким образом, мы можем быть уверены, что в свободном обществе будет только нужное количество валютных систем – не так много, чтобы экономические взаимодействия становились сложными и громоздкими, но и не так мало, чтобы отсутствие конкуренции позволяло повышать цены.

Большинство экономических транзакций в свободном обществе будет осуществляться в электронном виде из-за низких транзакционных издержек – однако, наличные всегда будут необходимы по ряду причин. Более высокая цена транзакций с наличными будет отражаться в отсутствии скидок – или в надбавке – к цене, которая будет препятствовать, но не устранять такого рода взаимодействия. Также представляется вероятным, что наличные средства не будут обеспечиваться гарантией реституции при утрате или краже, как в случае электронной валюты, если только не будет способа связать наличные средства с конкретным лицом.

На данный момент может показаться, что электронные транзакции облагаются наценкой, а наличные нет – однако это совсем не так.

Компании, выпускающие кредитные карты, взимают несколько процентных пунктов за транзакцию, в то время как с наличными можно получить определённые виды скидок в компьютерных магазинах, но на самом деле верно и обратное.

В настоящее время, если вы кладёте свои деньги под матрас, они будут терять как минимум несколько процентных пунктов в год из-за инфляции. Более того, определённая часть ваших налогов идёт на поддержание и защиту государственной монополии на валюту. Вполне вероятно, что – если учесть долги и дефицит – вы платите не менее 10% своего дохода за «привилегию» участия в государственной валютной системе. Эта система обладает всеми характеристиками любой жестокой и насильственной монополии: она эксплуататорская, хаотичная, разрушительная, злокачественная и движется к самоуничтожению.

Я плачу один-два процента с большинства пожертвований, которые получаю на Freedomain Radio через PayPal. Полагаю, что на свободном рынке эта сумма была бы как минимум вдвое меньше, поэтому можно с уверенностью сказать, что стоимость денежных транзакций, скорее всего, составит около 1% от их общего объёма, или одну десятую от минимальной суммы, которую вы сейчас платите за государственную систему.

Снижение стоимости на 90% в сочетании с гораздо более высоким уровнем безопасности, гарантированной стабильностью курса валюты, мобильностью, пропорциональной вашим потребностям, а также скидками за покупки в определённых районах, привело бы к созданию практически «бесплатной» денежной системы. (Несомненно, вы также могли бы не платить ни копейки за использование валюты, если бы согласились на рекламу, связанную с этой валютой!)

Банкротство?

Но что произойдёт, если определённая валютная ОРС обанкротится? Неужели все потеряют свои сбережения?

Стандартным клише здесь — по крайней мере, для людей старшего возраста — является сцена «набега на банк» из фильмов времен Великой депрессии, когда обезумевшие люди штурмуют банк, отчаянно желая получить свои деньги, как только узнают, что банк, возможно, обанкротится.

Конечно, такой подход всегда воспринимается негативно по отношению именно к банкам, а не к относительно новой Федеральной резервной системе, которая отвечала за валюту всей страны. Точно так же, если бы иностранный враг бомбил фермерские поля на Среднем Западе, то, несомненно, именно жадные капиталисты, владеющие продуктовыми магазинами, постоянно обвинялись и очернялись бы за последующий рост цен.

Предположим, что какая-нибудь жадная или недальновидная валютная ОРС начала плохо управлять своей компанией — что произойдет?

Ну, в первую очередь это будет замечено его инвесторами и советом директоров.

Первое, что я бы потребовал от группы, отвечающей за любую валютную систему, с которой я связан – это чтобы они держали большую часть своих сбережений в той валютной системе, которую пытаются мне продавать. Я бы потребовал внешнего аудита, чтобы убедиться, что не менее 80% их сбережений находятся в их собственной валютной системе. Как только кто-то из этих людей начал бы продавать свои валютные активы, это стало бы явным признаком того, что они больше не верят в долгосрочную жизнеспособность того, что продают.

