Рубрика: Битарх

Авторская колонка Битарха

Поддержание стратегического паритета для «пацифичных» стран

Волюнтарист, Битарх

Между разными юрисдикциями всегда стоял вопрос поддержания стратегического паритета, то есть равенства шансов выхода победителем в случае возникновения военного конфликта. Без этого не получится как сдерживать потенциальное агрессивное нападение, так и отразить его при возникновении. Но о каком стратегическом паритете может идти речь в случае чрезмерной разницы в силовом потенциале? И проблема здесь состоит не только в количественной и качественной разнице вооружённых средств, но и в разнице насильственных склонностей у людей. Однако решение существует даже в случае абсолютно пацифистских обществ, о котором мы сейчас и поговорим.

Представим Скандинавию, где хоть и насилие не было искоренено полностью, однако ввиду определённых общественных факторов у преимущественного большинства населения с течением времени явно закрепились низкие насильственные склонности. Даже у государственных силовых агентов насильственные склонности там тоже относительно низкие, по крайней мере они и близко не стоят с насильственными склонностями аналогичных агентов из других стран, например России. Если предположить, что между государствами Скандинавии и Россией возникнет военный конфликт, то последняя сможет захватить их почти что без боя. Не помогут и средства массового поражения, например ядерное оружие или вирус 4-го класса патогенности, если они вдруг появятся в распоряжении скандинавов, ведь из-за своего пацифизма они вряд ли решатся на их реальное применение. А ввиду тоже довольно пацифистской армии и отсутствия баланса потенциала насилия (всеобщей вооружённости населения) для каких-нибудь крайне склонных к насилию силовиков, ранее активно гастролирующих на Донбассе и в Сирии, вовсе не будет проблемой пройтись по всей территории Скандинавии и легко разобраться с любым возможным сопротивлением на своём пути.

Эту же проблему можно перенести и на потенциальное свободное безгсоударственное общество, в котором существуют разные контрактные юрисдикции. Представим, что в таком обществе есть юрисдикция пацифистов, насилие в которой полностью искоренено, а любые правонарушения наказываются несиловыми методами (остракизмом или финансовыми санкциями). Но вместе с этим существует и насильственная юрисдикция, в которой все проблемы решаются грубой силой и жестокими физическими наказаниями (такую юрисдикцию могут создать, например, некоторые консерваторы). Очевидно, что и здесь нет никакого стратегического паритета, порядки второго общества приведут к закреплению насильственных склонностей у его участников, тогда как в случае первого общества эти склонности будут максимально подавляться (закрепляться сильный вариант ингибирующего насилие механизма Лоренца). Думаю, легко понять, кто победит при возникновении прямого военного конфликта.

Отличным решением проблемы поддержания стратегического паритета со стороны более пацифистских юрисдикций и обществ является создание генотерапии против насилия. Она может быть реализована в виде препарата, который будет доставляться к нападающим агентам с помощью выпущенного в них дротика. В крайнем случае возможна реализация и в виде пандемического вируса (этот вариант не одобряем). Конечно, последнее сталкивается с множеством рисков, в том числе и тем, что будут задеты посторонние люди, некоторые из которых могут и погибнуть (даже если брать самую качественную вакцинацию, то и её не все переносят). Однако всё же такой «вирус ненасилия» не является традиционным средством массового поражения в плане физического уничтожения нападающих, он предназначен лишь для принудительного искоренения насилия в армии агрессора и тем самым является самым лучшим возможным решением в рамках классической доктрины сдерживания с ОМП («MAD» или «Взаимное гарантированное уничтожение»), которое только можно придумать, если нет никаких шансов остановить агрессора непосредственным сопротивлением.

Как и дротиками с препаратом, так и пандемическим «вирусом ненасилия» (лично я этот вариант не одобряю, но мнение других относительно допустимости такого «оружия» могут отличаться) смогут воспользоваться даже яростные пацифисты, учитывая что насилие в биологическом смысле такое «оружие» не инициирует и даже человек с сильным вариантом механизма Лоренца сможет его применить. Они позволят сдерживать потенциальных агрессоров, так как те побоятся из-за нападения на пацифистов потерять свои насильственные склонности. Но если кто-то всё же решится на нападение, то тогда мы придём к следующим сценариям событий:

1) Отправляемые агрессором на фронт силовые агенты будут попадать под обстрел дротиками с генотерапией. И дротики куда чаще будут доставляться к цели, нежели сейчас доставляются пули, так как солдаты в преимуществе своём всё же не являются насильниками, они чаще всего стараются симулировать деятельность на фронте, не стрелять, а если и стреляют, то не в людей с другой стороны фронта, а в воздух, опять же лишь ради создания иллюзии выполнения какой-то деятельности. Реальных насильников на войне довольно мало, и это подтверждают исследования, ознакомиться с которыми вы можете здесь. Но дротик выпустить сможет каждый. И если дротики будут точно попадать в солдат с другой стороны фронта, в том числе включая реально склонных к насилию, то агрессор вскоре вовсе окажется без людей, способных ввести войну дальше.

