Анонимный вопрос
С гражданскими судами всё просто: коммерческий арбитраж уже сейчас выглядит так, как при либертарианстве должны выглядеть гражданские суды. Стороны договариваются, кого пригласить их рассудить, тот рассуживает, дальше стороны исполняют решение. Кто отказывается, несёт репутационные издержки, ну а в минархистском государстве этим дело не ограничится, оно пришлёт приставов исполнить решение арбитража.
С уголовкой чуть сложнее.
Когда тот, кто применил насилие, не скрывается, задача сводится к предыдущей: он и представители пострадавшей стороны договариваются о том, кто будет судить, затем решение суда исполняется – добровольно или принудительно.
Если тот, кто применил насилие, неизвестен, сперва заинтересованная в расследовании сторона либо расследует вопрос самостоятельно, либо нанимает детективов, а уже после того, как нарушитель NAP найден, может последовать либо суд, либо расправа.
Навязать кому-либо суд нельзя, потому что решение суда, юрисдикцию которого над собой не признают все судящиеся стороны, юридически ничтожно. Но если вместо суда просто состоялось возмездие, то осуществившей расправу стороне придётся теперь самой доказывать, что это не было нарушением NAP. Она будет судиться с теми, кто готов осудить её за расправу, предъявит в суде собранные доказательства нарушения NAP со стороны жертвы возмездия, и будет оправдана. Или нет, если доказательства оказались недостаточными.
Таким образом, если скрывающийся от правосудия преступник понимает, что ему уже дышат в затылок, он крайне заинтересован успеть добежать до ближайшей тюрьмы и купить там убежище от расправы, пока идут переговоры насчёт суда.
Есть пара вопросов:
1. Гражданский суд:
Две стороны договорились кто их будет судить, потом сторона которая в суде проигрывает берёт и отказывается исполнять решение, ей плевать на деловую репутацию, свой профит уже поимели, как пострадавшей стороне получить компенсацию? Органов власти которые принудят проигравших выполнять решение суда ведь нет.
2. Уголовка:
2.1 Человек совершивший преступление не скрывается, но он просто саботирует назначение судей – ведь пострадавшая сторона должна с ним договорится, а ему не нравится ни один из предлагаемых вариантов суда, что по итогу? Он так и будет гулять на свободе, посмеиваясь над жертвой или её родственниками, и просто не соглашаясь на предлагаемые варианты судов.
2.2 Преступника нет
Предлагается нанять детективов, и потом линчевать того кого они найдут? А что если они ошиблись, может и намеренно, просто укажут на хоть кого-то, лишь бы получить за “работу” гонорар.
Как это ни в чём неповинный человек будет оправдываться и перед кем,если он вообще не понимает за что его линчуют.
Кто будет предъявлять обвинения в несправедливом наказании якобы “виновного” человека пострадавшей стороне (которая наняла детективов и устроила самосуд) если у “виновного” нет родственников/денег?
1. До суда обе стороны обязались исполнить решение суда. После суда проигравшая сторона решение не исполняет. Можно подумать, что ситуация вернулась к досудебной, за вычетом судебных издержек, но нет. Ведь теперь на стороне истца ещё и суд, со всей его репутацией. И если теперь победившая сторона решит нанять желающих исполнить судебное решение принудительно, то эти наёмные исполнители будут восприниматься уже не как рекетиры какие-нибудь, а как поборники справедливости. Они, собственно, и сами себя будут так ощущать.
Мы можем видеть это в международных отношениях, когда войной на страну, отказавшуюся исполнить решение суда, не пойдут, но крови попортят: может, какое имущество арестуют, может просто инвестиционный климат испортится, и выгодные сделки сорвутся. Чем больше некий субъект вовлечён во взаимодействие с обществом, тем важнее для него репутация. А если он слабо вовлечён, то за него и не вступятся, почему бы и не объяснить ему дружно, что он не прав.
В целом – чем больше социальных связей в той среде, где происходит конфликт, тем больше вероятность, что стороны разрешат свой конфликт мирно. Чем меньше – тем больше шансов, что либо разрешение конфликта будет насильственным, либо более сильная сторона просто будет действовать на своё усмотрение, не считаясь с мнением окружающих.
У анкапов настолько много механизмов мирного урегулирования завязано на общество, что мне всегда очень странно видеть, как этатисты обвиняют их в культе неограниченного самоуправства – то есть ровно в том, к чему стремятся все последовательные политики, ведь никому не хочется делиться властью.
2.1. Если конфликт не разрешается ни полюбовно, ни по суду, остаётся его заморозка (это как раз описанный вариант, когда преступник ходит и посмеивается, понимая, что на него затаили злобу) или насильственное разрешение конфликта, когда происходит попытка расправы над преступником, успешная либо нет.
2.2. Тот кто нанимает детективов, заинтересован найти преступника, а не козла отпущения. И он, в общем-то, понимает, что просто назначить преступником первого встречного – много ума не надо. Само собой, он потребует доказательств того, что работа по расследованию проведена добросовестно, он в этом заинтересован ненамного меньше, чем тот, кого детективы могут попытаться подставить. Да, детектив может уметь ловко фабриковать улики, в этом случае вместо одного преступления просто произойдёт два. Это теоретически возможный исход, однако стимулов для подобного исхода вряд ли будет больше, чем при государстве, где заказчик расследования, сиречь государство, вообще не заинтересовано в справедливом рассмотрении дела, там это чисто бюрократический механизм, система должна жевать людей, потому что люди сидят на зарплате.