Среди левых имеет некое распространение идея о том, что права на т.н. средства производства должны принадлежать работникам

Представим экономику, где имущество всех или большей части предприятий, производящих товары и оказывающих услуги, находится в долевой собственности работников, которые получают и теряют её при присоединении к коллективу/уходу из коллектива, решения принимаются путем волеизъявления работников,
а чистая прибыль предприятия делится на всех поровну.

Прошу привести критику такой модели. Как отвечать оппонентам, предлагающим такую модель? На что указывать? Спасибо.

анонимный вопрос

Прежде, чем представлять себе экономику, которая вся состоит из подобных предприятий, есть смысл посмотреть, как они могли бы образовываться в рамках обычной экономики, где собственность на средства производства есть.

Итак, есть группа людей, которые хотят реализовать некую идею и собираются открыть бизнес. Им нужен набор компетентных работников на несколько различных позиций, а также стартовый капитал. Работники, предположительно, есть – это они сами. Откуда взять капитал? В современной экономике они могут скинуться в определённых пропорциях, и каждый получит пай в основываемом предприятии, соответствующий внесённой сумме. В рамках предлагаемой модели паи строго равны, а значит, и скидываться потребуется строго поровну, что уменьшает гибкость системы, ведь у потенциально ценного работника может не быть достаточно сбережений, чтобы войти в предприятие, или он не готов ими рисковать. Когда функции капиталиста и работника разделены, это не проблема. Когда они принудительно объединяются, то не каждый подобное потянет.

Каковы альтернативы тому, чтобы скидываться поровну? Можно взять кредит в том или ином кредитном учреждении. Но под голую идею кредит дадут только под серьёзные проценты. Их можно было бы снизить, предоставив залог, но по условиям задачи залога не предполагается, и даже акции будущего предприятия заложить невозможно, ведь предприятие должно оставаться в равной долевой собственности у работников, а не у каких-то капиталистов.

Но хорошо, допустим, группа лиц скинулась совсем понемногу, открыла микробизнес, постепенно раскручивается, вкладывая большую часть прибыли в расширение производства – и вот им начинает не хватать рабочих рук. Надо нанять ещё кого-то и выделить ему равную с собой долю, пропорционально уменьшив доли каждого из основателей. Чем больше был стартовый вклад, чем дольше приходилось отказывать себе в самом необходимом, чтобы раскрутить предприятие – тем тяжелее будет даваться решение о том, чтобы просто так на халяву выделить кому-то равный с собой пай. Если донанять предполагается какого-то архиценного специалиста, то основатели подумают-подумают, да и решат, что дело стоящее. Но с таким же успехом речь может идти, наоборот, о том, чтобы нанять кого-то с низкой квалификацией. Например, производство выросло, доставлять клиентам самостоятельно уже неудобно, нужен курьер. И вот этот вот курьер, должность, с которой справится буквально первый встречный, становится равноправным пайщиком успешного стартапа? Нетрудно видеть, что у старых работников будут возникать подобные психологические проблемы при открытии каждой новой вакансии.

Аналогичные трудности ждут того, кто стоял у истоков, много сил вложил в предприятие, а теперь по тем или иным причинам хотел бы его покинуть. Он понимает, что монетизировать свою долю у него возможности нет, и все его заслуги перед компанией обнуляются в ту же секунду, как он уволится. Ему же теперь предстоит искать новое место и уговаривать новый коллектив взять его пайщиком. Понятно, что в условиях хорошо работающего института репутации человек, бывший на хорошем счету в одной компании, сумеет без проблем устроиться в другую, но всё-таки вместо индивидуальной стоимости своего труда надеяться на то, что удастся получить долю в более производительном предприятии – это не столь гибкая схема.

Самый же кошмар начнётся, если в силу изменений рыночной конъюнктуры или ещё по каким причинам необходимо провести сокращение штатов, иначе компания начнёт терпеть убытки. Всё, скандал обеспечен. Каждый обвиняет всех остальных в том, что положение компании ухудшилось, никто не готов прыгать за борт, теряя свою долю, но без этого вместо регулярной доли прибыли, наоборот, всем пайщикам приходится регулярно вкладываться в убыточное предприятие в равных долях. Остаётся непонятным, как именно решать, кого выкинуть. В обычной компании решение принимает руководство, исходя из производственной необходимости. Но тут все пайщики, и у каждого есть право голоса. То есть придётся решать демократически на общем собрании, и вполне может оказаться, что уйти придётся не наименее нужным сотрудникам, а наименее красноречивым.

