Лекции в Москве и регионах

В стране худо-бедно завершается обострение политической активности граждан: выборы прошли, результаты почти везде известны, поэтому российские либертарианцы привычно переключаются с политики на образование, что меня, конечно, всегда радует.

Примерно полтора месяца осталось до ежегодных Чтений Адама Смита, но пока на сайте Чтений висит прошлогодняя программа. Те, кто ещё думает, выбираться туда или нет, может посмотреть запись Чтений 2018 года. Это действительно нетривиальный выбор – между живым присутствием в духоте и тесноте и просмотром записи в комфорте, но в ужасном качестве.

Вообще, очень многие организаторы публичных лекций, видимо, вкладывают максимум сил в то, чтобы не было никаких накладок во время собственно выступления – а на то, чтобы обеспечить качественную запись или, ещё круче, трансляцию, сил у них уже не хватает. Я вот не так давно рекламировала лекцию Фаризы Родригез в Питере, а когда, наконец, появилась запись, то долго плевалась, потому что смотреть невозможно.

Михаил Светов решил пойти на рекорд и устроить большой лекционный тур по регионам: 29 городов за 34 дня, с 15 сентября по 18 октября. Расписание выступлений висит на его сайте, можете выяснить, есть ли там ваш город, и зарегистрироваться там же. Регистрацией не стоит пренебрегать, потому что уже первые лекции показали: для нынешнего режима Светов давно не ноунейм, за его деятельностью следят и по возможности мешают. Так что в последний момент вам может прийти оповещение о смене локации или ещё чём-нибудь в этом духе. Конечно, рассчитывать на то, что на световских лекциях будет качественная запись, не приходится, так что приходите лично.

Как вы могли заметить в расписании выступлений Светова, с 4 по 7 октября там загадочная трёхдневная пауза. Нет, это не выходной. Михаилу показалось мало одного челленджа, и вот в это самое время он привозит в Москву Ганса-Германа Хоппе. Выступление живого классика либертарианства ожидается 6 октября, подробности у Михаила в канале.

Ну а для тех, кому скучно получать анонсы за три недели, я приберегла напоследок объявление о крутом ивенте, который состоится в Москве уже в ближайшую субботу, 21 сентября. Организаторы не сумели решить для себя, позаимствовать им для ивента название книжки Бальзака или фильма Терри Гиллиама, поэтому взяли и то, и другое. Получилось длинновато: Блеск и нищета, страх и ненависть монополий. Это полноценная конференция в формате TED Talks. В канале упоминается четыре выступающих, но по факту на сегодня уже есть договорённость с пятью, и не факт, что не появятся ещё. О выступающих и темах выступлений вы можете прочитать в канале организаторов или скачать себе программу конференции.

Отдельно хочу отметить, что хотя место проведения – Москва, организатор конференции – Чайный клуб. Как мы знаем, ни одна сетевая организация в России не может претендовать на федеральный статус, пока не завоюет столицу, особенно это хорошо видно по сетям супермаркетов или, скажем, ресторанов. Так что я с большим интересом наблюдаю за этой смелой заявкой питерского клуба, ведь так они, глядишь, и ко мне в провинцию доберутся. Надеюсь, сейчас у них получится организовать нормальную запись, ну а если подкинуть им немного донатов, то шансы на это увеличиваются. Реквизиты для донатов указаны там же, в объявлении на канале клуба.

Всего комментов: 12

  1. Если твои слова представляют реальную опасность для стационарного бандита, предлог для репрессий найдётся всегда, репрессировать именно за слова ему не обязательно. Думаете, что будет, если напечатать в New York Times рекламную полосу с текстом «Государство — стационарный бандит! Панархия — основной путь к свободе!»? Готов поспорить, что на следующий день ФБР найдёт у заказавшего такую рекламу активиста детское порно или наркотики. Или окажется, что он любит поиздеваться над своей собакой и вообще не прочь употребить её в пищу. К сожалению, большинство активных борцов с государством в США этого не понимают.

    Почему у Михаила Светова не нашли детское порно и замученную собаку? В России больше политической свободы, чем в США?

