Тег: насилие

Самоубийства среди ветеранов или почему война неестественна для человека

Волюнтарист, Битарх

Кто-то может утверждать, что в истории человечества всегда были войны, а значит это вполне естественное явление. Можно приводить много аргументов, почему это не так, но одним из наиболее показательных будет распространённость самоубийств среди ветеранов. В сентябре 2019 года Министерство по делам ветеранов США опубликовало отчет, в котором говорилось, что по меньшей мере 60 тысяч ветеранов покончили жизнь самоубийством в период с 2008 по 2017 год. По статистике, в США каждый день кончают жизнь самоубийством почти два десятка ветеранов, а по некоторым утверждениям, среди ветеранов войны в Ираке больше покончило с собой, нежели погибло на поле боя. Крайне высокий уровень самоубийств можно наблюдать и среди ветеранов Афганистана.

Впрочем, не обязательно даже брать пример США. Есть свежие данные о том, что с ноября 2020 года как минимум 26 азербайджанских ветеранов второй Карабахской войны совершили суицид. В 2018 году в Верховной Раде Украины один из представителей комитета по делам ветеранов сообщил о тысячах самоубийств среди участников сражений на Донбассе. Что касается России – есть данные, что в 2004 году среди прошедших Чечню было зафиксировано более 1 тысячи попыток самоубийства. Наверняка список самоубийств среди ветеранов даже лишь в рассмотренных нами странах и конфликтах далеко не заканчивается на этом. А список психически травмированных ветеранов, которые всё же не решились на самоубийство, будет и вовсе в десятки раз больше. И страшно представить, как много психиатрических потерь, помимо непосредственных случаев гибели в бою, нас ждёт с обеих сторон после окончания военного конфликта между Россией и Украиной.

Военные эксперты уже давно знают, что среднестатистический и здоровый индивид обладает сильным внутренним сопротивлением к убийству, и лишь менее 2% людей способны легко его совершить. Но на войне человека принуждают попытаться подавить свой ингибитор насилия и совершать убийства, поскольку иначе он не справится с поставленной задачей, подведёт своих товарищей и в итоге поспособствует проигрышу в сражении. Эти два противоречивых фактора – необходимость убивать и неспособность убивать, в сумме являются самой главной причиной психологических травм на поле боя. Даже среди тех, кто оказался способным совершить убийство на войне, такие травмы не редкость, поскольку после осознания содеянного они не могут смириться с этим и всю жизнь страдают. Определённо, война абсолютно неестественна для человека.

Биологические причины насилия

Стрим с автором проекта «Волюнтарист». Поговорим о биологии и эволюции человека и других животных, и биологических механизмах, ответственных за сдерживание и проявление насилия в отношении себе подобных.

Начало сегодня (во вторник) в 19:00 по Москве:

https://sc2tv.ru/announces/2022/10/24/biologicheskie-prichiny-nasiliya

Почему прямая демократия не может существовать при государстве, а при свободном ненасильственном обществе – вполне может

Волюнтарист, Битарх

Многие сторонники либеральных взглядов нередко считают источником всех проблем в общественном и экономическом управлении сугубо недостаточную вовлеченность населения в политический процесс. Государство, а особенно его силовую функцию, они считают крайне необходимым к существованию, просто им должны управлять сразу все люди и без посредничества каких-то политических элит. Таким образом можно прийти к концепции прямой демократии, когда по каждому политическому вопросу проводится референдум и принимается то решение, которое было выбрано большинством. Заметим, что именно создание государства прямой демократии, пусть и не всегда явно, но всё же нередко подразумевается даже сторонниками анархических взглядов.

Давайте зададимся вопросом, а действительно ли сам процесс принятия решений играет ключевую роль в том, как будет работать общественное управление? Конечно же нет, ведь самая главная роль отведена не принятию, а исполнению решений. Но способно ли большинство людей брать прямое участие именно в их исполнении? Давайте детальнее разберёмся с этим вопросом.

