Например, с помощью изменения генов, переноса сознания в цифру, лекарств, дарующих бессмертие, и т. д. К чему это приведет? Есть ли у либертарианства какой-нибудь оригинальный на это ответ?
Не поставят ли такие технологии крест на идеях свободы?
Например, Мизес считает, что тирания разваливается именно вследствие того, что из-за блата на место худо-бедно способных олигархов приходят их бездарные дети, что приводит к такой неэффективности, что государство становится неспособным выполнять даже роль бандита. Как бороться с тираниями в будущем, если несовершенных смертных бандитов заменят совершенные и бессмертные?
Nenavision
Предположим, что наша технология обеспечивает только индивидуальное ненаследуемое нестарение, и никаких более сверхспособностей. Просто теперь есть опция за безумные деньги обеспечить себе отсутствие возрастной деградации организма.
Также допустим, что доступ к нестарению дают только деньги. Если бы был некий актор, способный отказывать в доступе к технологии, то можно было бы спекулировать на тему запрета на бессмертие для диктаторов.
Наконец, допустим, есть некий фактор, не позволяющий со временем заметно удешевить технологию – то есть доля нестареющих в популяции будет расти очень медленно. Иначе мы бы должны были рассматривать довольно короткий переходный период перед переходом к полностью бессмертному человечеству, а вопрос совсем о другом.
Итак, у нас есть нестареющий Путин, и ещё на всю РФ сотня нестареющих миллиардеров. Много ли поменяется в стиле управления страной? Нет. Деградация политики, а затем и экономики в РФ вызвана не физической деградацией Путина, и не сокращением горизонтов его планирования, а, наоборот, укреплением его власти и замыканием всех процессов принятия решений на себя. Диктатор может подняться на волне борьбы с неким кризисом, для которой он наиболее компетентен, и даже благотворно повлиять на ситуацию в стране, но другие кризисы требуют других компетенций, и без сменяемости власти государство быстро растеряет ранние достижения диктатуры. Ну, разве что диктатор со временем не будет утрачивать страсть к пирам и гаремам, так что, возможно, станет меньше интересоваться играми в танчики и чтением Ильина.
То же касается бизнес-империй. Что, разве Баффет поймёт силу биткоина, если физически окрепнет и не будет опасаться смерти от старости? Нет, у него никуда не денется свой набор проверенных временем критериев оценки активов. Бизнес-империи практически перестанут наследоваться – ну, что же, значит, дети их создателей будут сразу искать себя в чём-то другом. Возможно, это будет даже к лучшему, если сын удачливого инвестора станет не неудачливым инвестором, а талантливым музыкантом.
В общем, я предполагаю, что появление такой технологии приведёт к разделению человечества не на суперлюдей и холопов, а на общества, где есть политическая динамика, и общества, где её нет. Это разделение уже существует, но сейчас граница между ними активно плавает: вчерашняя диктатура демократизируется, вчерашняя демократия скатывается в сраный путинизм. Будет более статичной: Путинская Россия или Саудовская Аравия останутся стабильными гнойниками, зато политические режимы со сменяемостью власти будут куда больше ценить свою сменяемость.
То же и с анкапами. Условный Михаил Светов, получив бессмертие, не станет более эффективным проводником либертарианства, он унаследует все свои качества, которые ограничивают его эффективность уже сейчас. Привлекательность либертарианства как системы взглядов не слишком поменяется от того, что отдельные избранные в состоянии обеспечить себе бессмертие. Хотя, пожалуй, амбициозные ребята могут из-за этого стать более нетерпимыми к левым идеям, потому что чем больше государство отберёт, тем дальше заветное бессмертие. Поэтому привлекательность экономического роста и инвестиционного климата может вырасти относительно привлекательности эгалитарных идей.
Вот если мы наделим нашего бессмертного ещё кучей сверхспособностей, то тогда, конечно, и изменения будут куда серьёзнее
Сейчас мы наблюдаем, что Калифорния – топ этатистская социалистическая страна США. Как так вышло?
L29Ah
Довольно долго не бралась за этот вопрос, потому что не понимала, как на него развёрнуто ответить, не впадая в занудную хронику, которая не то чтобы бесполезна, но сама по себе ни о чём не говорит. У каждого повышения налогов и у каждого ужесточения регуляций была какая-то своя уникальная причина, зарываться в которые – не уровень популярного канала.