    • Битарх как раз и пишет, что в РФ обычно нет нужды сажать оппонента за ЦП и жестокое обращение с животными. У Светова вместо этого в ролике нашли свастику.
      Но тему сексуальных сношений с несовершеннолетними активно используют для его дискредитации, а жестокое обращение с животными пытались инкриминировать Яшину – тоже без заведения дела, чисто для хайпа. То есть то, за что у них сажают, у нас используется, чтобы за рубежом на тебя начали косо смотреть.

      • Слова Светова не представляют реальную опасность для стационарного бандита?

    • Готов поспорить, что на следующий день ФБР …

      Сомневаюсь. Америка – не Германия. Первая поправка пока работает. Анархистская литература спокойно продается на Амазоне, а анкапы спокойно профессорствуют в университетах (например, Фридман и Блок).

      Другое дело, что New York Times такую рекламу скорее всего не примет, но не по звонку из ФБР, а просто чтобы не терять свой имидж в глазах своей целевой аудитории.

  2. а на то, чтобы обеспечить качественную запись или, ещё круче, трансляцию, сил у них уже не хватает.

    Лекции нужны для выявления диссидентов.

    • Едва ли каждый лектор преследует именно цель помощи центру Э в выявлении диссидентов – но, разумеется, на таких лекциях эшники часто присутствуют и помянутых диссидентов выявляют. Однако с другой стороны, столь же часто лекциям противодействуют и давят на площадки, то есть реакция режима несогласованная и непоследовательная.

  3. В путинской России больше свободы, чем будет в консервативном родоплеменном анкапистане Ганса-Германа Хоппе.

    Принципиальное противодействие либертарианцев войне во Вьетнаме совпало с несколько рассеянным противодействием войне со стороны новых левых. Кроме того, анархистские заключения либертарианской доктрины обратились к левой контркультуре. Разве нелегитимность государства и аксиома ненападения (что никто не должен инициировать или угрожать применением физической силы против других и их собственности) не подразумевают, что каждый свободен выбрать свой собственный неагрессивный образ жизни? Разве это не означает, что пошлость, непристойность, ненормативная лексика, употребление наркотиков, беспорядочные половые связи, порнография, проституция, гомосексуализм, полигамия, педофилия или любые другие мыслимые извращения или аномалии, поскольку они были без жертв преступления, не были бы никакими преступлениями, а совершенно нормальными и законными образами жизни? Поэтому неудивительно, что с самого начала либертарианское движение привлекло необычайно большое количество ненормальных и извращенных последователей. Впоследствии контркультурная атмосфера и мультикультурно-релятивистская «толерантность» либертарианского движения привлекли еще большее количество неудачников. Мюррей Ротбард с отвращением назвал их «нигило-либертарианцами» и назвал их «модальными» (типичными и репрезентативными) либертарианцами. Они фантазировали об обществе, в котором каждый был бы свободен выбирать и развивать любой неагрессивный стиль жизни, карьеру или характер, который он хотел, и где, в результате экономики свободного рынка, каждый мог делать это за счет общего процветания. По иронии судьбы, движение, которое намеревалось демонтировать государство и восстановить частную собственность и рыночную экономику, было в значительной степени переделано, а его внешний вид был сформирован умственными и эмоциональными продуктами государства всеобщего благосостояния: новым классом вечных подростков.

    Левые либертарианцы и экспериментаторы из разных или противоположных слоев общества, даже если они не были вовлечены в какое-либо преступление, снова должны были бы заплатить цену за свое поведение. Если бы они продолжали свое поведение или образ жизни, они были бы отстранены от цивилизованного общества и жили бы физически отдельно от него, в гетто или на окраинах общества, и многие должности или профессии были бы для них недоступны. Напротив, если бы они хотели жить и развиваться в обществе, им пришлось бы приспосабливаться и ассимилироваться с моральными и культурными нормами общества, в которое они хотели бы вступить. Таким образом, ассимиляция не обязательно подразумевает, что человеку придется полностью отказаться от некачественного, ненормального поведения или образа жизни. Однако это будет означать, что человек больше не сможет «выходить» и демонстрировать свое альтернативное поведение или образ жизни на публике. Такое поведение должно оставаться в шкафу, скрытым от посторонних глаз и физически ограниченным полной конфиденциальностью своих собственных четырех стен. Реклама или ее публичное размещение же может привести к исключению.