Если мы говорим о решениях насильственного характера, например силовом принуждении людей к соблюдению каких-то норм, то очевидный ответ на ранее заданный вопрос – нет! Большинство людей неспособно и никогда не станет лично исполнять насильственные решения. Когда говорится, что кого-то нужно принудить к чему-то силой, то имеется ввиду исполнение этого решения некими отдельными силовыми агентами, составляющими конкретное меньшинство в обществе. Это значит, что даже если какое-то насильственное решение было принято большинством, всё равно исполнено оно будет меньшинством, и никак иначе быть не может.

Право на совершение насилия даже в государстве прямой демократии и выбора большинства всё равно полностью передаётся в руки меньшинства. Мало того, силовой аппарат должен быть способным обеспечить реализацию этого права. Так, государство прямой демократии ещё и предполагает, что способность людей и частных сообществ к самозащите должна быть ниже способности силовиков к нападению. Возможно, это значит введение оружейных законов, если и вовсе не полный запрет гражданского вооружения.

А с чего вдруг кто-то решил, что это меньшинство с правом совершения насилия не воспользуется таким положением в свою собственную пользу? Действительно ли оно будет исполнять решения, принятые большинством, фактически имея возможность принудить это большинство к чему угодно? На практике в лучшем случае оно просто станет делать вид, что исполняет решения большинства, но сам процесс их исполнения будет устроен максимально в пользу именно его интереса.

В сравнении с этим, свободное ненасильственное общество, в котором главными инструментами реализации наказаний за нарушение тех или иных норм являются репутационные и финансовые санкции, может быть устроено по модели прямой демократии. Представим, что в качестве меры наказания за определённое нарушение голосом большинства было принято решение остракировать человека в каких-то видах взаимоотношений, в том числе ограничивать или отказывать ему в проведении некоторых сделок купли-продажи. Кроме того, этому наказанию было решено подвергать и тех, кто продолжает полное сотрудничество с нарушителем несмотря ни на что. В таком случае принявшее эти решения большинство будет также их прямым исполнителем. Именно оно на практике будет отказывать или ограничивать нарушителей в сотрудничестве.

Если кому-то очень нравится идея того, чтобы общество управлялось по принципам прямой демократии, то в первую очередь он должен подумать, как же можно искоренить насилие из человеческих взаимоотношений и полностью избавиться от него как инструмента реализации решений. Иначе некий выбор большинства попросту не будет иметь никакой практического смысла, если исполнять решения всё ещё будет меньшинство людей.

Может ли насилие быть эволюционной адаптацией

Волюнтарист, Битарх

Факт того, что в человеческой популяции всё же есть определённый процент индивидов, способных легко и без какого-либо внутреннего сопротивления совершать насилие, вплоть до убийства, может навести кого-то на мысль, что это вполне нормально и естественно. Раз такие люди есть, а человечество уже существует долгое время, то разве не может ли насилие просто быть эволюционной адаптацией, которая по какой-то причине оказалась необходимой человеческой популяции?

Чтобы дать ответ на этот вопрос, мы обратимся к трудам этолога Конрада Лоренца, который впервые обнаружил наличие у многих видов животных врождённых сдерживателей внутривидовой агрессии. Он также описал условия, при которых эти сдерживатели возникают. Самыми важными из них являются наличие сильной врождённой вооружённости и неспособность избегать насилия с помощью бегства. По наблюдениям Лоренца, у воронов присутствует сильный сдерживатель к нанесению сородичам ударов своим острым клювом в глаза. Нередко такие сдерживатели можно наблюдать и у волков – принятие одним из них позы подчинения или демонстрация им уязвимых частей тела, таких как горло или брюхо, приводит к прекращению агрессивных действий со стороны сородича. В то же время горлицы, клюв которых не настолько острый, как у воронов, хоть и в естественных условиях обычно не убивают друг друга, но способны на это при возникновении конфликта, если лишить их возможности к бегству, заперев в клетке.