Таким образом, подобные предприятия проигрывают компаниям без социалистических обременений на трудовые отношения, в гибкости, а потому будут, видимо, уступать и в конкурентной гонке. В сущности, никто не мешает уже сейчас открывать предприятия такого типа в странах без трудовых кодексов, вроде Грузии. Но практика показывает, что это мало кому нужно. Даже если люди объединяются в артель или кооператив, то всё-таки предпочитают сохранить за собой право на долю в компании, и при выходе из неё требуют свою долю деньгами или оборудованием, а при приёме нового члена им представляется оправданным требовать с него вступительный взнос – опять же, в денежной или в натуральной форме.

В сущности, весь инструментарий рыночных манипуляций с акциями – это именно дополнительное расширение возможностей к ограниченному функционалу равной долевой условной собственности, и если уж он эволюционно выработан в ходе экономического прогресса человечества, то весьма странно будет в массовом порядке от него отказываться. Но вольному воля, любой желающий может начать работать по этой схеме хоть завтра.

Так что же, это совсем нежизнеспособная схема? Отнюдь. Почти по этим самым принципам работали карибские пираты. Подробнее об этом вы можете прочесть в недавно переведённой главе книги Дэвида Фридмана о правовых системах, сильно отличающихся от наших. В сущности, единственным отличием пиратской схемы от предлагаемой социалистической было то, что пираты всё-таки выбирали себе руководство и платили ему не равную долю добычи, а повышенную. Также пиратам помогало то, что перед ними не так уж остро стояла проблема стартового капитала: корабли они не строили, а захватывали. Но и социалисты, собственно, вполне могут мыслить свою систему как экспроприацию уже готовых предприятий у владельцев в пользу работников, так что здесь они могут быть столь же успешны, как и морские разбойники.

Таким образом, можно констатировать, что в рамках сравнительно простой экономической деятельности, и особенно в ресурсных экономиках со слабой капиталоёмкостью, социалистическая схема вполне может прижиться, но чем серьёзнее разделение труда, тем сложнее её будет адаптировать под потребности членов коллектива, и тем ближе она по факту будет напоминать обычную рыночную схему с частной собственностью на средства производства.

Спекуляции во время ЧС

Несколько дней назад полиция Нью-Йорка арестовала Баруха Фельдхейма, который заранее скупил 192 000 масок и 600 000 перчаток (и ещё много ништяков), чтобы потом продавать это всё медикам и простым гражданам с огромной наценкой (вроде около 700%).
Как анархо-капитализм будет справляться с такими спекуляциями во время чрезвычайных ситуаций?
С одной стороны, он действовал исключительно рыночными методами и стремился получить максимальную выгоду, с другой – его действия вполне могли стоить кому-то жизни.

Слава Махоркин

Итак, на дворе анкап, в Нью-Йорке всё спокойно, в Китае какая-то локальная эпидемия. Никому нет до неё дела, никто не скупает панически маски с перчатками, никто не закрывает границ, и в отмеренный судьбой час эпидемия разражается в Нью-Йорке. Внезапно все бегут за СИЗ, мгновенно разбирают невеликие складские запасы, и наступает коллапс. Дальше, конечно, через какое-то время всё образуется – подвезут оттуда, где эпидемии ещё нет, расширят производство и так далее. Но поначалу будет хаос.

