В предыдущей главе я в общих чертах изложил причины своего отказа от объяснения одного философа о том, что такое добродетель и почему мы должны быть добродетельными. Здесь я предложу экономическое определение того, что такое добродетель и почему мы время от времени бываем добродетельны.

Но иногда и нет. Начнём с последнего.

Экономика порока, или рациональный хулиган

Двое крепких мужчин встречаются в спорт-баре и вступают в спор об относительных достоинствах своих футбольных команд. Спустя полчаса и шесть кружек пива один из них лежит мертвый на полу, а другой стоит над ним с разбитой пивной бутылкой в руке и ошарашенным выражением лица. Рациональное ли это поведение?

Чтобы понять, в каком смысле оно может быть рациональным, рассмотрим обсуждение территориального поведения и стратегий притязаний из Главы 52. Отстаивание притязаний, борьба насмерть с нарушителем границ вашей территории, предотвращение скромных попыток соседней банды заниматься вымогательством в вашем районе, отправка британского флота к Южному полюсу для защиты Фолклендских островов – всё это для вас чистый убыток. Но если люди знают, что вы готовы отстоять свои притязания, вам, вероятно, не придётся этого делать, так как побуждать вас к этому окажется чистым убытком для других.

Точно так же и в нашем случае. Представьте, что вы большой, крутой и, как и большинство людей, имеете обо всём своё мнение. Вы ясно даете понять всем и каждому, что вам не нравится, когда люди не уважают вас, и что вы будете отвечать на неуважение кулаками. Вы постепенно расширяете свое определение понятия “неуважение”, чтобы включить в него флирт с любой женщиной, которая вас интересует, или непроявление должного уважения к вашим мнениям. В том числе и к вашему мнению о футбольных командах. На самом деле избиение людей может быть рискованным, но в большинстве случаев оно вам не понадобится, поскольку другие люди стараются вас не обидеть. Психолог мог бы описать такой тип, как агрессивную личность. Для экономиста это одна из стратегий притязаний – та, которая обычно работает.

Одна из проблем заключается в том, что вы можете быть не единственным, кто придерживается этой стратегии. Однажды вы входите в свой любимый спорт-бар, садитесь рядом с незнакомцем и начинаете рассказывать ему, насколько ваша команда лучше любой другой. У него хватает наглости не согласиться. А полчаса и шесть кружек пива спустя…

Для экономиста или биолога-эволюциониста логика такой ситуации покажется простой. Если никто другой в обществе не перенимает черты агрессивной личности, стратегия окупается; другие люди делают то, что вы хотите, чтобы не оскорбить вас, и отныне вы можете не выполнять свои угрозы. Поскольку это выгодная стратегия, всё больше и больше людей принимают ее. Чем больше людей принимают ее, тем выше риск столкнуться с кем-то, кто оспорит ваши притязания, потому как он тоже приверженец стратегии избиения людей, которые не в состоянии должным образом удовлетворить его.

Когда ситуация придёт к равновесию, хулиганов окажется столько, чтобы в среднем выигрыш от встреч со «слабаками», которые отступают, уравновешивал потери от столкновения с другим «хулиганом», который этого не делает. Биологи-эволюционисты называют свою версию игрой ястреб/голубь. Ястребы и голуби в их модели – это два варианта одной и той же птицы, отличающиеся только тем, как они ведут себя; когда две птицы претендуют на один и тот же кусок пищи, голуби отступают, а ястребы – нет. В равновесии, создаваемом на этот раз дарвиновской эволюцией, ястребов оказывается ровно столько, чтобы выигрыш ястребов от встреч с голубями в среднем уравновешивал проигрыш от встреч ястребов друг с другом.

Впервые я услышал пример про драку в баре много лет назад на презентации в Калифорнийском университете. Докладчик пришел к выводу, что нельзя предотвратить такое преступление наказанием, поскольку это поведение иррационально, и к тому же убийца сразу пожалел о содеянном. Я с одной стороны, и Эрл Томпсон с другой, мгновенно возразили насчет того, что данное поведение было в действительности рациональным, и может рассматриваться как результат стратегии притязаний.

Один из выводов заключается в том, что такая стратегия также поддается сдерживанию. Чем суровее наказание за убийство кого-либо в данных обстоятельствах, тем выше цена взаимодействия ястреба с ястребом, а чем она выше, тем меньше равновесное число ястребов.

Экономика добродетели

Существует, вероятно, множество людей, которые не будут воровать, даже если они уверены, что никто за ними не наблюдает. Почему?

Я предпочитаю начинать отвечать на этот вопрос с наблюдения, что многие, хотя и не все, человеческие взаимодействия являются добровольными. При принятии решения о найме кого-либо важно учитывать, станет ли он воровать, если за ним не следить. Выгода для работника от желания украсть есть сумма украденного. Затраты для работодателя – это сумма украденного плюс стоимость наблюдения за работником, дабы он эту сумму не присвоил. Отсюда следует, что издержки работодателя обычно больше, чем выгода работника. Таким образом, если бы работодатели могли определить, кто из работников честен, а кто нет, если бы функция полезности работника, его предпочтения в отношении собственного поведения были написаны у него на лбу, то надбавка к заработной плате за честность была бы больше, чем дополнительный выигрыш от потенциальной нечестности. Таким образом, работник был бы живо заинтересован в том, чтобы быть честным.