Говоря о человеке, Лоренц не считал, что тот обладает сдерживателями агрессии, поскольку у него нет сильной врождённой вооружённости. А к возникновению искусственного оружия человек не был готов, поскольку научно-технический прогресс приобрёл стремительные темпы, за которыми биологическая эволюция попросту не успевала. Ввиду этого Лоренц выражал опасения о возможном уничтожении человечества:

«Придёт день, когда два враждующих лагеря окажутся лицом к лицу, перед опасностью взаимного уничтожения. Может наступить день, когда всё человечество разобьётся на два таких лагеря. Как мы поведём себя в этом случае — подобно горлицам или подобно волкам? Судьба человечества будет зависеть от того, как люди ответят на этот вопрос. Мы должны быть бдительны!»

Конечно же, как позже выяснили другие исследователи, человек всё же обладает механизмом аналогичным тому, о котором писал Лоренц. Объяснить его возникновение можно генно-культурной коэволюцией, когда факторы культуры и социума влияют на отбор в человеческой популяции даже на небольших промежутках времени. И стоит вспомнить, что примитивная искусственная вооружённость в виде дубинок, копий и камней появилась у ранних гоминидов предположительно ещё 5 миллионов лет назад.

Впрочем, в определённой мере Лоренц всё же был прав, и в ходе биологической эволюции внутривидовое насилие не было полностью искоренено из человеческой популяции. Также очевидно, что человек не мог эволюционно адаптироваться к современному дистанционному оружию, такому как артиллерия или атомная бомба. Конечно, если опираться на модель механизма ингибирования насилия у человека, в ходе его работы должны вырабатываться условные рефлексы, предотвращающие любые стремления к инициации насилия. Но военные свидетельства показывают, что хоть и при непосредственном контакте 98% солдат испытывают сильное сопротивление к совершению убийства, в случае дистанционного вооружения, которое позволяет не наблюдать и даже не знать о потенциальных жертвах, такое сопротивление ослабевает.

Исходя из всего этого, можно смело утверждать, что насилие никак нельзя назвать эволюционной адаптацией для человека. Любая адаптация должна приносить пользу для вида, повышая его шансы на выживаемость, чего никак нельзя сказать о насилии. С ним всё полностью наоборот – из-за стремительного научно-технического прогресса человек не успел полноценно адаптироваться к новым условиям среды, к тому факту, что он является самым вооружённым видом на планете. А это в свою очередь, исходя из эволюционной модели, должно предполагать наличие крайне сильных и выраженных сдерживателей внутривидовой агрессии.

Превентивное нападение как несуществующая категория

Волюнтарист, Битарх

Иногда насильственные действия, начиная с их применения как метода решения межличностных конфликтов и заканчивая геополитическими отношениями, могут оправдывать прибегая к так называемой концепции превентивного нападения. Таким образом, насилие приравнивают к самозащите, поскольку жертва нападения якобы сама является агрессором, она собиралась совершить нападение и точно бы сделала это, если бы ей не нанесли превентивный удар. На практике подобный ход мышления можно легко увидеть в конфликтных ситуациях, когда, например, в ответ на сугубо словесные угрозы применялось насилие. А ещё лучше он прослеживается в тех случаях, когда некую угрозу будущего нападения выставляли обоснованным поводом для начала войн.

Понятное дело, никаких превентивных нападений не существует как отдельной категории агрессии, а уж тем более как формы самозащиты. Некая «превентивность» в данном случае является ровно таким же оправданием, как и любое другое возможное оправдание насилия, оно никак не делает конкретный случай его применения чем-то иным, качественно отличимым от других случаев. Конечно, если были непосредственные угрозы совершения насилия или реальная попытка нападения, то ответные силовые меры могут быть названы самозащитой. Но если такого не было, то мы имеем дело именно с насильственным нападением, а всё остальные – просто домыслы, выдуманные, чтобы оправдаться в своей насильственности перед другими.

Проблему тирании стационарного бандита насилием не решить

Волюнтарист, Битарх

Некоторые люди считают, что победить стационарного бандита можно исключительно инициировав к нему насилие. От них же можно услышать призывы к насильственной революции. Кому-то такая идея даже может казаться разумной, однако посмотрите на это дело с другой стороны. Чтобы совершить насильственное нападение, необходимо собрать группу людей, способных на это, ведь полными пацифистами и теми, кто готов использовать оружие только для самозащиты, такое дело не провернуть. Вот появятся такие люди, конечно же, поддерживаемые группами интересов, которые тоже не против насилия как инструмента достижения целей. Эти люди нападут на правительство, попутно калеча и убивая всех, кто попадётся им на пути, и возьмут власть в свои руки. Что дальше?

