Объяснить то, почему силовое принуждение – неэффективный, бесполезный, а то и вредный подход в достижении тех или иных целей, можно прибегая к разнообразным подходам. Один из них мы и рассмотрим сейчас. На написание данного материала меня вдохновила статья об альтернативном, более эффективном методе борьбы с пандемией коронавируса, нежели тотальный запрет тех или иных видов человеческих взаимодействий. Ознакомиться с её полной версией вы можете по этой ссылке. Я же сделаю на неё краткий обзор.
В борьбе с пандемией важно избегать социальных контактов. Только вот человек является существом, которое в большинстве случаев не может полностью обойтись без них. Исследования показывают, что человек находится в сильной психологической зависимости от социальных контактов. И попытка запретить их лишь приведёт к тому, что они всё равно будут совершаться, просто перейдут в подполье.
На помощь нам приходит концепция «снижения вреда» («harm reduction»). Исходя из неё, намного лучший результат даёт не запрет и обвинение, а осведомление и попытка побудить человека принимать решения, которые пусть и не будут искоренять рискованное поведение полностью, однако позволят снизить связанный с ним вред. Данная концепция возникла во время кризиса СПИДа в 80-ых годах, она была реализована в виде программы обмена шприцов для наркоманов, чтобы те не рисковали подхватить разнообразные инфекционные заболевания используя один шприц на нескольких человек. Разумеется, наркоманы куда более охотно шли на снижение вреда, нежели на подчинение запретам. Кроме того, возможность сделать выбор в пользу снижения вреда в противовес жёстким мерам нередко побуждает людей отказываться от рискованного поведения. И это подтверждают даже статистические данные в случае той же наркомании – здоровье участников программ по обмену шприцами лишь улучшалось, они реже начинали принимать наркотики и чаще обращались за лечением от наркомании.
Ещё одна важная концепция под названием «эффект нарушения воздержания» говорит нам о том, что жёсткие меры в принципе не работают при избавлении от рискованного поведения, поскольку человек перестаёт адекватно воспринимать неудачи. Например, когда человек пытается избавиться от курения резким отказом от сигарет, то срыв скорее всего приведёт к тому, что он начнёт думать «раз я уже всё испортил, то нет смысла дальше стараться» и прекратит какие-либо дальнейшие попытки сделать это. Более эффективной стратегией является постепенный отказ без применения жёстких мер и отношение к срывам как к нормальному явлению в процессе избавления от вредной привычки.
В случае пандемии коронавируса правительства решили бороться с ней именно вводом жёстких мер и обвинением людей, которые их не соблюдают. Однако, как мы уже можем видеть, это никак не решает проблему. Люди не видят смысла в подчинении таким мерам и отказе от социальных контактов, наоборот – они лишь скрывают своё поведение и сопротивляются вводимым мерам. Более разумной стратегией в данном случае было бы снижение вреда, то есть осведомление людей о рисках определённых видов социальных контактов и пропаганда грамотного подхода к оценке этих рисков в тех или иных ситуациях, а не попытка установить тотальные запреты. Тогда они были бы более склонными соблюдать полезные в борьбе с пандемией меры.
В итоге ознакомившись с такими психологическими концепциями как «снижение вреда» и «эффект нарушения воздержания», а также понаблюдав за ними на практике в случае таких явлений как наркомания и пандемия, мы можем сделать вывод, что силовое принуждение, то есть жёсткие меры по внедрению определённых видов поведения, не может быть эффективным подходом в достижении каких-либо целей – люди просто будут уклоняться или сопротивляться. Куда эффективнее будет не давить на людей, ни в чём их не обвинять и дать им возможность свободно выбирать менее рискованное поведение в противовес подчинению жёстким мерам.
Развитие биотехнологий приближает момент, когда можно будет создать генотерапию, способную активировать у человека ингибирующий насилие механизм, о котором писал Конрад Лоренц. Однако вместе с этим возникает и риск появление совсем противоположной генотерапии, нацеленной именно на устранение любых сдерживателей насилия в человеке. Поэтому кто-то может и вовсе посчитать затею с созданием генотерапии против насилия бесполезной, так как если можно сделать её, то можно сделать и генотерапию для раскрепощения насильственного потенциала. Спрос на неё может найтись среди некоторых психов, маньяков, людей, которые чрезмерно дорожат своей насильственностью, считают её смыслом своей жизни и не желают с ней расставаться из-за какого-нибудь дротика с препаратом, выпущенного в него во время очередного нападения. Также некоторые группы людей (сторонники авторитарной власти) могут считать важным достижение определённых целей силовым путём, из-за чего силовиков-исполнителей необходимо защитить от риска лишения насильственности.
