Неидеальные люди и общественный идеал

Вы в своих постах нередко заявляете, что при анкапе все люди (или большинство) будут не склонны к насилию (а склонных можно будет “перепрошить”), что позволит построить свободное от насилия общество. Но погодите! Ведь при идеальных людях можно строить идеальное общество на основе почти любой идеологии – да хоть коммунизм в его ранних идеализированных представлениях. Любая же современная общественная структура строится, исходя из факта, что люди почти всегда неидеальны – эмоциональны, глуповаты, агрессивны, жадны, трусливы и так далее – и общественный строй должен обезвреживать людские недостатки. Каким образом может существовать анкап в обществе неидеальных людей, если даже сейчас преступники достаточно глупы, чтобы воровать иногда прямо под камерами, а при отсутствии общепризнанной полицейской силы они вконец оборзеют и их отлов/отстрел силами ЧОПов станет затруднён из-за массовости преступности и перегрузки судов? Не приведёт ли это к быстрому скатыванию общества в дикое состояние, когда даже адекватные люди вынуждены быть в вечном состоянии войны против всех?

Анонимный вопрос

Вы правы, из идеальных людей можно много чего построить. Именно поэтому Битарх с Волюнтаристом – авторы регулярно появляющихся на этом канале постов о построении ненасильственного общества – не заморачиваются построением именно анкапа, для них экономическая модель второстепенна, и отсутствие центральной власти второстепенно, а первостепенная ценность именно ненасилие, в его узком понимании отсутствия физического принуждения.

Доктрина анархо-капитализма предполагает, что человеческая склонность к физическому принуждению не претерпит серьёзных изменений. Единственное, что требуется для её торжества – это появление критической массы технологий, делающих децентрализованное производство и торговлю более экономически выгодными, чем централизованное – это если мы исходим из позиций материализма, где бытие определяет сознание, а базис надстройку. Если же мы полагаем, что, напротив, сознание формирует бытие, то для торжества анкапа требуется критическая масса людей, для которых идеи либертарианства имеют значимую ценность. Мне, по сути, без разницы, с какого конца грызть этот батон, он с обоих концов одинаково вкусный.

Когда децентрализованные технологии доминируют в быту, это означает, что убер-полиция приедет быстрее, а обслужит дешевле и качественнее, чем наряд полиции от МВД, а потому МВД проиграет экономическую конкуренцию за клиента и сдохнет. И если люди воруют прямо под камерами, то децентрализованные технологии скорее обеспечат возможность прямо под этими же камерами выписывать им штраф. А если они вместо этого помашут в камеру ручкой и заявят, что я, дескать, беру этот автомобиль в аренду, то вместо непропорционально большого штрафа с них в пользу хозяина авто будет списываться скромная арендная плата. А может, я говорю глупости, и рыночек порешает как-то иначе.

Когда либертарианские идеи доминируют в обществе, то даже в условиях технологически обусловленной централизации большого количества производств люди всё равно будут сравнительно выше ценить фриланс или подобные фрилансу отношения, и владельцу производства придётся подстраиваться под этот запрос, если он желает обеспечить себя рабочей силой. Люди будут наниматься в полицию, но всё равно рассматривать свой патрульный экипаж как автономную предпринимательскую единицу, с собственными постоянными клиентами и обязательствами перед ними, значащими куда больше, чем формальная субординация в полицейском управлении.

Самое страшное для либертарианства – это повышение эффективности централизации насилия. В середине 20 века такая эффективность была максимальной, человечество воевало многомиллионными армиями, а для построения либертарианского общества не было ни малейших перспектив. Сейчас уже стотысячная армия считается крупной, и хочется верить, что разукрупнение пойдёт и дальше ускоряющимися темпами. Дешёвое и эффективное децентрализованное насилие, крайне плохо масштабирующееся при увеличении численности вовлечённых лиц или вложении дополнительного капитала – это ровно то, что требуется для того, чтобы даже в случае возникновения вооружённых конфликтов они быстро гасли без дальнейшей эскалации.

Как видите, совсем не обязательно предаваться пустым мечтам о том, как чипирование сделает всех лапочками и душками. Можно вместо этого предаваться пустым мечтам о том, как лапочками и душками всех сделает тотальная вооружённость ручным оружием, эффективно и по возможности безболезненно выводящим человека из строя, но имеющим низкую летальность. Ну а в свободное от пустых мечтаний время я предпочитаю строить локальное либертарианское сообщество, где все необходимые навыки взаимодействия между людьми приобретаются простой привычкой – и эти привычки будут очень сильно входить в конфликт с привычками повиноваться государству или иной централизованной силе.

