Родион Белькович впервые публично отреагировал на появление электронной версии его “Крови патриотов”. Из него отчётливо видно: я и Родион Белькович могли бы жить в рамках одной республики, поскольку мы согласны по вопросам права (право авторства безусловно; копирайт сомнителен, однако ограничения на копирование могут вводиться договором; ну и, конечно же, обращение к бандитам для помощи в разрешении конфликтов, возникших не из-за применения насилия, недопустимо) и имеем общность интересов (хотим, чтобы как можно больше людей читали нравящиеся нам умные книжки).
В чём мы с Родионом расходимся, так это в представлениях об эстетике и о приличиях. Для Бельковича бумажные книги несут эстетическую ценность, это респектабельность и уважение традиций. Для меня бумага это труха и затхлость, синоним косности и один из неотъемлемых атрибутов Путина, с его знаменитыми папочками. Для Родиона неприлично, предоставляя бесплатную услугу неопределённо широкому кругу лиц, напоминать публике о возможности выразить свою благодарность в денежной форме. Для меня неприлична древняя советская традиция продавать товар в нагрузку, требуя, чтобы желающий купить рыночно востребованного Бельковича заодно оплатил издание неликвидного Фичино (зато вполне прилично рекламировать книжку Фичино хоть прямо на бумажных страницах своего бестселлера).
Именно поэтому я щепетильно перечислила: вот сюда платить для поддержки автора, вот сюда для поддержки бумажного издателя, вот сюда – для поддержки электронного издателя. Это для меня действительно важный этический вопрос – обеспечить потребителю максимальную прозрачность условий. Из этих же соображений я, скажем, не размещу в канале джинсу, укажу, какие донаты я получила за ответы на те или иные вопросы, сколько стоит контракт на размещение контента с Битархом, и даже сколько я получу реферальных отчислений с ваших сделок в боте btc_banker. Говоря шире, сферы разрешённого и уместного для меня, как достаточно типичного либертарианца, конечно же, сильно отличаются.
Так что, хоть мы и можем жить с Родионом Бельковичем в рамках одной res publica, нам будет комфортнее жить поодаль и чётко обозначив границы своей res privata. Глядишь, не подерёмся.
Книги валяются на полу. Попробовали бы они сделать это в мичети!
В канале Сон Сципиона появился пост с указанием реквизитов для донатов Центру республиканских исследований. Родион Белькович утверждает, что поддержка Центра как раз канает в качестве доната за прочтение книжки Кровь патриотов. Так что я добавила ссылку на пост в издательское предисловие, а заодно указала, что желающие поддержать издательство Владимир Даль могут купить бумажный экземпляр – сам Белькович, по его словам, никаких денег с этого не имеет, так что тем самым вы проспонсируете именно издательство.
Скачивайте новую версию книги, заодно там исправлено несколько огрехов сканирования. Осталось ещё очень много, просто добавить реквизиты ЦРИ было важно побыстрее, так что окончательную доводку я оставлю на потом. Кстати, если кто возьмётся вычитать эту книгу и пришлёт исправленный файл, буду весьма признательна.
Некоторое время назад в Новосибирск с презентацией своей книги “Кровь патриотов” приезжал Родион Белькович. Когда я поинтересовалась, планируется ли публикация текста в электронной форме, он ответил, что не планируется, потому что знаю я вас, либертарианцев, купите один экземпляр и выложите в открытый доступ. Ну нет так нет. Пришлось добыть один бумажный экземпляр, отсканить, сверстать – и вот сейчас выкладываю в открытый доступ. Учитывая, сколько в книге сносок, это было то ещё развлечение. В тексте даётся моя ссылка для донатов, на тот случай, если решите отблагодарить меня за публикацию. Могла бы стоять ссылка ещё и самого автора книги, но он свои реквизиты в открытом доступе не держит, и это его выбор.
Советую посмотреть лекцию, где Родион более понятно и полно изложил свои взгляды. Многое пересекается рассмотренным вами с роликом из Петербурга.
Как обрести равновесие?
Хоть меня и не спрашивали, позволю себе ответить.
С точки зрения республиканцев, анархизм сам по себе не самоценен, это не конечная цель, так как анархизм – всего лишь учение, отрицающее из некоторых оснований легитимность государства, просто в силу того, что государство – это ОПГ (Почему государство – это ОПГ смотрим/вспоминаем аргументы Спунера и Ротбарда. Пересказывать их в приличном обществе нет смысла). То есть в политической философии государство как внутренне противоречивый концепт снято и мёртво, но как феномен политической действительности оно продолжает существовать по инерции в виде недоразумения. С этой точки зрения, этатисты в политической философии – это что-то вроде последователей теории флогистона в химии, а анархисты, занимающиеся исключительно отрицанием государства сегодня, изобретают велосипед и решают уже решённую до них в 19 веке проблему, ничего не добавляя.