Конечно, подавляющее большинство учёных выступают против насилия и вряд ли кто-то из них станет заниматься подобными разработками. Но что случится, если среди них всё же найдётся тот, кто решит помочь насильственным выродкам? Давайте пройдёмся поэтапно:
1) Существует вероятность неконтролируемого распространения препарата, отключающего механизм Лоренца, и если это случится, то весь мир погрязнет в насилии и войнах, выживание человечества станет невозможным (практически повторится типичный сценарий из фильма про зомби).
2) Этот риск приведёт к необходимости создания обновлённой генотерапии против насилия. Она может быть способна не допустить отключения механизма Лоренца какими бы то ни было методами, однако в том случае, если этого нельзя обеспечить гарантированно, то единственным вариантом останется сделать так, чтобы человек погибал от попытки снять с себя ограничения на насильственное поведение. Допустить выживания стремящихся к насилию людей в такой ситуации попросту нельзя, иначе произойдёт ранее указанный сценарий.
3) После этого случится довольно быстрое выравнивание баланса потенциала насилия, будет достигнута абсолютно-всеобщая вооружённость (до каждого Васяна отчётливо дойдёт, что оружие в таком мире — единственный залог выживания). Новый статус-кво будет держаться за счёт того, что меньшинство садистов будет бояться деактивировать механизм Лоренца чтобы нападать на большинство ненасильственных людей, способных уничтожить их при первой же попытке инициировать насилие.
4) Стационарный бандит (государство) не переживёт ни появления генотерапии против насилия, поскольку он тогда лишится возможности силой навязывать свои порядки, ни появления блокиратора ингибирующего насилие механизма, ведь в таком случае работающие на него силовики вместо мирных протестов получат коктейли молотова, бутылки с серной кислотой, инфекционные агенты, очереди пуль из автоматов и т.п. со стороны тех самых людей, которые сняли с себя ограничение в насилии и будут его проявлять ко всем, в том числе и к ним. Фильмы про зомби хотя и являются чистой фантастикой, но тем не менее довольно точно передают что случится с государством при таком сценарии.
В результате получается так, что создание препарата для отключения сдерживающих насилие механизмов тоже приведёт к устранению стационарного бандита, которого сторонники авторитарной власти и силовых мер так любят и считают наилучшим механизмом достижения каких бы то ни было целей. Они этого не понимают, но ещё хуже, что они не понимают катастрофического сценария, к которому приведёт создание такого препарата, если вовремя не будет обновлена генотерапия против насилия по соответствующим второму пункту параметрам или по крайней мере не будет выровнен баланс потенциала насилия, чтобы всех образовавшихся насильников ликвидировать во время их нападения.
Как вы знаете, сторонники волюнтаризма и идей ненасилия активно выступают за несиловые меры по возмещению ущерба, а также наказания нарушителей договорённостей и преступников, такие как остракизм, финансовые санкции, залоги, страхование сделок и т.д. Применение силы же допустимо только с целью самозащиты от непосредственного нападения, в других случаях насилие абсолютно недопустимо. Есть много причин, почему такая модель поведения является наиболее оптимальной, я уже много рассказывал об этом в своих прошлых материалах. Сейчас же мы рассмотрим один очень распространённый аргумент, нацеленный на дискредитацию несиловых мер.
Вот рассказываю я о репутационных институтах и об остракизме, о том, что нарушителя договорённостей или совершившего в прошлом акт насилия человека можно внести в чёрные списки и отказывать ему в совершении будущих сделок. И знаете, какой зачастую следует за этим аргумент? Это похоже на социальный рейтинг в Китае, вы на самом деле бесчеловечные тоталитаристы! Это же «культура отмены», что сейчас практикуется на Западе, вы просто хотите жестоко пытать людей и лишать их права на нормальную жизнь!
Теперь же я хочу задать вопрос тем, кто высказывает подобную критику. А какую альтернативу предложите вы? Дайте угадаю, неужели каждого, кто провинился, избивать дубинками, таскать в наручниках по судам, а то и вовсе на многие годы запирать за решёткой? Другого ведь предложить не выйдет, альтернатива нашим несиловым мерам только одна – меры силовые. И что же это получается, мы со своим остракизмом и финансовыми санкциями негуманные тоталитаристы, а ваши дубинка и тюрьма – гуманные и крайней человечные инструменты? Если кто-то так считает, то он просто полнейший идиот!
