Если так пойдёт и далее, разница между либертарными правыми и либертарными левыми будет и дальше становиться всё более зыбкой, потому что само направление движения мировой экономики, как показывается в статье, способствует такому сближению. Мы просто начинаем описывать в качестве желаемого результата совершенно одинаковое общество, только глядя на него под разными углами.
Ну, скажем, в Сомали, Микронезии и прочих failed states, поскольку там легче достичь более-менее равномерного баланса потенциала насилия при сравнительно небольших затратах ресурсов (условно говоря, купить калаш) ввиду отсутствия сверхсильного всеподавляющего агента, энфорсящего монополию на насилие на данной территории, а также сложившейся вокруг него культуры раболепия и структуры экономики?
Напомню читателям, что баланс потенциала насилия – это один из критериев стабильности безгосударственного сообщества по Хиршлейферу. Другие критерии – это стабильный состав сообщества и отсутствие значимого числа людей, поставленных на грань выживания. Действительно, какой-нибудь уединённый тропический рай, где кокосы падают прямо под ноги, и в котором живут мирные улыбчивые туземцы с калашами, легко построит у себя анархическое общество. Но мало иметь анархию, хочется-то именно анархо-капитализм.
А для анархо-капитализма требуется чуточку больше, чем отсутствие государства. Нужен капитализм, что означает товарно-денежные отношения. Так что нашему воображаемому тропическому раю потребуется полноценная товарная экономика, встроенная в мировую торговлю. Но международная торговля требует международного признания, и это серьёзное ограничение.
Сочиняя свой Меганезийский цикл, Александр Розов особо подчёркивал, что безгосударственное сообщество в Тихом океане у него строят не настоящие туземцы, а ихтамнеты. На самом же деле это полноценные белые люди с приличествующим белым людям представлением о собственности, свободе и праве – только отрицающие государство. Туземцами же они притворяются лишь для того, чтобы легитимизировать свои притязания в глазах международного сообщества и не становиться изгоями, влачащими жалкое существование под экономическими санкциями.
В реальной жизни подобный проект анархо-колониализма пытался провернуть институт систединга, но наткнулся на множество законодательных и технологических ограничений, и сейчас, судя по сайту, из либертарианского проекта выродился в нечто пропахшее экоактивизмом.
Так что сложно сказать, что проще: обеспечить переход к анархии в капиталистическом государстве, обеспечить переход к капитализму в failed state, или же организовать десант свободы в какое-нибудь игрушечное государство в Океании. Одно можно сказать точно: только лишь балансом потенциала насилия дело не ограничивается.
В сценарии ролика про проблему безбилетника и трагедию общин я акцентировала внимание на том, как это плохо для пользователей общего ресурса, и какие стратегии выработаны, чтобы с этим бороться. А сейчас хочу рассказать про кейс, когда трагедия общин это хорошо, а борьба с ней – плохо.
Весь фокус в том, что именно является общим ресурсом. Представьте себе такой редкий ресурс, как потребительский спрос. У каждого есть возможность произвести какой-то товар или услугу, продать её и получить прибыль. Пока рынок пуст, немногочисленные производители получат сверхприбыль, и жажда наживы привлечёт на эту делянку множество других поставщиков. Конкуренция за внимание потребителя быстро приводит к тому, что маржа уменьшается. Для сохранения прибыли приходится увеличивать объёмы, и это окончательно истощает общий ресурс. Потребитель получает огромное изобилие дешёвых товаров, которые ему готовы навязывать в как можно большем количестве, лишь бы соблаговолил купить. Вот акция “два по цене одного”, вот рассрочка, вот распродажа, вот безлимит за фиксированный абонемент – только купи.
Согласитесь, если поставить себя на место потребителя, то этот феномен не может не радовать. Но производитель, для которого это страшная трагедия общин, пытается с ней бороться. Как мы знаем из ролика, тут возможны две стратегии: приватизация и кооперация.
