Одним из известных трудов Стивена Пинкера является книга «Лучшее в нас». Исходя из неё, общества, существовавшие до возникновения сельскохозяйственных цивилизаций с городами и монопольными правительствами, страдали от хронического насилия и бесконечных войн, и уровень насилия неуклонно снижался со временем, в том числе ввиду монополизации власти и закона. Но действительно ли насилия становилось меньше, играло ли возникновение государства в этом важную роль и является ли человек жестоким по своей природе?
По данным Пинкера, для обществ охотников-собирателей средний уровень летального насилия составлял целых 14%. Но откуда берутся эти данные? Проанализировав их, антропологи Дуглас Фрай и Брайан Фергюсон выяснили, что они неточны и являются «черрипикингом»[1][2]. Например, Пинкер предоставляет данные по убийствам в 8 племенных народов, однако он не говорит, что в случае двух из них (Хиви и Аче) все убийства относились к истреблению коренного населения пограничниками. А между собой племена старались жить в мире. Учитывая эти и другие подобные случаи, объяснимые колониализмом, оценку Пинкера уже можно снизить в два раза, до 7%.
Но и другие его данные являются сомнительными. Современные племена были «заражены» колониалистами, работорговцами, глобализацией и просто фермерством. Они имеют мало общего с племенами, живущими тысячи лет назад. Также антропологи могут предпочитать изучать более насильственные общества. 20% данных Пинкера и вовсе предоставлены одним человеком – Наполеоном Шаньоном, который критикуется в сообществе антропологов, допускает методологические ошибки и даже был изгнан из одного племени из-за навязчивого вмешательства.
Прибегая к другому подходу, Фрай просмотрел выборку 186 обществ, исследуемых антропологами. Только 24 из них были охотниками-собирателями, и только по 8-ми было много упоминаний. В случае 7-ми из этих 8-ми обществ убийства сообщались как редкое, а то и вовсе отсутствующее явление. Также он просмотрел антропологическую литературу в поисках культур, которые никогда не воевали. Он насчитал целых 70 таковых.
Как утверждает Пинкер, ссылаясь на 21 археологическую раскопку, 15% дикарей погибло от насилия. Однако некоторые из этих данных очень ограничены, а также могут быть неверно истолкованы. Например, захоронения людей с наконечниками стрел могут означать, что те попросту были охотниками.
Можно ли привести свидетельства лучше? Исследование до 3000 останков, найденных во Франции, показало 1,9% случаев летальных ранений. В списке Пинкера его нет. Как и исследования 350 останков в Британии с 2%, 418 останков в Сербии и Румынии с 2,3% или 2500 в Японии с 2% следов летального насилия. Исследование 1107 останков в Европе показало минимальную оценку в 3,7% и максимальную в 5,5% летального насилия. Ничуть не близко к 15% Пинкера.
Наконец, все примеры, приводимые Пинкером, не старше 12 тысяч лет, т. е. на них могла повлиять аграрная революция. И как пишет антрополог Лесли Спонсел, «на этапе культурной эволюции охотников-собирателей, который доминировал 99% человеческого существования… отсутствие археологических свидетельств войн позволяет предположить, что они были редки или отсутствовали на протяжении большей части человеческой предыстории».
В итоге можно вывести следующие данные по уровню летального насилия: 2% для охотников-собирателей, до 5% для обществ после аграрной революции, 7% для современных охотников-собирателей, 5% для ранних государств и 3% для 20-го века. Они подтверждают теорию Фергюсона о том, что войны внезапно возникли в мире без войн по причине усложнения социального устройства, а также слова Фрая, что мы имеем дело не с непрерывным падением уровня насилия, а с кривой n-типа.
Люди в обществах охотников-собирателей – социальном устройстве, наиболее близком к естественному состоянию человека, жили в мире и решали многие проблемы без насилия задолго до того, как государство навязало им дисциплину. Не было никакой гоббсовской «войны всех против всех», а данные, указывающие на такое, неточны и выборочны.