И, кстати, мы не предлагаем пожизненную «отмену» провинившегося человека, о чём тоже некоторые говорят. На самом деле можно обойтись даже вовсе без этого, если человек сразу же признает свою вину и готовность компенсировать ущерб, то никакой остракизм и чёрные списки ему не грозят. В конце концов всем будет лучше, если виновник в удобном ему темпе и в удобных ему условиях, в которых он может работать с максимальной производительностью, будет отрабатывать нанесённый им ущерб. Также, чтобы загнать человека за решётку, вам понадобится насильно отнять у мирных людей часть их средств (то есть принудительно обложить их налогами) на содержание тюремной инфраструктуры и самого заключённого. Конечно, если кто-то не против платить за это – пусть платит, и пусть выдвигает преступникам свою меру по снятию остракизма в виде добровольного тюремного заключения. А я вот не хочу за это платить. Что вы сделаете, тоже меня дубинкой изобьёте? Тогда вы насильник, абсолютно ничем не лучше других насильников!
Кроме того, не надо говорить, что несиловые меры не сработают, так как преступник может обойти их просто совершая дальнейшие акты насилия и воруя для собственного обеспечения. Даже в таком случае его жизнь будет крайне неприятной, поскольку целый ряд благ и услуг нельзя просто так взять и украсть, а если преступник решится на нападение, то его можно остановить средствами самозащиты. Не забывайте что мы ведь выступаем за всеобщую вооружённость и ничего не имеем против самозащиты при непосредственном нападении!
Существует один очень эффективный метод искоренения насилия, о котором обычно мало кто задумывается. Он вполне очевиден – от насилия можно избавиться не допуская людей, имеющих насильственные склонности, к продолжению рода. Насильственные склонности некоторых людей могут быть обусловлены генетически, поэтому очевидно, что и их дети скорее всего тоже унаследуют насильственность. Кроме того, насильники дают очень плохое воспитание своим детям и выращивают их в неблагополучной обстановке – это подталкивает их к тому, чтобы самим же стать насильниками в будущем.
Но как же этого достичь? Мы ведь не можем сами силой заставлять таких людей не размножаться, поскольку тогда мы будем ничем не лучше их, да и ещё применяя насилие мы будем вносить его отрицательные экстерналии со своей стороны. Однако сделать это можно и прибегая к ряду несиловых мер.
В первую очередь необходимо использовать репутационные институты. Людей, совершивших акты насилия, нужно разоблачать и подвергать остракизму, тем самым понижая их благосостояние. Также очень важно дискредитировать их среди близкого окружения, то есть родственников, друзей, соседей. Вполне допустимо даже оказывать на людей из данного окружения давление, например, угрожая за сотрудничество с насильником одвергнуть остракизму. В принципе это логично, ведь остракизм не является эффективным инструментом, если люди, сотрудничающие с совершившим преступление человеком, тоже не объявляются преступниками, к которым можно применять соответствующие санкции, поскольку тогда у этих людей будет меньше стимулов не сотрудничать с ним, а значит остракизм не будет применяться в достаточной мере.
Таким образом окружение насильника вполне может отречься от него или, по крайней мере, начать оказывать на него давление со своей стороны. А человек с испорченной репутацией, низким уровнем благосостояния, несущий риски при ведении любых взаимоотношений с ним, да и ещё подвергающийся давлению со стороны тех субъектов, которые всё же не могут отказаться от сотрудничества с ним, имеет очень низкие шансы найти себе пару и создать семью.
Кроме репутационных методов можно использовать и некоторые другие инструменты, один из которых мы и рассмотрим сейчас. Существуют агентства, которые за определённую сумму способны подстроить ряд событий, с большой вероятностью ведущих к порче отношений между людьми, например, к разводу супружеской пары. В нашем случае это можно применять против людей с насильственными склонностями, которые состоят в отношениях или браке. Средства на оплату услуг таких агентств можно собирать с помощью донатов от неравнодушных людей, например, объявив краудфандинг инициативы по искоренению насилия.
Особенно важно отстранять от продолжения рода тех людей, которые работают на стационарного бандита и выполняют его указания по применению силы, то есть силовиков. Они чаще всего являются людьми с насильственными склонностями, ведь кто же ещё пойдёт защищать насильственную власть и по её указанию совершать акты насилия по отношению к невинным людям, например, избивать их на митингах или вламываться к ним домой за «неправильный» пост в социальных сетях.