    Более того, настоящие консервативные либертарианцы, в отличие от левых, должны не только признавать и подчеркивать тот факт, что в либертарианском обществе, где права частной собственности полностью во власти владельцев частных домохозяйства; что еще более важно, они должны будут признать (и консерваторы и консервативные взгляды могут помочь в достижении этого) то, что должна быть строгая дискриминация, если кто-то хочет достичь цели анархии частной собственности (или чисто частноправовое общество). Без постоянной дискриминации либертарианское общество быстро разрушится и переродится в социализм государства всеобщего благосостояния. Каждый общественный строй, в том числе либертарианский или консервативный, требует механизма принуждения. Социальные порядки (в отличие от механических или биологических систем) не поддерживаются автоматически; они требуют сознательных усилий и целенаправленных действий со стороны членов общества, чтобы предотвратить его распад.

    В любом случае, должно быть ясно, что большинство, если не вся моральная деградация и культурная гниль (признаки децивилизации) вокруг нас являются неизбежными результатами государства всеобщего благосостояния и его основных институтов. Классические консерваторы старого образца знали об этом, и они решительно выступали против государственного образования и социального обеспечения. Они знали, что государства повсюду намеревались разрушить и в конечном итоге уничтожить семьи, а также институты, слои и иерархии власти, которые являются естественным результатом семейных общин, увеличивающих свою собственную власть. Они знали, что для этого государствам придется воспользоваться естественным бунтом подростков против родительского авторитета. И они знали, что социализированное образование и социализированная ответственность – средства достижения этой цели. Социальное образование и социальное обеспечение дают возможность мятежной молодежи избежать родительской власти (чтобы сбежать с постоянно плохим поведением). Старые консерваторы знали, что эта политика освободит человека от дисциплины, навязанной семейной и общественной жизнью, только для того, чтобы подчинить ее прямому и непосредственному контролю со стороны государства. Кроме того, они знали или, по крайней мере, имели догадку, что это может привести к систематической инфантилизации общества – эмоциональному и умственному регрессу.

    Либертарианцы, стремясь установить свободный естественный общественный порядок, должны стремиться забрать у государства право на исключение, присущее частной собственности. Тем не менее даже до того, как они достигнут этого и для того, чтобы сделать такое достижение возможным, либертарианцы могут достаточно быстро начать восстанавливать и осуществлять, в той степени, в которой ситуация все еще позволяет им это сделать, их право на исключение в повседневной жизни. Либертарианцы должны отличаться от других, практикуя (а также пропагандируя) самую крайнюю форму нетерпимости и дискриминации по отношению к эгалитаристам, демократам, социалистам, коммунистам, мультикультуралистам, защитникам окружающей среды, людям с плохими манерами, проступками, некомпетентностью, грубостью, вульгарностью и непристойностью. Подобно истинным консерваторам, которым придется отмежеваться от ложного социального консерватизма бьюкененцев и неоконсерваторов, истинные либертарианцы должны явно и демонстративно отмежевываться от ложных мульти-контркультурных и антиавторитарных эгалитарных леволибертарианских самозванцев.

    Более того, в отношении объекта, на котором сосредоточены консерваторы и либертарианцы, (первые со стороны семьи, родственных отношений, сообществ, власти и социальной иерархии, другие со стороны собственности и ее присвоения, трансформации и передачи) должно быть ясно, что хотя они не исследуют одинаковые свойства, они все же говорят о различных аспектах одного и того же объекта: человеческих субъектов и социального сотрудничества. То есть их сфера исследования (система отсчета) идентична. Семьи, власть, сообщества и социальные статусы являются эмпирически-социологической конкретизацией абстрактных философско-праксеологических категорий и концепций собственности, производства, обмена и договора. Собственность и имущественные отношения не существуют отдельно от семейных и родственных отношений. Последние формируют и определяют конкретную форму и конфигурацию владения и имущественных отношений, в то же время они ограничены универсальными и вечными законами дефицита и собственности. Фактически, как мы уже видели, семьи, считающиеся нормальными по консервативным стандартам, являются семьями с домашними хозяйствами, а распад семьи, моральный и культурный упадок, о которых сожалеют современные консерваторы, являются в основном результатом разрушения домашних хозяйств (поместий) как экономической основы семей современным государством всеобщего благосостояния. Таким образом, либертарианская теория справедливости может фактически дать консерватизму более точное определение и более строгую моральную защиту своей собственной цели (возврат к цивилизации в форме моральной и культурной нормальности), чем когда- либо мог бы предложить сам консерватизм. Это может еще больше обострить и укрепить традиционную антиэтатистскую позицию консерватизма.