Если совсем кратко, то Калифорния стала Коммифорнией, потому что её избиратели этого хотели. Остаётся она в таком статусе уже во многом вопреки воле избирателей, но с социализмом так обычно и происходит: этот наркотик пробуют, потому что он модный, и везде его рекламируют, а потом оказывается, что проще помереть, чем слезть с него, вот Калифорния (как система эффективного распоряжения ресурсами территории для обустройства этой территории в интересах её жителей) и помирает.
Слезть с этого наркотика вроде как можно – это показывает пример тэтчеровской Великобритании. Но рецидивы также крайне вероятны, что показывает пример Великобритании современной. Впрочем, оставим в покое медицинские метафоры и злоупотребление холистическими конструкциями. Мне хотелось бы обратить внимание на другой момент.
Вообще говоря, Конкин вполне себе и предсказывал кризис государства, потому что будь у людей возможность использовать политические методы для постоянного и необратимого сокращения государственного вмешательства, не было бы никакой нужды и в агоризме. И, вместе с тем, калифорнийские криптоанархисты действительно серьёзно продвинули человечество к внедрению полезных агорических технологий, так что представления Конкина о том, что Калифорния сыграет важную роль в борьбе, тоже в какой-то мере оправдались.
Благодаря открытым границам между штатами многим агористам и либертарианцам показалось проще свалить в маленький Нью Хэмпшир, а не пытаться переломить ситуацию в огромной Калифорнии, поэтому те, кто хотел бы сосредоточиться на бизнесе и легальной политике, а не на выживании, закономерно оставляют левых наедине с выбранными ими правительствами, отправляясь туда, где их усилия принесут больше толку. Конкин почему-то предостерегал против такой тактики, как некоего простого и неверного решения, называя оную анархо-сионизмом. С другой стороны, он также предрекал появление неких агорических гетто, где люди смогут эффективно сопротивляться поползновениям государства их зарегулировать в ноль, благодаря тому, что там их концентрация окажется повышенной, и враждебным агентам придётся трудно.
Короче говоря, Конкина мало волновала судьба конкретного штата, который так или иначе находился в руках этатистов, и придираться к тому, что не его территория сейчас локомотив агоризма – это как придираться к Айн Рэнд за отсутствие в нашей жизни металла Риардена на основе сплава железа и меди.
Есть хардкорные сторонники возврата к золотому стандарту со 100% резервированием. Аргументы этого лагеря хорошо изложил Уэрта де Сото в книжке “Деньги, банковский кредит и экономические циклы”. Вкратце: есть срочные вклады, где человек положил деньги на определённый срок, и банк имеет право вкладывать их, куда сочтёт нужным, платя за это проценты” – а есть депозит до востребования, где человек кладёт деньги на сохранение, сохраняя право забрать их в любой момент – и тут уже он должен платить за удобный сервис, а банк не имеет право делать с такими депозитами ничего, кроме хранения. Если же отданные до востребования деньги даются банком кому-либо в кредит, то это мошенничество, и на головы владельцев банка да снизойдут кары небесные. Таким образом, исходя из этого сугубо юридического подхода, сторонники золотого стандарта требуют, чтобы вернулось хождение монетарного золота, а также обеспеченных золотом банкнот и обеспеченных золотом расчётных счетов – тогда кредитная экспансия, проводимая центробанками, закончится, и будет человечество иметь единую дефляционную валюту, как сравнительно недолго имело её в 19 веке, и неплохо ведь развивалось.
Есть сторонники фрибанкинга. Они утверждают, что главное отменить центробанки и вообще регуляцию банковской сферы, пусть банки сами решают, какие деньги эмитировать, и чем их обеспечивать, а дальше пусть рыночек решает, какие валюты реально людям удобнее. В немного разных формах эту идею отстаивали Фридрих Хайек в книжке “Частные деньги” и Дэвид Фридман в “Механике свободы” тоже немножко на эту тему проехался (впрочем, он не относится к АЭШ). Прогнозы сторонников фрибанкинга тоже немного разнятся. Одни утверждают, что в итоге всё придёт к тому же самому золотому стандарту со 100% резервированием, потому что те, кто захочет мошенничать, быстро столкнутся с тем, что у них начнут таять резервы по мере потери доверия к их валюте. Другие говорят, что именно 100% резервирование никому никуда не упёрлось, и если к валюте прилагается удобство расчётов в ней и разумные темпы эмиссии, то никто не будет заморачиваться набегами на банки.