Теперь рассмотрим другой сценарий. В Китае какая-то локальная эпидемия, никому нет до неё дела, но бдительный Барух Фельдхейм уже скупает маски и перчатки. Аптеки столкнулись с повышенным спросом, дозаказали ещё, и на всякий случай подняли цены процентов на десять. В блогах написали о повышении цен, связали это с далёкой китайской эпидемией, и вот в аптеки потянулись другие беспокойные ребята, а то мало ли что. В результате повышенного спроса производство СИЗ начинает увеличиваться задолго до того, как эпидемия добирается до США. Зато когда это происходит, её встречают во всеоружии: выпуск увеличен, склады под завязку, все, кто хотел обезопасить себя, могут это сделать. Барух Фельдхейм на волне хайпа ещё до прихода эпидемии продаёт большую часть своих запасов по двойной цене, сделав на этом хорошую прибыль, а остальное оставляет для личного употребления, или чтобы продать при случае ещё дороже.

И, наконец, рассмотрим третий сценарий. В Китае какая-то локальная эпидемия, никому нет до неё дела, но бдительный Барух Фельдхейм уже скупает маски и перчатки. Аптеки столкнулись с повышенным спросом, дозаказали ещё, и на всякий случай подняли цены процентов на десять. В блогах написали о повышении цен, связали это с далёкой китайской эпидемией, и вот в аптеки потянулись другие беспокойные ребята, а то мало ли что. Тем временем эпидемию в Китае локализуют, и она сходит на нет. Бдительные граждане оказываются сидеть на куче барахла, аптеки затоварены, цены на СИЗ снижаются, и постепенно неудачливые предприниматели распродают свои неликвидные остатки, зафиксировав небольшие убытки, или даже выйдя в ноль, если сумеют ловко сманеврировать.

Спекуляция – это попытка заработать на предсказании будущего. Если спекуляция удалась, будущее окажется лучше и для спекулянта, и для тех, кто у него закупился. Если не удалась – это проблемы спекулянта. Но если в обществе закрепится привычка карать спекулянта за его успех, то второй и третий из вышеописанных сценариев для него окажутся закрытыми. Никто не смотрит в будущее, все смотрят с опаской на соседей, как бы не вызвать их зависть и не огрести по щщам.

Я вчера писала про Сомали и упоминала лекцию Владимира Золоторева, где он рассказывает про сомалийское право. Там не случилось капитализма, и именно из-за того, что любой личный успех считается случайной удачей, а её плоды нужно разделить с кланом. Та же ерунда царила и в Меланезии, и у североамериканских индейцев, с их культурой потлача, то же происходит и в сегодняшних США, хотя, казалось бы, индейцы давно не живут на Манхэттэне.

Налётчик вывозит награбленное

Вопрос по месту социалистов в КЮ

Какой им смысл топить за КЮ, если очевидно, что большая часть трудолюбивых и удачливых выберет более приятную, в плане налоговых отчислений, КЮ, а не КЮСССР2.0? Кто их кормить-то будет?

анонимный вопрос

В недавно переведённой нашей командой статье про ФПКЮ довольно неплохо, как мне кажется, освещены подходы к выбору потребителями тех или иных юрисдикций. Хочу обратить внимание на первые две буквы аббревиатуры: это не просто контрактные юрисдикции, они также функциональные и перекрывающиеся.

Действительно, чисто социалистическая юрисдикция, предоставляющая вообще все виды услуг, просто не выживет на рынке, особенно если она контрактная, то есть из неё можно свободно выйти. Социалистическая юрисдикция эффективна, когда она предоставляет услугу по предоставлению публичных благ, с сильным положительным эффектом масштаба.

Примеры таких спонтанно складывающихся юрисдикций подробно разбирает в своей книге “Управляя общим” Элинор Остром. Скажем, какие-нибудь горные пастбища крайне неудобно делить на мелкие пятачки, а там пасут скот жители нескольких окрестных деревень. И для того, чтобы не возникало хищнической эксплуатации этого редкого общего ресурса, они сами вырабатывают сложную систему норм и контроля за их соблюдением, образуя тем самым функциональную контрактную юрисдикцию. Но эта юрисдикция отвечает за урегулирование конфликтов только касательно пастбища, и совершенно не лезет в вопросы, например, школьного образования. И вот в этой сфере прекрасно могут конкурировать, скажем, сеть публичных школ, финансируемых на паритетной основе всеми членами КЮ (снова социализм!), частная школа, оплачиваемая родителями учеников, и частная школа, финансируемая эндаумент-фондом. Вот вам как раз пример перекрытия юрисдикций.

