Тег: ответственность

Страхование сделок, дополнение

Хочу дополнить вчерашний пост Волюнтариста о страховании сделок.

В комментариях в телеграме вполне справедливо отметили несколько моментов.

Во-первых, классическое индивидуальное страхование всегда основано на статистике и вероятностях, поэтому будет применяться прежде всего там, где сделки типовые, а риски достаточно случайны. Довольно сложно себе представить, скажем, страхование банка от умышленной невыплаты заёмщиком кредита при запрете для страховой компании на принудительное взыскание этого самого кредита. Если бы такая страховая услуга предоставлялась, то для сотрудников банка был бы довольно сильный соблазн организовать схему с выдачей фирмам-однодневкам невозвратных кредитов за откат и последующим получением банком страховки, когда этот кредит не возвращается.

Во-вторых, применение эскроу-счетов обычно навязывается участникам сделки владельцем площадки, устанавливающим правила торговли. Если сделки проходят без посредника, то использование схемы с эскроу маловероятно, особенно если заморозка средств предполагается долгой, как в случае с договорами долевого строительства.

В-третьих, мне напомнили мой годичной давности пост про, внезапно, ювенальную юстицию, где я отмечала определённые трудности со страхованием ответственности.

В связи с этим хочу упомянуть о ещё одном удобном способе сокращения рисков неисполнения контрактов, не связанном с насильственным принуждением. Это старые добрые страховые группы, то есть дремучая архаичная коллективная ответственность. В старину за человека отвечал весь его род, племя, клан, община – короче, группа родственников и, возможно, соседей. Поэтому можно было не заморачиваться особо с личной репутацией, а судить о человеке по тому, из каковских он.

Разумеется, в безгосударственном обществе нет нужды непременно восстанавливать общинное бытие, хотя фактор принадлежности к страховой группе будет веской причиной для того, чтобы кучковаться подобным образом. Другое дело, что сейчас уж точно незачем организовываться именно по родовому признаку, ведь роль рода сегодня играют друзья и единомышленники. Но я сейчас хочу обсудить не тусовки по интересам, а то, каким образом ещё могут снижаться риски по сделкам.

Предприниматели, желающие заработать доверие потенциальных контрагентов, могут образовывать ассоциации. Приём в такую ассоциацию может проводиться по разным критериям. Кого-то возьмут за уже сложившееся доброе имя. Кого-то – за обещания вести бизнес безукоризненно честно и крупный залог. Кого-то – под поручительство уважаемых членов ассоциации. Для внешних же контрагентов ассоциация выступает групповым гарантом по сделкам своих членов.

Каждый член ассоциации, с одной стороны, заинтересован в росте её численности, потому что это означает, что в случае наступления коллективной ответственности потери каждого из членов ассоциации уменьшаются. С другой стороны, каждый заинтересован в том, чтобы в ассоциацию попадали только честные и надёжные предприниматели, которые страхуют других, а не паразитируют на коллективе. Ассоциация покроет расходы от срыва контракта не только по классическим страховым случаям, но и в случае форс-мажора, и даже если член ассоциации оказался мошенником. Но, разумеется, в последнем случае для такого предпринимателя это будет означать волчий билет.

Наконец, отмечу, что доказанная общеизвестная недобросовестность предпринимателя отнюдь не означает, что он сдохнет в канаве, потому что ему никто ничего не продаст, и никто его ни для чего не наймёт. Просто ему не будут верить на слово, и все сделки для него будут проходить по принципу “деньги вперёд”.

Любые попытки обрисовать безгосударственное общество в виде чего-то тотально людоедского подразумевают либо неимоверную скудость ресурсов, за которые приходится грызть друг другу глотки, либо посттоталитарный синдром полного взаимного недоверия. Разумеется, постепенное отмирание ненасильственных практик в целом и государства в частности не может сопровождаться такими катастрофическими симптомами.

Собеседование о приёме в ассоциацию агропроизводителей

Ответственность заказчика преступления

Отвечая недавно в режиме блица на серию вопросов, я затронула тему ответственности заказчика преступления, и это вызвало дискуссию в комментах фейсбука. Так что попробую порассуждать об этом более развёрнуто.

Рассмотрим последовательность ситуаций.

1. Заказчик требует от исполнителя совершить преступление, угрожая в случае отказа санкциями: причинить вред самому исполнителю или каким-либо заложникам. Тот совершает требуемое, избегая тем самым угрозы.

2. Заказчик требует от исполнителя совершить преступление, угрожая санкциями за невыполнение и обещая награду за выполнение. Тот совершает требуемое и получает награду.

3. Заказчик просит исполнителя совершить преступление, предлагая взамен награду. Тот совершает запрошенное и получает обещанное.

