Либертарианская теория войны. 2. Теория войны.
На всякий случай ещё раз напомню, что эта книга – не руководство по военному искусству, а мировоззренческое эссе. То есть не “как воевать”, а “как думать о войне”.
Война это конфликт высокой интенсивности, такое не возникает на ровном месте, а развивается из менее интенсивных конфликтов, или даже целой серии таковых. Поэтому серьёзное повышение вероятности войны обычно вполне реально заметить. Это не мешает многим войнам оказываться полной неожиданностью.
2.1.1. Недопущение войны
Война это всегда дорого, а значит, чаще всего предпочтительнее было бы просто её не допускать. Увы, для этого требуется применять две противоположных стратегии.
С одной стороны, для недопущения войны нужно демонстрировать чёткую приверженность миру. С другой стороны, для недопущения войны нужно демонстрировать, что воевать с вами крайне опасно.
Несвоевременное применение этих стратегий, напротив, способно спровоцировать войну. Демонстрация своего миролюбия перед лицом явного агрессора может воодушевить его на нападение, поскольку он сочтёт вас слабой целью. Демонстрация своей опасности перед лицом уже находящихся с вами в конфликте может привести их к решению о том, что они будут считать превентивным нападением.
Применение обратных стратегий, разумеется, приводит к ещё более плохим результатам. Показывать себя слабым и одновременно агрессивным – прямой пусть к тому, чтобы вас попытались прихлопнуть.
Наконец, не вести себя никак означает просто отдаться на волю обстоятельств. Это, однако, самая экономная и вполне эффективная стратегия для человека внутри миролюбивого общества: просто исключить войну из круга своих интересов.
2.1.2. Изучение потенциального противника
Потенциальных противников имеет смысл для начала грубо проранжировать по их агрессивности и военному потенциалу. Это позволит сэкономить усилия на их изучение.
Низкоагрессивные потенциальные противники не нападут сами и не присоединятся к чужому нападению, даже если будут считать войну справедливой. Поэтому либертарианцы могут просто исключить их из списка потенциальных противников – потому что сами они также не будут на таких субъектов нападать, а значит, война между ними крайне маловероятна.
Умеренно агрессивные готовы присоединиться к чужой войне, если они сочтут её справедливой, сами же нападать не склонны. Поэтому либертарианцам скорее стоит сосредоточиться на изучении систем ценностей подобных потенциальных противников, чтобы по возможности иметь их союзниками или нейтралами.
Наконец, к агрессивным можно отнести тех, кто готовы напасть в случае, если оценивают свой военный потенциал выше и/или уверены в том, что нападение будет справедливым. К ним либертарианцам стоит проявлять первоочерёдный интерес, выясняя как их систему ценностей, так и военные возможности.
В подобном изучении важно не скатываться, с одной стороны, в wishful thinking, а с другой – не принимать за чистую монету то, как потенциальный противник сам себя публично выставляет. Это трудно, поэтому лучше заранее смириться с тем, что результаты изучения потенциальных противников будут грешить неточностями.
2.1.3. Разработка стратегий войны
Из общих соображений понятно, что при составлении стратегий нужно противопоставлять слабым сторонам противника свои сильные стороны, чтобы наносить ему максимальный ущерб, а в противовес сильным сторонам противника разработать способы минимизации своего ущерба.
Беда в том, что потенциальные противники могут быть разными, их сильные и слабые стороны могут сильно отличаться, а это означает, что разными будут и наилучшие стратегии войны с ними. Задача подготовки наилучшим образом к войне с широким классом противников будет означать несоразмерно большую трату ресурсов. В результате подготовка к войне может разорить излишне осмотрительных сильнее самой войны (как, скажем, разорила империю Ши Хуан Ди постройка первой версии Великой Китайской стены – в сочетании со стратегиями по борьбе с внутренними угрозами).
Поэтому, скорее всего, разработка стратегии для либертарианцев сведётся к тому, чтобы сделать своими сильными сторонами то, что усилить дешевле всего, а слабые прокачивать лишь до того уровня, при котором они не слишком мешают применению сильных сторон.
Поскольку у разных людей разные сравнительные преимущества, напрашивается подход к созданию комплексных стратегий, подразумевающих совместные с союзниками действия, в которых каждый из союзников максимально использует свои сравнительные преимущества.
2.1.4. Наращивание военного потенциала
Военный потенциал складывается из наличия средств ведения войны, навыков применения этих средств, готовности их применять и готовности окружающих мириться с их применением.
2.1.4.1. Средства
Если сильно обобщать, то средства ведения войны это средства уменьшения военного потенциала противника. Однако если мыслить только подобными общими категориями, это приведёт к тому, что стратегии будут сводиться к войне на истощение военного потенциала, а это безумно расточительно.