Приватизация означает присвоение потребительского спроса в такой-то отрасли конкретным производителем, иначе говоря, создание монополии. Другим поставщикам запрещено продавать потребителям такие-то товары и услуги. Всё, теперь можно не гнаться за объёмами продаж и получать сверхприбыль при достаточно скромных вложениях в производство. Правда, часть прибыли придётся вложить в защиту от конкурентов, а они не дремлют, так что эти издержки будут иметь тенденцию к увеличению.
Кооперация означает, что удовлетворять потребительский спрос может кто угодно, но на него налагается ряд ограничений. Обычно это выражается в жёстких отраслевых стандартах, которые по факту закрепляют доминирующее положение тех игроков, которые готовы вложить в производство значительный капитал, аутсайдеры же отсеиваются. Правда, придётся уделять много внимания контролю над тем, чтобы произодители не жульничали. В связи с этим вспоминается недавний кейс с каким-то европейским автоконцерном, который подделывал данные о чистоте выхлопа своих движков, чтобы сэкономить на соблюдении стандарта экологичности. Но классический пример – это, конечно, средневековые цеха и гильдии. Качество их товаров было высоким, объём производства низким, прибыли великолепными. Вот только чёрный рынок со временем подорвал их доминирующее положение, и произошла трагедия общин, известная нам как промышленная революция.
Так что, когда вам рассказывают о вреде конкуренции и пользе кооперации, а также о неизбежности естественных монополий, важно понимать: эти ребята вполне искренни, и совсем не дураки. Просто вы для них – ресурс.
Рождественская ярмарка это трагедия общин во всей красе: потребители довольны, их завлекают изо всех сил, а они больше смотрят, чем покупают
Вчерашний пост о том, нарушают ли NAP насильственные действия по принуждению к оплате по выполненному договору, вызвал дискуссию, поэтому возвращаюсь к теме.
Как любит отмечать в своих лекциях Екатерина Шульман, мир крайне несправедлив, и общества, в которых мало доверия, несут из-за этого дополнительные издержки, что усугубляет их бедность и ещё больше уменьшает доверие – при этом простой проповедью доверие не восстановишь. Это замечание относится не только к гражданам того или иного государства в целом, но и к иным группам. В контексте перехода к анкапу нам наиболее интересно общество агористов, занимающихся контрэкономикой, а потому добровольно либо вынужденно отрезанных от государственных сервисов по обеспечению соблюдения договора.
Так, любой теневой предприниматель легко может столкнуться с ситуацией, когда он понёс издержки, выполняя условия контракта, после чего ему отказываются платить. В такой ситуации не только в суд не подашь, но даже и на широкое обозрение ситуацию не выставишь, потому что деятельность теневая, и огласка не выгодна в ещё большей степени, чем потери по неоплате работы. Без огласки же не работает институт репутации.
Возьмём для примера секс-работу в современном российском обществе. Она нелегальна, поэтому в случае неоплаты по договору эти деньги невозможно будет получить по суду, и даже договор в письменной форме, с указанием санкций за неуплату, не составишь, поскольку это улика. Поэтому даже индивидуальная предпринимательница обычно вынуждена сотрудничать с кем-то, к кому она сможет обратиться в подобных случаях за защитой, чтобы тот силой или угрозой её применения добился выплаты. Это дополнительные издержки, которые несёт общество из-за отсутствия доверия, но это издержки, которые позволяют подобному бизнесу оставаться стабильно прибыльным; без покупки энфорсмента контрактов секс-работницы быстро становятся секс-рабынями.
В легальном бизнесе подобное проявляется реже, но довольно легко себе представить, например, как пьяного дебошира на пинках выставляют из бара, где он не в состоянии расплатиться за причинённый им ущерб (гляньте заодно мою старую статью про самосуд). Здесь куда чаще идёт условный взаимозачёт ущерба, а не выставление счёта для оплаты постфактум, хотя возможны варианты.
Тем не менее, нужно чётко понимать, что все случаи, когда вместо цивилизованных разбирательств с рассрочками, неустойками, арестом имущества и так далее практикуется прямое насилие – это именно эксцессы, и чем больше в обществе доверия между людьми, тем меньше подобных эксцессов.