И, что очень важно для нас, они получают гигантский бонус к размножению. У силовиков много льгот, они могут рассчитывать на бесплатное жильё, льготный проезд в общественном транспорте, отдых и лечение в санаториях, у них есть льготы на получение образования, у них ранний возраст выхода на пенсию и большие пенсионные выплаты. Таким образом силовики получают очень благоприятные условия для размножения, по крайней благоприятнее, чем обычные люди. К сожалению я не нашёл статистики по количеству детей у силовиков, однако смею предположить, что в среднем уровень фертильности в их семьях куда выше, чем у обычных семей. Тем самым лишь увеличивается количество склонных к насилию людей. Нужно как можно скорее разрушить такое положение дел, тогда и проблема насилия начнёт решаться даже без физического удаления агрессоров из популяции.
В многих случаях, когда говорят о проблеме насилия, в качестве примеров этого явления берут лишь применение силы стороны обычных граждан по их собственной инициативе. В том же случае, если силовая мера была применена по указанию сверху и в рамках государственного закона, то она за насилие вообще как бы не считается, эта мера называется уже формой правоприменения. Из подобной абсурдной формулировки обычно исходит предположение, что проблему насилия можно решить просто проводя некую «верную» государственную политику. Такую точку зрения активно продвигают сторонники идей Стивена Пинкера, в русскоязычном пространстве наиболее активным евангелистом этих взглядов является Екатерина Шульман. Но давайте же посмотрим, почему это никогда не сработает.
Во-первых, сама попытка разделить принудительные силовые меры на те, которые можно считать за насилие, и которые нельзя, сталкивается с логическим противоречием. Различие в том, когда, к кому и по какой причине была применена принудительная силовая мера не отменяет самого факта её применения, недобровольности её характера и намеренного физического ограничения свободы человека. Всё это и является составляющими факторами такого явления как насилие. Нельзя сказать, что одно и то же самое действие в одно время, по одной причине и к одному человеку является насилием, а в другое время, по другой причине и к другому человеку таковым уже не является. Это лишь субъективная оценка конкретного человека.
Собственно, поэтому все принудительные силовые меры влекут за собой одинаковые проблемы и риски, как их только не оправдывай. Если смотреть с точки зрения практических результатов, нет разницы, применил ли насилие полицейский или обычный гражданин, было ли оно применено к простому прохожему или совершившему в прошлом множество преступлений бандиту, всегда можно столкнуться с сопротивлением, особенно если жертву силовой меры ставят в безысходное положение. А в нынешнем мире со стремительно развивающимися технологиями это грозит использованием в качестве инструмента защиты или орудия мести очень опасных и разрушительных средств, вплоть до оружия массового поражения, самым доступным из которого являются вирусы. Поэтому с практической точки зрения применение силовых мер можно оправдать лишь при непосредственной самозащите, поскольку в таком случае акт насилия уже совершается и его необходимо прекратить, чтобы избежать следующих за ним отрицательных экстерналий. Во всех остальных случаях, единственной оптимальной стратегией поведения будет применение к нарушителю отличных от физического насилия методов воздействия, вроде понижения репутации и остракизма.
Во-вторых, и это самое главное — попытка избавиться от частного насилия с помощью государственного насилия на самом деле лишь сдерживает его, но не искореняет. Ярким примером этого можно назвать СССР. Замыслы относительно частного насилия у идеологов авторитарного коммунизма были очень светлыми, методом «железной руки» они предполагали искоренить межнациональные и бытовые конфликты. Понятное дело, что родители не изобьют ребёнка, а азербайджанец не нападёт на армянина, если стоять над всеми ними с дубиной. Но никакая власть не бывает вечной. Как только в ней происходят изменения, то все проблемы выходят наружу. Конфликт возрождается, да и ещё с новой силой, учитывая то, в каком стрессовом положении находятся люди из-за многолетнего силового контроля над ними. Нам повезло, что после развала СССР у тех же армян и азербайджанцев в руках оказались только автоматы с танками, а не ядерные ракеты и вирусы. Впрочем, со временем они, да и не только они, могут завладеть и очень опасными средствами. Тогда мы столкнёмся с катастрофической угрозой, угрожающей существованию всего человечества, ввиду нерешённой методом «железной руки» проблемы насилия.
Люди, которые считают выводы Конрада Лоренца касательно природы насилия и опасений по поводу вносимых им рисков несостоятельными, нередко ссылаются или используют аргументы из одного материала под названием «The Lorenzian Theory of Aggression and Peace Research: A Critique». Чтобы не допустить каких-либо заблуждений о явлении насилия, давайте же рассмотрим, что не так с данной критикой.