2) Остановить нападение невозможно, даже дротиков с генотерапией не хватает для того, чтобы сдерживать подавляющие силы агрессора. В таком случае через фронт перебрасывается пандемический «вирус ненасилия». После этого может хватить и нескольких недель, чтобы силы агрессора были полностью дезорганизованы, а солдаты превратились в неспособных на нападение пацифистов. Война довольно быстро заканчивается.

Видите теперь, насколько хорошим средством сдерживания и прекращения войны является генотерапия против насилия? В принципе, это единственное возможное спасение для мирных и ненасильственных обществ от нападения со стороны насильственных агрессоров. Мало того, в сравнении с оружием массового поражения, которое сейчас принято предлагать на роль средства сдерживания агрессивного нападения, это решение является крайне гуманным.

Кстати, данное решение является отличным ответом на вопрос о том, как свободному обществу защититься от агрессии со стороны окружающих его государств в случае локального, а не всемирного достижения. Ещё оно очень полезно в самом процессе достижения свободного общества – те же дротики с генотерапией можно успешно запускать в силовых агентов, избивающих и арестовывающих мирных протестующих. Обеспечить баланс потенциала насилия (всеобщую вооружённость населения) для достижения положения дел, в котором можно ликвидировать любого агрессора при непосредственном нападении, может быть довольно сложной задачей, а вот дротиками с генотерапией необязательно нужно обеспечивать всех – хватит и небольшого количества активистов, готовых в случай чего выстрелить ими при виде очередного силовика (особенно это эффективно если деанонимизировать силовиков, как это сейчас делают в Беларуси, тогда их можно будет подлавливать даже в повседневности). И сделать это активисты смогут даже будучи менее насильственными людьми, нежели силовики, а то и вовсе абсолютными пацифистами, ибо, опять же, это не средство нанесения физического вреда, а то и убийства другого человека, это лишь средство лишения его насильственных склонностей.

Как мы видим, ради поддержания стратегического паритета со стороны пацифистских общества и ради обеспечения эффективной борьбы мирных протестующих с силовыми агентами государства очень выгодно разработать генотерапию против насилия. Что очень важно для нас — это выгодно даже многим современным правительствам, например, в Скандинавии и вполне вероятно что они захотят нам помочь. Это будет самое лучшее и самое гуманное решение данных проблем, что только можно придумать.

Авторитарный консерватизм и когнитивные способности

Волюнтарист, Битарх

Довольно интересное исследование провели Гордон Ходсон и Майкл А. Буссери из университета Брока касательно объяснения приверженности предрассудкам и поддержке авторитарно-консервативной идеологии исходя из когнитивных способностей человека. В этом труде было проанализировано два крупных репрезентативных набора данных из Соединённого Королевства: Национальное исследование по развитию ребёнка 1958 года (NCDS) и Британское когортное исследование 1970 года (BCS). Оба набора вмещают в себе данные о когнитивных способностях участников, а также их отношению к расизму и социальному консерватизму. Когнитивные способности оценивались стандартизованными измерениями, когда участникам NCDS было 11 лет, а участникам BCS было 10 лет; отношение к социальному консерватизму и расизму оценивались в возрасте 33 и 30 лет соответственно. Суммарно в данных исследованиях участвовало 15 874 человек.

В результате формирования статистических моделей было обнаружено, что более низкий уровень общего интеллекта в детстве предсказывает большую склонность к расистским предубеждениям во взрослом возрасте и, кроме того, приверженность социальному консерватизму в значительной степени опосредует этот эффект. Данная модель особенно убедительна, потому что в обоих NCDS и BCS измерение детского интеллекта предшествовало оценке предрассудков взрослого возраста минимум на два десятилетия. Более того, все прогностические эффекты не зависели от социально-экономического статуса и образования.

Также был проведён вторичный анализ на основе набора данных американского исследования Кейлера 2010 года, в котором участвовало 254 студентов. Было подтверждено, что низкий уровень абстрактного мышления предсказывает антигомосексуальные предрассудки. Эта взаимосвязь частично опосредована как поддержкой правого авторитаризма, так и низким уровнем межгрупповых контактов. Результаты этого анализа сходятся с результатами анализа наборов данных NCDS и BCS: гипотеза о влиянии когнитивных способностей на приверженность предрассудкам была подтверждена данными выборки из другой страны. Это значит, что склонность к предрассудкам и авторитарному консерватизму уверенно можно объяснить низкими когнитивными способностями человека.