4. Существует высококонкурентный рынок преступлений, где множество исполнителей наперебой предлагают свои услуги. Покупатель выбирает того исполнителя, который предлагает услугу, оптимальную с точки зрения цены и качества, и покупает её.

5. Исполнитель совершает преступление, сообщает об этом, после чего желающие платят ему за это донаты.

Я постаралась расположить ситуации в порядке убывания степени ответственности заказчика и возрастания степени ответственности исполнителя – от полной ответственности первого до полной ответственности последнего.

В ситуации, когда за невыполнение заказа исполнитель подвергается серьёзной угрозе, мы вообще можем де факто считать его простым инструментом. Именно поэтому, скажем, вполне логично полностью освобождать от ответственности за участие в войне солдат призывной армии, действовавших в рамках приказов, если в этой армии принято расстреливать за дезертирство и невыполнение приказов.

Но уже в ситуации, когда исполнитель преступления имеет возможность уволиться, или устроить итальянскую забастовку, требуя письменных распоряжений в связи с каждым неправомерным приказом – но не делает этого – за все совершаемые им преступления он делит ответственность со своим начальством. Это кейс белорусского ОМОНа, например. В условиях, когда уволившиеся могут ещё и рассчитывать на помощь общества, ответственность тех, кто не уволился, закономерно повышается.

Начиная с какого момента можно уверенно утверждать, что заказчик не должен нести вообще никакой ответственности? Понятно, что это возможно лишь в тех случаях, когда исполнитель действует полностью добровольно, но во всех ли таких случаях?

Любой добровольный обмен имеет в основе разделение труда. Я не делаю всё, что мне нужно, сама, вместо этого обменивая часть того, что мне менее нужно, на то, что мне затруднительно добывать самостоятельно. Покупка услуги правонарушения – точно такое же разделение труда. Но раз труд разделён, то разделена и ответственность за тот ущерб, который этот труд кому-то причинил. Логично? Логично. А если мы продолжим усложнять разделение труда?

Один изучил распорядок жизни объекта. Второй закупил оборудование. Третий заложил бомбу. Четвёртый в нужный момент отправил смс, и бомба разнесла жертву вместе с автомобилем и тремя случайными прохожими. Пятый вёл переговоры с заказчиком и координировал работу группы. Шестой – собственно заказчик. Седьмой – основной выгодоприобретатель, в интересах которого действовал заказчик. А ещё давайте добавим схемы оплаты. А ещё добавим поставщиков взрывчатки. А ещё кто-то покупал этим ребятам пончики…

Суд в прекрасном Анкапистане будущего должен будет оценивать степень информированности каждого из задействованных в правонарушении, степень противоправности тех действий, в которые тот был непосредственно вовлечён, возможность соскочить, сотрудничество со следствием и так далее – всё то, что мы уже сейчас видим в нашей обычной скучной реальности. Только что идиотская практика лишения свободы ради лишения свободы будет в основном заменяться денежными компенсациями или их натуральными аналогами.

Знание принципов не позволит дать точное решение на все случаи жизни. Оно лишь позволяет чем-то руководствоваться, оценивая ту или иную ситуацию во всей её сложности. Поэтому не делайте, пожалуйста, из принципа неагрессии догму, это так не работает.

Тут вам и непосредственные исполнители, и съёмка видео для отчёта перед заказчиком, и ещё целая цепочка принятия решений за кадром. Разделение ответственности – самая типичная практика в современном государстве.

Ответственность за зачатие

Недавно Светов на одном стриме опрометчиво заявил, что женщина имеет право распоряжаться своим телом и избавляться от эмбриона, который причиняет ей дискомфорт, но разве в случае добровольного и осознанного полового акта ответственность за зачатие и за то, что ребёнок попадает в такое зависимое положение, не лежит на родителях?

Марго

Как я уже писала по другому поводу, право – это претензия, которую терпят. Пренатальный ребёнок не предъявляет претензий, поэтому “права пренатальных детей” – это претензия со стороны третьих лиц, которую родители таких детей либо признают, либо нет. Каждая из сторон может приводить свои аргументы.

Вот примеры аргументов от нападающей стороны:

  • аборт это убийство
  • роды полезны для организма
  • роды полезны для демографии

А вот для сравнения примеры аргументов от защищающейся стороны:

  • моё тело – моё дело
  • эмбрион нарушает NAP
  • жить не на что
  • брак распался, поэтому проект “ребёнок” стал неактуальным

В общем-то, схожие аргументы люди склонны предъявлять и родителям, чей ребёнок уже успел родиться, но которого они, по мнению критиков, воспитывают неподобающим образом.

Аргументы Светова сводятся к тому, что в любом случае разрешение подобных конфликтов нельзя доверять государству. Но государству нельзя доверять даже горшки выносить, поэтому давайте сразу представим, что его давно нет, а претензии людей друг к другу касательно обращения с детьми, рождёнными или нерождёнными, остались, и их нужно как-то решать в частном порядке.