Наконец, есть пророки гипербиткоинизации, из которых помяну Сайфеддина Аммуса и его книжку “Биткоиновый стандарт”. Он утверждает, что за счёт постепенного роста сетевого эффекта, а также соотношения запаса к притоку биткоин станет мировой мерой ценности. Дальше, опять же, возможны варианты. Первый – не будет ничего, кроме биткоина, великого и пресветлого, разве что ходить он будет в разных слоях протокола по несколько разным правилам. Второй вариант – сохранятся альтернативные платёжные средства, но в основе их ценности будет лежать обеспечение биткоиновыми резервами. Может, резервирование будет 100%, а может, и нет. Главный довод в пользу именно этого сценария состоит в том, что здесь никто не отменяет центробанки никакими декретами, сами, дескать, отомрут.
Прежде чем ответить на вопрос о том, что будет в случае победы, важно понять, при каких условиях она вообще может состояться.
Часть 1. До выборов
Можно сочинить много сценариев разной степени невероятности, но все они будут содержать одну общую посылку: и Путин, и Навальный перед выборами физически выбывают из гонки. То есть не просто по той или иной причине не участвуют, но и не имеют ни малейших возможностей влияния. Проще говоря, умирают. Предположим достаточно топорный сценарий: Навальный погибает в колонии от ковида, Путин погибает от инсульта. Таким образом, мы не придумываем никаких террористических организаций или террористов-одиночек, а оставляем реализацию этой исторической случайности на волю матушки-природы. И.О. президента становится Мишустин, он пытается прибрать вожжи к рукам, не преуспевает, и федеральное собрание неожиданно принимает закон, в котором сводит прямо запрещает местоблюстителю баллотироваться. Мишустину хватает ума не накладывать вето.
Объявляются новые выборы. Им предшествует широкая общественная кампания по отмене закона, лишающего причастных к деятельности экстремистских организаций пассивного избирательного права. Кампания не приносит результата, и соратники Навального, от Волкова до Гуриева, оказываются невыбираемыми – кто по экстремизму, кто по ВНЖ. Оппозиция проводит праймериз, где легко отваливаются ещё живые старые демократы, и во втором туре Светов с минимальным перевесом побеждает Юнемана. Соратникам Путина тоже нелегко, и им тоже приходится устраивать праймериз, в которых Собянин проигрывает Шойгу, начинаются грязные скандалы о том, как за одного кандидата голосовали строем работники коммунальных служб, а за другого срочники. Не менее грязно получается и у коммунистов, где Зюганов так и не решился пустить никого вместо себя. В довершение всего от Родины зачем-то выдвигается Патрушев, а от СР Прилепин. Таким образом, к моменту старта компании по сбору подписей крупнейшие системные партии охвачены полным раздраем, к выборам приковано огромное общественное внимание, и ЦИК не хватает политической воли зарубить Светова на старте. Он получает довольно щедрое финансирование как от либеральных бизнесменов-политэмигрантов, вроде Чичваркина, Дурова и Ходорковского, так и от отдельных не сбежавших при Путине предпринимателей, начиная с Потапенко. Этого оказывается достаточно, чтобы собрать подписи и попасть в бюллетень.
Но достаточно ли такого расклада, чтобы либертарианец смог выиграть в России президентские выборы? Нет. Поэтому добавим ещё два фактора. Во-первых, чрезвычайно успешные либеральные реформы, например, в Казахстане, которые за пару лет до выборов в России обеспечили ему серьёзный рывок, и его успехи прямо сейчас очень сильно на слуху. Во-вторых, Светов анонсирует левый поворот, рассказывает байку о том, что во всех народных бедах виноваты сверхбогатые, и как он будет лишать их рычагов влияния на политику. Также он обещает передачу госкорпораций пенсионному фонду, обязуется ввести прогрессивный подоходный налог путём отмены НДФЛ для всех, кто получает меньше двух МРОТ, а для остальных оставив прежнюю ставку за вычетом из налогооблагаемой базы пресловутых двух МРОТ. Ещё, конечно же, анонсируется 30% сокращение расходов на армию за счёт упразднения всей системы срочной службы, и 90% сокращение расходов на спецслужбы – с переносом сэкономленного на социальные статьи бюджета. Короче, есть где разгуляться либертарианской фантазии при написании радикально левой программы.
На фоне этого зюгановские обещания национализации смотрятся как-то не только неубедительно, но и блекловато, а в способности Шойгу сократить армию закрадываются обоснованные сомнения – что ему раньше-то мешало? В довершение всего впервые за многие годы все кандидаты выходят на дебаты, и вот тут Светов рвёт всех, демонстрируя высочайший в Восточной Европе уровень дискуссии. Так о нём узнают бабушки в телевизоре, и это обеспечивает ему победу.
