Всё, публикую последнюю главу Механики свободы, Добро пожаловать в будущее, ура! Здесь Фридман рассуждает о том, что обеспечивает цифровую приватность и что мешает её широкому внедрению, почему анонимные альткоины обеспечивают меньшую анонимность, чем биткоин-миксеры, ну и касается темы, которую я поднимала в Цифровой идентичности – что неважно, насколько сильны твои шифры, если наблюдатель вездесущ.
Мне осталось отредактировать и выложить приложения. Дальше нужно будет пройтись по всему тексту, чтобы внести финальные правки – перевод длился больше года, так что некоторый стилистический разнобой пока что неизбежен. Затем надо будет сверстать текст в формате электронных книг, а также для печати. После этого выложить всё это богатство на сайт, отправить Фридману, предложить версию для печати обеим ЛПР и Чайному клубу – короче, пусть расходится как можно шире, всем нам на радость.
Чтобы радость была полнее, можете закинуть мне поощрительную порцию битков. Ах, да, надо будет не забыть оформить в готовой книге страничку с благодарностями: тем, кто вкидывал донаты, тем, кто переводил, тому, кто раздобыл у автора полный вариант текста – пусть, короче, никто не уйдёт обиженный.
Это четвёртый мой текст про Беларусь (остальные ищутся по хэштегу #Беларусь), и на сей раз он вызван просмотром беседы между Михаилом Световым, Романом Попковым и Еленой Боровской, а также постом Романа по итогам стрима у себя в канале.
Рассказ Романа Попкова о том, в каком состоянии сейчас находится белорусское гражданское общество, был очень познавательным и объяснял то, почему дела идут именно так, как идут, но мне сейчас хочется поговорить о другом.
Роман во время беседы упрекал москалей в излишне технологичном мышлении. Особенно досталось Понасенкову с его Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert, но заодно прилетело и согласившемуся с Понасенковым Светову. Я, впрочем, хоть и живу, отделённая от Москвы нехилым расстоянием и Уральским хребтом, а всё равно из этих самых москалей, и потому у меня также сугубо технологический подход к этой политологической задаче: как обеспечить транзит от нелегитимной диктатуры к переходному правительству, конституционной реформе и новому легитимному правительству. И вариантов я вижу ровно два.
Вариант первый. Хотите как на Украине?
Если раньше у диктатора хватало сил для того, чтобы выпалывать боевые организации (привет Роману Попкову и его НБП) на корню, то сейчас, когда происходит постоянный уличный протест, довольно легко замаскировать тренировки по боевому слаживанию под эпизодическую спонтанную координацию. Десятки тысяч человек ежедневно ищут самые действенные способы ресурсно вымотать противника, знакомятся друг с другом, узнают, кто на что способен, и если градус гнева продолжит нарастать, то в какой-то момент поминаемые Романом сотни трупов перестанут казаться им серьёзным ограничением на пути к свержению диктатуры.
Конечно, они не прут голым пузом на административные здания, а, как мы это видели в Украине, захватывают военные склады и оружейные комнаты в отделениях милиции. После этого переход к горячей фазе уличных боёв неизбежен, даже если при захвате оружия никто не пострадает. А уличные бои неизбежно закончатся свержением диктатора.
Вариант второй. Как зовут президента Швейцарии?
Дальнейшее – фантастический рассказ, не воспринимайте, как прогноз.
Тихановская приезжает на инаугурацию Байдена. Это отличный предлог для того, чтобы обсудить, как именно свергать Лукашенко. Вариант со вторжением отметается, и предлагается более дешёвый. Лукашенко объявляется в международный розыск, за добычу его живым или мёртвым назначается серьёзное по белорусским меркам вознаграждение, какие-нибудь условные сто миллионов долларов. Одновременно с этим в дело вступает второй очень важный человек, его зовут Ги Пармелон. Это вице-президент Швейцарской Конфедерации, который к моменту инаугурации Байдена будет новым президентом (привет Михаилу Светову с его постоянным риторическим вопросом, как зовут президента Швейцарии). Швейцария – нейтральная страна с очень стабильной политической системой. Только она может дать Лукашенко гарантию пожизненного политического убежища (Россия или США – не могут).
Всё, дальше засекаем время и следим за тем, что случится раньше: один из охранников Лукашенко предъявит его голову и потребует награды – или Лукашенко обратится за гарантиями к господину Пармелону и покинет страну немедленно после их подтверждения.
Когда шли Чтения Адама Смита, я комментировала их текстом в телеграме и фейсбуке, ну а теперь организаторы выложили уже чистовые записи к себе на ютуб-канал, так что желающие могут глянуть конкретные лекции прицельно, а не смотреть сплошную запись трансляции.
Лично мне были наиболее интересны лекции Людмилы Петрановской про этические аспекты ковидных дискуссий, а также Евгения Варшавера про интеграцию мигрантов. Пишите в комментах, что понравилось вам.
Вчера я опубликовала пост с описанием моего скромного пользовательского опыта по установке одной-единственной программы на линуксе. Вердикт сводился к тому, что для большинства, будь они хоть трижды либертарианцы, удобство здесь и сейчас запросто может оказаться важнее абстрактных идеалов. Это верно далеко не только когда вы выбираете между графическим интерфейсом и консолью. Точно так же люди пренебрегают ношением средств самообороны, не ставят пароль на телефон и занимаются сексом без презерватива.
Разумеется, пост вызвал много споров, потому что война между адептами разных подходов к взаимодействию с компами тянется с глубокой древности. Ну и, насколько я поняла, каждое оживление этой вечной перебранки всегда состоит минимум из двух постов, первый в порицание линукса, и второй в его защиту. Сегодня время для второго.
Я ставила версию линукса, которую мне позиционировали, как довольно близкую к винде по интерфейсу. Встала она легко и непринуждённо. Все типовые приложения, вроде офиса, браузера, телеграма или менеджера паролей, устанавливаются без всякой консоли через графическую оболочку. Если бы передо мной стояла задача перевести всю свою повседневную работу на открытый софт, я бы переехала на линукс без проблем и не особенно замечала бы разницы. Между тем есть множество нетипичных задач, для решения которых мне и под виндой потребовалась бы помощь человека, обладающего более глубоким знанием системы.
Мир полон технически сложных устройств, которые каждому нет ни малейшей нужды досконально изучать. Магия разделения труда в том и состоит, что каждый сосредотачивается на том, в чём имеет относительное преимущество. Свои тонкости есть в каждом предмете, и некоторые люди специализируются на них, чтобы увеличить свою ценность. Но при этом обычному пользователю, по большому счёту, нет разницы, под какой системой выполнять большую часть задач, ему подойдёт любая.
Так что я уточню свой вчерашний ответ на вопрос о том, почему либертарианцы не сидят на открытом софте. Да, они сидят на том, что удобно, но часто большая часть удобства сводится к сетевому эффекту. Если реклама услуг компьютерных мастеров будет упоминать не настройку винды и установку антивируса, а подбор дистрибутива линукс и конфигурацию системы под задачи пользователя, если инфа на государственных ресурсах будет лежать не в docx, а в odt, если в салонах связи будут продавать аппаратные биткоин-кошельки – это будет наглядным свидетельством работы сетевого эффекта в пользу открытого софта и децентрализованных денег.
Что нужно для того, чтобы либертарианцы использовали открытый софт? Просто начать использовать открытый софт.
Этот пост написан под линуксом, и дальнейшие будут писаться под ним же. Незачем откладывать приобщение к полезным привычкам.