Ещё одно исследование провёл Сатоши Канадзава из Лондонской школы экономических и политических наук. Он использует «принцип саванны», по которому человеческое поведение, остающееся до некоторой степени адаптированным к наследственной среде ранних Homo в саванне, может привести к проблемам в современной (индустриальной или постиндустриальной) среде. В статье 2010 года Канадзава предложил гипотезу взаимодействия саванны и IQ. Эта гипотеза предполагает, что более умные люди могут с большей вероятностью приобретать и поддерживать эволюционно новые ценности и предпочтения, чем менее умные люди. Он использовал данные из национального лонгитюдного исследования здоровья подростков. Была взята выборка 15 197 подростков из 80 старших школ и 52 средних школ из США (первый их опрос был проведён в 1994-1995 годах, последний в 2001-2002 годах). Также были взяты данные из Общих Социальных Опросов (GSS) в качестве выборки взрослых граждан США, по 1500 человек на каждый ежегодный опрос и 3000 на каждый двухлетний опрос. Результаты исследования подтвердили, что люди с более высоким IQ чаще являются либералами, нежели консерваторами.

Кстати, кто-то может возразить, что данное исследование является лишь подделкой либерального учёного, однако Сатоши Канадзаву за утверждения касательно разницы уровня интеллекта между разными расами даже однажды отстранили от написания статей, а Лондонская школа экономики запретила ему публиковаться в не рецензируемых изданиях в течение 12 месяцев, его вряд ли можно уличить в связи с текущими социал-либеральными движениями Запада.

«Маскарад» против насилия

Волюнтарист, Битарх

Одним из главных методов борьбы с насилием можно назвать достижение баланса потенциала насилия, то есть всеобщей вооружённости населения, где каждый человек сможет быстро и эффективно уничтожить насильника при его непосредственном нападении. Однако некоторые люди могут сомневаться в возможности реализации такого сценария из-за экономического неравенства в обществе или банального нежелания некоторых людей иметь оружие. Но есть один интересный метод, с помощью которого можно сильно сократить количество насильников в обществе даже с помощью небольшой группы вооружённых активистов. Он создаст точно такое же давление естественного отбора на усиление ингибирующего насилие механизма Лоренца в популяции как и в случае всеобщей вооружённости, но потребует гораздо меньше ресурсов для реализации.

Конечно же я не предлагаю превентивное насилие, поскольку для его реализации наши активисты сами должны быть насильниками, способными инициировать насилие по отношению к другим людям. Рассчитывать в обеспечении своей безопасности на группу вооружённых насильников, даже если те в данный момент утверждают, что находятся на вашей стороне, было бы большой глупостью. Активисты должны быть людьми, способными только на самооборону. Ну и ещё стоит понимать то, что мы не можем наверняка узнать, склонен ли конкретный человек к насилию, пока он не окажется в обстоятельствах, провоцирующих на его инициацию. Только если он не смог сдержаться и проявил насильственность, можно говорить о том, что он к нему склонен. В этом плане превентивное насилие в итоге приведёт к жертвам среди обычных и мирных людей, чего мы никак не можем допустить.

Что я предлагаю, так это именно метод «провокации» насильников на проявление своей насильственной сущности. Чтобы вам было понятно, о чём идёт речь, я обращусь к одному примеру практической реализации этой стратегии. Разговор пойдёт об искоренении бандитизма в послевоенной Одессе, или так называемой в народе операции «Маскарад», организованной самим маршалом Жуковым . Конечно, эта операция была произведена по государственному указу, но в данном случае это не так важно, поскольку она всё равно состоит в использовании только самообороны, а значит может быть взята на вооружение и борцами против агрессивного насилия. Когда на улицах Одессы под покровом ночи и в тёмных переулках начали появляться хорошо одетые мужчины, порой в сопровождении не менее модных дам, то бандиты просто никак не могли сдержать себя от нападения. Только вот жертвы нападений на самом деле были переодетыми и вооружёнными сотрудниками советской милиции, и при нападении они стреляли на поражение.

Думаю, вы уже понимаете, в чём состоит суть данной стратегии. Вооружённые активисты просто должны провоцировать склонных к насилию людей на нападение. И я даже не говорю о каких-то навязчивых провокациях (хотя и на них нормальный человек насилием не ответит), достаточно лишь провокаций уровня тех же прогулок по тёмным переулкам, вариаций которых тоже можно придумать очень и очень много. Например, пройтись по району с преимущественно консервативным населением в атрибутике ЛГБТ. Когда какой-то бандит или насильник решит осуществить нападение, то всё, что надо сделать, так это обороняться с применением оружия – абсолютно нормальное действие в случае любого насильственного нападения.