Левиафан никому не нужен. Гоббсу грустно.

Концентрация капитала на свободном рынке

На первый взгляд, у свободного, не ограниченного государством, капитализма есть одна фундаментальная особенность – неизбежная концентрация всего капитала в одних руках. Что приводит к ситуации ничуть не лучше “государственного капитализма” в СССР (условно говоря, если сейчас 1% владеет 99% капитала, то понятно, что со временем 0.1% будет владеть 99.9% и так далее). То есть отсутствие государственного вмешательства в рынок ведёт к появлению такого всемогущего монопольного капиталиста, что государство покажется меньшим злом.

Где почитать, если есть,
1) Опровержение (желательно эмпирическое) тезиса о концентрации капитала.
2) Что может остановить концентрацию, кроме неэкономического (читай, государственного) вмешательства?

Вопрос сопровождается донатом в размере 0.00080000 BTC

К сожалению, любые попытки эмпирического подтверждения или опровержения тезиса о неизбежной концентрации капитала при капитализме наталкиваются на искажающее влияние государства. Можно приводить примеры того, как капитал концентрируется, потому что крупные капиталисты успешно лоббируют свои интересы, и в результате в государстве принимаются регуляции, выгодные крупному бизнесу и невыгодные мелкому. При этом остаются за кадром рыночные причины концентрации капитала. Можно демонстрировать, как государственные антимонопольные службы мешают пресловутой концентрации капитала, и при этом остаются за кадром чисто рыночные механизмы, которые также ей противостоят. Поэтому я бы хотела сосредоточиться именно на рыночных механизмах, работающих в том или ином направлении.

Концентрация капитала

Главная рыночная причина концентрации капитала – положительный эффект масштаба. Крупная компания может позволить себе использование большего количества капитальных благ, повышающих производительность труда, что позволяет получать больше прибыли и вкладывать её, опять же, во всё более капиталоёмкие факторы производства.

Также стоит отметить, что потребительские блага усложняются, и производство многих из них непременно требует вовлечения серьёзного капитала. Так, мелкая судоверфь не построит круизный лайнер, а маленькая студия не снимет блокбастер.

Размывание капитала

Теперь посмотрим на причины, способствующие уменьшению концентрации капитала.

Во-первых, помимо положительного эффекта масштаба есть и отрицательный. Чем крупнее структура, тем больше издержек приходится на паразитные процессы. Приказы по цепочке руководства идут дольше, чем от при её отсутствии. Приказ в цепочке руководства с большей вероятностью исказится, чем в условиях, когда индивидуальный предприниматель ставит задачи сам себе или непосредственным исполнителям. Сотрудники в крупных структурах мотивированы уже не прибылью компании, на которую они влияют весьма опосредованно, а искусственными KPI. В результате они больше сосредоточены на достижении KPI, а не на интересах бизнеса. Всё это снижает маржинальность. При определённой величине структуры отрицательный эффект масштаба оказывается сильнее положительного. Разросшийся выше оптимального размера бизнес начинает проедать капитал, уступая долю рынка более мелким конкурентам.

Во-вторых, именно малый бизнес внедряет львиную долю инноваций. Даже в крупной компании опытное производство сравнительно невелико по размеру и опирается на небольшое число дефицитных специалистов. Почуяв сверхприбыль в результате внедрения своей задумки, такой специалист довольно легко покидает компанию и открывает собственный стартап, который и снимает сливки с рынка. Удачные стартапы растут, доля старых капиталов снижается.

В-третьих, ради снижения рисков крупный предприниматель предпочтёт не складывать все яйца в одну корзину, и вложит деньги в несколько компаний. Так размывается структура владения компаниями, собственник уже не может пристально следить за развитием своего бизнеса, ответственность перекладывается на менеджмент, и именно топ-менеджеры становятся главными выгодоприобретателями процесса, а относительный доход инвесторов падает.

Наконец, никуда не исчезает и фактор размывания капитала при наследовании. Чем крупнее компания, тем больше шансов на то, что в завещании будет упомянута куча народу, а также разнообразных фондов, в то время как мелкое предприятие скорее достанется одному наследнику.