В посте Либертарианство ex machina я сослалась на лекцию Александра Аузана, где рассказывается про условия, необходимые для стабильного существования безгосударственного общества. Ключевым условием он называет баланс потенциала насилия. Когда секс-работница или владелец бара нанимают охрану, они выравнивают баланс потенциала насилия, противопоставляя потенциальной агрессии клиентов потенциальную агрессию секьюрити. Вторым же условием в лекции называется устойчивый состав сообщества. Этот фактор позволяет перейти от классической дилеммы заключённого к повторяющейся, запускает институт репутации, даёт возможность прогнозировать чужие действия – и постепенно вырабатывает в обществе доверие, даже если не пользоваться разными дополнительными мерами, предлагаемыми Екатериной Шульман – то есть объединению в те или иные общественные организации для наработки опыта мирного созидательного взаимодействия (но с ними процесс сильно ускоряется).
Интернет позволяет таким стабильным сообществам формироваться даже без привязки к некоторой компактной территории: передача информации экстерриториальна, а сообщества стоят именно на обмене информацией. Гарантия сделок, через механизм залогов, эскроу, страхования и прочих ненасильственных инструментов – это сервисы, которые появляются на современных рынках на достаточно ранних этапах их развития, и тут же радикально снижают как уровень издержек от нарушения контрактов, так и уровень потенциала насилия, необходимый для работы на таком рынке.
Так что не нарушайте NAP – это не только некрасиво, но ещё и невыгодно, есть инструменты получше.
Для начала хочу порекомендовать недавнюю колонку Битарха про энфорсмент контрактов. Там даётся несколько исторических примеров того, как на свободном рынке энфорсмент контрактов происходил не через насилие, а через отказ от сотрудничества, и указывается, что это неизбежное следствие достаточно сбалансированного потенциала насилия в обществе – а анкап предположительно именно таков, в противном случае доминирующий насильник не заставит себя долго ждать. Поэтому относительно стабильные рынки уже обычно имеют все необходимые инструменты мирного разрешения конфликтов – вроде арбитража, системы рейтингов и санкций.
Тем не менее, репутация хорошо работает лишь там, где отказаться от сотрудничества легко, заменив проштрафившегося контрагента его прямым конкурентом, а все прочие участники рынка также мониторят подобные ситуации, и стараются иметь дело с контрагентами, обладающими хорошей репутацией.
Однако если у вас короткий горизонт планирования, и вам не очень важно, с какими долгосрочными негативными последствиями столкнётся тот, кто не оплатил вашу работу, а вам бы быстро получить деньги по договору и потратить их на неотложные нужды – то важно иметь в запасе угрозы посерьёзнее, чем “я больше не буду иметь с тобой дела, и постараюсь сделать так, чтобы моему примеру последовали все”. Например, возможность сунуть ему ствол в печень, после чего предложить расстаться с ключами от машины в качестве залога того, что завтра деньги по контракту будут выплачены. Ну или, как вы и указали в вопросе, банально отпиздить.
При этом важно понимать, какую именно репутацию вы создаёте себе подобными действиями. Если вас устроит репутация вспыльчивого, но отходчивого (набил морду и простил долг) – ну, вперёд, чесать кулаки, после чего списывайте убытки, вы в расчёте. Если вам милее репутация жёсткого парня, с которым шутки плохи, можете попробовать сперва отпиздить, а потом заявить, что то были проценты по долгу, тело же долга надлежит вернуть в такой-то срок, или будут взысканы новые проценты. Но это уже серьёзная заявка на то, что вы в состоянии полностью определять правила игры на этой поляне (ведь вы де факто пересмотрели условия договора в одностороннем порядке, а это не меньший косяк, чем нарушение договора со стороны задержавшего оплату), и может найтись много желающих такую заявку оспорить, даже если ранее вы им были, в сущности, безразличны.