Кому-то такой подход может не понравиться за его жестокость, но в нём вряд ли можно найти что-то такое, из-за чего его бы не стоило применять. Он не предлагает инициацию агрессивного насилия, только самозащиту от насильственных нападений, что является абсолютно нормальным и оправданным действием. Он никак не может привести к жертвам среди обычных и мирных людей, поскольку такие люди попросту не будут нападать на активистов под прикрытием, этим будут заниматься исключительно бандиты и насильники. И нет ничего плохого в самих провокациях подобного рода. В уже рассмотренном нами сценарии мы ведь не будем оправдывать насильника и обвинять жертву нападения, если дело происходило не посреди белого дня в людном месте, а где-то ночью в тёмном переулке? Каждый человек имеет право гулять где хочет и в чём хочет, проблема исключительно в насильнике, который не способен следовать простому правилу «можно обидеть, нельзя обидеться»! Если кто-то не способен сдерживать свою насильственность и нападает на людей, то он вполне заслуживает ответа в виде вооружённой самозащиты.

Почему в США нет абсолютно-всеобщей вооружённости (баланса потенциала насилия)

Волюнтарист, Битарх

Идею выравнивания баланса потенциала насилия (БПН) с целью того, чтобы каждый человек мог сдерживать и отражать нападения со стороны разного рода насильников и маньяков, а также ради обеспечения невозможности воссоздания насильственной иерархии доминирования в форме государства, навязывающего свою монополию на насилие, зачастую критикуют показывая пример США как общества со всеобщей вооружённостью. А раз в США есть государство и там очень часты случаи совершения актов насилия, то это говорит о неработоспособности данной идеи. Но действительно ли в США есть равномерный БПН?

Конечно же нет. Опрос Pew Research Center показывает, что только 30% американцев имеют во владении оружие и ещё 11% живёт с кем-то, у кого оно есть. Среди владельцев оружия 72% имеют именно ручное огнестрельное оружие, например, пистолет. Из них 11% носят с собой оружие постоянно, 26% время от времени и 57% лишь изредка. Если подвести итоги по этой статистике, то мы получаем, что среди всех американцев только 2.4% людей имеют при себе оружие постоянно, ещё 5.4% время от времени и 12.3% изредка.

К этому стоит добавить, что распределение вооружённости в США очень неравномерное. Во-первых, разные штаты и округа (country) имеют разное оружейное законодательство. В то время как в штатах Мэн и Луизиана вы сможете приобрести оружие с лёгкостью, в Нью-Йорке, Калифорнии или Массачусетсе вам для этого придётся сильно попотеть. Во-вторых, в последнее время представители меньшинств получают разрешение на скрытное ношение оружия намного чаще нежели белое население страны. Например, за последние 10 лет в Северной Каролине количество разрешений, выданных чернокожим, выросло в 2 раза в сравнении с белыми.

В целом 7.3% американцев имеют разрешение на скрытное ношение оружия. Конечно, если учесть что в 16 штатах достаточно лишь легально владеть оружием, чтобы иметь право на его скрытное ношение, а также предположить, что некоторые люди владеют оружием и носят его нелегально, количество владельцев и носителей оружия всё равно должно быть не такое уж больше, учитывая, что по мнению 60% американцев оружейное законодательство нужно сделать ещё более жёстким.

Как мы видим, в США нет никакой абсолютно-всеобщей вооружённости, то есть равномерного баланса потенциала насилия. А та вооружённость, которая есть, распределена очень неравномерно. По этой причине пример США не может ничего нам сказать о том, как всеобщая вооружённость влияет на общество.

Если вам кажется, что ингибирующий насилие механизм Лоренца не работает, то вам это действительно лишь кажется

Волюнтарист, Битарх

В качестве критики теории Лоренца мне часто присылают изображения, где разъярённый медведь или лев наносит смертельные увечья другому представителю своего вида. Но как так, они же сильно вооружённые виды, а механизм Лоренца, сдерживающий внутривидовое насилие, у них выражен слабо. Не значит ли это, что на самом деле насилие не угрожает выживанию каких бы то ни было видов, а механизм Лоренца – лишь фикция? Давайте же рассмотрим этот вопрос куда глубже, нежели он был рассмотрен теми, кто такое говорит.

В данном аргументе всегда упускается вторая предпосылка, оказывающая давление естественного отбора на усиление механизма Лоренца. Это невозможность совершить побег в случае нападения или несвойственность для определённых видов в принципе избегать ситуаций, ведущих к насилию. В случае видов-одиночек, таких, как медведи или ягуары, очень легко увидеть, где совершается побег – они в принципе не контактируют с другими представителями своих видов вне брачного сезона или процесса выращивания потомства. Конечно же наличие сдерживателя внутривидового насилия им не так уж и нужно, ведь они в принципе очень редко попадают в ситуацию, делающую совершение насилия возможным.

Что же касается львов, то стоит посмотреть на их социальную жизнь. В природных условиях самцы львов по достижению определённого возраста покидают свой родной прайд в поисках нового или ради создания своего собственного. В одном прайде обычно не бывает больше трёх взрослых самцов. Низкая концентрация склонных к насилию особей в рамках конкретных социальных единиц тоже снижает риски насилия и они становятся далеко не такими угрожающими, не возникает эволюционного давления на выработку сильного варианта механизма Лоренца. Если же вы мне покажете, как один лев разрывает на части другого, то это тот самый случай, когда концентрация склонных к насилию особей стала слишком высокой. В искусственных парках или вольерах в одном социуме зачастую находится сразу десятки взрослых самцов львов, поэтому вероятность смертельной драки сильно возрастает.

