Сетевое государство. 4. Децентрализация, рецентрализация.

Мы говорим не о неизбежном будущем, но о возможных версиях будущего.

Почему? Потому что существует причинность. Потому что мы можем проводить контролируемые эксперименты. Потому что действия человека могут повлиять на результаты. Потому что мы не коммунисты, верящие в историческую неизбежность утопических исходов, а технологи, верящие в индивидуальную инициативу, подчинённую практическим ограничениям.¹³⁰

Предыдущие две главы были посвящены этим ограничениям, а также прошлому и настоящему. Они подталкивают нас к обсуждению нескольких возможных вариантов будущего, прежде чем мы выберем одну траекторию, на которой следует сосредоточиться – ту, в которой мы создадим множество стартап-сообществ, наши сетевые государства получат дипломатические признания от нескольких государств, и сможем перестроить общества с высоким уровнем доверия через рецентрализованный центр.

Но прежде чем мы начнём, дадим несколько предупреждений.

Когда дело касается прошлого, любая история неизбежно оказывается просто рассказом.¹³¹ Это означает, что любая история прошлого обязательно порезана, сокращена, отредактирована и сделана избыточно чёткой. Другим способом передать 5000 лет письменной истории просто нельзя. И наш рассказ об истории как траектории не является исключением: это похоже на слайд «Почему сейчас» в начале презентации каждого предпринимателя, практическая история¹³² отдельных событий, которые обеспечили осуществимость сетевого государства. Но мы хотя бы приводим ссылки, чтобы наши факты можно было проверить.

Что касается настоящего, то наше описание трёхполярного мира — это та часть книги, которая, видимо, быстрее всего устареет. Это сделано намеренно, коль скоро мы постарались переместить туда большинство упоминаний о текущих или недавних событиях.¹³³ Фактически, эта часть книги – срез мировоззрения на середину 2022 года, нечто вроде фильтра Калмана для оценки вектора истории, и, поскольку этот фильтр рекурсивен, мы оставляем за собой право включать в онлайн-версию книги новую информацию для его обновления.

Теперь обратимся к теме будущего. Мы верим, что рецентрализованный центр прагматичных сетевых государств действительно может возникнуть, и описываем несколько сценариев, в которых это может произойти. Но наши прогнозы — это всего лишь сценарии, и нам всегда приходится учитывать волатильность, рефлексивность, конкурирующие тренды и вытекающие отсюда ограничения предсказуемости.

Во-первых, поскольку интернет увеличивает дисперсию, растёт волатильность. Социальные сети — это социальная волатильность (то ли завирусится, то ли подвергнется отмене), а криптовалюта — это финансовая волатильность (то ли курс взлетит до Луны, то ли обнулится). Волатильность затрудняет корректные прогнозы, но обеспечивает возможность роста тем, кто сумеет сделать корректный прогноз. Также волатильность хороша для повстанцев и плоха для действующих политиков, потому что первым нужно, чтобы повезло только один раз, а вторым нужно, чтобы везение продолжалось. Высокой волатильности больше подвержены не только отдельные люди: взлетать и падать в одночасье могут целые страны. Таким образом, в условиях высокой волатильности только инварианты в стиле Безоса остаются постоянными. Все остальные наблюдения следует воспринимать как предварительные — они верны до тех пор, пока вдруг не перестанут быть таковыми.

Рефлексивность — это термин Сороса, обозначающий петлю обратной связи между пониманием ситуации участниками и ситуацией, в которой они участвуют. В системах, состоящих из людей, появление чего-то в мире приводит к реакции, а затем к реакции на эту реакцию и так далее, что часто приводит к образованию циклов положительной и отрицательной обратной связи, а не к банальному установлению равновесия. Таким образом, при сборе данных о таких системах, а тем более при их прогнозировании, нужно иметь в виду, что люди сами будут реагировать на сами прогнозы, иногда для того, чтобы они сбылись. В социальных науках, в отличие от физических наук, каждая строка в наборе данных представляет человека с собственным разумом.

Концепция конкурирующих трендов относится к тому факту, что в настоящий момент существует множество одновременных технополитических движений, различные явления вырастают с нуля и затрагивают миллионы людей в течение нескольких лет, месяцев или даже дней. Например, если посмотреть на этот график того, как люди познакомились со своими супругами, можно увидеть несколько разных кривых, поднимающихся и опускающихся по мере того, как в мире проявляются различные культурные движения – пока над всем не начинает доминировать интернет. Другой пример — доля социальных сетей на рынке с течением времени; третий — это график взлета и падения наций по Рэю Далио.