Часть 2. После выборов
Светов приходит к власти, но он президент без партии. Выборы в Госдуму состоятся только в 2026 году, а ему нужно показать хоть какие-то результаты. Кстати, о Госдуме. В 2021 году в ней образовалась очень маленькая межфракционная группа депутатов, умудрившихся попасть туда благодаря умному голосованию, и не предавших Навального анафеме за это, а даже худо-бедно работающих на избирателей. После световской победы их неформальное влияние серьёзно возрастает, и они становятся проводниками большого количества законопроектов, материализующих световскую программу. Тем не менее, все эти законопроекты идут трудно и медленно.
Зато очень быстро проводятся те меры, где президент может обойтись своими приказами как верховного главнокомандующего. Так что российские силовики начинают покидать Донбасс ещё даже до того, как дума утверждает нового премьера. Им, кстати, становится Дмитрий Потапенко – зря он, что ли, одним из первых начал заносить световскому штабу бабки. Навальнята требуют в правительство Милова и Гуриева. Милов получает пост министра энергетики, а Гуриев назначается рулить пенсионным фондом. На пост министра финансов триумфально возвращается Кудрин, и это становится залогом того, что Госдума оказывается немного сговорчивее. Екатерина Шульман становится министром просвещения. Министерств в России много, достойных людей ещё больше, фантазировать относительно прочих постов мне лень, но, так или иначе, правительство вскорости обновится. Также президент вносит законопроект о широкой амнистии по всем политическим статьям, а заодно и по статье 228. Законопроект буксует, и тогда политическим Светов просто выписывает помилование. Росимущество переходит в ведомство пенсионного фонда.
Что удаётся сделать в Думе?
Во-первых, в очередной раз поменять закон о выборах, продолжая добрую традицию не проводить двух выборов по одним и тем же правилам. Законопроет пишется “Голосом”, вносится президентом. Возвращены избирательные залоги, порог входа в для партий понижен до 3%, подписи за регистрацию кандидатов разрешено собирать в электронном виде через аккаунты на госуслугах, отменено электронное и многодневное голосование, расширены права наблюдателей, ну и, конечно, отменены люстрационные нормы для судимых, обладателей иностранных ВНЖ и двойного гражданства, и для причастных к экстремизму.
Во-вторых, президент гарантирует наложение вето на любой закон, принятый с нарушением регламента. Никакого ускоренного рассмотрения в трёх чтениях сразу.
В-третьих, резко падает доля секретных статей в бюджете. За бюджет в думе идут серьёзные публичные баталии. Добиться сокращения бюджета на силовые ведомства удаётся лишь частично, а сэкономленное действительно перенаправляется на образование со здравоохранением. Радикально сокращены расходы на госпропаганду, и это оказывается проблемой – как и во времена Ельцина, президента начинают мочить по частным каналам, а он противопоставляет им свои стримы.
Что не удаётся? Разумеется, проваливаются все планы по люстрации. Не удаётся отменить НДФЛ для малоимущих. Не удаётся отменить даже транспортный налог, хотя такая мелочь, казалось бы.
После этого в 2025 году президент распускает Думу и объявляет досрочные выборы. В Думу проходит полтора десятка партий, в том числе одна либертарианская. Самую большую фракцию имеют коммунисты – двенадцать процентов. Темп реформ после этого ускоряется, но незначительно, потому что фактически команде реформаторов приходится формировать свою коалицию под каждый новый законопроект. Уже под занавес своего первого срока Светову удаётся добиться принятия конституционной нормы о том, что каждый новый федеральный закон или иная норма, кроме конституционных, обязаны содержать указание на срок окончания своего действия, который не может превышать десять лет. Если до окончания срока действия норма не будет продлена или как-то модифицирована, она автоматически прекращает своё действие. Заодно, коли уж править конституцию, принята вторая важная правка: отныне президент может править в течение только одного шестилетнего срока.
Что удаётся сделать во внешней политике?
Прекращается выдача кредитов иным странам. Выводятся все войска из-за рубежа. Украинцы радуются, армяне грустят. Крым объявляется свободной экономической зоной, которая вправе в любых вопросах выбирать, какими именно законодательными нормами руководствоваться – российскими или украинскими. Украинские граждане получают право свободного поселения в Крыму с наделением их избирательными правами на выборах всех уровней вплоть до президентских. Украинские политические партии получают право деятельности на территории Крыма. Жители Крыма с российским гражданством получают право участвовать в парламентских и президентских выборах в Украине. Граница между Россией и Украиной на Донбассе передаётся под контроль Украины. Украина надолго получает себе на голову головную боль в виде бывших народных республик, которые нужно как-то приводить в человеческий вид. Благодаря этому компромиссу Россия постепенно выходит из-под большей части зарубежных санкций – всех, кроме ограничений на поставки высокотехнологичного вооружения. Собственные санкции она, разумеется, снимает сразу же.