Кроме этой предпосылки я бы ещё хотел вспомнить аргумент о том, что животным иногда свойственно убивать и поедать чужое потомство, а то и своё собственное в случае дефицита пищи или в стрессовом положении. Очевидно, что срабатывание механизма Лоренца не могло здесь выработаться, потому что детские особи ещё не имеют развитого вооружения, а значит взрослая особь, совершающая по отношению к ним акт насилия, не рискует погибнуть и никогда не передать свой слабый вариант ингибирующего насилие механизма дальше. Когда ресурсов для содержания собственного потомства недостаточно, то решение матери о его убийстве никак уж не влияет на выживание вида в целом. А сдерживание убийства чужого потомства в достаточной мере возлагается на врождённую вооружённость уже их матерей.

Можно попытаться привести много примеров, почему механизм Лоренца не работает, но если копнуть глубже – всегда найдётся объяснение, вписывающееся в предпосылки, необходимые для его выработки. Просто постарайтесь анализировать каждый такой случай более детально, и вы сами всё увидите.

Государственное насилие угрожает корпорациям

Битарх, Волюнтарист

Мы уже как-то рассматривали тему того, почему корпорациям выгодно бороться с насилием. Для производства новой продукции и получения прибыли с её продаж им крайне важно развивать и внедрять новые технологии. Однако если насилие как явление в целом продолжит своё существование, то дальнейший научно-технический прогресс станет попросту невозможным. Новые технологии дают и новые возможности в совершении актов насилия, в том числе и катастрофических. Представьте, что аккумулятор смартфона станет достаточно энергоёмким для совершения большого взрыва, или что домашние компьютеры станут достаточно производительными, чтобы позволить любому случайному человеку создавать и тестировать на нём используя искусственный интеллект для симуляции вирусов, которые потом могут быть воссозданы вживую с помощью тоже ставшего более продвинутым и более доступным ДНК/РНК синтезатора. Для корпораций это крах, им необходимо принимать участие в решении проблемы насилия, чтобы сохранить и приумножать собственные доходы. Подробнее с этим аргументом вы можете ознакомиться в материале «Корпорации против насилия».

Но нужно учитывать не только риски совершения частных актов насилия. Если доступные для широких масс опасные технологии всё ещё не выпущены на рынок, а значит пока что корпорациям в этом плане волноваться не о чем, то насилие со стороны государства угрожает им прямым образом уже сейчас. Вспомним то, что недавно случилось с Джеком Ма – основателем Alibaba Group. Из-за критических высказываний относительно государственного экономического регулирования власти Китая начали всячески давить его и уничтожать как бизнесмена. В целом Китай взялся за жёсткое подчинение всех крупных технологических корпораций на его территории.

Такой сценарий может произойти с любым миллиардером и любой корпорацией. Такие известные всем личности, как Илон Маск, Билл Гейтс или Джефф Безос имеют огромные средства и влияние в обществе. Но государство в любой момент может всё это обнулить применив те или иные санкции, поддерживаемые силовыми органами, всегда готовыми насильно принудить к подчинению, если приказы стационарного бандита не будут выполняться. И на примере Китая мы чётко видим, что властителям наподобие «товарища Си» вообще абсолютно плевать на средства и влияние корпораций и их владельцев, ради своих желаний авторитарии всё это возьмут грубой силой.

Верно будет заметить, что конкретные правительства могут и не быть заинтересованы в силовом давлении на корпорации. Но хоть что-то гарантирует вечную власть именно этим людям в правительстве? Нет! Рано или поздно, но власть всегда меняется. И если текущая власть достаточно миролюбива, чтобы ничем не угрожать корпорациям, то следующая власть, независимо от того, была ли она избрана демократическим путём, или же захватила власть вооружённым переворотом (хотя этот сценарий более опасен, так как именно он чаще всего приводит ко власти отбитых диктаторов), вполне может объявить корпорациям так называемую «национализацию», а самих владельцев корпораций подвергнуть жёстким репрессиям. Да и такие изменения могут произойти даже в рамках одной власти – ничто ведь не может гарантировать её приверженность одним и тем же интересам в течение длительного времени.

По этим причинам корпорациям вполне выгодно вкладываться в борьбу с насилием, и они будут этим заниматься, если инициативы по борьбе с насилием станут достаточно заметными, чтобы привлечь к себе их внимание. Всяко лучше вложить пару процентов своей прибыли в выравнивание баланса потенциала насилия или, для технологических компаний, поучаствовать в разработке генотерапии против насилия, нежели постоянно рисковать быть уничтоженным насилием.