А ничего не изменится! Одни насильники от власти будут устранены, а другие насильники займут их место. Конечно, вполне вероятно, что новый режим будет более либеральным, так как в подобном нестабильном положении он не рискнёт сразу же прибегать к методам предшественников. Но сам стационарный бандит никуда не денется, он всё так же будет пытаться строить монополию на власть через насилие. Постепенно новые лица во власти тоже будут стремиться к всё более жёстким порядкам. Так с монопольной политической властью всегда было и всегда будет. Или кто-то действительно ожидает, что люди, для которых использовать насилие ранее было нормой, после захвата власти вдруг станут мирными и добрыми пацифистами? Было бы большой наивностью так полагать!

Звучит как будто мы поддерживаем государство. Однако это лишь практические рассуждения. Раз мы хотим достичь свободного ненасильственного общества, готовым на радикальные действия активистам более выгодно заняться выравниванием баланса потенциала насилия, обеспечив всеобщую вооружённость, что лишит стационарного бандита возможности эффективно применять силовые меры. А лучше задуматься в целом о методах искоренения насилия из общества, о которых мы постоянно говорим. Через захват политической власти и просто смену лиц у руля стационарного бандита никак не добиться ненасилия и свободы!

Цели и провокации не являются прямой причиной насилия

Волюнтарист, Битарх

Нередко считается, что вопрос насилия сводится исключительно к побуждающим на его совершение целям, или же провоцирующим факторам. Исходя из такого мнения, насилие будет совершено почти что всегда, если для конкретного человека это выгодно и не несёт за собой никаких рисков. Также в отсутствие рисков насилие почти всегда будет совершено в случае побуждающей на это провокации. И единственное, что останавливает любого человека от совершения насилия – именно такие рационально оцениваемые риски, например угроза последующего за насилием наказания, вооружённая самозащита со стороны жертвы насильственного нападения или другие.

Такой взгляд на вопрос насилия конечно же не соотносится с действительностью. Иначе весь мир бы состоял со злых и насильственных, или хотя бы просто бесчувственных по отношению к насилию людей. Но поведение любого человека в значительной степени формируется огромным спектром чувств. Агрессивные чувства не исключение, они вполне естественны для человека. Однако исходя из концепции механизма ингибирования насилия, каждый нормально развивающийся индивид ещё с самого раннего возраста испытывает также чувство отторжения к совершению действий насильственного характера по отношению к другим людям. Этот же механизм играет важную роль в развитии эмпатии, которая тоже свойственная подавляющему большинству людей.

Стоит вспомнить и о том, что независимо от социальных обстоятельств подавляющее большинство людей никогда не совершает насилия. Даже в странах Латинской Америки вся насильственная преступность исходит от подавляющего меньшинства людей. Движущей силой всех войн, репрессий и геноцидов было подавляющее меньшинство людей. Поэтому разве можно считать, что каждый человек действительно будет совершать насилие всегда, когда ему это рационально выгодно?

Независимо от обстоятельств, подавляющее большинство людей никогда не совершало и не совершит насилия, по крайней мере в его наиболее серьёзных формах (причинение значительного физического вреда или убийство). Насилие не формируется лишь целями и провокациями. Они, конечно, могут побудить к совершению насилия, но лишь тех людей, которые уже были способны на подобное, поскольку не чувствовали к насилию никакого отторжения.

Людей порабощает насилие, а не технологии

Волюнтарист, Битарх

Позиции луддитского и антипрогрессивного характера, выступающие против научно-технического прогресса, хоть и довольно непопулярны, но всё же имеют место быть, создавая миф о порабощении людей технологиями. Эти позиции обвиняют именно технологии в том, что люди стремительно лишаются свободы и счастливой жизни. Например, с их помощью правительства получают всё больше власти и возможности манипулировать людьми, а значит научно-технический прогресс, ещё начиная с момента индустриализации общества – зло, которое необходимо искоренить. Конечно же многие и без дополнительных объяснений посчитают такую аргументацию крайне абсурдной, но давайте всё же посмотрим на то, что с ней не так.