Так что я бы рекомендовала по возможности избегать насилия и ограничиваться угрозами насилия. Продемонстрировать нарушителю договора свою способность причинить ему неприемлемый ущерб, а затем предложить в качестве альтернативы столь плачевному сценарию пересмотреть условия контракта, предоставив возможность оплаты в рассрочку – или, если вам так понятнее, поставить на счётчик. И, опять-таки, лучше получить его согласие на новые условия в явной форме, ибо толку-то вам от того, что вы отпустили человека, имеющего единственное желание – свалить подальше, но по счетам таки не платить. Куда выгоднее, если он уйдёт счастливым, понимая, что легко отделался, что по новым условиям долг отдать действительно реально, что его деловая репутация не пострадает, и бегать ни от кого не нужно.
Ну и в завершение, коли вас волнует именно формальное соответствие тех или иных действий принципу неагрессии, распишу конфликт и с этой точки зрения.
Вам не заплатили, вы поступаете в соответствии с пунктом договора о просрочке: там обычно прописывается и неустойка, и конкретный арбитражный орган. NAP не нарушен.
Вам не заплатили, вы отпиздили не заплатившего, после чего предложили считать, что стороны в расчёте, и отпизженный согласился. Имело место обоюдное нарушение NAP с последующим примирением сторон.
Вам не заплатили, вы отпиздили не заплатившего, после чего потребовали вернуть долг – имело место нарушение NAP с вашей стороны, если, конечно, избиение не было прописано в договоре в качестве воспитательной меры в случае просрочки оплаты или даже в качестве самой оплаты (известное нам по классике описание трудовых отношений, заканчивающееся словами “не гонялся бы ты, поп, за дешевизною”).
Вам не заплатили, надежд на арбитраж нет, вы при помощи угроз настаиваете на пересмотре договора, после чего новый договор исполняется контрагентом – нарушения NAP нет (но если вы перегнули палку, то ситуация может только запутаться, это излюбленный сюжет боевиков, а боевики по мирным и безоблачным рыночным отношениям не снимают).
Здравствуйте, у меня возник спор с человеком, который утверждает:
“Для того, чтобы получить совершенный рынок, потребуется, во-первых, создать абсолютно симметричное информационное пространство, во-вторых, исключить из экономической системы неисключаемые и неконкурентные блага, в-третьих, исключить внешние эффекты, в-четвёртых, полностью убрать дифференцированную продукцию, в-пятых, каким-то образом поддерживать все вышеуказанные (сами по себе фантастические) условия, в-шестых, не допустить умышленного нарушения установленного порядка со стороны.
Совершенный рынок – это рынок в вакууме, упрощённая модель для графиков и наглядного объяснения теорий. Потому переход к “прекрасному анкапу” невозможен не в силу “вездесущего этатизма”, а просто в силу того, что условия его существования в том виде, в котором он вам представляется, невыполнимы”
Как следует доказать, что рынок реален, может быть, посоветуете статьи на эту тему?
Игорь
Здесь имеет место классический риторический приём “соломенное чучело”, когда опровергается не тот тезис, который выдвигает оппонент, а тот, который удобно опровергать. Совершенный рынок (или совершенная конкуренция) – это термин из неоклассической экономической теории, а анкап базируется в основном на австрийской школе. Нечто схожее с моделью совершенного рынка описывает в Человеческой деятельности Мизес, вводя такую умозрительную конструкцию, как равномерно функционирующая экономика. В такой экономике все агенты обладают всей полнотой информации, и выполняются все прочие описанные вашим оппонентом условия. В результате такая экономика абсолютно предсказуема, и в ней невозможно предпринимательство. Эта умозрительная конструкция вводится ровно для одного: чтобы продемонстрировать отличие реальной экономики от равномерно функционирующей и тем самым показать, в чём состоит роль предпринимателя (а она состоит как раз в получении прибыли за счёт использования неопределённости будущего) и роль инвестора (она состоит в том, чтобы сохранить некоторый запас капитальных благ в прошлом ради употребления их в будущем). Точно так же в физике есть понятие равномерного прямолинейного движения, в разных школах танцев и боевых искусств базовые стойки, базовые шаги, и так далее. Говорить, что идеальный рынок есть рынок совершенной конкуренции – это как утверждать про идеальный танец, что это движение пары базовыми шагами из базовой стойки, в то время как вся суть танца как раз в импровизации на основе той самой базы.
