чем во всём обществе в целом, и что это говорит про нынешние общественные системы
Интересные вещи нам показывает американская статистика о домашнем насилии в семьях полицейских. Как оказалось, до 40% полицейских офицеров в США практикуют насилие по отношению к своим близким. Уровень насилия в семьях полицейских до 4 раз превышает таковой во всём американском обществе. Стоит заметить – это результат нескольких анонимных опросов самих офицеров. Их семьи же редко жалуются на насилие и обращаются за помощью, поскольку не рассчитывают на неё от коллег своих обидчиков. И офицерам действительно редко выдвигают реальные обвинения в домашнем насилии – в то время, как в общем расследуется 92% заявлений о нём, конкретно в случае офицеров этот показатель составляет всего 42%. А значит на самом деле уровень домашнего насилия в семьях полицейских может быть куда выше 40%. Также среди представителей всех профессий в целом полицейские офицеры оказались наиболее склонны к домашнему насилию.
Конечно, это лишь американская статистика, но нет причин не предполагать, что работники силовых структур будут значительно насильственнее остального населения во всех странах. И удивляться подобному не стоит. Очевидно, что именно более насильственные люди, которые не чувствуют сильного сопротивления и отторжения к совершению насилия, у которых слабее выражена эмпатия, будут и более склонны выбирать себе профессию, где инициация насилия является служебной обязанностью.
Что же это значит для общества? Фактически, существующие ныне во всём мире системы общественного управления и правопорядка, основанные на «легитимной монополии» определённого органа (государства) в применении насилия, становятся орудием в руках насильственных людей. Маленький процент насильников получает власть над всеми остальными, нормальными людьми, в большинстве своём насилия никогда не совершающими. И очевидно, что эти насильники будут использовать силовую власть в собственных интересах, не ограничиваясь какими-то нормами и законами, или же интерпретируя и переписывая их под себя. Также они уж точно не будут отказываться от насилия в частной жизни, считая его в целом нормальным инструментом в достижении тех или иных целей, а то и вовсе прибегая к нему ради снятия стресса и агрессивности, срываясь на окружающих людей.
Стоит понимать, что всё дело в том, почему некоторые люди совершают насилие. Их конечно могут провоцировать или побуждать какие-то события и цели, но что важнее этого – они просто не чувствуют к насилию достаточного сопротивления и отторжения, в том числе у них слабее выражена эмпатия в сравнении с другими людьми. Именно этим и можно объяснить насилие в человеческом обществе, если обратиться к концепции механизма ингибирования насилия, утверждающей, что каждому нормально развивающемуся индивиду присущи врождённые сдерживатели агрессии по отношению к другим людям, наличие которых, в том числе, важно для развития той же эмпатии.
А можно ли ожидать от людей, способных легко совершать насилие ввиду нехватки таких сдерживателей, что они ограничатся его использованием лишь в качестве инструмента поддержания закона и некой справедливости? Нет конечно же, для них насилие норма, они к нему не чувствуют ничего негативного и будут прибегать всегда, когда посчитают нужным. Именно поэтому любую общественную систему, исполнение порядков которой требует насильственного подкрепления, вряд ли можно назвать справедливой и работающей во благо обычного человека – такие системы лишь дают преимущества насильникам и укрепляют их власть над нормальными людьми.