Наши функции полезности действительно написаны у нас на лбу, хотя и несколько размазанным карандашом. Каждый из нас производит с помощью тона голоса, мимики и движений тела поток информации о том, что находится у него в голове. Чтобы послать ложный сигнал, убедить людей, что ваши предпочтения круто отличаются от тех, которые у вас в действительности есть, вы должны одновременно думать, как человек, которым вы действительно являетесь, для принятия решений (например, когда можно незаметно что-то украсть), и как человек, которого вы изображаете, дабы своим поведением посылать такие сигналы, которые бы посылала изображаемая вами личность. Если компьютеру требуется выполнять в два раза больше вычислений, он тормозит. И мы тоже – большинство из нас не очень хорошие лжецы. Отсюда следует, что большинству из нас гораздо легче показаться  честными, если мы на самом деле честны, а не наоборот. Казаться честным – в моих эгоистических интересах. Самый простой путь к достижению этого результата – быть честным.

Предположим, однако, что на старте все честны. Тогда работодателям не нужно прилагать никаких усилий, чтобы отличить тех, кто на самом деле честны, от тех, кто только лишь притворяется. Но это даёт возможность умеренно компетентному лжецу получать одновременно как премию за честность, так и дополнительные выгоды от нечестности. Механизм равновесия здесь отличается от игры ястреба/голубя, но логика та же: чем больше нечестных людей, тем более осторожны другие люди, и следовательно, тем ниже выигрыш от нечестности. Равновесное количество притворяющихся честными нечестных людей велико ровно настолько, чтобы другие проявляли достаточно осторожности и не позволяли этому количеству увеличиваться. Прирождённые мошенники выигрывают от своих талантов. Для остальных из нас – честность выгоднее.

Это предполагает существование некоего механизма, посредством которого количество честных людей соотносится с размером вознаграждения за честность. Это может происходить, когда люди приучают себя к хорошим привычкам, через родительское воспитание честности у детей и даже посредством эволюции – если честность в какой-то степени является наследственной чертой, увеличивающей репродуктивный успех.

Генетическое объяснение также подсказывает, почему люди показывают свои мысли и чувства с помощью мимики. Несомненно, гены могут создать человека без мимики, но кто захочет иметь с таким дело? Кто вступит с ним в брак? Насколько в наших социальных связях значима честность, настолько же значима и репутация плохого лжеца.

Чтобы упростить свое объяснение, я изложил его в терминах одних конкретных отношений и одной конкретной добродетели, но его применение гораздо шире. Лучше быть в браке с супругом, который вас не обманывает, чем с тем, кто это делает. Лучше работать на человека, который честен с вами, закупаться у честного продавца, сдавать в аренду честному арендатору.

Этот аргумент подразумевает, что покуда вы вовлечены в добровольное взаимодействие с людьми, верно представляющими, что вы станете делать, а что нет, в ваших же интересах придерживаться такого поведения, которое бы максимизировало благо той группы людей, с которой вы взаимодействуете. Выгода для тех, что имеет дело с приверженцами такой стратегии, приведёт к тому, что вам предложат условия, приносящие больше выгоды, чем ваши дополнительные затраты на такое поведение. Добродетель окупается.

И убойный аргумент напоследок

Рассмотрим два общества. В одном из них большинство социальных взаимодействий являются добровольными: мы выбираем работу, сотрудников, супругов. Во втором, напротив, большинство связей выбрано за нас. Первое – это, например, современное рыночное общество. Второе может быть социалистическим обществом с центральным планированием и государственным распределением рабочей силы – или же традиционным обществом, в котором большинство людей рождается для определенной роли с очень ограниченными альтернативами.

В рыночном обществе, поскольку большинство людей сотрудничает со мной лишь тогда, когда предполагает от этого пользу, быть честным означает выгоду, а быть лжецом приносит ущерб. С другой стороны, если вы работаете в обществе с централизованным планированием, то ваша работа и зарплата устанавливаются кем-то далеко, кто вас не знает и не должен с вами общаться. А значит, нечестный сотрудник будет иметь те же возможности, что и честный – плюс дополнительную возможность красть, пока никто не видит.

Подобный аргумент применим и к порокам. Если вы хулиган, то одна из ваших проблем заключается в том, что люди могут решить не иметь с вами дел. Если при устройстве на работу вы сообщаете работодателю, что он будет бит, коли его обращение с вами вам не понравится, то вряд ли кто-то возьмёт вас на работу. Отсюда следует, что в обществе, где большинство отношений носят добровольный характер, выгода от хулиганства будет гораздо ниже, чем в обществе, где большинство отношений не являются добровольными.

Вывод из этого аргумента состоит в том, что в рыночном обществе люди будут приятнее, чем в традиционном или плановом. Добродетели будут лучше окупаться, поэтому больше людей будут честными. Пороки будут иметь более низкую отдачу, поэтому будет меньше хулиганов. Этот вывод прямо противоположен утверждению, что рыночное общество поощряет слепой, узколобый эгоизм – утверждению, часто выдвигаемому критиками капитализма.

---