На мой взгляд, эту подмену делают излишне часто в том числе из-за неудачности самого термина “совершенный рынок” – он содержит манипуляцию, заставляющую думать об этом явлении как о чём-то желательном, ведь кто же не мечтает о совершенстве! Между тем, совершенный рынок вообще неотличим от совершенной плановой экономики, где тоже всё рассчитано и задано наперёд. Точно так же мы могли бы говорить о совершенном коммунизме, когда абсолютно все материальные предметы находятся в общественной собственности, и абсолютно все действия совершаются только с всеобщего согласия после всестороннего и полного обсуждения. И действительно, такая умозрительная модель совершенного коммунизма используется теоретиками, когда они показывают необходимость самопринадлежности.
Кто вас учил так танцевать? Где правильная стойка?
Вопрос навеян статьей на хабре и соответственно комментариями. Суть: есть яндекс – у них есть поисковик. В поисковике они продвигают свои другие продукты, таким образом ограничивая конкуренцию. Насколько это правильно? В самой статье и комментариях довольно много доводов ЗА антимонопольное законодательство. Что думаешь?
анонимный вопрос
В связи с этим вопросом я бы хотела порекомендовать вам лекцию Вячеслава Кострова “Платформенная экономика и хайековский рыночный процесс”, прочитанную им на конференции “Капитализм и свобода в 2019 году.
Лекция очень сумбурна и не содержит выводов, зато помещает тот вопрос, который вы задаёте, в более широкую рамку – рассматривается уже не конкретный кейс использования доминирующего положения на рынке, а принципы функционирования платформенной экономики как таковой.
Рассмотрим такую платформу, как поисковик. По задумке это сервис, ищущий упоминания в сети информации о том, что интересно пользователю, по неким вводимым пользователям исходным данным. Заманив удобством сервиса и качеством поиска достаточно большое число пользователей, владелец поисковика может ставить вопрос о монетизации платформы.
Самый прямой способ монетизации сервиса в его исходном виде – это пожертвования клиентов. Такой способ реализован википедией, и он позволяет ей сосредоточить усилия на полноте контента и на аккуратности его подачи, то есть на совершенствовании ровно тех потребительских качеств поставляемого товара, ради которых пользователь и пришёл на эту платформу. Конечно, википедия это не поисковик в чистом виде, но теоретически ничто не мешает использовать эту же модель и для классических поисковиков. Мой канал практикует этот способ монетизации.
Также поисковик мог бы продавать заинтересованным клиентам аналитику по поисковым запросам пользователей. Это также достаточно травоядный способ заработать, и, как и в случае с вики, вряд ли принесёт мегабабки. Такой способ монетизации мой канал тоже в каком-то смысле практикует – это ответы на вопросы с прикреплёнными донатами и статьи на заказ.
Далее начинаются способы заработка, применение которых ухудшает собственно продукт.
Во-первых, это реклама. Помимо выдачи пользователю того, что ищет он сам, поисковик подсовывает ему в выдачу то, с чем его хотел бы познакомить рекламодатель. Таким образом, для пользователя продукт становится хуже, в силу меньшей релевантности результатов, зато владелец платформы получает профит. Такой способ я уже не практикую, и если появляется запрос о продаже рекламы на канале, стараюсь переключить запрашивающего на один из способов монетизации, указанных выше.
И, наконец, владельцы поисковика могут начать зарабатывать не только на чужой рекламе, но и заманивать пользователя на свои собственные дочерние сервисы, прямого отношения к поисковику не имеющие. Ровно это мы видим в обсуждаемой статье. В результате подобной политики результаты поиска становятся для пользователя ещё менее релевантными, и он начинает смотреть куда-нибудь в сторону duckduckgo, но пока пользователь ещё не окончательно убежал с поисковика, дочерние платформы за счёт инерции человеческого мышления сумеют набрать собственную базу клиентов. Такое я тоже не практикую, но вполне могу представить себе блогера, периодически рекламирующего в канале какой-то собственный бизнес.