Несостоятельность порядка открытого доступа

Волюнтарист

Один из вариантов достижения общественного устройства, при котором соблюдаются права людей, защита их собственности и максимально возможное отсутствие насилия, предлагается концепцией порядка открытого доступа, описанной в труде Дугласа Норта, Джона Уоллиса и Барри Вайнгаста под названием «Насилие и социальные порядки». Те, кто ищет решение разнообразным общественным проблемам, в том числе и проблеме насилия, не выходя при этом за рамки института государственности, всё чаще обращаются к данной концепции. Но действительно ли она работоспособна и может решить эти проблемы?

Для начала давайте кратко ознакомимся с тем, что подразумевается под порядком открытого доступа. Сделаем это в сравнении с другой концепцией – порядком ограниченного доступа. При ограниченном доступе государственная власть находится в руках коалиции элит, взаимно признающих и разделяющих между собой рентный доход (доход от монополизированных экономических сфер и природных ресурсов, а также выдачи лицензий на ведение деятельности). В отличие от этого открытый доступ означает обезличенность политических механизмов управления, влияние на которые доступно всем гражданам государства.

Из этого определения уже можно сделать некоторые выводы. Политические механизмы управления в принципе нельзя обезличить, поскольку в любом случае они требуют управляющих и исполнителей. Даже если представить некую абсолютно прямую демократию (в реальности которой не бывает в больших масштабах), всё равно необходима инфраструктура исполнения решений, в которой, опять же, есть эти группы людей. В данном случае управляющие вполне себе являются элитами сложившейся системы. Почему? Чтобы объяснить это, надо указать на ещё один факт – рента от монополий при достижении порядка открытого доступа никуда не исчезает. Экономические сферы, природные ресурсы и виды деятельности, которыми никто не имеет права распоряжаться без соответствующего государственного разрешения, всё ещё приносят доход, направляемый в централизованный бюджет органов политического управления, то есть прямиком в руки тех самых управляющих. Думаю, коррупция, лоббирование интересов и хищения бюджетных средств, которые сейчас существуют в любом государстве, должны бесспорно объяснять то, что эти управляющие – лишь очередная элита, перераспределяющая данные средства в свою пользу, то есть получающая с них доход.

Ещё одна вещь, которая явно не состыкуется со снижением уровня насилия в обществе, так это факт того, что обязательной предпосылкой к достижению порядка открытого доступа является консолидация всех силовых структур в руках одной организации. Фактически, мы имеем полное устранение баланса потенциала насилия в пользу монополии на насилие, что, между прочим, является неотъемлемым свойством текущего государства. И о каком снижении уровня насилия может идти речь, если монополист на насилие ввиду беззащитности других субъектов имеет большие возможности в совершении актов насилия?

Особенно это можно подтвердить примерами порядков открытого доступа в виде государств, которые достигли данного состояния. В труде «Насилие и социальные порядки» перечислено 20 таких государств. В этот список входят США, Великобритания и её бывшие доминионы, Скандинавия, Бенилюкс, Франция, Германия, Швейцария, Италия, Португалия, а также некоторые другие государства с определёнными оговорками. И что, неужели насилие было побеждено в этих странах? Неужели монополист на насилие там никогда не злоупотребляет своим положением?

Ну и в конце приведу вам общий факт – любое государство, имеющее монополию на власть, независимо от его устройства, является органом, совершающим насилие. Даже если представить ту же абсолютно прямую демократию, то она неизбежно связана с силовым принуждением меньшинства к воле большинства. Также сам факт существования государства, в котором вы обязаны состоять в принудительном порядке, указывает нам на невозможность искоренения насилия с его помощью.

Страхование сделок

Волюнтарист

Тема ненасильственных инструментов реализации мер по отношению к нарушителям договорённостей не раз поднималась нами ранее. Обычно в таком случае разговор идёт о репутационных институтах и остракизме, но кроме этого особенно интересным является случай финансовых инструментов, предоставляющих возможность предварительного определения механизмов покрытия нанесённого ввиду нарушения договорённости ущерба. И довольно универсальным инструментом такого рода можно назвать страхование сделок.

Чтобы продемонстрировать вам, что имеется ввиду под страхованием сделок, взглянем на случай уже существующей реализации данной практики. Она активно используется при кредитовании, особенно если дело касается крупных кредитов или ипотеки. Суть состоит в том, что человек, берущий средства взаймы, также подписывает страховой договор, по которому он обязывается дополнительно выплачивать страховой взнос, обычно в сумме определённого процента от остатка задолженности. Этот процент невелик, обычно его значение редко превышает 1%, а в случае ипотеки и вовсе можно найти ставку страхового взноса размером всего в 0,25% от остатка задолженности.

Зачем это необходимо? Если человек окажется неспособным выплачивать кредит, а то и вовсе он его брал лишь с целью воровства кредитных средств без намерения их возвращать, то эти средства покрываются за счёт страховки. Учитывая, что на самом деле не такой уж большой процент людей действительно нарушает условия сделки, собираемых за счёт страховых взносов средств вполне хватает, чтобы покрыть ущерб, нанесённый небольшим процентом обманщиков.