Суть в том, что технологии сами по себе не приводят ни к какому порабощению человека. К этому в первую очередь приводит насилие как метод решения проблем и достижения определённых целей, в том числе будучи используемым теми же правительствами. Все они опираются на угрозу применения неких «легитимных» и «законных» силовых мер по отношению к любому обычному человеку, если тот не будет следовать определённому порядку. Технологии в данном случае лишь делают такую угрозу более эффективной в своём исполнении и помогают усилить власть уже существующих правительств.

Но подумайте – даже самым простым инструментом, таким как молоток, намного легче запугать, подчинить, а то и вовсе покалечить человека, нежели голыми кулаками. Только вот молоток создан забивать гвозди, и это проблема в человеке, который способен совершить насилие применяя любые доступные ему инструменты, а не в самом молотке. А ведь с оружием обстоит именно такая же ситуация – проблема не в нём, а в мизерном проценте людей, готовом применять его в совершении насильственных нападений.

В решении нуждается именно проблема насилия и того, что некоторые люди стремятся к силовому подчинению других людей. Как только эта проблема будет решена, и насильственные иерархии доминирования исчезнут из общества, технологии перестанут как-либо способствовать порабощению людей. Бороться необходимо с насилием и мизерным процентом насильников в обществе, а не с технологиями, которые между прочем единственное, что смогло спасти людей от бесконечного голода, болезней, детской смертности и других ужаснейших явлений прошлого, а также позволит человечеству выжить и продолжить своё существование в долгосрочной перспективе.

Разница между агрессией и насилием на примере игроков американского футбола и полицейских

Волюнтарист, Битарх

Агрессивные чувства и поведение являются естественной частью природы человека. Но эта естественность агрессии нередко и абсолютно ошибочно воспринимается как способность к безграничному её проявлению, вплоть до такого насильственного действия как убийство. А из подобной неверной интерпретации природы агрессии ещё и делается вывод о невозможности искоренить насилие из человеческого поведения, поскольку без этого он станет «безвольным овощем», неспособным на многие виды деятельности, требующие от него агрессивности. Но эту нелепую подмену понятий можно легко опровергнуть на одном практическом примере – статистике домашнего насилия в семьях игроков американского футбола и полицейских.

Если вы считаете агрессивность необходимым компонентом многих видов человеческой деятельности и социальной коммуникации, то согласитесь, что американский футбол довольно агрессивный спорт, для участия в котором человеку без этого компонента никак не обойтись. Почему же он необходим полицейским, думаю, не стоит и объяснять. Но между игроками и полицейскими есть одна категорическая разница. Как показывает американская статистика домашнего насилия, в семьях полицейских его уровень до 4 раз превышает средненациональный. В то же время в семьях игроков оно встречается почти в 2 раза реже среднего.

Почему же так? В то время как игроки просто должны добиваться хороших спортивных результатов, непосредственная задача полицейского – совершать насильственные нападения на других людей, которые сами зачастую никакого насилия и не совершали, а лишь были обвинены в нарушении каких-то государственных законов и «преступлениях без жертвы». Очевидно, что первая профессия возможно и будет привлекать к себе явно демонстрирующих свою агрессивность, но всё ещё ненасильственных людей, у которых она является ограниченной, находится под ингибирующим контролем. Вторая профессия будет чаще привлекать именно насильственных людей, ведь насилия требуют их служебные обязанности.

На примере этих двух профессий мы можем чётко увидеть, в чём же разница между находящейся под ингибирующим контролем функциональной агрессией и вышедшим из-под контроля патологическим насилием. Первого абсолютно достаточно человеку для выполнения любой деятельности, если конечно же она не состоит в совершении самого насилия. Человек не станет каким-то «безвольным овощем», если его агрессивность будет ограничена. Да и она естественным образом ограничена у подавляющего большинства людей, которые не смогут никогда намеренно причинить кому-то серьёзный вред, а уж тем более убить, чувствуя к подобному сильнейшее отторжение. Поэтому называть способность совершить насилие как важную для многих видов человеческой деятельности черту будет попросту абсурдной подменой понятий.