В результате развития такой мегаплатформы через некоторое время оказывается, что одни бизнесы под общим брендом более прибыльны, другие менее, некоторые вовсе убыточны. Но при этом принимать решения об оптимизации структуры активов довольно сложно, потому что они оказывают влияние друг на друга. Платформа барахтается, принимая всё менее взвешенные решения, пока, наконец, не накрывается медным тазом. Как раз сравнительно недавно обанкротился один такой мастодонт платформенной экономики – контора Кука, которая просуществовала более полутора веков. Она первая внедрила пакетный принцип организации туристических поездок, за счёт чего быстро стала мировым гегемоном туриндустрии, и погорела в конечном итоге ровно на этом: слишком многие её активы вместо реакции на рыночные стимулы занимались тем, что обслуживали другие дочерние компании холдинга. Свои авиакомпании, свои отели, свои туроператоры, казалось бы, вот она монополия, стриги ренту – ан нет, не угнались за прогрессом и проиграли условному букинг.ком – платформенному бизнесу следующего поколения
Вот ровно та же судьба постигнет и яндекс, без всяких антимонопольных органов.
Мне всё не даёт покоя, какая валюта одержит верх в условиях свободного хождения валют: гарантированно твёрдая или имеющая центр эмиссии?
Представим условный кейс золота/биткоина против бумажных денег. Бумажные деньги при этом могут выпускаться ЦБ или частным эмитентом (типа МММ) и иметь заранее объявляемую в начале года инфляцию (например 0.5%). Также они смогут храниться на карточках, то есть всё как с долларом, но без обязаловки пользоваться именно им на определённой территории. Сторонники мейнстрима утвержают, что это лучше твёрдых денег (так как меньше кризисов, насколько я смог понять), а я типа отсталый австриец. А мне хочется возразить, что это у них от этатизма всё пошло наперекосяк в современной экономике, а свободные люди пользуются свободными деньгами. В общем мой вопрос: какие деньги победят в условиях свободы, контролируемые группой экономистов или свободные?
Поскольку вы сторонник АЭШ, то, скорее всего, под инфляцией имеете в виду не “повышение цен”, то есть понижение стоимости валюты относительно некоей условной корзины продуктов – а чисто монетарную инфляцию, то есть темп увеличения денежной массы. Для золота в 2017 году инфляция составляла 1,5%. Для биткоина сегодня это 3,65%. Предположительно, он сравняется с золотом по темпам инфляции в 2022 году. Таким образом, гипотетические фиатные деньги с инфляцией 0,5%, которые вы предлагаете сравнить с золотом и биткоином, на первый взгляд выглядят в качестве средства сохранения ценности даже лучше, чем золото или биткоин.
Однако вы не зря упомянули такой параметр, как твёрдость денег. Под твёрдостью мы понимаем эластичность предложения денег в ответ на увеличение цены. Скажем, если цена золота резко возрастёт, то станет выгоднее вкладываться в его разработку на месторождениях, ранее закрытых как убыточные, а то и вовсе в добычу рассеянного золота из морской воды. Таким образом, золото это не очень твёрдая валюта, но за счёт огромного накопленного человечеством запаса золота даже двухкратное увеличение мирового производства этого металла всё равно увеличит его инфляцию лишь до 3%.
Для того, чтобы увеличить предложение биткоинов, необходим хардфорк. Но хардфорк означает разделение цепи и образование двух криптовалют с разным темпом эмиссии. Разумеется, основные майнинговые мощности будут работать на производство менее инфляционного старого биткоина, а форк останется игрушкой спекулянтов, теряя в цене даже сильнее, чем это можно было бы списать на разницу в темпах инфляции. Иначе говоря, можно достаточно уверенно утверждать, что биткоин – абсолютно твёрдая валюта, и нет таких сценариев, при которых в ответ на увеличение цены производство новых биткоинов могло бы вырасти.
