Разные способности и склонности человека в плане его характера и поведения, конечно же, возникают ввиду нейрофизиологических особенностей, формируемых как генетически, так и под влиянием среды. Но спорным вопросом нередко является то, в каком отношении эти два типа факторов определяют личность человека. Особенно споры могут касаться проблемы насилия – какова в ней роль врождённых предрасположенностей человека и социального окружения, в котором он находится? Давайте попробуем дать на этот вопрос чёткий ответ.
Начнём с исследования, рассматривающего вопрос генетического риска возникновения психопатии у 7-летних детей. Важными компонентами психопатических предрасположенностей являются черты бездушия-бесстрастия (callous-unemotional traits), проявляющиеся нехваткой эмпатии, вины и других социальных эмоций, а также антисоциальное поведение, проявляющееся повышенной агрессивностью. Как показало это исследование, совпадение обоих компонентов у детей имеет крайне высокий уровень наследственности – 81%. При этом в случае наличия у детей только антисоциального поведения наблюдается умеренный уровень наследственности – 30%.
Разница между этими двумя группами детей состоит в том, что представители первой группы, у которых наблюдаются черты бездушия-бесстрастия, способны именно на преднамеренное антисоциальное поведение и насилие. Они имеют высокий риск развития психопатии и склонности к насильственной преступности во взрослом возрасте, а также тяжело поддаются воспитательным мерам. Их состояние более усугублённое, нежели состояние детей из второй группы, чьи проблемы с поведением не настолько серьёзны и долгосрочны.
Стоит привести ещё одно исследование, в котором изучалась устойчивость разных типов агрессии от детства к подростковому возрасту. Устойчивость реактивной агрессии, возникающей как реакция субъекта на фрустрацию или угрозу (защитная агрессия тоже относится к реактивной), может быть объяснена в почти равной степени генетически (48%), а также влиянием среды – общим (11%) и раздельным (41%). Однако устойчивость проактивной агрессии, т. е. использования агрессивных действий для осуществления тех или иных стремлений и преднамеренного причинения вреда людям, была преимущественно генетически (85%) опосредована. Кроме того, стоит упомянуть, что в более взрослом возрасте всё ещё сохраняется сильная генетически опосредованная устойчивость черт бездушия-бесстрастия. Так, между 17 и 24 годами она составляет 58%.
Способность совершать преднамеренные акты насилия, или же проактивная агрессия, определённо имеет крайне сильное генетическое влияние. И это соответствует концепции механизма ингибирования насилия, по которой среднестатистический и здоровый индивид испытывает реакцию отторжения и сопротивление к причинению другим людям вреда. Этот механизм выражается как врождённый безусловный рефлекс, он возник в ходе биологической эволюции человека, а черты бездушия-бесстрастия и психопатические предрасположенности являются результатом нарушения его корректного функционирования.
Как мы можем видеть, это нарушение, ведущее к способности на преднамеренное насилие, определённо можно называть генетическим отклонением, наилучшим лечением для которого станет разработка соответствующей генной терапии. Довольно сильными кандидатами для её применения можно назвать гены, связанные с корректной работой серотониновой системы, такие как MAO-A, SERT, TPH2, а также гены рецепторов 5-HT1A/1B.
Немного иначе обстоят дела с реактивной агрессией. Её повышенный уровень часто связывают с гиперчувствительностью к угрозам, и это может свидетельствовать не только о нарушении работы ингибитора насилия, но и механизмов реагирования на угрозы. Поскольку, как нам говорит концепция эффекта превосходства угрозы, эти механизмы активируются как на врождённые угрозы (например, змей и пауков), с которыми человек сталкивался в ходе своей эволюции, так и адаптируются к угрозам с приобретением опыта, влияние среды играет немалую роль в их корректном функционировании наряду с генетикой.