И о чём нам это говорит?

Да ни о чём. Оптимальный размер бизнеса для каждой отрасли, а часто также и для каждого региона свой и постоянно меняющийся, он определяется уровнем развития технологий, которые могут способствовать как увеличению отдачи от централизации (например, автомастерские были быстро вытеснены автозаводами после внедрения конвейера), так и увеличению отдачи от децентрализации (так широкополосный интернет резко увеличил число производителей контента и уменьшил средний размер редакции).

Концентрация капитала в руках немногих может и расти, и снижаться, это, в сущности, неважно. Важно то, что на свободном рынке благосостояние наиболее бедных растёт даже тогда, когда благосостояние наиболее богатых растёт ещё быстрее. И вот на эту тему как раз есть множество эмпирических исследований (хотя, конечно, и тут приходится помнить о том, что эмпирика будет неизбежно искажена государственным вмешательством). Подробнее об этом можно почитать в одной из глав переводимой мною Механики свободы за авторством Дэвида Фридмана, которая так и называется: Богатые богатеют, и бедные богатеют. Вожделенная эмпирика там тоже есть.

… когда обнищания рабочего класса всё никак не происходит…

О вреде свободной торговли

Свободная торговля ведёт к тому, что на внутреннем рынке появляется большое разнообразие товаров, и стоят они дёшево. Это не удивительно, потому что свободная конкуренция достигает идеального состояния. Все имеют равный доступ на рынок. Нет никаких намёков на чью-то монополию.

У свободной торговли есть сильное отрицательное последствие. Многие местные товаропроизводители не выдерживают конкуренцию с иностранцами, разоряются и уходят с рынка. В критических случаях это явление может стать массовым. Гибнут целые отрасли, и население нищает. Товары продаются дешёвые, но это никого не радует. Денег на их покупку нет. Второе негативное последствие в том, что деньги местных жителей оказываются в руках иностранных продавцов и утекают за границу.

Как решить эту проблему без государства?

Анальный фокусник

Я долго пыталась представить себе ситуацию, при которой этот внутренне противоречивый набор утверждений может соблюдаться, и у меня получилось!

Я беру лодку, палатку, ноутбук, солнечную батарею, ружьё, патроны, сеть, удочки, ещё пару десятков килограммов барахла – и отправляюсь на небольшой остров в километре от ближайшего берега, где на берегу стоит деревня. Остров необитаем, и я объявляю его своим, хотя тут часто тусят рыбаки и отдыхающие, но никому пока не приходило в голову тут поселиться.

Дальше я начинаю вести хозяйство.

Можно наловить рыбы, этого хватит на уху, а если построить коптильню, то и немного заготовить. Но в деревне точно так же коптят рыбу, и мой привозной с острова товар не пользуется особым спросом. Можно посадить огород, но почва так себе, ручной немеханизированный труд малопроизводителен, а в деревне этой продукции у каждого полно.

Можно выйти на берег с ружьём и потребовать с отдыхающих денег за право тусить на моём берегу, но они не воспринимают угрозу всерьёз и согласны платить, только если я предоставлю взамен какой-то сервис. В ответ на предупредительный в воздух мне отвечают, что я сдурела, и они, конечно, уплывут, но завтра вернутся с оружием, потому что согласны терпеть моё присутствие в месте, где они привыкли отдыхать, лишь до тех пор, пока я им не мешаю. Я отвечаю, что пошутила, выношу копчёную рыбу к их пиву, мы тусим вместе, и инцидент оказывается исчерпан.

В конце концов я прихожу к следующей модели ведения хозяйства: ловлю рыбу для личного пользования, продолжаю вести этот канал, иногда пишу статьи на заказ, и начинаю играть роль гостеприимной хозяйки острова, которая развлекает отдыхающих беседами, а за это имеет донаты, преимущественно едой, и иногда под настроение сексом. Время от времени плаваю в деревню, чтобы закупиться всем необходимым. Товары там недорогие, я не могу конкурировать с их производителями ни по одной позиции, и мои деньги постепенно заканчиваются. В конце концов я понимаю, что стала тратить слишком много сил и времени на деятельность, приносящую мне несоразмерно малый доход, а на написание текстов за деньги остаётся слишком мало, да и интернет тут полудохлый. Так что я заканчиваю этот затянувшийся отпуск, собираю вещи и возвращаюсь туда, где интернет, горячий душ и прочие блага цивилизации, позволяющие мне сосредоточиться на том, в чём я более конкурентоспособна.