Ну а теперь рассмотрим частный фиатный МММкоин. Да, мы знаем, что сегодня темп инфляции составляет 0,5%. Но у нас нет никаких гарантий, что завтра центр эмиссии не решит сделать инфляцию равной 1%, или 10%. Фиат, эмиссия которого централизована – это абсолютно мягкие деньги, поэтому их использование в качестве средства сбережения имеет смысл лишь в случае, когда у инвестора в эту валюту есть основания доверять эмиттеру, что предложение новых денег будет оставаться низким и впредь. Например, он держит условный ствол у его условного виска, но и в этом случае серьёзной проблемой могут оказаться, например, хакеры.
Однако функция сохранения ценности – не единственная задача, которая ставится перед деньгами. Вторая функция – использование денег для расчётов. И здесь у фиата, конечно, все козыри на руках. Технология распределённого реестра, лежащая в основе биткоина, будет уступать технологии централизованного реестра, используемой при фиатных расчётах, по скорости и дешевизне – во всяком случае, на том участке работы, где обслуживаются конечные пользователи расчётной системы.
Разумеется, биткоин-сообщество также решает эту проблему, предлагая использовать такую технологию, как лайтнинг или сайдчейны. Их суть сводится к тому, что некоторая сумма биткоинов в блокчейне замораживается, а взамен ровно та же сумма запускается бегать вне основного блокчейна. Иначе говоря, речь о выпуске фидуциарных средств обращения, и если биткоин это цифровое золото, то лайтнинг или ликвид – это технология выпуска цифровых банкнот.
Что этому может противопоставить централизованный производитель денег? Прежде всего – агрессивный маркетинг. Представим себе, что завтра наступил полный анкап и фрибанкинг, а послезавтра Джефф Безос выпускает фиатный амазонкоин. Он может предложить клиентам своих магазинов скидку в 10% при расчёте амазонами. Он может бесплатно поставлять любым другим магазинам терминалы для приёма амазонов и брать с них за эквайринг меньше, чем виза, а первый год не брать вообще нисколько. Наконец, он может вложить тонны денег в рекламу.
Так что я бы не сбрасывала пока что фиат со счетов, он будет уходить со сцены медленно и величаво, и, скорее всего, в итоге попросту срастётся с криптоэкономикой, превратившись в фидуциарные деньги, обеспеченные биткоином, как когда-то вырос из фидуциарных денег, обеспеченных золотом.
Доктриной сдерживания? Да-да, смешно – 25 человек против одного. Остановит доктриной сдерживания и напом, угу. Мёртвой рукой взорвёт свой дом, чтобы не досталось ничего гадам. Звучит, как бред. Это всё равно что сказать: если у меня есть оружие, то 25 человек с таким же оружием не остановят меня, так как не попадут.
Банды, организованная преступность при анкапе никак не сможет быть остановлена, никакими средствами. Самоорганизация? Конечно, посмотрите на митинги – вот вам бесплатная и добровольная самоорганизация.
Рыночек порешает, так что остановить их можно лишь ЭКЮ или другой бандой – это и есть самоорганизация, только за деньги – всё по рынку.
Следовательно, панархия – это будущее устройство общества, а анкап – это фантазии о том, что было бы, если люди не организовывались в банды, прямо как в древности.
анонимный вопрос
Делая прогнозы о том, что будет представлять собой общество, человек держит в голове определённый образ общества. Вы, вслед за Лакси Каталом (и, возможно, в силу тех же причин, а именно опыта девяностых, коего я сама не успела толком нахлебаться), видите общество совокупностью людей, которые охотно объединяются для совместного грабежа, но крайне неохотно – для взаимопомощи в защите от грабежа.
Меня постоянно спрашивают, как анкапам противостоять миллионным китайским ордам и прочей коллективистской поебени – за всеми этими вопросами стоит всё тот же страх оказаться в одиночестве перед лицом агрессивной толпы.
