Откуда произрастают расистские предрассудки и на что либералам действительно стоит обращать внимание

Волюнтарист, Битарх

Есть один факт – подавляющее большинство людей не совершает и не принимает никакого участия в насильственной преступности. Несмотря на возникающие у некоторых людей предрассудки по отношению к представителям других этнических и языковых групп, народов, рас, сексуальных и прочих меньшинств, спорить с этим фактом бессмысленно даже в их случае. Впрочем, почему такие предрассудки вообще возникают, кто в них виноват и на кого либералам, стремящимся их искоренить, стоит обратить внимание в первую очередь?

Доля вовлечённых в насильственную преступность людей очень мала относительно всего общества, но своими действиями они причиняют много вреда и тем самым привлекают огромнейшее внимание. Таким поведением меньшинство насильников портит репутацию уже целых групп людей, к которым они сами принадлежат, в глазах представителей других групп и вообще всего общества. Поэтому либералам, мечтающим построить гармоничное мультикультурное общество, в первую очередь стоит обращать внимание именно на этих насильников, поскольку присутствие таковых лишь создаёт проблемы и мешает достижению открытого толерантного общества с нормальным отношением к мирным представителям меньшинств, которых среди них подавляющее большинство. Одни лишь обвинения других в расизме и прочих пороках мало чем им могут помочь на самом деле, пока настоящий корень проблемы, которую они хотят решить, попросту игнорируется.

При рассмотрении этой проблемы нам никак не обойтись без понимания теории механизма ингибирования насилия, по которой индивиды, способные совершать насильственные нападения, попросту страдают расстройством, не позволяющим им испытывать отторжение и сопротивление к причинению вреда другим людям. Конечно же, такое расстройство нуждается в разработке и применении эффективной терапии, возвращающей ингибирующий контроль над агрессией. Но пока таковой нет, по крайней мере стоит отделять насильственных индивидов от всех остальных. Например, обществам, свободно принимающим мигрантов, стоило бы как ради своего блага, так и ради блага большинства самих же мигрантов тестировать их на наличие нарушений в работе ингибитора насилия и способность к его совершению, и не впускать к себе ту их меньшую часть, у которой они будут обнаружены.

Не существует плохих народов, народов-преступников, народов-насильников и прочего подобного бреда, который можно услышать от людей с расистскими взглядами. Но в любом народе, к сожалению, в том или ином количестве пока присутствует меньшинство людей, способное легко совершать насилие. И именно оно привлекает к себе больше всего внимания и сильнее всего портит репутацию своих же народов. Поэтому и проблему предрассудков по отношению к меньшинствам либералам стоит начинать решать именно с них. Ну и, конечно же, не помешает также доносить всем тот факт, что подавляющее большинство людей насилия не совершает и проблема лишь в небольшом количестве насильников.

Будущее за непонятными стационарному бандиту идеями

Волюнтарист, Битарх

Когда человек придерживается каких-то взглядов касательно общественного устройства, желает определённых социальных изменений, а уж тем более совершает какую-то практическую деятельность, нацеленную на их популяризацию и реализацию, то он может столкнуться с определёнными рисками и угрозами. Думаю, не нужно напоминать, что оппозиционные взгляды очень часто преследуются сложившейся политической властью. Даже в довольно либеральных и демократических обществах Западного мира права и свободы человека всё ещё ограничены, а взгляды, не соотносящиеся с правительственной повесткой, подавляются. А что уж говорить о нелиберальных и недемократических обществах? В них можно получить строгое наказание, а то и лишиться своей жизни просто за высказывание мнения, несовпадающего с «официальной» точкой зрения.

Деятельность, ставящая под вопрос сложившуюся общественную систему, очевидно является опасной и рискованной. Но касается ли эта проблема абсолютно всей такой деятельности? Давайте посмотрим на несколько ярких примеров, которые позволили успешно её избежать.

Одним из них является возникновение и распространение сети интернет. Это привело к ранее невиданной информационной свободе, эффективному объединению разделяющих одни и те же интересы людей, и свободной организации разнообразной деятельности, в том числе нацеленной на достижение социальных изменений. И очень важную роль в становлении именно свободного интернета сыграло то, что стационарные бандиты (государства) попросту недооценили его потенциал. Многие консервативные «эксперты» в прошлом крайне скептически относились к интернету и считали, что он не окажет значительного влияния на общественную и экономическую жизнь.

Представим, что случилось бы, если правительства изначально понимали потенциал интернета. Да они бы наверняка не допустили такой свободы, введя множество регулирующих его работу законов ещё задолго до широкого распространения. Возможно, создание любых интернет-ресурсов подверглось бы прямой регуляции и лицензированию правительственными органами. Также интернет-провайдеров изначально бы обязали технически проектировать работу сети так, чтобы не допустить возникновение и функционирование неодобренных правительством ресурсов.

Конечно же, ничего подобного не произошло. Правительства всерьёз взялись регулировать интернет только тогда, когда доступ к нему уже оказался в руках почти каждого человека, в нём было создано бесчисленное количество ресурсов, а также он стал неотъемлемой частью экономической деятельности. Они и их «эксперты» оказались глупцами, неспособными понять принципиально новое информационное средство.