Во-вторых, я бы потребовал немедленной продажи компании, если бы её соотношение активов к долгу превысило некое весьма консервативное значение. Чем мне могла бы помочь такая продажа? Если бы кто-то захотел купить проблемную валютную компанию, он бы сделал это только при условии сохранения существующей клиентской базы. Другими словами, ему пришлось бы предложить клиентам некие дополнительные преимущества для их удержания – отсрочку по комиссиям, какой-то денежный бонус или что-то подобное. Чтобы удержать меня от вывода денег из этой валютной системы, кто-то должен был бы заплатить мне за принятие повышенного риска в случае её проблемной ситуации.

В-третьих, я бы потребовал, чтобы любые значительные убытки напрямую погашались из банковских счетов и активов тех, кто отвечает за валюту. Если их валюта продаётся с дисконтом, и я имею всего 80 центов с доллара, потому что они облажались, я бы, чёрт возьми, позаботился о том, чтобы они остались ни с чем, да ещё и жили в трейлере у реки!

Это лишило бы менеджеров стимула наживаться на компании ради личной выгоды. Как бы плохо ни пришлось их клиентам, они сами окажутся в гораздо худшем положении.

В-четвертых, я бы потребовал права снять все свои деньги в любое время, когда захочу.

Давайте теперь проследим вероятную последовательность событий, которые могли бы произойти, если бы у валютной компании возникли финансовые проблемы.

Как уже упоминалось выше, руководство и инвесторы очень быстро осознают любую потенциальную проблему и будут одинаково болезненно осознавать, что если на рынок просочится хоть капля скандала или нестабильности, все их инвестиции могут легко пойти коту под хвост.

Поскольку волонтаризм и свободное общество направлены скорее на предотвращение проблем, а не на их решение – прямая противоположность этатизму, который заключается в изобретении проблем и их дальнейшем усугублении, – менеджеры и инвесторы будут проявлять повышенную бдительность, защищая финансовую устойчивость своей организации. Успех любой добровольной денежной системы начинается и заканчивается доверием: как только что-либо из этого оказывается хотя бы немного скомпрометированным, вся система оказывается под вопросом. Конкуренты всегда будут искать слабые места в других денежных системах и создавать стимулы для переманивания клиентов. Поэтому инвесторы и менеджеры будут использовать все возможные механизмы сдержек и противовесов, чтобы гарантировать надёжность системы.

Однако что произойдет, если какая-то грядущая проблема ускользнет от их внимания, и компания XYZ столкнется с реальными финансовыми трудностями?

Что ж, когда какая-либо компания сталкивается с финансовыми проблемами, это происходит либо из-за её нежизнеспособности, либо из-за плохого управления. Поскольку мы уже установили, что у людей есть потребность в услугах по выпуску денег, мы знаем, что у компании XYZ не может быть проблем из-за того, что её услуги больше никому не нужны. Следовательно, её трудности, вероятно, являются следствием плохого управления.

Если компанией управляют плохо, её либо можно реформировать изнутри, либо нет.

Если компания XYZ сможет реформировать свои методы управления изнутри, то результатом её ошибок не станет банкротство – будут какие-то увольнения, снижения бонусов, сокращение расходов – но не банкротство. У клиентов может даже вообще не сложиться ощущения, что что-то не так.

Хорошо, но что произойдёт, если XYZ не сможет реформировать себя изнутри?

В любой свободной рыночной системе существует множество так называемых «рейдеров», которые постоянно ищут компании с плохим управлением, чтобы купить их и улучшить. Эти рейдеры, несомненно, очень быстро распознают проблемы в компании и попытаются каким-либо образом её захватить.

Будучи рейдером, я бы столкнулся с задачей очень трудного маневрирования. Дело в том, что для меня была бы выгодной утечка информации о проблемах компании XYZ, используя которую, можно было бы снизить затраты на покупку компании и приобрести её за меньшие деньги – однако, такая утечка также создала бы панику среди клиентов, что в значительной степени могло бы уменьшить ценность компании для меня самого.