Либерализован рынок внешних поставок углеводородов. Покупатель покупает их на российской бирже или напрямую у производителя, после чего сам выбирает, каким именно способом обеспечить их доставку. Таким образом, объём прокачки нефти и газа через Украину теперь определяется только тем, насколько конкурентные тарифы за транзит устанавливает украинская сторона.
Итоги правления
Россия встала на мирные рельсы и прекратила дурить во внешней политике. Внутренняя политика также была избавлена от диктата силовиков. Сильная левая оппозиция в парламенте не позволила серьёзно снизить налоговое бремя и государственные расходы, однако их характер поменялся на более социальный. Россия при Светове осталась страной с низким уровнем государственного долга и профицитным бюджетом.
В 2030 году Михаил Светов уходит с поста Президента и в том же году избирается в парламент, где возглавляет либертарианскую фракцию. В 2035 году покидает парламент, покупает домик на Камчатке, поселяется там со своей юной супругой и ведёт частную жизнь.
Подписалась на канал Русский фронтир. Автор разместил сегодня обзор на проект Монтелиберо, в котором отмечает нашу идеологическую близость во всём, кроме оценок инвестиционного климата в России. Мол, сегодня создание контрактных юрисдикций в России официально никак не регулируется, а значит, на этот рынок можно и нужно входить – до тех пор, пока государство не проявит к ним пристального интереса, после чего их следует перепрофилировать во что-нибудь ещё, хоть в свингерские клубы.
Действительно, сегодня в России ещё сохранилась (и, возможно, сохранится надолго) ниша относительно свободного занятия сельским хозяйством и промыслами – в регионах, где имеется относительный избыток земли. То есть в условном Краснодарском крае развернуться невозможно, а на Алтае, как Джастас Уокер, или даже в не самом ближнем Подмосковье, как Михаил Шляпников или Герман Стерлигов – почему бы и нет. Так что энтузиаст и впрямь может создать крепкое хозяйство с довольно самобытными нравами, причём это хозяйство даже вряд ли отберут, ведь основа его процветания – труд и предпринимательский талант, а не капитал.
Разумеется, такой благодушный игнор со стороны государства будет продолжаться лишь до тех пор, пока конкретный предприниматель не полезет в политику или хотя бы в диссонирующие с общим фоном громкие медийные заявления. А если такие предприниматели будут путаться под ногами не в порядке исключения, а буквально каждый второй, то для них по-быстрому придумают типовое решение, которое их упразднит или сильно отвлечёт.
Насколько такие решения хорошо тиражируются? Похоже, что не очень. Скорее всего, ассоциации свободных фермеров будут изводить под корень с большей охотой, чем одиночек, да и положительный эффект масштаба от той или иной ассоциации конкретно в этой отрасли невелик. Произодитель молока в Белгороде никак не поможет производителю мёда в Башкирии, каждый имеет дело с уникальной средой разной степени агрессивности.
Насколько такие решения хорошо масштабируются? А это, скорее всего, опасно. Стоит хозяйству достаточно серьёзно продвинуться от эксплуатации труда к эксплуатации капитала, как оно становится лакомым кусочком для отжима.
Так что я бы рассматривала русский фронтир в качестве хорошей тренировочной площадки для тех, кто имеет достаточные компетенции, чтобы поднять единоличное хозяйство. При этом культурная самобытность способна обеспечить такому хозяйству медийность – а это может привлечь и инвесторов, и покупателей продукции, и даже послужить какой-никакой прививкой от не слишком мотивированных наездов. Так что рядиться в личину контрактной юрисдикции для такого хозяйства – это тоже отличная идея, можно брать.
Но когда некоторый опыт и капитал накоплены, есть смысл вместо расширения текущего проекта вкладываться всё-таки в хозяйство в странах с более надёжной защитой частной собственности. Благо глобализация позволяет не делать жёсткого выбора между русским и черногорским фронтирами. В лучшем случае это будет просто диверсификация, а в худшем – ещё и площадка для эвакуации.
Ну и я всё-таки надеюсь, что накопленный на русском фронтире опыт просто захочется применить для чего-то большего, и тогда добро пожаловать в Монтелиберо.