Итак, некое постороннее лицо возникает на пути у женщины и требует, чтобы она не делала того, что она полагает своим правом. Та, разумеется, интересуется, каким боком его это вообще касается. Любые аргументы в духе “ты несёшь ответственность за зачатие” отметаются возражением “да, несу, но не перед тобой”. Попытки силового принуждения так или иначе приводят нас к картинке судебного разбирательства, где ответчику приходится доказывать, почему именно в вопросе об абортах его, постороннего человека, мнение о том, что надлежит женщине делать с собственным телом, вообще сколь-либо валидно.

Единственный аргумент против аборта, который в обществе свободного рынка будет звучать убедительно, это “если ты убьёшь ребёнка, я не смогу его у тебя купить”. Вот после такого ответа на вопрос “какое твоё собачье дело?” женщина может выдохнуть, убрать палец со спускового крючка и начать торговаться. В конечном итоге происходит передача родительских прав с составлением договора об оказании услуг вынашивания, и остальное это уже дело техники. Женщина разменивает возможность немедленного выхода из состояния беременности на вознаграждение, а моралист приобретает обязанности по опеке над ребёнком и ту самую ответственность за его дальнейшее воспитание.

Разумеется, моралисту лучше скрывать своё стремление выкупить пренатального ребёнка любой ценой, иначе беременеть и попадаться на его пути с буклетом производящей аборты клиники окажется соблазнительно выгодным бизнесом – эффекта кобры никто не отменял. Так что более вероятно, что разные благотворительные организации будут в основном рассчитывать на нематериальную мотивацию, типа “не совершайте грех, родите божье чадо и отдайте его на воспитание в церковь свидетелей заповеди Плодитесь И Размножайтесь”.

Так или иначе, каждый, кто рассчитывает отговорить женщину от аборта словами об ответственности перед ребёнком, должен быть готов как минимум взять эту ответственность на себя, а по-хорошему ещё и возместить женщине издержки, связанные с тем, что она соглашается на его уговоры и обрекает себя ещё на несколько месяцев беременности.

Само собой, аборт это плохо и прочее бла-бла-бла, но мы здесь не обсуждаем чей-либо моральный облик. Только ответственность за свои решения.

Клип не имеет прямого отношения к теме поста, но вы всё равно посмотрите

Вопрос про киллеров

Как я понял, выходит из договора о неагрессии именно киллер, а не заказчик, поэтому и наказание должен понести исполнитель. А в убийстве Немцова (и других политических убийствах), неужели заказчики должны быть освобождены от ответственности?

анонимный вопрос

Для того, чтобы выйти из договора, нужно сперва договор заключить, так что сама концепция договора о неагрессии столь же сомнительна, как и, скажем, концепция общественного договора об учреждении правительства. Можно лишь констатировать, что люди преимущественно не склонны беспричинно убивать друг друга, как будто они об этом договорились, или что люди в целом ведут себя по отношению к правительству так, как будто эта институция действует по их поручению. Фактически же люди просто склонны придерживаться статус кво, а к его нарушению относиться с подозрением.

Государства – это организации, системно осуществляющие агрессивное насилие, поэтому политические убийства в текущей картине мира у многих людей как раз являются частью статус кво, а значит, это древняя почтенная традиция: представитель государства имеет право отдать приказ об убийстве, а исполнитель должен взять под козырёк, и за это на суде к нему отнесутся с пониманием. Поэтому, конечно, в глубоко этатистском обществе, где исполнителя политического убийства со стороны государства найти не просто, а очень просто, возлагать всю ответственность на исполнителя означает непонимание возлагающим основ мироустройства.

Так что корректнее, пока не доказано обратного, рассматривать убийства в интересах политических группировок, как обычное разделение труда, где есть заказчик, есть менеджер, есть наёмные работники, все они в какой-то мере вовлечены в выполнение работы, и все они в какой-то мере несут ответственность за результат, будь то успех операции или суд над её участниками.

А вот при анкапе, случись заказное убийство, наоборот, по умолчанию уместнее предполагать, пока не доказано обратное, что исполнитель несёт всю полноту ответственности, поскольку именно он принимает решение в силу своих личных моральных установок. Вот если при разбирательстве всплывёт серьёзная экономическая зависимость от заказчика, или заложники, или ещё какая-нибудь хрень, когда от заказчика будет зависеть не только вознаграждение за успешную работу, но и серьёзные санкции в случае отказа от исполнения заказа – тогда будет уместно вменить заказчику ответственность, как если бы это было в древнюю дикую эпоху тотального этатизма.

Вертикаль – штука обоюдоострая.