Дело в том, что в сложном процессе со многими действующими лицами можно идентифицировать участников, но не всегда результат. Применяя это к нашему сценарному анализу, мы видим, что некоторые тренды усиливают друг друга, а другие — ослабляют. Например, многие тренды указывают на уменьшение мощи Америки, но, по крайней мере, одна демонстрирует обратное: готовность Запада использовать в качестве оружия во внутренних и внешних конфликтах силу своих технологических гигантов. Даст ли это американскому доминированию ещё несколько лет, ещё одно десятилетие или даже больше? Мы можем определить тренды, но не всегда способны указать, какие из них возобладают.

Предсказуемость имеет свои пределы. На наш взгляд, существуют два вида прогнозов, которые имеют значение: физические и финансовые. Физическое предсказание — это очень специфическая ставка на траекторию шара, на тип нуклеотида при секвенировании генома или на конфигурацию орбитали электрона. Такое предсказание проверяется воспроизводимым экспериментом, и если оно не оправдывается, значит, ваш прибор вышел из строя. Финансовое предсказание находится на противоположном конце спектра: это макроскопическая ставка на волатильное, рефлексивное поведение других людей. Такое предсказание проверяется неумолимым рынком, и если оно окажется ложным, ваш фонд обанкротится.

Мы не заинтересованы в том, чтобы делать ставку на правительственную статистику, склонную к манипуляциям. По данным правительства Китая на 2021 год, количество смертей от ковида в Китае с середины 2020 по 2022 год было равно нулю. По данным правительства Сан-Франциско в 2021 году, уровень преступности в Сан-Франциско снижался. По данным истеблишмента США на 2021 год, инфляция доллара носила временный характер. Всё это напоминает нам о советском правительстве 1932 года, которое говорило, что урожай на Украине великолепен.

Как мы обсудим позже, полезно создавать на блокчейне теневую статистику, которая будет более проверяемой, надежной и устойчивой к цензуре, чем эти легко подделываемые индикаторы. Но помимо этого, прогнозы официальной правительственной статистики в остальном неинтересны из-за того, насколько они явно политизированы. Поэтому мы избегаем подобных вещей — в нашем анализе возможных вариантов будущего мы либо предсказываем, что нечто технологически (а, следовательно, физически) осуществимо, либо что это может дать финансовую отдачу, либо и то, и другое. И мы дадим рецепты того, как воплотить эти прогнозы в реальность или не дать им стать реальностью, в форме вымышленных сценариев хорошего и плохого будущего.

Итак, подведём итог: история, которую мы пересказываем — это всего лишь рассказ, наш анализ настоящего может быть уже устаревшим, а наши прогнозы на будущее подвержены неопределённости из-за нестабильности, рефлексивности, конкурирующих трендов и вообще существования пределов предсказуемости. С учетом вышесказанного, все модели неверны, но некоторые из них полезны. Ну а теперь, учитывая все эти предостережения и оговорки, давайте продолжим!

4.1.1. Аналитические оси и сценарный анализ

Начнём с описания нового угла зрения, когда мир рассматривается на базисе социополитической и техноэкономической осей. Надеемся, что эти мысленные модели помогут сжать большие объемы данных в удобные приблизительные шаблоны.

Далее, в разделе Обозримое будущее, мы наденем шляпы технологических инвесторов и сделаем прогнозы на ближайшее будущее, описывая ожидаемые нами события. Однако это не просто случайные инвестиционные тезисы; это кусочки будущего, которые актуальны для стартап-сообществ и сетевых государств.

