«Конец всей этой мерзости» Стивена Кинга – яркая антиутопия, которая предупреждает нас о классической ловушке благих намерений, вымощающих дорогу сами знаете, куда. Но давайте посмотрим глубже и трезво оценим главные ошибки персонажей и как можно было их не допустить.

Главный герой, Роберт, обнаружил, что вода в городке Ла-Плата обладает уникальными химическими свойствами, подавляющими агрессию и склонность к насилию. Движимый вполне искренней и понятной мечтой избавить человечество от насилия он решает распылить аналогичное вещество по всему миру, используя вулканическое извержение как средство доставки. Эксперимент поначалу кажется успешным – уровень насилия в мире падает до нуля. Однако вскоре обнаруживается ужасный побочный эффект: вещество вызывает необратимое снижение интеллекта, постепенно превращая людей в беспомощных существ, неспособных позаботиться о себе и сохранить цивилизацию.

Как видим, Роберт облажался по-крупному. Вместо того, чтобы разумно и осторожно протестировать свою идею, он взял и распылил малоизученный препарат на всё человечество разом, «залив» планету неизвестной химией через вулкан. Это примерно, как обнаружить в гараже старую канистру и без проверок сразу залить её в новый Мерседес. Естественно, что последствия оказались плачевными: агрессия-то исчезла, но и мозги поплыли следом.

Главная ошибка Роберта была не в желании изменить «природу человека», а в отсутствии элементарной осторожности и здравого смысла. В развитом обществе никто бы не стал применять радикальные методы без долгосрочных исследований, да и вообще – «принудительная терапия» для всего человечества противоречит самому духу либертарианства. Принуждение допустимо лишь по отношению к тем, кто уже нарушил НАП, совершив насилие. Именно на таких людях следовало начинать осторожные, постепенные и тщательно-контролируемые эксперименты.

Как бы это могло выглядеть на практике? Вместо того чтобы превращать всю планету в подопытных кроликов, можно было начать с небольших групп особо опасных преступников. Если уж общество в некоторых странах допускает казнь за тяжкие преступления, то почему не попробовать сначала куда более гуманную и перспективную альтернативу – препараты для усиления ингибитора насилия? Можно было постепенно, годами наблюдать за эффектами препарата, фиксировать побочки, улучшать формулу и только после полной уверенности расширять применение. И даже тогда в обязательном порядке, без права выбора, оно должно касаться исключительно тех, кто уже инициировал насилие.

Есть целый набор инструментов снижения катастрофических рисков, которые наш герой полностью проигнорировал. В первую очередь это этапность и постепенность – стоит начинать с малого, наблюдать и корректировать. «Семь раз отмерь, один отрежь», а не наоборот. После идёт точечное применение – стоит ограничить применение исключительно агрессорами, а не распылять «счастье» на всех подряд. Это банально этичнее и эффективнее. Дальше идёт независимый контроль и прозрачность – учёные, этики, наблюдательные советы как система сдержек и противовесов, чтобы исключить ошибки одного гения (как бы сильно он ни хотел всем добра). И наконец реверсивность – возможность откатить изменения или минимизировать ущерб при первых признаках проблемы. В конце концов, трансгуманизм – это не про то, чтобы сыграть в русскую рулетку с мозгами, а про контроль над биологией ради расширения свободы.

Проблема Роберта была не в том, что он пытался взломать природу человека, а в том, что делал это неаккуратно и поспешно. Когда речь идёт о таких мощных инструментах, как биохакинг или биотех, важна ответственность и осознание последствий. Тут действует принцип «не навреди» с поправкой на прогресс: меняй что угодно, но не ломай попутно всю планету. И вывод здесь стоит сделать простой: взламывать «человеческую природу» можно и даже нужно, особенно если это приносит больше свободы и меньше страдания, но делать это надо по уму, чтобы вместо прекрасного нового мира не оказаться в ловушке собственной самонадеянности.

Волюнтарист, Битарх