В самом начале идёт аргумент о том, что Лоренц определяет агрессию как боевой инстинкт, реализуемый по отношению к представителям своего вида и являющийся генетически врождённым, полученным от биологических предков. Однако по мнению критиков данное определение выхолащивает сам термин агрессии. В целом при обсуждении агрессии и насилия почти всегда поднимается вопрос того, а что нам собственно понимать под «агрессией» и «насилием». В данном контексте разумно будет свести эти термины именно к врождённым склонностям к внутривидовому насилию в виде нанесения физического вреда (или угрозы его нанесения), поскольку это является объектом исследования. Всё остальное, например то, что для разных людей агрессия субъективно определяется по-разному (для кого-то и невежливое приветствие будет агрессией) мы во внимание не берём.
Исходя из критики подобное понимание агрессии не соотносится с деятельностью, проявляемой не прямым образом, а через общественные институты, выработанные людьми. Во-первых, все институты, которые применяют силовые меры, всегда работают через силовых агентов. Вы можете сказать, что если человек станет политиком, то он сидя в кабинете сможет раздавать негуманные приказы и тем самым совершать акты насилия не выполняя на самом деле никакой соответствующей физической деятельности. Однако эти приказы ничего не стоят без исполняющих их прямым образом силовых агентов, значит смотреть нужно именно на них и на их склонность к насилию. Во-вторых, другие социальные аспекты, такие как богатство, статус, навыки (о которых говорилось в критике) без методов прямого нанесения физического вреда человеку, например с помощью тех же силовиков, сами по себе не дают такой возможности. Мы не можем говорить о насилии там, где такого прямого воздействия не было. Конечно человек может попытаться нанести другому человеку вред непрямым воздействием через цепочку из множества инстанций, однако эта цепочка рано или поздно наткнётся на необходимость применить силовую меру. Например, кто-то скажет, что монополист на рынке может чисто экономическими методами превратить людей в рабов и даже довести их до голодной смерти, устанавливая стоимость труда и продукции в одностороннем порядке. Однако, чтобы быть монополистом нужно иметь силовых агентов (собственных, или договориться с агентами уже существующей монополии, такой как государство), готовых через прямое насилие уничтожать всех конкурентов на рынке, особенно тех, которые не согласятся идти на уступки и договариваться мирно.
После этого Лоренца критикуют за смешивание поведенческих моделей довольно разных видов животных и людей, в том, что обоснования в виде общего происхождения видов для такого недостаточно. Однако не стоит забывать, что нерушимой основой поведенческой модели любого живого существа всегда являются биологические процессы, происходящие в его организме. Было бы глупо полагать, например, что лишь одним желанием, ввиду каких-то социальных факторов или с помощью неких сверхъестественных сил высокоразвитый примат, в том числе и человек, может игнорировать действие гормонов и рецепторов нервной системы. А биологические процессы в свою очередь обуславливаются генетикой. Конечно, не стоит забывать о связке ген-среда – определённые гены активируются в определённой среде. Но этот факт лишь подтверждает нашу правоту, если учитывать два фактора: человек разделяет большую часть генома с животными ввиду того же общего происхождения и за очень разными видами животных Лоренц наблюдал одни и те же поведенческие механизмы касательно проявления насильственного поведения. Исходя из критики неверно экстраполировать наблюдения за животными на человека, даже если эти наблюдения совпадают для очень широкого ряд видов. Конечно, я соглашусь с тем, что в трудах Лоренца возможно не хватает наблюдений за конкретно человеческим поведением, однако исходя из описанных выше двух факторов (общего генетического наследия и наблюдения одинаковых паттернов поведения у разных видов) можно смело предполагать, что сделанные им выводы касательно природы насилия с большой вероятностью верны и по отношению к человеку. И ссылаться здесь на науки о социуме, о психологии и т.д., что тоже упоминалось в критике, не имеет смысла, так как мы рассматриваем биологическую и генетическую составляющую, которая является более фундаментальной – эти науки не могут противоречить биологии или вносить в неё изменения. В конце концов, если кто-то всё ещё продолжает отрицать эти выводы, то лучше было бы их критиковать наблюдениями за человеческим поведением, соответствующей систематизацией и сравнением с выводами Лоренца, а не просто указывать на неверность факта экстраполяции.
В критике также затрагивается инстинктивно-гидравлическая модель Лоренца. Она объясняет феномен срабатывания инстинктивных реакций в отсутствие специфического раздражителя накоплением в течение времени некого специфического потенциала, который снижает порог, необходимый для запуска реакции; в том числе это объясняет спонтанные акты агрессии. Данная модель подвергается критике ввиду отсутствия нейрофизиологических обоснований её верности. Однако, во-первых, она не была и опровергнута, а во-вторых, сам Лоренц признавал ограниченность этой модели и то, что ей присущ ряд недостатков, то есть, фактически, он не предлагал её в качестве абсолютно верного и окончательного решения.