На деле же мы видим, что анархисты не просто остаются анархистами, а занимаются изучением того, как функционирует свободное общество, и предлагают его всевозможные улучшения: Ротбард пишет о частных охранных предприятиях как страховщиках, ориентирующихся на естественное право, понятое как неотчуждаемое право частной собственности; Дэвид Фридман говорит о разработке конкурирующих правовых систем на свободном рынке; наша молодежь в известных пабликах рассуждает о панархизме и создаёт концепт контрактных юрисдикций без обращения к идеям естественного права; русские либертарианцы создают партию, призывают к участию в политике, инфильтрации в органы власти и «антигосударственной диктатуре» с люстрациями и дерегуляциями. Другими словами, все эти люди занимаются тем, что проектируют и строят республику. Оставаясь анархистами, они становятся республиканцами. Например, согласие между людьми в существовании естественного права как неотчуждаемого права частной собственности – это частный случай согласия в вопросах права, на котором строится республика. Добровольно заключённые контракты – это опять же эксплицитно выраженное согласие в вопросах права. Но, с точки зрения республиканцев, согласие в вопросах права и общность интересов могут быть не выражены эксплицитно. Главное, что они есть и вы делаете общее дело (res publica).
Таким образом, равновесие по факту в том, что анархисты на деле являются республиканцами. Весь вопрос только в том, что это за res publica, что это за общее дело, каково оно, с какими правовыми нормами вы согласны и в чем состоит общность интересов, с кем у вас эта общность. У коммунистов тоже есть своя республика и своё согласие в вопросах права и общность интересов. Вот только их согласие в вопросах права сильно расходится с согласием в вопросах права, например, либертарианцев.
Ещё пару слов на счёт различий между либертарианством и правым республиканизмом. Либертарианцы у нас обычно исходят либо из ротбардианской идеи естественных прав собственности, либо говорят, что источником прав и обязанностей является договор, а до тех пор пока договора нет, есть одни сплошные свободы. Дальше все зависит от того, насколько вы испорчены и как вы понимаете слово «свобода». Для либертарианцев свобода – это свобода от насилия и грабежа. Для нелибертарианцев свобода – свобода насиловать и грабить. Дальше вопрос решается, например, через physical removal одних другими. То есть в либертарианстве свобода онтологически первична в политической философии, это естественный порядок, что бы это ни значило. В республиканизме же, судя по тому что говорит в своих лекциях Родион, онтологически первична несвобода: в природе свободы нет, свобода – культурный феномен, и не во всех цивилизациях она встречается, не все люди знакомы со свободой, свободными мы не рождаемся, а становимся. То есть, насколько я понимаю, исходные предпосылки в либертарианстве и республиканизме принципиально разные. Возможное разрешение противоречия тут состоит в том, чтобы не смешивать «феноменальный мир природной необходимости» и «ноуменальный мир человеческой свободы», выражаясь кантовским языком. Свобода и добрая воля – исключительно человеческая вещь в том смысле, в каком о человеке говорит Родион. Индивид как представитель биологического вида Homo sapiens sapiens является частью природы, животным. Если же воспринимать человека как проект, как личность, то его нужно спроектировать, его нужно выбрать, им нужно стать: например, свободным человеком свободного общества. Ну и, как известно, человек – существо свободное в том смысле, что способно действовать не только согласно природе, но и вопреки ей. Мы делаем много противоестественного. Иногда это действия во благо, иногда во вред. Так вот, важно не быть варварами и действовать во благо: строить общество свободных обеспеченных людей. В ответе на вопрос, как такое общество возможно, либертарианцы и правые республиканцы, по-моему, согласны, и это главное.
В нём спикер изложил понятно и связно свои взгляды на политическую философию (и нужно признать их глубину).
Как я понял, основное противоречие между республикой, которую предлагает г-н Белькович, и рыночным анархизмом АЭШ состоит в том, что экономисты (условный термин) озабочены презренным личным обогащением, в то время как суровые рыцари республиканизма считают общественное, а не личное, краеугольным камнем жизни настоящего гражданина. Как обрести равновесие?
Stepan Pavlov
Между республиканизмом и рыночным анархизмом практически нет противоречий, до тех пор, пока и то, и другое воплощается согласно своим принципам. Республиканец признаёт право гражданина на res privata, и подчёркивает, что ему не должно быть никакого дела до того, как именно тот самоутверждается в своей приватной сфере. Анкап признаёт свободу ассоциации, то есть право людей на res publica, и подчёркивает, что ему не должно быть никакого дела до того, как именно они самоутверждаются в публичной сфере.
Личное обогащение не презренно для республиканца, просто для него критерием сравнения людей является gloria – результат их деятельности ради res publica. Политическая деятельность не презренна для анкапа, просто для него критерием сравнения людей является то, насколько хорошо они выполняют лично его рыночные запросы.
Как только публичная сфера вторгается в приватную, на дыбы встают и республиканец, и анкап. Они оба так не договаривались. И они оба будут требовать уважения своих прав.
Нужно ли пытаться обрести какое-то равновесие между этими доктринами? Оно установится естественным путём, если вы будете последовательно отстаивать ценности хоть республиканизма, хоть анкапа. Нищий и некомпетентный не заработает много славы, а значит, ему следует больше вкладывать в развитие своей приватной сферы, чтобы претендовать на что-то в политике и тем обрести gloria. Богатый и рыночно успешный будет менять мир вокруг себя, потому что предпринимательский успех базируется на постоянной бдительности, как бы так ещё лучше удовлетворить клиентов. Это означает, что он будет нести в мир инновации, которые повлияют и на сферу публичного, а это бессмертная слава. Чтим же мы Эдисона, и даже Гейтса, хотя в сфере публичного он тот ещё левак.
