Понимание патологичности насильственного поведения может сталкиваться с проблемой того, что человек, который ввиду дисфункционального ингибитора насилия способен легко его совершать, вряд ли станет оценивать себя как нездоровую личность. Многие расстройства приводят к явно ощущаемым человеком негативным симптомам, таким как тревожность, ухудшение настроения, депрессия, суицидальные мысли и другие. Но дело обстоит сложнее, когда расстройства само по себе не причиняет страданий. Способность совершать насилие как результат отсутствия у человека реакции отторжения и сопротивления к причинению вреда другим людям относится именно к таким расстройствам. Давайте разберёмся с этой проблемой более детально и выясним, что нам ввиду этого важно понимать о насильственных личностях.
Хорошим вариантом будет посмотреть на людей с психопатическими предрасположенностями, поскольку психопатия является непосредственным результатом нарушения работы ингибитора насилия. Как пишет Роберт Хаэр, разработавший известный тест-опросник на оценку признаков психопатии PCL, психопаты имеют нарциссическое и чрезвычайно завышенное представление о своей самооценке и важности, поистине поразительный эгоцентризм и чувство собственного достоинства, они считают себя центром вселенной, высшими существами, которые имеют право жить по своим собственным правилам. Также он рассматривал вопрос лечения психопатов. По его словам, термин «лечение» подразумевает, что есть что лечить: болезнь, субъективный дистресс, неадекватное поведение и т. д. Но, насколько мы можем определить, психопаты вполне довольны собой и не видят необходимости в лечении, по крайней мере, в традиционном смысле этого слова.
Определённо, психопаты имеют завышенное представление о себе. Они считают себя важными и достойными. Они часто чувствуют, что вправе жить по своим собственным правилам и думают, что законы к ним неприменимы. Они склонны иметь грандиозные представления о своём потенциале. Они считают, что заслуживают быть генеральным директором компании, или убеждены, что лучшие во всех делах.
Такие характеристики личности насильственных индивидов неудивительны. Ещё с самого детства они не испытывают никаких негативных чувств, когда причиняют другим вред, и соответственно считают это нормой. Проявления эмпатии, сочувствия и неспособность совершать насильственные нападения, что присуще среднестатистическому и здоровому индивиду, ими воспринимается за слабость. Возможно, именно это предрасполагает их ставить себя выше других.
Всё это, конечно же, препятствует искоренению насилия из общества, поскольку сами насильники зачастую не считают себя ненормальными и больными. Об этом им стоит всегда напоминать, ссылаясь на теорию механизма ингибирования насилия и патологичность их состояния по медицинским определениям. В частности, можно вспомнить критерии расстройства Уэйкфилда, которым состояние соответствует в том случае, если оно возникает в результате неспособности какого-то внутреннего механизма выполнять свою биологическую функцию (в нашем вопросе это касается ингибитора насилия) и приводит к причинению вреда.
Но самым эффективным методом будет оказывать на них сильное социальное давление. Человек с дисфункцией ингибитора насилия должен понимать, что никто с ним не рискнёт иметь какие-либо дела до тех пор, пока он не согласится на терапию, восстанавливающую ингибирующий контроль. Такие люди опаснее даже страдающих инфекционными заболеваниями, которых без прохождения лечения сейчас вряд ли кто-то возьмёт на учёбу, работу или рискнёт с ними создать семью. Если значительная часть общества будет это понимать, а также если будет разработана эффективная терапия против насилия, то насильственные люди станут лечиться уже исходя из рациональных соображений. Конечно, будут и те, кто не станет этого делать даже при социальном давлении. За ними нужно внимательно следить и быть готовыми к самозащите, которая также может включать применение терапевтических препаратов к совершающему нападение.