Затем мы детально разыграем один конкретный научно-фантастический сценарий, который, к сожалению, мы считаем вполне правдоподобным: Американская Анархия, Китайский Контроль и Международный Центризм. В этом сценарии мы прогнозируем Вторую гражданскую войну в США, частично спровоцированную разорившимся правительством США, которое пытается конфисковать биткоины — ситуацию, которую мы называем Американской Анархией. В отличие от первой Гражданской войны, это будет стохастическая борьба между двумя Сетями, а не явный спор между двумя Государствами. Она будет скорее необъявленной, чем объявленной, и скорее невидимой, чем отчётливой. И этот конфликт, в отличие от итога первой войны, может закончиться децентрализацией и разобщением вместо централизации и консолидации. Как бы радикально это ни звучало, многие мыслители по всему политическому спектру уже различным образом предсказывают, что произойдёт нечто подобное, в том числе Стивен Марш, Дэвид Рибои, Барбара Уолтер и Курт Шлихтер, хотя, как и я, никто из них особенно не рад этой перспективе.

Между тем, в этом вымышленном сценарии КПК на другом конце света проводит интенсивные внутренние репрессии для поддержания стабильности, не позволяя китайцам свободно покидать сеть цифрового юаня со своей собственностью. Мы называем это Китайским Контролем. По мере того, как Америка будет погружаться в анархию, КПК укажет на свою функциональную, но крайне несвободную систему как на единственную альтернативу и экспортирует готовую версию своего государства всеобщей слежки в другие страны как следующую версию «Пояса и пути», как часть «инфраструктуры», которая поставляется в комплекте с подпиской SaaS на всевидящее око Китая, управляемое ИИ.

Во имя прекращения анархии и восстановления «демократии» истеблишмент США далее молча копирует методологию КПК, не признавая, что делает это, так же, как он клонировал локдаун в Китае, предварительно громко его осудив. Точно так же, потратив десять лет на то, чтобы притворяться, будто осуждает «надзорный капитализм», истеблишмент США официально назначит многие крупные технологические компании официальными органами государственного надзора. Однако реализация истеблишментом этого цифрового локдауна окажется настолько же трагикомична, насколько версия КПК будет тоталитарной, и достаточно пористой, чтобы серьёзное сопротивление этим мерам оказалось возможным.

4.1.2. Модели будущего в сильной и слабой форме

Это мир, к которому мы могли бы стремиться. Однако нам не обязательно верить в это, чтобы основать стартап-сообщество. Так зачем тогда вообще об этом говорить? Потому что в период высокой волатильности стоит продумать модели того, в чём наше будущее может сильно отличаться от нашего настоящего.¹³⁵

Мы можем представлять себе сценарий «Американская Анархия против Китайского Контроля» как модель столкновения NYT, BTC и КПК в сильной форме. При этом стартап-сообщества и сетевые государства, возникающие в результате этого ядерного взрыва – это намеренно созданные альтернативы как Пробуждению и Биткоин-Максимализму, так и Китайскому Коммунизму.

В слабой форме модель состоит в том, что всё идёт не совсем по сценарию (мало что всегда идёт по сценарию!), но общая тенденция верна. То есть в будущем истеблишмент США действительно потеряет относительный контроль, КПК действительно попытается осуществлять абсолютный контроль, а биткоин-максималисты действительно выступают за отсутствие контроля. Образ жизни, пропагандируемый каждым из этих идеологических сообществ, достигнет крайнего выражения, но при этом будет оправдывать себя как реакцию на две другие воспринимаемые крайности – мы уже обсудили это в разделе Крайности и противоположные им крайности нежелательны. Таким образом, нам все равно придется строить общества с сознательно выбранными компромиссами между подчинением, сочувствием и суверенитетом, вместо того, чтобы бессознательно капитулировать перед крайностями или контр-крайностями. И это снова приводит нас к стартап-сообществам и сетевым государствам.

Итак, взяв за основу сценарий в сильной форме, мы обсудим ряд условий победы и неожиданных исходов для разных фракций. Мы также дадим немного больше подробностей о желаемом результате и траектории, к которой мы хотим стремиться: рецентрализованному центру сообществ с высоким уровнем доверия.

4.1.3. Строим будущее, а не капитулируем перед ним

Цель, с которой мы всё это обдумываем, не пессимистична, а прагматична: изменить то, что мы можем изменить, создав четвертый полюс в качестве альтернативы несостоятельному истеблишменту США, максималистской криптоанархии и государству централизованного надзора КПК. .

Материал, из которого будет формироваться этот четвёртый полюс, мы условно назвали Международным Центризмом. Это совокупность американских центристов, китайских либералов, индийцев, израильтян, апологетов Web3 и, по сути, всех людей со всего мира, которые не желают угодить ни в американский, ни в китайский водоворот.