Как по мне, у страхования сделок очень большой потенциал. Эту концепцию можно было бы применить к большому спектру сделок в принципе. Стороны во время совершения любой сделки могли бы оформлять договор в страховой компании и вносить определённый небольшой процент от суммы сделки в страховой фонд. Если какая-то из сторон нарушает условия сделки, то страховая компания, в которой была оформлена страховка, возмещает ущерб пострадавшей стороне.

Данный метод также можно совместить с другими видами несиловых санкций, например тем же остракизмом. Нарушитель сделки конечно же попадёт в чёрные списки, особенно в этом заинтересована страховая компания, которой пришлось потратить средства из своего фонда на возмещение ущерба. Жизнь нарушителя будет очень затруднена, многие будут отказывать ему в совершении сделок или же предлагать ему менее выгодные условия, в которых будет учтён риск, что данный человек может и кинуть. Но, конечно же, он может выйти из этого положения, если всё же согласится на сотрудничество и пойдёт на уступки по отношению к тем, кто пострадал от его нарушения. Конечно у него может и не быть возможности возместить нанесённый ущерб в данный момент, однако в такой ситуации стороны обычно договариваются о более доступных условиях выполнения обязательств. В кредитной сфере хорошим примером является процедура реструктуризации долга, когда выплаты по нему переносятся в будущее, растягиваются во времени, из-за чего уменьшается сумма платежей, а то и вовсе списывается часть процентной ставки или самого долга. В конце концов всем сторонам выгодно хоть какое-то решение проблемы, нежели отсутствие такового.

Репутационные институты могут также и по-иному быть совмещены со страхованием сделок. Если кто-то известен своей честностью, за его плечами множество сделок, которые он не нарушал, то ему могут быть предложены более низкие страховые взносы, а то и вовсе их отсутствие. Если же кто-то является известным нарушителем, неблагонадёжным агентом, то с ним можно заключать сделки только при условии выплаты более высоких страховых взносов. Таким образом людям становится выгодно не нарушать договорённости, поскольку именно на нарушителей будет переложено пополнение страхового фонда.

Снижение вреда вместо силового принуждения

Волюнтарист, Битарх

Объяснить то, почему силовое принуждение – неэффективный, бесполезный, а то и вредный подход в достижении тех или иных целей, можно прибегая к разнообразным подходам. Один из них мы и рассмотрим сейчас. На написание данного материала меня вдохновила статья об альтернативном, более эффективном методе борьбы с пандемией коронавируса, нежели тотальный запрет тех или иных видов человеческих взаимодействий. Ознакомиться с её полной версией вы можете по этой ссылке. Я же сделаю на неё краткий обзор.

В борьбе с пандемией важно избегать социальных контактов. Только вот человек является существом, которое в большинстве случаев не может полностью обойтись без них. Исследования показывают, что человек находится в сильной психологической зависимости от социальных контактов. И попытка запретить их лишь приведёт к тому, что они всё равно будут совершаться, просто перейдут в подполье.

На помощь нам приходит концепция «снижения вреда» («harm reduction»). Исходя из неё, намного лучший результат даёт не запрет и обвинение, а осведомление и попытка побудить человека принимать решения, которые пусть и не будут искоренять рискованное поведение полностью, однако позволят снизить связанный с ним вред. Данная концепция возникла во время кризиса СПИДа в 80-ых годах, она была реализована в виде программы обмена шприцов для наркоманов, чтобы те не рисковали подхватить разнообразные инфекционные заболевания используя один шприц на нескольких человек. Разумеется, наркоманы куда более охотно шли на снижение вреда, нежели на подчинение запретам. Кроме того, возможность сделать выбор в пользу снижения вреда в противовес жёстким мерам нередко побуждает людей отказываться от рискованного поведения. И это подтверждают даже статистические данные в случае той же наркомании – здоровье участников программ по обмену шприцами лишь улучшалось, они реже начинали принимать наркотики и чаще обращались за лечением от наркомании.

Ещё одна важная концепция под названием «эффект нарушения воздержания» говорит нам о том, что жёсткие меры в принципе не работают при избавлении от рискованного поведения, поскольку человек перестаёт адекватно воспринимать неудачи. Например, когда человек пытается избавиться от курения резким отказом от сигарет, то срыв скорее всего приведёт к тому, что он начнёт думать «раз я уже всё испортил, то нет смысла дальше стараться» и прекратит какие-либо дальнейшие попытки сделать это. Более эффективной стратегией является постепенный отказ без применения жёстких мер и отношение к срывам как к нормальному явлению в процессе избавления от вредной привычки.