Так вот. Доминирование анархо-капиталистических (то есть свободных рыночных) отношений в обществе возможно только тогда, когда находиться в составе агрессивной толпы гораздо менее выгодно, чем не находиться в её составе. Как в какой-нибудь Южной Корее любой школьник знает, что пока ты спишь, твой конкурент учится, так и при анкапе довольно общим местом должно быть убеждение, что пока ты с риском для жизни отжимаешь мобилы за гаражами, твой конкурент мутит стартап – и тебе ещё повезёт, если это не стартап по даванию дистанционного пинка тем, кто отжимает мобилы.
В качестве спасения от банд вы предполагаете ЭКЮ либо другие банды (то есть что-то вроде страховых крыш, описываемых упомянутым Лакси Каталом). Это действительно способно уменьшить организованное систематическое агрессивное насилие в обществе, если его много. Другое дело, что снижение насилия быстро уменьшит спрос на дорогостоящие услуги по страховке от насилия. Так, в сейсмобезопасных районах вряд ли будут страховаться от землетрясения. Именно по этой причине я вполне готова рассматривать систему ЭКЮ в качестве переходного этапа к анкапу, но мне с трудом верится, чтобы они достаточно долго имели заметное влияние. Это сейчас в мире самый выгодный бизнес – держать своё государство. Но конкуренция быстро опустит маржу, да и отсутствие священного пиетета перед этой сферой заработка сделает своё дело. Крыши в обществе с развитым свободным рынком будут примерно столь же значимы, как сегодня конторы по дератизации. Ну да, кто-то страдает от вредных грызунов и пользуется услугами специалистов, чтобы их извести. А у кого-то отжали мобилу, и он тоже обращается к специалистам, чтобы устранили это неудобство.
Крысы, тараканы, государство и прочие проблемы, которые могут образоваться в обществе – это от плохой гигиены. Уверять людей, что единственный способ избавления от крыс это вывести крысиного короля, а единственный способ извести вооружённые банды это нанять другие вооружённые банды – выглядит вполне разумной идеей, но лишь тогда, когда общество весьма бедно, а упомянутые напасти буквально на каждом шагу. Богатство и навыки социальной гигиены обеспечивают большее разнообразие методов недопущения всей этой ерунды.
Государство с точки зрения богатого и развитого общества
Я довольно подробно отвечала на схожий вопрос, разбирая все этапы водоснабжения на свободном рынке, от поиска источника воды до его доставки по трубам конечному потребителю. Но вас интересует не столько то, как различные рыночные акторы будут договариваться между собой о согласовании геологоразведки, добычи, прокладки и ремонта труб – а то, какие механизмы будут влиять на тарифы для конечного потребителя. Ну и, видимо, у вас есть опасение, что без центральных контролирующих органов тарифы взлетят в небеса.
Здесь я предлагаю вам ознакомиться с ранее приводимым мною разбором такого механизма для поставок электричества. Для рынка воды жёстким ограничителем тарифов сверху оказывается цена производства или поставки воды самим потребителем: это может быть покупка бутилированной воды в магазине, сбор дождевой воды, опреснение, ресайклинг – в зависимости от того, что представляет собой потребитель. Но несколько раньше, чем цена упрётся в этот естественный барьер, сработает фактор конкуренции и эластичности спроса: дорогую воду будут экономить, и с некоторого момента поставщик поймёт, что ему выгоднее зарабатывать на объёмах, а не на накрутках, особенно если альтернативные поставщики воды не станут задирать свои цены, и захватят рынок, пока жмот будет пытаться выжимать своих немногочисленных клиентов досуха.
При этом, конечно, я не исключаю, что в разные дома вода будет поставляться одной компанией по разным ценам, с учётом длины труб, например, или с учётом разной конкурентной среды в разных районах. Наконец, прибавка к цене воды обеспечивается ещё и компанией, которая управляет домом, если такая есть. Так, например, в Таиланде, где я отдыхала весной, похоже, в каждом кондоминиуме своя цена на воду, потому что в одном поливают сад, в другом бассейн больше, в третьем меньше, и так далее. Это нормально.
Вот вам пример кондоминиума, где вода наверняка обойдётся дорого