Дальше критикуется влияние внутривидовой агрессивности на выживаемость видов, особенно в случае человека. В качестве примера приводится статистика, исходя из которой войны между разными группами людей (в том числе и современные войны начиная с 19 века) оказали совсем незначительное влияние на выживание человечества. Я не буду спорить с тем, что этот вывод верный на данный момент. Однако здесь опасения Лоренца касательно угрозы насилия для выживания человечества стоит связать с научно-техническим прогрессом. Как ни как человек стал самым вооружённым видом на планете, он уже не раз стоял перед лицом ядерной угрозы, и с каждым днём угрозы становятся всё более серьёзными, так как опасные средства становятся всё более доступными для получения и воспроизведения небольшими группами людей и даже отдельными индивидами. Фактически разрушительный потенциал небольших групп и отдельных индивидов с каждым днём всё возрастает. Например, очень доступным средством массового поражения являются вирусы, впрочем, можно придумать и что-то ещё. С опасениями Лоренца здесь вряд ли можно поспорить!
Ещё один момент в критике привлёк моё внимание ввиду того, что он лишь подтверждает теорию Лоренца, а не опровергает её. Но для начала нам нужно кое-что вспомнить. Как мы знаем, наблюдения Лоренца показывают, что виды с сильной врождённой вооружённостью не используют её во внутривидовых стычках. Это в первую очередь касается ёжиков, дикобразов, ядовитых змей и насекомых, также Лоренц упоминал о волках, которые не кусают своих сородичей в уязвимые места, такие как брюхо или шея, и воронов, которые в драках даже не пытаются выклёвывать друг другу глаза своими очень острыми клювами. Возникновение таких механизмов в ходе эволюции довольно логично, иначе представители данных видов просто истребили бы друг друга. Что касается слабо вооружённых видов, то у них данный механизм проявляется в меньшей степени, поскольку либо их представители не способны нанести серьёзный ущерб своим сородичам, либо же те могут сбежать от нападения, то есть насилие им так сильно не угрожает. Например, когда Лоренц посадил в одну клетку двух горлиц – вроде бы мирных птиц семейства голубиных, то неприязнь одной из птиц к другой привела к тому, что она её сильно искалечила и чуть ли не убила во время отсутствия Лоренца. Всё потому что бежать в данном случае было некуда.
В случае человека данный механизм тоже проявляется не особо сильно, так как его естественная вооружённость довольно слабая. Тем не менее то, что человек этот механизм всё же в определённой степени унаследовал отрицать нельзя, мало того мы даже подтвердим это наблюдениями касательно войны, на которые ссылается сама критика, опять же, с целью доказать незначительность влияния насилия на выживание человечества. Во многих армиях более половины солдат, которые должны были стрелять, просто не могли нажать на курок. Ещё упоминается отказ во время Вьетнамской войны одной из бригад войск США подчиняться приказам. Такие же случаи, как массовое убийство в Сонгми, для современных войн являются большим исключением и ненормальностью. В целом большинство солдат считали Вьетнамскую войну бессмысленной и за всё её время типичный солдат проводил в боях всего несколько часов. Также социальное исследование, проведённое отделом информации и образования военного ведомства США, показывает, что во время Второй Мировой войны большинство солдат на самом деле старались делать вид, что они чем-то заняты, нежели занимались военными делами в действительности.
Исходя из этого можно сделать вывод, что человеку присущ ингибирующий насилие механизм Лоренца. Хоть он и выражен в более слабой форме, нежели у сильно вооружённых видов, тем не менее это даёт предпосылки для решения проблемы насилия, которая так сильно беспокоила Лоренца и в принципе является причиной для беспокойства у любого адекватного человека. И, кстати, в рассматриваемом нами материале попытка критиковать конкретно эту теорию даже не предпринимается.
Основной проблемой для любого общественно-политического движения, выступающего против государственной власти, является угроза репрессий в отношении его участников. Либертарианцев это касается в первую очередь, т.к. с точки зрения властей мы есть ничто иное как самая «несистемная» оппозиция (т.е. отказывающаяся корректировать свои позиции по указке государства). Существование риска репрессий сильно ограничивает участников движения в проведении эффективных акций и это вполне объяснимо: если даже за раздачу листовок можно получить крупный штраф, то занятие более серьёзным активизмом вообще чревато «приседанием на бутылку». Пассионарных либертарианцев, готовых создавать новые идеи и продвигать их в массы крайне мало, поэтому арест даже одного из них способен сильно ослабить всё движение. Понимая ситуацию, они вынуждены сильно сдерживать себя в словах, не участвовать в акциях и вообще жить в постоянном страхе.