В случае пандемии коронавируса правительства решили бороться с ней именно вводом жёстких мер и обвинением людей, которые их не соблюдают. Однако, как мы уже можем видеть, это никак не решает проблему. Люди не видят смысла в подчинении таким мерам и отказе от социальных контактов, наоборот – они лишь скрывают своё поведение и сопротивляются вводимым мерам. Более разумной стратегией в данном случае было бы снижение вреда, то есть осведомление людей о рисках определённых видов социальных контактов и пропаганда грамотного подхода к оценке этих рисков в тех или иных ситуациях, а не попытка установить тотальные запреты. Тогда они были бы более склонными соблюдать полезные в борьбе с пандемией меры.

В итоге ознакомившись с такими психологическими концепциями как «снижение вреда» и «эффект нарушения воздержания», а также понаблюдав за ними на практике в случае таких явлений как наркомания и пандемия, мы можем сделать вывод, что силовое принуждение, то есть жёсткие меры по внедрению определённых видов поведения, не может быть эффективным подходом в достижении каких-либо целей – люди просто будут уклоняться или сопротивляться. Куда эффективнее будет не давить на людей, ни в чём их не обвинять и дать им возможность свободно выбирать менее рискованное поведение в противовес подчинению жёстким мерам.

Что будет если отключить сдерживающие насилие механизмы?

Битарх, Волюнтарист

Развитие биотехнологий приближает момент, когда можно будет создать генотерапию, способную активировать у человека ингибирующий насилие механизм, о котором писал Конрад Лоренц. Однако вместе с этим возникает и риск появление совсем противоположной генотерапии, нацеленной именно на устранение любых сдерживателей насилия в человеке. Поэтому кто-то может и вовсе посчитать затею с созданием генотерапии против насилия бесполезной, так как если можно сделать её, то можно сделать и генотерапию для раскрепощения насильственного потенциала. Спрос на неё может найтись среди некоторых психов, маньяков, людей, которые чрезмерно дорожат своей насильственностью, считают её смыслом своей жизни и не желают с ней расставаться из-за какого-нибудь дротика с препаратом, выпущенного в него во время очередного нападения. Также некоторые группы людей (сторонники авторитарной власти) могут считать важным достижение определённых целей силовым путём, из-за чего силовиков-исполнителей необходимо защитить от риска лишения насильственности.

Конечно, подавляющее большинство учёных выступают против насилия и вряд ли кто-то из них станет заниматься подобными разработками. Но что случится, если среди них всё же найдётся тот, кто решит помочь насильственным выродкам? Давайте пройдёмся поэтапно:

1) Существует вероятность неконтролируемого распространения препарата, отключающего механизм Лоренца, и если это случится, то весь мир погрязнет в насилии и войнах, выживание человечества станет невозможным (практически повторится типичный сценарий из фильма про зомби).

2) Этот риск приведёт к необходимости создания обновлённой генотерапии против насилия. Она может быть способна не допустить отключения механизма Лоренца какими бы то ни было методами, однако в том случае, если этого нельзя обеспечить гарантированно, то единственным вариантом останется сделать так, чтобы человек погибал от попытки снять с себя ограничения на насильственное поведение. Допустить выживания стремящихся к насилию людей в такой ситуации попросту нельзя, иначе произойдёт ранее указанный сценарий.

3) После этого случится довольно быстрое выравнивание баланса потенциала насилия, будет достигнута абсолютно-всеобщая вооружённость (до каждого Васяна отчётливо дойдёт, что оружие в таком мире — единственный залог выживания). Новый статус-кво будет держаться за счёт того, что меньшинство садистов будет бояться деактивировать механизм Лоренца чтобы нападать на большинство ненасильственных людей, способных уничтожить их при первой же попытке инициировать насилие.

4) Стационарный бандит (государство) не переживёт ни появления генотерапии против насилия, поскольку он тогда лишится возможности силой навязывать свои порядки, ни появления блокиратора ингибирующего насилие механизма, ведь в таком случае работающие на него силовики вместо мирных протестов получат коктейли молотова, бутылки с серной кислотой, инфекционные агенты, очереди пуль из автоматов и т.п. со стороны тех самых людей, которые сняли с себя ограничение в насилии и будут его проявлять ко всем, в том числе и к ним. Фильмы про зомби хотя и являются чистой фантастикой, но тем не менее довольно точно передают что случится с государством при таком сценарии.

В результате получается так, что создание препарата для отключения сдерживающих насилие механизмов тоже приведёт к устранению стационарного бандита, которого сторонники авторитарной власти и силовых мер так любят и считают наилучшим механизмом достижения каких бы то ни было целей. Они этого не понимают, но ещё хуже, что они не понимают катастрофического сценария, к которому приведёт создание такого препарата, если вовремя не будет обновлена генотерапия против насилия по соответствующим второму пункту параметрам или по крайней мере не будет выровнен баланс потенциала насилия, чтобы всех образовавшихся насильников ликвидировать во время их нападения.