Наконец-то получилось дослушать анонсированные мной ранее долгие и душные дебаты между Максимом Франтишковым и Алексеем Камендантом о проблемах обоснованности либертарианской теории.

Оным предшествовала беседа Богдана Литвина с означенным Максимом Франтишковым, где тот, поведал о том, какие он видит пробелы в либертарианской теории.

Основной тейк Максима из этой первой беседы был в том, что самопринадлежность – не такой уж нужный концепт, прямое применение которого наталкивается на многочисленные пограничные случаи и коллизии, вроде правового анализа взаимоотношений родителей и детей – а если мы соглашаемся на возможность безнаказанного ущемления родителями основанных на самопринадлежности прав детей во имя их же блага, то это буквально в один шаг оправдывает патернализм в любых сферах, и этатизм как его высшее проявление. У меня в книжке подобные проблемы вкратце разобраны, однако в лице Максима Франтишкова (по крайней мере, в приведённых двух беседах) мы имеем не столько теоретика, сколько эрудита, который детально изучил теоретические труды Мизеса-Ротбарда-Хоппе и уверен, что на последнем либертарианская теоретическая мысль остановилась, и теперь все либертарианцы дрочат на эту троицу вприсядку, не двигаясь в своих изысканиях дальше.

Далее Максим показывает, что нет никакого права, кроме права сильного, а либертарианские соображения об этике и праве – это просто идеология слабых. Сильный берёт, что хочет, а слабый возмущается, мол, по какому праву, однако терпит и восстания не поднимает. В заключение, он предлагает либертарианцам признать этот вывод в качестве факта, и действовать, исходя из этих соображений. Надо сказать, это кое в чём соотносится с моим определением прав как претензий, с которыми смирились, однако либертарианская идеология не будет, на мой взгляд, достаточно жизнеспособной, если она станет органично ложиться только на мировоззрение людей в слабой позиции, а едва человек становится достаточно силён, как он станет с презрением отбрасывать всяческое либертарианство. Именно в демонстрации того, что для сильных либертарианские подходы также способны улучшить жизнь, и состоит наша задача идеологической экспансии.

Что касается дебатов с Камендантом, то мне сильно не понравился формат, модератор мог бы хоть как-то бить Максима по рукам, когда тот нёс офтопик, выходя за любые разумные тайминги. С другой стороны, Максим заявил в самом начале, что вот, дескать, либертарианцы вечно выходят на дебаты лишь для того, чтобы проиграть, ну и тут же наглядно продемонстрировал, что для доминирования в дебатах важно не качество аргументации, а напор. Жанр, дескать, такой, поэтому изучайте бои без правил, может, кого и победите.

Тем не менее, мне глянулась пара тейков. Один от Каменданта, когда он сказал, что по мере универсализации правовой системы и сращивания отдельных местечковых правовых систем локальные особенности из них уходят, а та основа, которая остаётся – и есть естественное право. А либертарианская идеология на это самое естественное право отлично может опираться.

Второй тейк был от Максима, о том, что этической системе либертарианства нет никакой нужды оправдываться через другую этическую систему, например, утилитаризма; системе следует быть замкнутой на своих собственных ценностях. В принципе, нечто похожее писал и Ротбард, когда, анализируя позицию Мизеса, отмечал, что для либертарианца свобода будет предпочтительнее, даже если каким-то невероятным образом получится соорудить работающую версию коммунизма, которая будет умножать материальное благополучие людей эффективнее, чем свободный рынок. Так что либертарианец может радоваться, что законы экономики на его стороне, но его этическая позиция должна опираться не на это обстоятельство, а корениться в более фундаментальных вещах.

Так что, в конечном счёте, послушать на полуторной скорости эти беседы не было совсем пустой тратой времени, но в дальнейшем я предпочту кого-нибудь не столь говорливого.