Избавиться от данной проблемы вполне реально — нужно аутсорсить всю деятельность в реальном мире, самим оставаясь на 100% в сети, вне досягаемости стационарного бандита («государства»). Либертарианским активистам желательно вообще не высовываться в реале и возможно даже не распространяться о своих взглядах, но открыв виртуальную машину с VPN не стесняться вообще ни в чём, ведь ФСБ в борьбе с виртуалом абсолютно бессильно! Можете смело писать в соцсетях любые призывы, выкладывать персональные данные убеждённых этатистов, организовывать самые радикальные акции — от раздачи листовок и вывешивания баннеров на домах и мостах, до открытой травли активных этатистов (например, надпись «Здесь живёт маньяк» на входной двери этатиста и расклейка листовок в районе его проживания с фото и информацией про его склонность к агрессивному насилию).
Все действия в реальном мире должны проводиться людьми, вообще никак не связанными с либертарианством. Мы получаем донаты от анонимных спонсоров в криптовалюте, платим битками Васянам из даркнета, которые в обычное время делают закладки наркотиков и разрисовывают асфальт и стены домов рекламой «аптек». Они хорошо умеют прятаться от полиции и знают что делать в случае ареста. За этот риск и берут свои деньги, не очень-то и большие, если честно. Даже если кто-то из исполнителей попадётся ментам, он выдаст лишь анонимный контакт в сети, где ФСБ уткнётся в отказ VPN-сервиса выдавать реальный IP-адрес (или в TOR, если вы совсем параноик). Таким образом настоящие пассионарии, арест которых способен ослабить движение, оказываются абсолютно неуязвимыми к репрессиям, тогда как арест неполитизированных исполнителей в реальном мире никак не навредит движению — вместо одного арестованного графитчика появится 10 новых, желающих подзаработать.
Скептики наверное сейчас скажут — анонимность в сети миф, ФСБ вас за минуту деанонимизирует. Ранее я уже писал почему это не так и никогда так не будет: с самого появления государств, по теории стационарного бандита, каждое государство находится в постоянном противостоянии с другими. Конечно, бывают временные союзы, но на длинной дистанции всегда одного государство другому — конкурент и враг! Власти какого-либо государства обычно всегда заинтересованы помочь оппозиции ослабить своего конкурента, поэтому не только не станут выдавать личные данные оппозиционеров, но даже помогут в разработке средств анонимизации (так, например, сеть TOR была создана при поддержке федерального правительства США). Думаете случайно в законах большинства стран мира есть пункты, по которым запрещено выдавать личные данные и экстрадировать людей, обвиняемых на родине по политическим мотивам?! Совсем не случайно, и этим нужно пользоваться; как говорит Михаил Светов — лавировать между разными государствами, выбивая себе свободу. Учитывая текущий геополитический расклад, живя в России и используя VPN в Швейцарии, США, Великобритании, Швеции и Норвегии, вы находитесь в полной безопасности. Если, конечно, не будете самостоятельно проводить какие-либо акции в реальном мире.
Все уже слышали о такой вещи как криптовалюты, а в частности о биткойне. Однако многие недоумевают, почему криптовалюты так дорого стоят, и в чём вообще их смысл. Зачастую криптовалюты вовсе принимают за активы, созданные и находящиеся во владении какой-то группы мошенников, решивших нажиться на очередном лохотроне и финансовой пирамиде, а высокая стоимость объясняется рыночными манипуляциями и раздуванием пузыря, который вот-вот лопнет. При этом для обычного человека в принципе от крипты не может быть никакой пользы.
Давайте же развенчаем подобные заблуждения и убедимся в том, что криптовалюты это не мошенническая схема и они нам даже крайне необходимы. Если вы уже знаете, как работают криптовалюты, или же в какой-то момент устанете от чтения технической части, но при этом успеете понять, почему крипта является надёжным средством, то можете сразу перейти к прочтению части статьи под названием «В чём же польза криптовалют».
Децентрализация управления
Начнём с объяснения того, почему криптовалюты не являются финансовой пирамидой. Для этого, пусть и в довольно грубой, однако демонстрирующей общую концепцию форме, расскажем об их устройстве. Суть в том, что у значительной части криптовалют нет центрального органа управления. Их сеть полностью децентрализована, каждый человек, и даже вы, можете запустить на своём компьютере ноду того же биткойна.