Вопрос инстинктов и рефлексов в человеческой агрессии

Волюнтарист, Битарх

Довольно устоявшимся мнением стало то, что человеку не присуще никакое инстинктивное поведение. Иногда частичному сомнению подвергаются даже инстинкты высокоразвитых животных (особенно приматов). В приоритет им ставится грубое удовлетворение непосредственных потребностей, а всё остальное поведение, как утверждается, имеет сугубо социальный характер. Исходя из такой позиции, критике подвергается и идея того, что человеку свойственны врождённые предрасположенности касательно социального поведения, например какая-либо склонность как к насильственному, так и ненасильственному поведению. Таким образом, поведение человека является сугубо продуктом воспитания и среды, если только речь не идёт о каких-то уже описанных медициной патологиях. Или даже если у отдельного человека и есть какие-то врождённые предрасположенности, то их очень легко можно «переписать» воспитанием.

Чтобы понять, присущи ли человеку инстинкты или же нет, необходимо дать определение самому понятию инстинкта, а также ещё одному схожему понятию – рефлексу. Инстинктом называют совокупность сложных наследственных и предустановленных актов поведения, тогда как рефлексом – стандартную реакцию на раздражитель. Сразу можно увидеть, что разница между инстинктом и рефлексом сводится к сложности структуры этих явлений, без проведения какой-то чёткой границы. Это может привести к некоторой путанице в изучении вопроса врождённых поведенческих предрасположенностей. Впрочем, если инстинкты принято считать неприсущими человеку, то в наличии рефлексов абсолютно никто не сомневается.

Наверное, наиболее критикуемым можно назвать материнский инстинкт. Однако бесспорным является факт, что привязанность между матерью и ребёнком всё же, как правило, возникает. Исследования чётко показывают, что у матери при вынашивании и кормлении грудью ребёнка вырабатывается окситоцин – гормон, играющий важную роль в этом процессе. Однако исследователи сходятся на том, что это нельзя называть инстинктом.

В то же время по какой-то причине инстинктом чётко называют врождённый страх человека перед некоторыми угрозами, с которыми он сталкивался в ходе своей эволюции. Например, исследование показало, что страх перед змеями и пауками присущ детям 6-месячного возраста. В целом концепция эффекта превосходства угрозы, объясняющая способность человека быстро реагировать на угрозы в окружающей среде, говорит о проявлении защитной реакции как на врождённые, так и на приобретённые с опытом стимулы, а не только лишь на последние.

Перейдём теперь к теме агрессии. Как утверждают этологи, сдерживание внутривидовой агрессии у животных, выражающееся, в том числе, ритуализацией сражений, имеет инстинктивную природу. Однако модель механизма ингибирования насилия у человека называет реакцию отторжения, ещё с детства возникающую у нормально развивающегося индивида при наблюдении сигналов бедствия (выражений грусти, страха, боли) со стороны жертв насилия, всего лишь безусловным рефлексом. Стоит также отметить, что данный механизм важен в развитии эмпатии, и дети уже со 2-3 дня жизни проявляют эмпатический отклик реагируя на плач других детей реактивным плачем, притом более интенсивного характера, нежели на другие раздражающие стимулы.

Мы знаем, что в первую очередь ненасильственным человека делает именно корректное функционирование такого механизма, вызывающего чувство отторжения к насилию, играющего важную роль в развитии эмпатии, а также приводящего к выработке ряда важных условных рефлексов, и лишь после этого идёт воспитание. Инстинктивное ли такое поведение, или же это просто рефлекс? Точно сказать нельзя, пока не будет проведена чёткая граница между этими понятиями. Однако если исследователи всё же называют инстинктивным врождённый страх перед угрозой, влияющий на регуляцию агрессивного поведения, то тогда почему и механизм ингибирования насилия нельзя назвать инстинктивным? Тем более что у многих людей он выражен настолько сильно, что никак не позволяет совершить по крайней мере насилие в его серьёзных формах.