На первый взгляд, эта группа представляет ~80% населения мира и имеет мало общего, кроме того, что эти люди не склонны ни к анархии, ни к тирании. Но некоторые из них будут достаточно умны, чтобы понять, что просто сбежать — это передышка, а не решение. Люди склонны имитировать то, что они видят, и если Американская Анархия и Китайский Контроль это самые известные игры в городе, им в конечном итоге и будут подражать.

Таким образом, изоляционизм исключен. Однако то же самое можно сказать и о прямом вмешательстве, поскольку и американский, и китайский театры военных действий будут сопротивляться любому вмешательству извне.

Тогда ответом будет не изоляционизм или вмешательство, а инновация. Подмножеству Международного Центризма необходимо построить что-то лучшее, чем Американская Анархия и Китайский Контроль, конкретное улучшение по сравнению с пропагандой, принуждением, слежкой и конфликтами, которые вскоре могут стать характерными для двух столпов глобальной экономики.

Другими словами, остальной мир должен будет возглавить ситуацию. Бессмысленно надеяться, что истеблишмент США или КПК поймут это. Так и появится Рецентрализованный Центр: круг стартап-обществ и сетевых государств, созданных прагматичными основателями, группа сообществ с высоким уровнем доверия, созданных как преднамеренная альтернатива и несостоятельным, и тоталитарным государствам.

---

¹³⁰ См. раздел о модели истории как дерева технологий, чтобы примирить теории «великого человека» и «исторической неизбежности». Великий человек может управлять деревом технологий, но он не может изобрести всё заново.

¹³¹ Хотя мы не можем дать полное представление об истории, возможно, вам захочется почитать что-нибудь вроде «Уроков истории» Уилла и Ариэля Дюранта.

¹³² Конечно, цитировать слайд «почему сейчас» как часть большой истории – это отчасти иронично. Но тут есть и более глубокий момент: точно так же, как культура торговцев находилась на периферии феодализма, а потом стала занимать всё более доминирующее положение по мере того, как общество переходило от натурального сельского хозяйства к промышленному капитализму, так и сейчас мы переходим от индустриальной эпохи к технологической, движимой предпринимателями и инвесторами. Технологическая культура, культура стартапов, а теперь и культура BTC/web3 становится глобальной культурой. И скромный слайд «почему сейчас» — маленькая часть этого — это история для прагматиков, функциональная история, история с точкой, история, которая (как однажды сказал Генри Форд) хоть чего-то стоит.

¹³³ Я научился делать это на собственном горьком опыте — в 2013 году я прочитал серию лекций, в которых некоторые фрагменты неплохо сохранили свою актуальность, в то время как другие были скорее капсулами времени той эпохи (GChat, кто-нибудь его помнит?). В превосходной книге Бенедикта Андерсона Воображаемые сообщества поднимается та же проблема, поскольку она начинается со ссылки на конфликт между Вьетнамом, Камбоджей и Китаем как на важное событие в истории национализма, которым оно в ретроспективе уже не кажется¹³⁴.

¹³⁴ По его описанию, для марксиста было примечательно видеть три новые независимые, якобы коммунистические страны, борющиеся друг с другом во имя национализма. Он считал национализм иллюзией; именно это побудило его написать книгу.

¹³⁵ Для получения различных точек зрения вы можете ознакомиться с Принципами меняющегося мирового порядка Рэя Далио, работами Барбары Уолтер и Стивена Марша о возможной Второй гражданской войне в США, работой Питера Зейхана или Дэвида Рибоя и Курта Шликтера. Все они также считают, что нынешняя эра скоро закончится. Из них я согласен с Далио примерно на 70%, но он настроен немного более оптимистично в отношении Китая, чем я, и не принимает во внимание BTC или технологии в качестве фактора. Я согласен с Уолтером/Маршем и Зейханом, возможно, только на 20-30%, но их стоит прочитать, чтобы узнать о взглядах американского истеблишмента и неортодоксальных неоконсерваторов соответственно. Я согласен с Рибоем и Шликтером в том, что конфликт возникнет, но думаю, что форма этой борьбы будет определяться международными и технологическими факторами в гораздо большей степени, чем сейчас полагает большинство американских консерваторов, потому что американский театр становится объектом действия, и не просто глобальным игроком.