Да, при анкапе какая-либо бизнес-модель вполне может оказаться убыточной. Свободная торговля как раз и позволяет быстро осознавать такие вещи и переключаться на более прибыльную деятельность. А если в какой-то местности прибыльная деятельность с имеющимися компетенциями в принципе невозможна – то надо менять место и ехать туда, где компетенции более востребованы.

При этом отмечу, что в том же примере с островом, имея капитал и знания, я могла бы открыть яхт-клуб, или отель, или школу дайвинга, или организовать более масштабный промысел по добыче и переработке рыбы – и оказаться в прибыли. Тот же Сингапур был грязным и нищим, пока не привлёк инвестиции, так что одно и то же место в разных условиях может оказаться и полностью бесперспективным, и золотым дном.

Ну и в заключение отвечу-таки одной фразой на поставленный вопрос. Как решить проблему рыночной неэффективности без государства? Предпринимательской инициативой.

Анкап-тян явилась гомстедить остров

Эффективность анкапа

Очень часто идут споры о возможности анкапа, и в теоретическом аспекте у анкапа все норм. Я сам до недавнего времени был уверенным анкапом, пока не задумался об одной идее классического консерватизма: по идее, как на свободном рынке люди находят самые выгодные пути, так и общество находит для себя наиболее эффективные социальные институты. Таким образом, можно ли сказать, что государство является наиболее эффективным и естественным способом борьбы с преступностью, без которого было бы плохо? Желательно без Хоппеанских приколов: его теория в основном посвящена Западной Европе, да и до феодализма в Европе существовали централизованные государства, вроде Римской Империи.

анонимный вопрос

Разумеется, свободный рынок приводит к самим эффективным решениям. Однако основой процессов, происходящих на рынке, является свобода деятельности и договорённости. Любое возникшее на рынке решение не может перечить данным принципам, оно действует ровно до тех пор, пока связанные с ним агенты согласны вести свою деятельность опираясь на пункты договорённости, возникшей между ними. Это решение перестаёт действовать по отношению к кому-либо в том случае, если субъект решил разорвать договорённость и отказаться от дальнейшего сотрудничества. Так, на рынке никто не может кого-то принудительно заставить быть клиентом той или иной организации, покупать её продукцию и пользоваться её услугами, или участвовать в какой-либо юрисдикции или любой другой форме коллектива людей. Действительно рыночные решения не используют принуждение.

Допустим, что всё же такая форма общественного управления, как централизованная политическая власть, в определённый момент принимается людьми в качестве наиболее эффективного решения. Однако условия жизни постепенно меняются, меняются и интересы людей. Разумеется, ни одно решение не может быть эффективным вечно. И на рынке неэффективные решения обычно замещаются другими решениями, эффективными уже относительно новых условий. Такое же решение, как «государство» устанавливает себя в качестве вечного и нерушимого решения, которое никто и ни при каких обстоятельствах не имеет права оспаривать и уж тем более замещать его каким-то другим решением. Поэтому даже если предположить, что государство могло возникнуть рыночным путём добровольной договорённости, это никак не делает его эффективным решением в какой-либо момент времени, кроме как тот, в который оно было всеми принято, поскольку в дальнейшем условия жизни и интересы людей изменялись, однако государство уже не давало никакого права оспаривать его.

Однако я бы даже не спешил предполагать, что государства возникли рыночным путём. Скорее всего они возникли за счёт насильственного принуждения. На это нам указывает теория стационарного бандита, гласящая, что государства возникли в результате оседания кочевых бандитов, решивших подчинить себе население определённой территории и собирать с него регулярную дань. Подробнее об этой теории вы можете прочесть здесь. Кроме того, история известна множеством завоеваний и подчинений, поэтому даже если какое-то из централизованных территориальных формирований возникло всё же через договорённость, оно перестало быть рыночным решением, как только либо было принудительно кем-то подчинено, либо же само решило заниматься подчинением других.

Государство не является наиболее эффективным вариантом общественных взаимоотношений просто потому, что оно состоит в насилии над людьми, а также запрещает реализацию любых альтернативных решений и устанавливает себя в качестве непоколебимой и вечной истины.

Виталий Тизунь