Таким образом, моей лучшей стратегией будет допустить утечку о проблемах в XYZ – и одновременно предоставить гарантии защиты средств существующих клиентов, а также какого-то стимула или бонуса для сохранения их лояльности. Конечно, я бы предпочёл указать всё это в письменном виде в обязывающем договоре, который вступит в силу, как только я получу контроль над компанией.

Это привело бы к временному падению стоимости XYZ, что позволило бы мне получить контроль над ней за меньшую цену – и, по крайней мере, помогло бы унять страхи существующих клиентов, поскольку они бы получили гарантию сохранения стоимости своих денег.

Однако, как рейдер, я бы столкнулся со значительной конкуренцией со стороны других валютных компаний.

Компания ABC, услышав о любых возможных проблемах XYZ, сразу же провела бы полномасштабную рекламную кампанию, предлагая значительные бонусы любым клиентам XYZ, которые переведут свои средства в компанию ABC. Много компаний предложило бы «спасательные шлюпки», предлагающие клиентам XYZ гарантии того, что они доберутся до берега!

Может случиться так, что какое бы решение ни принял клиент, это не повлияет на результат – другими словами, рейдер может предложить пятипроцентный бонус к его денежным сбережениям, а затем не суметь его обеспечить, и клиентам в конечном итоге насилу удастся вытащить по восемьдесят или девяносто центов с доллара.

Можете считать меня бессердечным, но я не вижу в такой ситуации никакой вселенской трагедии. Любой, кто предлагает вам «бесплатные» деньги, делает это с неявным подтекстом риска, даже если прямо об этом не говорит. Если я решу оставить свои деньги в проблемной компании в надежде получить на пять процентов больше, а в итоге получу на десять процентов меньше, трудно понять, чем это принципиально отличается от любых других инвестиций, скажем, в акции или облигации – а то и вовсе от ставок на скачках.

Таким образом, не существует мыслимой ситуации, при которой клиенты частного поставщика денег однажды проснулись бы и обнаружили, что их сбережения полностью испарились – прибыль от удержания клиентов, особенно в этой сфере, настолько велика, что буквально толпы предпринимателей попытаются вписать себя в это уравнение, на благо существующих клиентов.

В сравнении с чем?

Несомненно, прямо сейчас десятки тысяч умов лихорадочно скандируют все мыслимые варианты, которые могут привести к финансовому краху клиентов компании XYZ Currency. И, возможно, такая возможность существует, но, опять же, это аргумент за анархизм, а не против него.

Любой фермер в любой конкретный момент времени может лишиться урожая – такова реальность и таков естественный риск сельского хозяйства, а если брать шире, то любого человеческого начинания.

Поскольку любой фермер может не суметь обеспечить урожай, единственный способ гарантировать – насколько это возможно – бесперебойные поставки еды – это иметь большое количество фермеров. Если на весь мир будет всего один фермер – преувеличим для наглядности – то как только произойдет неизбежное, и этот фермер не сможет обеспечить урожай, неизбежно наступит всемирный голод.

Такая диверсификация рисков является существенной частью любой рациональной стратегии по уменьшению опасности. Если вам разрешено покупать акцию только одной компании в течение всей вашей жизни, то ваши дела могут пойти как хорошо, так и плохо. Диверсификация является ключом к минимизации риска.

Точно так же, когда у нас есть монополия государства на выпуск денег, и мы признаём, что поставщики денег могут время от времени терпеть неудачу – и, конечно, в истории полно примеров того, как государства портили и уничтожали свою валюту – мы действительно держим все наши яйца в одной очень ненадёжной корзине.

Если мы обеспокоены денежными кризисами в системе свободного рынка, то наихудшее решение, которое можно было бы придумать – это создание жёсткой монополии одной валюты. Если нас беспокоят неудачи ферм, то очевидно, что решение заключается в наличии максимального экономически возможного числа ферм, чтобы тех, кто терпит неудачу, могли подстраховать те, кто преуспевает.

Другими словами, если денежный крах не является проблемой, то безгосударственное общество предлагает наилучшее решение.

Если денежный крах – реальная проблема, то безгосударственное общество снова является наилучшим решением.