Известный российский православный республиканист Родион Белькович пока что появлялся у меня в канале дважды.
Первый раз – когда я отвечала на вопрос о том, не живём ли мы уже при анкапе. Вопрос был очевидно инспирирован выступлением Бельковича на прошлогодних Чтениях Адама Смита, где он изрядно потроллил аудиторию этим парадоксальным утверждением.
И тут вдруг до меня доходит слух о том, что Белькович ездит с презентацией этой самой своей книжки по всей стране, аки Светов в доковидную эпоху, и 4 октября намерен наведаться в Новосибирск. По нынешним временам какие угодно публичные лекции это та ещё экзотика, я уже отвыкла напрочь. В общем, кто желает заглянуть, вот адрес в таймпаде для регистрации на лекцию. Презентация книги пройдёт 4 октября с 14 до 15 по адресу Восход 28, 4 этаж. А с 15 он будет дискутировать за республиканизм с местными коллегами. Не знаю, насколько редко организаторов заставят расставить стулья, и, соответственно, какая получится вместимость зала, но надеюсь, что все с комфортом поместятся. А то на Светове я, помнится, чуть в обморок от духоты не упала, больше не хочу.
Во взоре лектора явственно видится желание полить какое-нибудь дерево…
Каждое государство – это община со своей добровольной иерархией и структурой, в которой признаются и даже могли бы быть оформлены в виде контрактов все базовые либертарианские принципы, но они просто игнорируются большинством; если какой-нибудь маньяк со своей личной армией терроризирует людей, то отсутствие сопротивления лежит на совести последних, ведь у них полностью развязаны руки.
Белькович
Можно рассматривать анкап как идеальную конструкцию, в которой все товары и услуги поставляются только на свободном конкурентном рынке. Такая конструкция годится как инструмент анализа, но невоплотима в реальной жизни. Хотя бы потому, что родственные связи, дружба, любовь, неприязнь и тому подобное не имеют прямого отношения к рынку, и утверждать обратное, расписывая, как должен быть устроен, например, брачный рынок, или механизм продажи себя в рабство – это может, конечно, быть способом исследования границ применимости модели, но больше похоже на способ довести принципы до абсурда, чтобы затем сказать: мне не нравится, куда меня завела эта логика – так что я выбираю ничего не менять в жизни.
Можно, наоборот, постулировать, что раз мы считаем естественным и наиболее подходящим для общества состоянием именно анкап, значит, и надо говорить, что мы живём при анкапе и можем рассуждать о нём в терминах анкапа. Дескать, отношения человека с государством – это контракт, такая вот криво составленная открытая оферта, где люди поставили галку “согласен”, даже не прочитав текста, и что государство это корпорация, а её территория – частная собственность корпорации. Такое видение может помочь взглянуть на мир по иному, но может работать и как путь самообмана. Дескать, вокруг уже анкап, зачем суетиться, мы уже приехали. Расслабляемся и опять-таки ничего не делаем.
Одну и ту же реальность можно действительно описать по разному, в зависимости от того, как человек намерен с ней взаимодействовать. Можно думать в терминах “в 202 кабинете сидит начальник отдела, он должен подписать разрешение, если заявление подано по форме и уплачена госпошлина”. Можно в терминах “Петрович подпишет за десять тысяч, но можно пригласить его на рыбалку, это в перспективе даже полезнее”. Можно, наконец, в терминах “вхожу, зачищаю секретаршу, затем начальника, отход через окно”. Можно думать “Вася такой милый”, а можно “пожалуй, ещё на один ужин я его разведу, а дальше надо соскакивать”.
Также довольно очевидна разница в описаниях декларируемого, сущего и должного. Одно дело – описывать, как государство выглядит согласно официальным документам. Конституция, разделение властей, законодательные механизмы и так далее. Другое дело – как оно выглядит в реальности. Взаимное влияние политических акторов, коррупционные связи, учёт и формирование общественных настроений и всё такое. И уже совсем третье дело – описывать, каким бы хотелось видеть общество. Там государство может присутствовать совсем в иной форме, или отсутствовать вовсе. Частная собственность может почитаться как высшая форма проявления человеческой свободы, а может осуждаться как высшая форма эксплуатации. Власть может рассматриваться как насилие, а может – как отеческая забота.
Анархо-капитализм на сегодняшний день в большинстве случаев подходит только для описания должного порядка вещей. Сущее можно описывать в политологических терминах – а затем пытаться придумать ещё и отдельные описания для перехода от сущего к должному. А можно описывать сущее как испорченный анкап, и тогда становится вроде бы очевидно, что делать: просто устранить все отличия между текущим положением дел и идеальной моделью. Другое дело, что подобный подход, великолепно отвечая на вопрос что делать, ничего не говорит о том, как делать. В этом-то и состоит его главная проблема.