    • Левые либертарианцы и экспериментаторы из разных или противоположных слоев общества, даже если они не были вовлечены в какое-либо преступление, снова должны были бы заплатить цену за свое поведение. Если бы они продолжали свое поведение или образ жизни, они были бы отстранены от цивилизованного общества и жили бы физически отдельно от него, в гетто или на окраинах общества, и многие должности или профессии были бы для них недоступны.

      Размечтались о свободе, панархисты?

      Социальное образование и социальное обеспечение дают возможность мятежной молодежи избежать родительской власти (чтобы сбежать с постоянно плохим поведением). Старые консерваторы знали, что эта политика освободит человека от дисциплины, навязанной семейной и общественной жизнью,

      Стационарный бандит освобождает молодежь от деспотии традиционной семейной общины.

      только для того, чтобы подчинить ее прямому и непосредственному контролю со стороны государства.
      вырвать отдельных людей из их семей, изолировать и распустить их, тем самым увеличивая власть государства над ними.

      “Капиталисты развалили СССР, чтобы поработить советский народ.”

      Собственность и имущественные отношения не существуют отдельно от семейных и родственных отношений.

      Назад к родоплеменному строю!

    • Из-за высокой концентрации получателей социальных пособий (А также из-за либеральной частной собственности и прав, существующих вне родоплеменных отношений.) в больших городах распад семей уже достаточно продвинут. В обращении к полу и поколению (возрасту) как к источнику политической поддержки, а также к поощрению и принятию законодательства о сексе и семье, неизменно ослабляется авторитет глав семей и домашних хозяйств (Феминистки – на кухню!), а также «естественная» межпоколенченская иерархия в семьях и значение семьи из нескольких поколений как основной ячейки человеческого общества. Действительно, как только закон и законодательство правительства заменят семейное право и законодательство (включая межсемейные договоренности в сочетании браками, совместными семейными обязанностями, наследством и т.д.), ценность и значение института семьи можно будет только систематически разрушать.

      Использование племенных, расовых обид или классовой зависти в личных интересах – это одно. Совершенно другое достижение – использовать ссоры, возникающие в семьях, чтобы разрушить всю, в целом, гармоничную систему автономных семей: вырвать отдельных людей из их семей, изолировать и распустить их, тем самым увеличивая власть государства над ними. Соответственно, по мере реализации государственной семейной политики развод, одиночество, одинокое воспитание и незаконнорожденность, случаи родительского и супружеского пренебрежительного отношения к детям или жестокого обращения, а также разнообразие и частота «нетрадиционных» образов жизни (гомосексуализм, лесбиянство, коммунизм, и оккультизм) тоже возрастет.

    • Мизес считал появление фашизма вполне уместным для борьбы с социализмом; также он утверждал, что государство это хорошо, а анархия – это глупость. Это не делает его более плохим экономистом. Я тоже наверняка права не во всём, но мне, разумеется, трудно увидеть, в чём именно неправа. Так позволим же и Хоппе в отдельных вопросах добросовестно заблуждаться.

      • Хоппе не позволяет другим добросовестно заблуждаться, а его экономические рассуждения основаны на абсолютном неизменном законе консервативного устройства общества. Он отрицает государство как рукотворного идола-законодателя, а не как идею принуждения исполнять всеобщий закон. Он не отрицает единую юрисдикцию, а помещает ее в вечное метафизическое пространство. Нельзя взять и выбросить фундамент теории, потому что он вам не нравится.

        • Я, если честно, не настолько серьёзно, как вы, знакома с наследием Хоппе – читала одну странную статью про частные границы и пользу держания их на замке, и весьма неплохой труд The Private Production of Defense, где перечисленной вами дичи и близко не было.
          Тем не менее, даже если в ряде вопросов он гонит всякую консервативную пургу, не единым Хоппе жива либертарианская идеология. Вообще, конечно, хочется успеть ознакомиться с его трудом про демократию до того, как он заявится в Москву.

Добавить комментарий для Анкап-тян Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *