Автор: Битарх

Далласский клуб покупателей

Представьте: вам ставят смертельный диагноз, и лекарство от вашей болезни существует, но вам его не дают. Почему? Да потому что нельзя, не одобрено государством. Абсурд? Однако именно в такой ситуации оказался однажды техасец по имени Рон Вудруф, герой реальной истории, легшей в основу фильма «Далласский клуб покупателей». И то, как он поступил, – настоящий урок о свободе и борьбе с бюрократией.

Рон был самым обычным парнем из Далласа: электрик, любил родео, жил себе тихо. В 1985 году ему сообщили страшную новость – у него ВИЧ/СПИД, жить осталось месяц. Врачи развели руками: мол, есть экспериментальный препарат AZT, но доступ к нему строго ограничен, а других официально разрешённых лекарств нет. Для большинства такой приговор звучал бы как звонок на последний раунд, но только не для Рона. Он не собирался покорно умирать по расписанию, утверждённому чиновниками.

Что делает отчаявшийся, но упрямый техасец? Берёт дело в свои руки! Рон выяснил, что в Мексике и других странах уже используют другие препараты против СПИДа – неодобренные в США, но помогающие. Он послал к чёрту все запреты и отправился за лекарствами через границу. Вернулся с багажником, набитым жизненно важными пилюлями, и начал делиться ими с другими больными. Так родился подпольный «Далласский клуб покупателей» – своего рода медицинский кооператив свободы. Больные объединялись, платили символический членский взнос, а взамен получали необходимые лекарства, которых не могли достать легально. Никакой благотворительный фонд или государственная программа так быстро им не помогли бы, как помог этот клуб.

Конечно, властям такое самоуправство встало поперёк горла. FDA и прочие чиновники объявили Рону войну. Он ведь осмелился нарушить правила: продавал незарегистрированные препараты, обошёл фармацевтических монополистов и вообще посмел лечиться без разрешения! Бюрократы пытались прикрыть лавочку: рейды, конфискации, угрозы суда. А Рон лишь искал новые пути. Он перевоплощался то во врача, то в священника, провозя лекарства чемоданами через границу. Он наладил поставки из Мексики, Японии, Европы – отовсюду, где регуляторы были порасторопнее. Каждая дополнительная партия препаратов – это чьи-то спасённые месяцы и годы жизни. В итоге Рон прожил не 30 дней, а семь с лишним лет – во многом потому, что сам выбрал, как ему лечиться, вместо того чтобы ждать милости от чиновников.

Давайте посмотрим на ситуацию шире: новые лекарства и технологии рождаются каждый год – от генотерапии и стволовых клеток до экспериментальных препаратов против рака. Учёные придумали, как спасти жизнь – казалось бы, вот оно, чудо! Но пройдут годы, прежде чем бюрократическая машина разрешит этим чудо-лекарствам широко применяться. Обычный путь одобрения нового препарата может тянуться 5, 10, 15 лет. Для тяжело больного пациента это вечность, которой у него нет. Получается странная этика: «Да, у нас есть потенциальное спасение для вас, но вы подождите, сначала бумажки». Право на эксперимент – вещь, которая напрашивается сама собой. Не случайно в некоторых странах приняли законы типа «Right to Try» – позволить безнадёжно больным пробовать любые экспериментальные терапии, минуя часть бюрократии. Лучше рискнуть, чем гарантированно умереть, верно?!

А вот ещё интересный поворот – биохакинг. Это когда люди сами себе и подопытные кролики, и врачи. Кто-то, не дождавшись одобрения, колет себе экспериментальную вакцину или генную терапию. Кто-то принимает сильнодействующие ноотропы или гормоны, которые официально не разрешены, чтобы прокачать организм. В общем, проверяют на себе всё новое, что наука придумала, без оглядки на регуляторов. Эти энтузиасты тоже отстаивают своё право распоряжаться своим телом и здоровьем. Их девиз: «Моё тело – моё дело», и они готовы нести ответственность за последствия. Государство же обычно видит в них нарушителей: ах так, экспериментируете без лицензии, да как вы смеете! А они смеют, потому что хотят жить долго, быть здоровыми или просто не ждать разрешения свыше.

Волюнтарист, Битарх

Совместимость либертарианской философии с идеей усиления ингибитора насилия

Указание на тот факт, что самым лучшим объяснением насильственного и антисоциального поведения является наличие у человека психопатических предрасположенностей, возникающих ввиду дисфункции механизма ингибирования насилия, и предложение решать проблему такого поведения терапевтическими методами может сталкиваться с аргументом, что это попросту недопустимое вмешательство в тело человека, которое, в том числе, не соответствует либертарианским принципам. Подобное замечание можно понять, однако есть ряд условий, при выполнении которых такая идея является абсолютно совместимой с либертарианством.

Во-первых, терапия дисфункции ингибитора насилия в обязательном порядке может применяться только к индивидам, уже совершившим акты насилия в прошлом, либо в рамках защитных действий в случае наличия прямой насильственной угрозы с чьей-то стороны и преследования кем-то насильственных стремлений.

Во-вторых, в случае индивидов, имеющих психопатические предрасположенности, но ещё не инициировавших насилия, такая терапия может лишь предлагаться на добровольных основаниях или как возможность избежать санкций в форме остракизма, применяемых к ним ввиду того, что психопатия является серьёзным фактором риска в ведении с ними каких-либо отношений. В исследованиях по проблеме корпоративной психопатии компаниям уже предлагается проверять потенциальных работников на психопатические предрасположенности, поскольку такие психически-больные индивиды могут легко вредить их деятельности и крайне склонны заниматься на рабочем месте «беловоротничковой» преступностью, включая мошенничество и обман своих коллег и руководства, если они находят в этом какую-то выгоду. Во многих случаях абсолютно нормальным и допустимым будет остракировать психопатичных личностей, как сейчас, например, многие станут остракировать больных заразными инфекционными заболеваниями, отказывающихся от лечения, что тоже является серьёзным фактором риска. Однако хорошим делом будет предложить им прохождение терапии как возможность избежать остракизма.

Также идея терапии дисфункции ингибитора насилия может популяризироваться в различных сферах, где возможно её эффективное и добровольное применение. Например, её можно продвигать среди родителей как метод лечения детей, проявляющих ранние признаки наличия психопатических предрасположенностей (как это ещё называется, черты бесчувствия-бессердечия или callous-unemotional traits). Этот и ранее описанные варианты практики такой терапии абсолютно совместимы с идеей невмешательства и либертарианскими принципами.

Хотелось бы отметить и то, что с либертарианством несовместимо. Среди называющих себя либертарианцами можно встретить личностей, придерживающихся допустимости инициации насилия, а то и вовсе отправки человека в принудительное рабство через применение насилия в качестве ответа на ненасильственные нарушения, такие как невыплата долга, кража, а то и вовсе просто нарушение каких-то оговоренных ранее правил. Иногда даже можно столкнуться с бредом явно умалишённых личностей, что, например, займодавец имеет право хоть повесить взрывной браслет на должника и угрожать его активацией в случае невыплаты долга, и эти личности тоже себя называют либертарианцами.

Подобные деяния дают полное право жертве нарушения изымать любое имущество, средства и доходы нарушителя, к которым она (самостоятельно или с чьей-то помощью) сможет добраться для компенсации ущерба и сопутствующих издержек. Также это повод остракировать нарушителя, пока он не компенсирует ущерб. Однако ненасильственные нарушения не дают санкции на насильственный ответ. Конечно, в том случае, если кто-то угрожает человеку насилием, даже преследуя ненасильственные конечные цели (например, говорит отдать кошелёк держа в руке нож), вполне допустимо прибегать к неограниченной самозащите (да и вообще это уже тот случай, когда нападающий нуждается в обязательной терапии). Но отвечать насилием на уже совершённое преступление, если оно абсолютно ненасильственное, явно не является либертарианским подходом.

Волюнтарист, Битарх

Рецептурный отпуск лекарств — это вредно и ограничивает нашу свободу

Когда вы в последний раз задумывались, почему для покупки определённых лекарств нужно сначала сходить к врачу за рецептом? По сути, рецепт – это ещё одна бюрократическая преграда, мешающая людям заботиться о своём здоровье. Рецептурный отпуск лекарств не только неудобен, но и приносит больше вреда, чем пользы. И сейчас мы перечислим несколько причин, почему это так.

Первой причиной будет ограничение свободы выбора. Почему взрослый человек не имеет права решать, что ему нужны какие-то лекарства? Но требование рецепта словно указывает нам: «Ты недостаточно компетентен, чтобы самому заботиться о своём здоровье, это должен сделать врач». Получается, государство отнимает возможность принимать осознанные решения.

Второй причиной будет лишняя трата времени и денег. Консультация врача, дополнительные анализы, повторные визиты – всё это обходится недёшево. Особенно для тех, кто живёт вне больших городов, где врачей и так не хватает, а запись на приём может растянуться на недели. В итоге на систему здравоохранения ложится лишняя нагрузка, от чего страдают и те, кому действительно нужна помощь.

Третья причина – рост чёрного рынка и риски для здоровья. Когда доступ к лекарствам усложняется, люди начинают искать обходные пути. Однако так легко можно столкнуться с проблемами, например, вместо качественных препаратов можно наткнуться на подделку, которая навредит здоровью.

Четвёртая причина – снижение личной ответственности. Когда за нас всё решают врачи и государство, люди перестают разбираться в вопросах здоровья. Мол, «врач всё равно скажет, что делать». И это очень опасно: вместо того чтобы изучать препараты и анализировать риски, многие просто перекладывают ответственность.

Наконец, не секрет, что рецептурный отпуск выгоден ряду производителей лекарств и медицинских организаций, которые лоббируют свой интерес через государство. С его помощью можно контролировать цены, доступ к препаратам и даже влиять на спрос. Это скорее инструмент влияния, чем реальная забота о здоровье людей.

В защиту рецептурного отпуска лекарств часто приводят проблему устойчивости бактерий к антибиотикам. Проблема антибиотикорезистентности действительно существует, но её масштабы не ограничиваются покупкой лекарств без рецепта. Во-первых, врачи сами могут назначать антибиотики необоснованно, особенно если из-за загруженности у них нет возможности проводить крайне точную диагностику, а пациенты, у которых уже есть рецепт, нередко неправильно проходят курс лечения. Во-вторых, куда значительнее влияние массового применения антибиотиков в сельском хозяйстве, где их используют для ускорения роста и профилактики болезней у животных. В-третьих, если мы хотим, чтобы люди ответственно относились к своему здоровью, нужно делать акцент на грамотном просвещении, а не на бюрократических барьерах. Когда человек понимает риски и последствия неправильного применения антибиотиков, он с большей вероятностью будет использовать их осознанно. Необходимо популяризировать более разумное использование антибиотиков, а не прибегать к этатистским запретам, которые плохо решают проблему и лишь создают дополнительные сложности для тех, кому препараты действительно необходимы.

Либертарианский подход предполагает, что люди сами способны принимать решения и нести за них ответственность. Вместо строгих ограничений нужно уделять больше внимания медицинскому просвещению, чтобы каждый имел доступ к достоверной информации. А рецептурный отпуск – это пример излишнего государственного контроля, который лишает нас права решать, что для нас же лучше.

Волюнтарист, Битарх

Как всем навязывается «право сильного» в современном мире

Все мы знаем о существовании международных конвенций и договорённостей, ограничивающих разработку и использование различных форм оружия массового поражения, включая химическое, биологическое и ядерное оружие. Да и другие формы вооружения и многие военные практики тоже находятся под запретом. Обосновывается это всё этическими причинами, тем, что определённое оружие и практики слишком смертоносны, причиняют много страданий людям, а также действует неселективно – их жертвами легко может стать огромное количество мирного населения. Эта позиция вполне себе понятна, однако на неё также важно посмотреть с другой точки зрения.

В современном высокотехнологическом мире разработка оружия массового поражения может быть доступна многим юрисдикциям. И оно вполне себе способно делать из них невыгодную жертву, даже для крупных и сильных государств, имеющих миллионы солдат и единиц классического вооружения. В таких условиях меняется сама суть «права сильного» – сильным теперь является не тот, кто действительно имеет силу и возможность безнаказанно причинять вред тому, кто слабее, а тот, кто может убедить слабого в необходимости следовать каким-то нормам, регуляциям и запретам.

Разумеется, это всё сейчас говорится не в оправдание реального применения каких-то действительно негуманных военных практик. Речь идёт лишь о том, что целью запрета таких практик вполне может быть поставить слабого в невыгодное положение перед сильными игроками и в полную зависимость от их воли. За примерами не надо далеко и ходить, можно просто вспомнить, в какое положение поставил Украину Будапештский меморандум, по которому её вынудили обменять ядерное вооружение на бумажные гарантии безопасности.

Небольшие и слабые юрисдикции вполне могли бы не зависеть от воли сверхдержав, если бы им было позволено разрабатывать и иметь то же оружие массового поражения, не для его применения, а просто в качестве средства сдерживания от внешней агрессии. Кроме того, даже если говорить о применении такого вооружения, не все его формы будут особо жестокими и абсолютно неприемлемыми. Например, с нынешним уровнем прогресса сейчас вполне можно вести речь о разработке этологического (поведенческого) оружия, которое бы просто делало вражеских солдат неспособными совершать убийства и вести бой, при этом без причинения им какого-либо постоянного и серьёзного вреда. Таким оружием могло бы стать распыляемое в воздухе био/химическое средство для усиления у человека механизма ингибирования насилия или даже для разрушения иерархии – снижения авторитарности и подчинения авторитетам (командирам). Наверняка можно придумать ещё много различных вариантов схожего вооружения. И нет никаких причин считать, почему таким вооружением не должны обладать любые юрисдикции. Разве что, снова же, это будет невыгодно сильным игрокам на международной политическое арене. Им выгодно убедить всех остальных следовать международным соглашениям и тем самым ограничивать свой потенциал защиты от их вмешательства.

Волюнтарист, Битарх

Насколько рано можно обнаружить и исправить проблему насильственного поведения

Как вы думаете, в каком возрасте можно понять, что тот или иной человек склонен к развитию как антисоциальная, насильственная и психопатичная личность? Возможно, кто-то удивится, но подобное можно обнаружить уже в возрасте двух лет!

Конечно, детей в любом случае не обозначают как психопатов. Однако для них существует схожие понятия под названиями черты бесчувствия-бессердечия (callous-unemotional traits) или лживо-бессердечное поведение (deceitful-callous behavior), в которых учитываются такие вещи, как отсутствие у ребёнка чувства вины за плохое поведение, склонность лгать, быть эгоистичным, подлым и т. п. Более высокие показатели подобных черт по многим исследованиям являются сильным предсказателем большего риска насильственного поведения и наличия черт психопатии во взрослом возрасте.

Однако важно выделить результаты нескольких исследований по этой теме. Одно из них на детях в возрасте 4–9 лет показало, что наличие черт бесчувствия-бессердечия предсказывает поведенческие проблемы спустя год. Также их наличие в возрасте 3-х лет предсказывает высокую и устойчивую агрессивность в возрасте 6–12 лет. А в ещё одном исследовании и вовсе решили оценить 731 ребёнка по шкале лживо-бессердечного поведения в возрасте 2–4 лет и проверить, как оно предсказывает проблемное поведение спустя год, а также в возрасте 9-ти с половиной лет.

Результаты показали, что дети, получившие в возрасте 2-х лет высокие показатели по данной шкале, уже в возрасте 3-х лет заполучали серьёзные поведенческие проблемы. Также высокие показатели по ней в возрасте 2–4 лет предсказывали склонность ребёнка нарушать правила и вести себя агрессивно в возрасте 9-ти с половиной лет.

Такие результаты ещё раз подтверждают выводы других исследований, что психопатические предрасположенности возникают в раннем возрасте и сохраняют высокую стабильность в течение жизни. И эту информацию очень важно учитывать для того, чтобы предотвращать насильственное поведение. Если быть к детям внимательными и обнаруживать риск психопатии как можно раньше, то можно предпринять меры, включая терапевтическое вмешательство, которые этот риск предотвратят и решат проблему насилия ещё задолго до того, как она возникнет на практике.

Волюнтарист, Битарх

Психопатия как предсказатель авторитарных политических взглядов и что с этим можно сделать

Многие исследования изучали вопрос психологических основ политических взглядов человека, поскольку различные черты личности влияют на его идеологические установки, мнение и ценности. И особенно интересен вопрос того, есть ли связь между психопатическими предрасположенностями и склонностью к авторитарным политическим позициям, что тоже уже изучалось. Кроме того, есть исследования, указывающие на один интересный вариант снижения у человека авторитарных склонностей.

Довольно показательным будет исследование Златко Шрама касательно вопроса, предсказывает ли психопатия, а также показатели позитивного и негативного аффекта склонность человека к тоталитарной политической идеологии. Психопатия в этом исследовании была разделена на 4 фактора: межличностный (склонность обманывать и манипулировать людьми), аффективный (нехватка эмпатии, вины и сожалений), образа жизни (импульсивность, паразитизм и безответственность) и антисоциальный (плохой контроль над поведением и чрезмерная склонность к совершению криминальных преступлений). Для упрощения первые два фактора мы определим как первичную психопатию, а остальные – как вторичную. В свою очередь, положительный и негативный аффект отражают, насколько человек склонен проявлять энтузиазм и активность, или же какие-то неприятные состояния своего настроения, наподобие злости и нервозности. Наконец, под тоталитарной политической идеологией подразумевается высокая потребность человека в государственном социальном регулировании, принятие им жизни в условиях диктатуры, отрицание свободы личности, а также поддержка репрессивных методов и процедур. Отметим, что речь в данном случае идёт как о радикальных левых, так и о радикальных правых идеологиях.

На выборке из 386 студентов возрастом от 18 до 29 лет было показано, что черты первичной психопатии значительно предсказывают склонность человека к тоталитарной политической идеологии, при этом связь вторичной психопатии с ней является практически нулевой. Однако показатели психопатии в целом, и особенно вторичной, предсказывают наличие у человека негативного аффекта, который в свою очередь тоже в определённой степени повышает его склонность к тоталитарной политической идеологии. Эти результаты дают ценный вклад в понимание принятия человеком тоталитарных взглядов.

Но только на понимании проблемы дело не заканчивается. В одном исследовании было показано, что применение псилоцибина устойчиво (эффект наблюдался даже спустя год после приёма) снижает склонность людей к авторитарным взглядам по шкале либертарного-авторитарного опросника. Данное средство, относящееся к психоделикам, оказывает на человека сильное просоциальное и эмпатическое воздействие, ввиду чего оно предлагается и для терапии психопатии.

Основным воздействием психоделиков на мозг человека является активация серотониновых 2A рецепторов. Однако исследования показывают, что за просоциальный эффект в случае их применения должны отвечать серотониновые 1A рецепторы. Это значит, что потенциально эффективными в терапии психопатии (усилении ингибитора насилия) и снижении авторитарности человека могут быть и селективные антиагрессивные агенты, воздействующие именно на этот тип рецепторов и оказывающие минимум или вовсе не оказывающие побочных эффектов и влияния на остальное поведение. В результате мы получаем возможность эффективного и безопасного лечения психопатии, а также её последствий наподобие авторитарных склонностей.

Волюнтарист, Битарх

Примеры испытаний антиагрессивных агентов на людях

Как известно, серотонинергическая (5-HT) система мозга играет ключевую роль в регуляции агрессии и отвечает за работу механизма ингибирования насилия у человека. Поэтому именно она стала целью для многих исследований в направлении разработки наиболее эффективных антиагрессивных агентов. Конечно, есть много средств, показавших эффективность в опытах на животных. Но сейчас мы перечислим некоторые из них, которые уже были проверены и на людях.

В опытах на мышах и собаках применение триптофана, являющегося прекурсором серотонина, оказывало антиагрессивный эффект, при этом не нарушая остальное поведение. Но что касательно применения к человеку? В некоторых опытах он снижал агрессивность и враждебность, а также повышал доверие и щедрость. Другие биоактивные добавки, влияющие на серотониновую функцию, тоже могут быть полезны (например, инозитол снижает у людей враждебность, а S-аденозилметионин снижал агрессивность в опытах на пациентах с шизофренией).

Во многих опытах на животных было показано, что некоторые агонисты 5-HT1A и 5-HT1B рецепторов (препараты, активирующие их) способны подавить атакующую агрессию, при этом не влияя на защитное поведение и другие формы активности. На людях испытывалось лабораторное средство элтопразин подобного воздействия с целью «ингибирования деструктивного поведения без других значительных поведенческих, психиатрических или соматических побочных эффектов». В ряде испытаний на агрессивных пациентах с деменцией, умственной отсталостью, психотическими расстройствами и расстройствами личности оно не приводило к общему улучшению их состояния, однако значительно снижало агрессивность с минимумом или без побочных эффектов. Также в одном опыте средство со схожим воздействием золмитриптан значительно снижало агрессию, связанную с приёмом алкоголя.

Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина (СИОЗС), хоть и могут иметь побочные эффекты, были больше всего проверены на людях в вопросе насилия. У пациентов с расстройствами личности флуоксетин снижает риск агрессивного поведения в 4 раза. В одном из опытов он также значительно снизил совершение насилия алкоголиками по отношению к близким людям. В другом опыте пароксетин успешно устранял агрессию, связанную с первичной психопатией (подразумевающей бессердечность и неэмпатичность), и это был не результат седативного эффекта. Похоже, первичная психопатия связана с дисфункцией серотониновой системы. На насильственных рецидивистах однажды проверялся сертралин, и он оказался эффективным в исправлении их поведения. Также в нескольких опытах циталопрам улучшал способность участников распознавать лицевые выражения страха (а распознавание сигналов бедствия со стороны других людей важно в работе ингибитора насилия), повышал их щедрость и делал их более склонными выбирать избежание причинения людям вреда в некоторых типах моральных дилемм.

Стоит упомянуть и психоделики, являющиеся агонистами 5-HT1A и 5-HT2A рецепторов, которые способны стимулировать у человека эмпатию и просоциальное поведение. В одном из опытов псилоцибин даже привёл к устойчивому снижению предрасположенности к авторитарным политическим взглядам, и считается, что он может быть очень полезен в лечении психопатии и антисоциального поведения. Также любой опыт его приёма, как показало изучение преступного поведения среди 480 тысяч взрослых американцев, значительно снижает риск совершения насильственных нападений.

В конце отметим и некоторые другие примеры. Так, приём «омега-3» приводит к умеренному снижению как реактивной (импульсивной), так и проактивной (инструментальной) агрессии, что может быть связано с улучшениями в работе ингибитора насилия. Вещества, воздействующие на 5-HT1A рецепторы, имеются и в составе эфирных масел, ингаляция которых оказалась эффективной в снижении агрессивности у людей с когнитивными нарушениями. Также уже изучается возможность использования пробиотиков (бифидобактерий и лактобактерий), участвующих в метаболизме триптофана и серотонина в организме, для терапии насильственного поведения.

Волюнтарист, Битарх

Как экстремизм и радикализация связаны с психопатией и другими чертами личности

Довольно интересным является вопрос роли личности человека в экстремизме, т. е. поддержке использования насилия для достижения политических целей, и радикализации, включая агрессивную религиозную радикализацию. В этом вопросе особенно стоит учесть, что психопатические предрасположенности являются самым сильным фактором, предсказывающим насильственное поведение, а значит можно предположить, что они в определённой мере объясняют и эти явления. И в некоторых исследованиях такой вопрос всё же был рассмотрен.

Например, в одном из них изучалось, насколько наличие у человека воинствующего экстремистского мышления можно объяснить склонностью к психопатии, садизму и дезинтеграции (психозу). На выборке из 306 студентов было показано, что садистские и психопатические склонности связаны с пронасильственностью – поддержкой насилия как метода достижения целей. Также психопатия и дезинтеграция были связаны с верой в то, что мир является испорченным и мерзким местом. Кроме того, дезинтеграция хорошо предсказывала склонность человека полагаться на сверхъестественные силы как рациональное оправдание экстремистских действий. Эти результаты были воспроизведены при проведении схожего исследования на выборке из 147 заключённых мужчинах.

В другом исследовании на выборке из 643 женщин было показано, что те из них, которые обладают высокими показателями черт тёмной триады (нарциссизма, макиавеллизма и психопатии), характеризуются самыми высокими уровнями радикализированного сознания и поведения и склонны к агрессивной религиозной радикализации. Также на выборке из 299 студентов подтвердилась положительная связь черт тёмной триады с пронасильственностью и поддержкой экстремизма. Значительная положительная связь между психопатией и экстремизмом подтверждается ещё одним исследованием, проведённым на 954 добровольцах. Кроме того, на выборке из 469 студентов было выяснено, что психопатия и нарциссизм прямым образом объясняют пронасильственность человека, тогда как психопатия и макиавеллизм прямым образом объясняют религиозное радикальное поведение.

Как мы видим, психопатия, а также другие социально-негативные черты личности, такие как нарциссизм, макиавеллизм, садизм и дезинтеграция, являются факторами, которые по данным множества исследований предсказывают склонность человека к пронасильственности, экстремизму и радикализму. Об этом необходимо знать для лучшего понимания проблемы подобного поведения и более эффективного поиска возможных методов её решения.

Волюнтарист, Битарх

Делает ли человека насильственным приём психоактивных веществ

Употребление психоактивных веществ уже давно считается существенным фактором, предвещающим насильственное поведение. Особенно это принимается за данность относительно людей, у которых присутствует зависимость от них. Но также, бесспорно, предвестником такого поведения является наличие у человека дисфункции механизма ингибирования насилия и психопатических предрасположенностей. Поэтому исследователей заинтересовало, насколько черты психопатии влияют на связь между приёмом психоактивных веществ и насилием.

В прошлом проводились некоторые исследования касательно связи употребления алкоголя с агрессивностью животных и людей. Многие из этих исследований пришли к выводу, что алкоголизм сам по себе не может быть фактором, прогнозирующим насилие. В опытах на мышах агрессивность от приёма алкоголя повышалась только у особей, обладающих значительно сниженными уровнями мРНК серотониновых рецепторов в мозге (а как известно, именно серотониновая система отвечает за работу ингибитора насилия). А в насильственном поведении от приёма алкоголя у людей важную роль играет то, каким уровнем психопатических черт они обладают.