Команда Навального в ответ на начало процедуры объявления их экстремистской организацией призывает дать последнее и решительное китайское предупреждение режиму. Мол, давайте выйдем на митинг огромной толпой, как белорусы, а потом победим их на выборах, как белорусы. Если по нам стреляли из винтовок, – заявляет руководство ФБК, – а мы храбро шли вперёд, то теперь, когда они расчехляют пулемёт, нам тем более нужно плотнее сомкнуть наши ряды, всех не перестреляют. Главное – самими не уподобляться и стволы не расчехлять.
Действительно, у судебной системы в РФ есть некоторая конечная скорость превращения свободных людей в обитателей колоний, и в случае официального объявления любой несогласованной с режимом политической деятельности уголовным преступлением, этой самой системе придётся довольно долго работать в режиме максимальной производительности – которая, однако, легко оптимизируется (гуглим тройки).
А теперь давайте посмотрим на простенькую диаграммку. Это динамика изменения количества заключённых в течение трёх путинских и одного медведевского срока. Как видите, в российских тюрьмах и колониях за это время образовалось как минимум 360 тысяч свободных мест. На митинг к Навальному уже заявилось 440 тысяч человек, а несанкционированная массовая акция планируется, когда заявится 500 тысяч. Что тут сказать? Действительно, всех пересажать будет трудно. Возможно, вы окажетесь в числе тех 140 тысяч счастливчиков, которые не поместятся в тюрьмы, а потому получат условный срок. Навальный тоже начинал с условного срока.
К сожалению, я не могу предложить никакой более разумной альтернативы, чем сваливать из страны прямо сейчас. Просто представьте, что вы живёте, например, в СССР, а на дворе, например, 1968 год. И по какой-то невероятно счастливой случайности у вас есть возможность чисто физически оказаться за пределами страны. Вы можете уехать, можете остаться, а режим рухнет только в 1991 году. Вот такая у нас сегодня примерно картинка.
С точки зрения мир-системной теории цивилизация постоянно проходит одни и те же циклы: поднимается новый центр мировой деловой активности, деньги идут к деньгам, надувается огромный пузырь, в центре пузыря вскоре становится невыгодным любое производство, и деньги начинают делаться непосредственно из денег, через оборот всяких там ценных бумаг. В конце концов пузырь лопается, и вскоре начинает надуваться новый, вокруг нового центра. Лопнут США в качестве мирового гегемона, и на сцену выйдет Китай.
Никакие попытки подражания мировому гегемону уже не могут быть успешными: без толку пытаться повысить свою инвестиционную привлекательность, открывать рынки, уменьшать пошлины и строить институты – из статуса периферии на этапе надувания финансового пузыря вырваться невозможно.
Криптовалюты стали точно таким же переоценённым финансовым активом, и когда пузырь лопнет, они точно так же потеряют львиную долю своей стоимости.
Дефицит видеокарт, порождённый повышенным спросом со стороны майнеров, не может быть покрыт расширением производства, потому что эра глобализации заканчивается, начинаются торговые войны, а локальному китайскому рынку столько видеокарт не нужно, бойтесь, честные геймеры, сидеть вам на пятилетнем старье.
Отвечу кратко по пунктам.
Как ни странно это звучит, акции это не просто циферки на биржевых счетах. Это инвестиции, которые достаются компаниям, выпустившим акции, а те, в свою очередь, отнюдь не всё тратят на бонусы менеджменту и байбэки – кое-что и впрямь вкладывается в производство – причём на периферии, там дешевле. В этот момент периферийным странам важно быть привлекательными для этих самых инвестиций.
Если гегемону бессмысленно подражать, то за счёт чего появится новый гегемон? Если мир-системная теория достаточно адекватно отражает реальные процессы, то кто-то же должен запустить новый цикл с собой в центре. Значит, существует механизм покидания периферии. И логично предположить, что для этого действительно не стоит просто подражать гегемону. Подражать нужно не гегемону в его текущем умирающем состоянии, а ориентироваться на то время, когда тот был молодым и здоровым – но, разумеется, адаптируясь под текущие технологические реалии.
Что означает лопнувший пузырь? Множество компаний резко теряет в цене и оказывается не в состоянии найти покупателя на свой товар. Спросом пользуются в основном потребительские товары, они дорожают относительно капитальных. Гордый владелец крипты, до того вкладывавшийся в майнинг, начинает вкладываться в картошку, продавая сперва майнеры (и они дешевеют), а потом и собственно крипту (её цена также падает). Рынок оказывается насыщен дешёвыми подержанными видеокартами, спрос на новые уменьшается, в их производство становится невыгодно вкладываться, и никаких даже торговых войн не нужно, геймеры сидят на пятилетнем старье. Отмечу лишь, что майнеры и крипта на этапе сдутия пузыря будут дешеветь относительно условной картошки, а вот относительно условного доллара – далеко не факт, он может и вовсе уйти в штопор гиперинфляции.