Аналогичная история случилась с криптовалютами. Государства прямо запрещают использовать в качестве средства обмена и оплаты что-либо, кроме как собственно выпускаемые деньги. Но изначально криптовалюты почти никем и не воспринимались в качестве денег, к ним относились как к игрушке, забаве небольшого количества «гиков». И только когда они приобрели огромные масштабы, правительства взялись за их регуляцию. Скорее всего, если бы правительства изначально осознавали потенциал криптовалют, то попросту ввели законы, запрещающие любые подобные средства. Теперь же вводить полный и резкий запрет поздно.

Можно сделать вывод, что безопаснее всего будет участвовать в продвижении и реализации таких идей, нацеленных на достижение социальных изменений, которые никакие правительства изначально не будут воспринимать всерьёз. И у подобной деятельности больше всего шансов действительно изменить мир, поскольку правительства из-за собственного непонимания и незаинтересованности не станут её запрещать, а связанных с ней людей наказывать.

Возможно тем, кто всё ещё занимается вполне понятной и абсолютно осознаваемой стационарными бандитами деятельностью, стоит переключиться на другие, недооцениваемые ими несмотря на их огромный потенциал идеи? Например, таковой может быть полное искоренение насилия как инструмента достижения каких-либо целей и метода взаимодействия между людьми, что и продвигается на этом канале.

Что зачастую не учитывается в оценке репродуктивного успеха насильственных индивидов

Волюнтарист, Битарх

Насильственное поведение и психопатические предрасположенности долгое время и в ходе многих исследований считались адаптивными чертами, которые должны давать репродуктивное преимущество. Конечно, более актуальные исследования такой взгляд опровергают. Исследования племенных народов не нашли реального преимущества убийц в количестве детей над неубийцами. Исследования психопатических личностей хоть и показывают их успех в романтических отношениях (что объяснимо манипулятивным поведением и способностью пользоваться чувствами других ради своей выгоды), но далеко не всегда именно в долгосрочных отношениях и в заведении детей. Такие контринтуитивные для многих на первый взгляд выводы на самом деле очень логичны, если мы посмотрим на то, что представляют из себя сами насильственные индивиды и как это влияет на успех в продолжении рода.

Стоит задаться одним простым вопросом: а зачем насильственному индивиду вообще нужны дети? Ответ на этот вопрос довольно очевиден в случае нормальных людей, которые хотели бы о ком-то заботиться, кого-то воспитать, оставить что-то после себя в будущем, просто потому что они чувствуют в этом необходимость. Но насильников куда реже волнуют подобные вещи, им более интересна непосредственно личная выгода здесь и сейчас, чему необходимость о ком-то заботиться или переживать за далёкое будущее может лишь помешать. Конечно, это не значит, что такие переживания у насильственных индивидов в принципе отсутствуют, они могут быть выражены настолько же, как и у нормальных людей. Но по крайней мере в среднем ожидать этого от них стоит реже.

Даже если просто пролистать интернет, например зайти на сайт «Квора», где различные люди общаются в формате вопросов и ответов, то можно увидеть подтверждения тому, что говорят актуальные исследования. Приведём в качестве примера комментарий одной женщины, отвечающей на вопрос о том, хотят ли психопаты иметь детей. Она обращает внимание как на свой эгоизм, нежелание о ком-то заботиться и тратить своё время, так и на негативные аспекты, связанные с заведением детей. Она считает, что большинство родителей несчастны, и что заведение детей – это «адский культ».

Однако стоит отметить, что существуют и причины, почему психопат может стремиться к заведению детей. В первую очередь отметим социальное влияние. В прошлом сознательно и открыто отказываться от создания семьи и продолжения рода было чем-то неприемлемым и осуждаемым, такого человека скорее всего многие считали бы ненормальным. Подобное давление могло играть свою роль, как и его отсутствие наверняка играет в современном мире, где отказ от семьи и детей становится абсолютно нормальным личным выбором. Конечно, нормальный человек с присущими ему ранее перечисленными чувствами зачастую всё ещё будет склонен к тому, чтобы завести детей, самый минимум хотя бы одного ребёнка. А вот у психопата в таких условиях куда выше вероятность стать крайне убеждённым «чайлдфри» (не в обиду ненасильственным людям, которые решили не заводить детей).

Также причиной могут быть личные убеждения человека, всё ещё остающееся в некоторых ситуациях социальное влияние, поощряющее заведение детей и осуждающее отказ от этого, или даже просто случайная беременность. Но даже если психопат и заведёт ребёнка, то он вряд ли сможет повлиять на него положительным образом. Напротив, скорее всего результатом будет психологическая травма у ребёнка, что лишь снизит уже его репродуктивный успех в будущем. Как видим, насилие снова не является адаптивной чертой в долгосрочной перспективе.

Хорошо, что психопаты всё же менее успешны в продолжении рода, нежели нормальные и психически здоровые индивиды, особенно в современных социальных условиях. Хотя было бы ещё лучше, если бы вообще никто из них не заводил и не воспитывал детей, по крайней мере пока не будет разработана эффективная терапия их состояния, нацеленная на восстановление функции недостающего им механизма ингибирования насилия.