Актуальные исследования, проведённые на преступниках, приходят к схожим выводам при изучении влияния зависимости от алкоголя, каннабиса и кокаина на склонность к совершению насильственных преступлений. Повышенные показатели психопатии объясняют значительную часть подобного влияния, и если учесть их опосредующий эффект, то такая связь становится слабой.

Мы действительно можем наблюдать более частое совершение насилия со стороны людей, принимающих психоактивные вещества. Но похоже, что они не являются главной причиной такого поведения и сами по себе не делают человека более насильственным, а лишь могут быть провоцирующим фактором в случае тех людей, которые и так способны легко совершать насилие, но просто до их приёма лучше себя сдерживали. Поэтому любое вмешательство, нацеленное на снижение насильственности со стороны зависимых от веществ людей, должно не только ориентироваться на терапию самой зависимости, но также и на терапию дисфункции механизма ингибирования насилия, поскольку корнем проблемы всё же является именно она.

Волюнтарист, Битарх

Как возникают репрессивные режимы и крупномасштабное зло

Почему существует крупномасштабное зло, охватывающее целые общества и нации, такое как диктатуры, репрессии, геноциды и войны? Психиатр Анджей Лобачевский в своей книге «Политическая понерология: Наука о природе зла применительно к политике» приходит к выводу, что ключевую роль в его возникновении играют психические отклонения. Люди с ними часто пытаются придать смысл своему патологическому восприятию мира. А особенно опасными являются индивиды с первичной психопатией, которые из-за эмоционального дефицита не обладают совестью и не испытывают вину и раскаяние за причинение людям вреда. В некоторых обстоятельствах мизер психопатов с сумасшедшими амбициями может поражать слабые места общества и погружать его в условия, приводящие к крупномасштабным трагедиям.

При этом патологические идеологии наподобие фашизма или авторитарного коммунизма нередко разрабатываются и продвигаются шизоидными личностями, хотя читатели «шизоидных деклараций» зачастую этого не замечают. А психопаты примыкают к придерживающимся таких идеологий общественным движениям, в которых они могут скрывать свои недостатки и успешно осуществлять властные стремления. Они легко притворяются искренними последователями идеологии, выполняют для движения всю грязную и жестокую работу, за которую никто другой бы не взялся, просачиваются в его руководство, и со временем берут над ним власть. Психопаты в итоге становятся порождающим фактором патократии – системы правления, в которой патологическое меньшинство захватывает контроль над обществом нормальных людей.

Для подавления сопротивления они прибегают к террору и пропаганде, устраняя опасных для них личностей и заставляя всех остальных принять патологические шаблоны мышления. Особенно хорошо такие шаблоны принимаются приблизительно 6% населения, имеющими наименьшее сопротивление к влиянию психопатов. Они становятся активными сторонниками патократии и соучастниками её злодеяний. Также одним из инструментов укрепления патократии является война, помогающая перенаправить внимание населения от важных проблем на империалистические амбиции и разделить его на лояльную и нелояльную режиму части. Кроме того, дело не обходится и без контроля науки, которую направляют на обслуживание интересов патократии.

Как считает Лобачевский, единственное средство против зла – это знания о его существовании и о его истинной природе. А исходя из этих знаний, бороться со злом необходимо так же, как и с любой другой патологией – медицинскими и терапевтическими методами, в том числе обязательной терапией для первичных психопатов. При этом очень важно смягчение наказаний и прощение индивидов, совершивших зло. Перед публикой их необходимо выставлять как страдающих от болезни, а не как виновных, поскольку карательный и мстительный подход не позволяет людям понять истинную природу их поведения, а значит лишает возможности эффективно предотвращать такое поведение в будущем. Стремясь к возмездию, а не к излечению, мы оставим будущим поколениям ровно те же проблемы, которые имеем сейчас, включая проблему патократий.

Волюнтарист, Битарх