Закончится ли при этом глобализация? Для адептов мир-системной теории как-то странно об этом рассуждать. Откуда возьмётся новый глобальный гегемон, если не будет глобализации? Без неё и гегемоны будут локальными. Так что, раз уж у вас всё ходит по кругу, то и мировой товарооборот никуда не денется.
Я здесь не берусь судить о том, насколько верна сама теория. Теория относительно молодая, более или менее объясняет наблюдаемые факты и делает проверяемые предсказания. По мере выяснения, какие предсказания оказались ложными, на неё либо навешают заплаток, либо сочтут это направление мысли тупиковым и будут пользоваться теорией, исходящей из совершенно иных посылок, почему бы и нет.
Я как-то под настроение написала короткую рецензию на три книжки Стругацких, в числе которых были Хищные вещи века. Там в книге в числе прочего описывался некий тайный орден меценатов, находивших удовольствие в том, чтобы добывать из музеев какие-нибудь шедевры, а после в торжественной обстановке тайно их уничтожать. Стругацкие умудрились в шестидесятые годы прошлого века довольно неплохо предсказать современное общество. И вот вчера на канале MyGap я наткнулась на почти буквальное воплощение в нашем мире того самого ордена меценатов.
Блокчейн-компания в прямом эфире сжигает картину стоимостью 95 тысяч долларов. В чём отличие от предсказанного советскими фантастами? Да в том, естественно, что картину компания честно купила, и ей не было нужды сжигать её втайне, напротив, это стало публичной акцией. Что поделать, имея удивительное чутьё на общественные тенденции, Стругацкие умудрялись здорово плавать в экономике.
Сжигание картины с последующим выпуском уникального токена, содержащего её цифровую копию и обозначающего право собственности на неё, демонстрирует, как из редкости появляется ценность. Если бы токен был привязан к неуничтоженной картине, то его можно было бы выкинуть, и обходиться фактическим владением картиной, без всякого сертификата. Именно тот факт, что токен остался один-одинёшенек, и придаёт ему ценность, а без этого он был бы ненужной биркой.
Я легко могу понять, как же от всего этого рвёт шаблон у адептов материального производства, которые уверены, что человечество пало жертвой цифровых обманок. Но ничего не попишешь: в самих по себе вещах субстанция ценности не содержится. Ценность – в сознании. А сознание переменчиво, быстро теряет интерес к рутине, цепляется за всё свежее, редкое и необычное. Чем сознание изощрённее, тем ему сложнее это редкое найти. Чем общество изобильнее, тем сложнее поманить сознание призраком дефицита, чтобы намекнуть на то, что вот эта вот сущность редка и ценна. Так мы дожили и до меценатов. Что там у Стругацких дальше по плану? Слег?
Спасибо, очень хороший канал, подписалась. Теперь о ролике.
Фактически, нам убедительно и с иллюстрациями продемонстрировали, что современные корпорации мало отличаются от государств, и наоборот. Мегакорпорациями, способными эффективно укрупняться, становится не всякий бизнес, а тот, который выполняет функцию платформы для других бизнесов. Издержки масштабирования платформенного бизнеса сравнительно невелики, а прибыль в первую очередь зависит от сетевого эффекта. Поэтому корпорации старого образца, вроде какого-нибудь Газпрома, погоды на новом глобальном рынке не сделают, а вот тот же Яндекс – это серьёзный игрок с перспективами дальнейшего роста, особенно если ему удастся съесть путающуюся под ногами Российскую Федерацию.
Но что получается. Собственно сотрудников в таких корпорациях сравнительно немного. Но развитие платформ – это фактор, способствующий успеху малого бизнеса, а то и вовсе фрилансеров, которые зарабатывают на этих самых платформах. С каждой новой платформой становится всё больше людей, которые на них зарабатывают. Сами платформы имеют, конечно, не в пример больше, но что нам, жалко, что ли?
Нет, не жалко, до тех пор, пока игра выглядит честной. В ролике как раз и рассказывается о нескольких случаях, когда игра велась жёстко, при том, что игроки были в существенно разных весовых категориях. Корпорации, становясь сопоставимыми с государствами по силе, вполне могут позволять себе и методы, которые скорее уместны для этих криминальных группировок. Стоит ли нам рассчитывать, что старый добрый территориальный бандит даст укорот молодому, наглому и экстерриториальному? Стоит ли нам бояться нового бандита пуще старого?