Ставить здесь заборы, чтобы соседская скотина не лезла жрать частную траву – себе дороже.

Если термин “капитализм” придумали левые, не является ли попытка реабилитировать это слово и юзать его в положительном контексте игрой по их правилам?

(впервые, насколько я знаю, этот термин употребил Луи Блан, французский социалист, в негативном контексте, противопоставляя социализму)

анонимный вопрос

Неисповедимы пути мемов… Противопоставление “капитализм-социализм”, по-видимому, довольно точно отражает противопоставление больших денег большим батальонам, вот и прижилось.

Я сама стараюсь слово капитализм в чистом виде не употреблять, ведь если в эту водку добавить томатный сок анархизма, получится куда вкуснее, и название коктейля звучит не столь опошленно. Но так уж вышло, что обороты рыночный анархизм или анархизм свободного рынка оказываются более длинными и неуклюжими, чем простое анкап.

В принципе, это не единственный термин, который начинался как обидный ярлык, а после приобрёл определённый академизм и моральную нейтральность (например, минархизм), и наоборот, многие слова начинались как нечто светлое и прекрасное, а теперь используются не иначе как оскорбления, и приличные люди пытаются отмежёвываться от таких ассоциаций (это я прежде всего про либералов, которые в США сейчас являются синонимом слова социалисты, а в России синонимом слова социал-дарвинисты).

Самое лучшее, что можно делать, желая относиться к языку по возможности бережно – это употреблять меньше оценочных суждений. Вот Светов сейчас, скажем, активно пытается возродить полузабытое слово номенклатура, которое для меня, представительницы первого несоветского поколения, термин скорее из складского учёта. Зачем портить слова? Есть ведь прекрасное слово чиновник, которое куда понятнее, чем какая-то номенклатура, а значит ровно то же самое. Ладно, это уже придирки и вкусовщина, я её даю просто в качестве иллюстрации того, что на всех не угодишь.

Так что в целом я согласна с вашим тезисом, что сложившиеся коннотации приходится учитывать, но совсем не обязательно во всём им следовать, или уж тем более из принципа нарушать на том лишь основании, что когда-то это правило придумали противники.

Есть определённый разудалый цинизм в том, чтобы изображать то чудовище, которое в тебе видят…

Нужно ли государство, какие функции оно может (должно) выполнять, почему минархии недостаточно?

анонимный вопрос

Знаете, можно было бы банально ответить, что государство не нужно, потому что – и дальше длинный перечень проблем, которые от него есть. Можно было бы сослаться на то, что чем меньше размер госвмешательства, тем больше цветёт и пахнет экономика. Но ценности субъективны, и за всех так или иначе не получится ответить, что государство не нужно. Любителей сапога в жопе в данный момент полно, и многие требуют засунуть им его туда ещё глубже. Им недостаточно минархии, подавай социализм, их в школе учили, что при социализме свобода, равенство и братство, ну или по крайней мере порядок и безопасность.

добровольно и с песней!

Тем не менее, такой подход тоже не канает за аргумент. В обществе всегда высок процент комформистов, которые будут одобрять статус кво, каким бы странным он ни был, так что утверждать, что большинство прямо искренне и активно желает государства, да так, что и на его защиту выйдет, тоже будет опрометчиво.

Спрашивать представителей государства о том, нужно ли государство, и как насчёт вот тут немного подвинуться и освободить деляночку под анкап – ну это было бы совсем наивно.

Так что для получения корректного ответа на вопрос о том, нужно ли государство, придётся сперва добиться-таки появления где-нибудь нормального относительно чистого анкапа, а вот дальше пусть решает рыночек в лице миграционных и денежных потоков. Если при анкапе будут стабильно появляться желающие to make the state great again, значит, государство нужно. Например, просто потому, что нужно иметь возможность на кого-нибудь поворчать. Ну а если через поколение жизни при анкапе государство будет восприниматься как странный древний варварский институт вроде ордалии или ещё какой-нибудь омерты, значит, оно всё-таки не нужно человеку как таковое, просто сейчас оно по факту есть, и многие с ним мирятся.