Из всех составляющих военного потенциала наиболее соблазнительно воздействовать на готовность противника к применению его собственных средств ведения войны. Если переходить с индивидуального уровня на коллективный, это означает воздействие на систему управления вооружёнными силами и на моральный дух противника. Такие воздействия по соотношению цены к снижению военного потенциала противника потенциально гораздо эффективнее простого перемалывания войск.
Также этот подход вполне соотносится с либертарианским принципом индивидуализма: те, кто принимают более значимые решения в войне, несут больше ответственности за неё, и применение к ним насилия, вплоть до летального, в глазах либертарианца более оправдано, чем насилие к простым исполнителям приказов, особенно подневольным.
Стоит сказать и о средствах защиты. В соответствии с субъективной теорией ценности, ценность защищаемой собственности выше для защищающего, чем для того, кто пытается её уничтожить (иначе он бы пытался её хотя бы захватить в неповреждённом виде). Поэтому для либертарианцев было бы вполне разумным вкладываться в средства непосредственной защиты имущества, желательно до того уровня, когда цена его уничтожения станет для атакующего выше, чем его удовлетворение от результата атаки. Но, разумеется, помня об издержках, чтобы стоимость защиты не превышала ценность защищаемого.
2.1.4.2. Навыки
Одни и те же средства можно применять с большей или меньшей эффективностью, в зависимости от умения это делать. Однако как приобретение средств ведения войны, так и приобретение навыков их применения имеет свою стоимость. Поэтому готовящемуся к войне приходится решать оптимизационную задачу: сколько вложить в инструменты, а сколько в навыки владения ими, чтобы итоговая эффективность применения этих инструментов оказалась наилучшей. Также при решении этой задачи всплывают всякие тонкости, вроде осознания, что инструменты тратятся или изнашиваются при применении, а ещё могут, например, устареть, что сделает бесполезной часть приобретённых навыков.
Также приходится иметь в виду, что если средства ведения войны можно достаточно быстро передать союзнику, то передача навыка обычно занимает куда больше времени, а в некоторых случаях и вовсе невозможна. Зато это же обстоятельство может сделать владельца навыка ценным союзником, чья помощь будет востребована, и с чьими интересами будут считаться.
2.1.4.3. Готовность к применению средств ведения войны
Очень многие психологически не готовы к применению насилия, тем более летального, даже для непосредственной самозащиты. Это особенно отчётливо проявляется, когда люди участвуют в войне, которую не воспринимают в качестве своей. То есть войне между духами, которыми они одержимы в невысокой степени.
С другой стороны, самые ожесточённые войны происходят именно под воздействием особенно сильных и злых духов. Можно достаточно уверенно утверждать, что, хотя склонность к насилию в значительной мере обусловлена генетической предрасположенностью и гормональным фоном, одержимость духом способна сильно скорректировать эти факторы.
Насколько совместима одержимость духами с либертарианским мировоззрением? Вообще говоря, да. Результат такой одержимости может выглядеть, например, как человек, на полном серьёзе полагающий всякую собственность священной, рьяно отстаивающий границы своей земли и готовый ради этого в любой момент завести свой киллдозер. Такие люди представляют очевидную ценность для либертарианского общества, однако несут также и проблемы.
Дело в том, что фанатизм отрицательно коррелирует с интеллектом. Это неудивительно, ведь готовность ринуться в бой вопреки страху за свою жизнь требует подавления в себе рефлексии. В результате неизбежны ложные срабатывания, когда человек кидается в бой по ложному поводу, например, поддаваясь на провокацию.
Можно ли как-то ослабить уровень фанатизма, сохраняя высокую степень готовности ко вступлению в войну? Можно, например, через участие в военизированной организации. Представим себе некий Орден Защитников Анкапа. Туда вступают ради того, чтобы отстаивать свободу сообщества в прямом военном столкновении. Орден собирает донаты, принимает к себе волонтёров, проводит обучение и боевое слаживание, устраивает показательные выступления, всячески пиарится – а в час Ч поднимается по тревоге и вступает в войну. Это будет привычной, многократно отработанной деятельностью, с выработанным разделением труда, с потребностью к творческому решению боевых задач и прочими плюсами совмещения хобби с работой.
2.1.4.4. Толерантность окружающих
Наращивая свой военный потенциал, нельзя забывать о том, как это будет восприниматься. Права – это претензии, с которыми смирились. Если вам откажут в праве убить врага так, как вы хотели бы это сделать, то у вас будут проблемы: либо надо изыскивать иные средства, либо число ваших врагов умножится.
В связи с этим важно:
- Выбирать такие средства ведения войны, которые минимизируют сопутствующий ущерб, и демонстрировать это;
- Создавать себе имидж миролюбивого, но решительного субъекта, который не потерпит агрессии в свой адрес, но всегда готов к примирению;
- Обзаводиться союзниками;
- Обсуждать с ними рамки допустимого во время войны.
Показав таким образом свой высокий уровень ответственности, вы заработаете репутацию того, кто если уж ударил, значит, было за что.