Всякое может быть. Вполне можно себе представить злые корпорации на свободном рынке, какие нам во множестве нарисовал Голливуд. Но вокруг таких компаний всё-таки виден некоторый налёт театральщины. Куда проще представить себе корпорацию, сросшуюся с классическим государством в симбиозе, использующую политические методы для устранения соперников, когда удобнее грубая сила, и экономическую мощь, когда удобнее более мягкий подход. Мы видим такие корпорации уже сейчас, президентов США на завтрак жрут. Но мы видим и силу гражданского противодействия грязным трюкам, чему пример недавняя история с GameStop.
Вслед за автором ролика я в этом посте много развожу руками, потому что мы видим, что правила меняются буквально на глазах, и толком неясно, как именно порешает рыночек. Но пока что я могу сделать осторожное предположение, что рыночек будет всё дальше отстранять в сторону государства, чтобы не мешались, а владельцы разнообразных платформ по мере насыщения рынка будут всё меньше дёргаться и всё больше ценить предсказуемость правил. А для этого им и самим придётся их соблюдать. Причём под правилами я имею в виду не то, что хозяин платформы требует от своих пользователей – а то, о чём договорились между собой сами хозяева платформ. Ну а с появлением права конфликты разрешаются куда легче и наносят куда меньший ущерб.
С большим интересом прочитала публикацию Навального о расследовании его отравления, проведённого Bellingcat. Оно же доступно в видеоформате, там примерно то же, что и в тексте, только чуть подробнее и разбавлено мемчиками. Лучше откройте его не во встроенном плеере, а непосредственно на ютубе, чтобы воткнуть свой лайк.
Мне кажется, что Навальный зря полагает, будто сейчас по всем каналам будет истерика. Скорее, наоборот, будут игнорировать, как какого-нибудь Хантера Байдена. Но, конечно, добавится чисто российская фишка – прославленный Екатериной Шульман обратный карго-культ. Служители культа будут сардонически хмыкать и удивляться, почему это мы думаем, что все прочие самолёты в мире не из веток и умеют летать. Разумеется, все спецслужбы всех стран мира, которые имеют хоть какие-то амбиции, травят или иными способами расправляются с неугодными, всё везде схвачено. А то, что на слуху делишки именно российских спецслужб – это не потому что они такие отмороженные, а лишь потому что против них ведётся инфовойна.
И, по большому счёту, эти ребята правы. Действительно, любое государство это системный агрессор. Действительно, любое государство, если не бить его по рукам, быстро чует безнаказанность и начинает творить полный трэш. А тех, кто пытается бить его по рукам и выводить на чистую воду, во всём мире подстерегают разные нелепые неприятности, как какого-нибудь Ассанджа.
Что случится дальше? Дальше Навальный вернётся в Россию, и тогда его наконец убьют, только на сей раз тупо и безыскусно. Ну не понимает человек намёков, глумится всячески, выставляет в смешном свете, и что же, дед сдастся и решит оставить его в покое? Чего стесняться-то? Нешто люди на улицу выйдут? Ну, пусть выходят, раз в год, в годовщину смерти, как по Немцову. Пусть цветы оставляют и свечки жгут, это уже проблема коммунальщиков. Или кто-то рассчитывает на майдан? А на баррикады кто позовёт? Кира Ярмыш или Юлия Навальная? Может, Леонид Волков или Владимир Милов? Увы, мы можем рассчитывать максимум на белорусский сценарий с мирными несанкционированными гуляниями, которые будут то игнорировать, то жёстко разгонять, и лепить участникам бесконечные штрафы.
На текущем этапе самое лучшее, что Навальный в состоянии делать, он уже делает. Пиарится на покушении и пытается выжать из других государств максимально жёсткие персональные санкции в адрес Путина и его окружения. Так что ему бы сейчас сидеть в Европе, благо есть целых два отличных, очень веских предлога. Во-первых, период реабилитации после отравления можно продлять сколь угодно долго – клинической практики нет, никто не проверит. Во-вторых, можно сосредоточиться на поисках зарубежных активов путинского окружения и добиваться их арестов. Пусть акционерам Юкоса достанутся, это всё-таки лучше, чем выплачивать 57 миллиардов из наших налогов.
Кого вообще волнует, где физически находится популярный блогер, если он регулярно гонит годный контент? Но Навальный поедет в Россию, потому что считает, что тут его место. Это закончится трагически, мне очень жаль.