Вы скажете, что у биткойна есть конкретные разработчики, и они внедряют свои обновления, а это говорит о наличии у них власти над сетью крипты. Да, разработчики есть, но они не владельцы сети. Все выдвигаемые ими изменения и обновления внедряются только с разрешения того количества майнеров, работающих на сеть, у которых имеется более чем 50% вычислительных мощностей сети. Фактически мы имеем демократическое управление (но не стоит сравнивать с государственной демократией, которая всё же навязывается силой, в этой демократии вас никто не заставляет участвовать), притом эта демократия довольно прямая, ведь хоть и у неё есть представители в виде разработчиков, но ни одно решение не может пройти без явного согласия на него большей половины сети.
Может возникнуть вопрос, зачем тогда вообще создают и поддерживают криптовалюты, ведь не имея над ними власти и заработать на них нельзя. Однако это не так, разработчики крипты обычно делают так называемый «премайн», то есть до публичного выпуска ноды создают для себя определённое количество монет с расчётом на то, что в будущем их крипта станет популярной и эти монеты сильно подорожают. Кроме того, разработчики крипты могут зарабатывать и за счёт пожертвований со стороны богатых пользователей, которым выгодно дальнейшее её развитие.
Новые криптовалюты, имеющие пока что маленькую сеть, часто подвергаются риску концентрации в одних руках большей половины мощностей, что позволяет манипулировать сетью. Однако, чем крупнее сеть, тем стремительно уменьшается такая возможность. Тот же биткойн вовлёк в свою сеть настолько гигантские мощности по всему миру, что, наверное, даже у крупных корпораций и правительств не найдётся средств (по крайней мере без нанесения значительного вреда своей экономике), чтобы в одностороннем порядке подчинить себе его и нарушить работу сети.
Кроме того, самыми крупными майнерами крипты обычно являются майнинг-пулы, а это тоже децентрализованные организации. Майнинг-пулы создаются для того, чтобы люди и организации, имеющие незначительные вычислительные мощности по отдельности, объединялись и тем самым добывали монеты сообща. Добытые монеты при этом обычно делятся между участниками в зависимости от их вложения в общие вычислительные мощности. Иногда бывало (например, в случае того же биткойна), что некоторые майнинг-пулы в разные периоды времени приближались по своим мощностям к тому же порогу в 50%. Однако тысячи и миллионы участников пула, разумеется, договориться между собой не могут просто из-за своего количества, они в такой ситуации предпочитали покидать этот пул и присоединяться к другим пулам, чтобы не допустить централизации сети и лишения стоимости монет, которые они уже добыли и могли ещё добыть в будущем.
Строгая работа системы и стабильная эмиссия
Алгоритмы, по которым работает сеть многих криптовалют, являются фиксированными и основаны на нерешаемых математических задачах. Процесс майнинга, то есть создания новых монет, обычно основывается на поиске хеша подходящей сложности для добавления нового блока с транзакциями в сеть. Хеширование, особенно в случае алгоритма SHA-256, что используется в биткойне, является необратимой функцией, единственный вариант получить хеш, подходящий под определённое условие, это поочерёдно перебирать специальный параметр блока. Само условие, то есть сложность майнинга, со временем становится всё более строгим, кроме того, вознаграждение за майнинг регулярно уменьшается. Всё это тоже жёстко запрограммировано с расчётом на то, что к сети будет подключаться всё больше вычислительных мощностей при необходимости поддерживать стабильную эмиссию валюты.
Касательно, собственно, эмиссии, то количество тех же биткойнов ограничено 21 миллионом монет (на данный момент добыто около 18.5 миллионов монет). Просто взять и допечатать новых биткойнов нельзя, инфляция по модели стандартной бумажной валюты в случае криптовалют просто невозможна.
Вмешаться в работу криптовалют путём хакерского взлома тоже нельзя (хотя бывали взломы того же биткойна, однако это происходило на ранних этапах его развития, когда его программный код был недостаточно совершенным). Допустим, хакер хочет подсунуть в сеть биткойна ложную транзакцию с ненастоящими монетами. Однако каждый блок с транзакциями в сети вмещает в себе хеш предыдущего блока. Ноду, которая попытается внедрить в сеть невалидную цепочку блоков, другие ноды просто не примут. И подобрать подходящие параметры блока, чтобы получился абсолютно тот же хеш, что и у оригинального блока, также нельзя. Хеширование, опять же, функция необратимая, взламывать её можно только грубым перебором. Алгоритм хеширования SHA-256 может давать 2256 уникальных вариантов хешей – на нахождение параметра, дающего конкретный хеш, даже со всеми вычислительными мощностями планеты не хватит жизни Вселенной. На защите стабильности и нерушимости работы криптовалют стоит математика больших чисел!
В чём же польза криптовалют
Хорошо, криптовалюты действительно не имеют централизованного управления и абсолютно надёжны. Но зачем они нам нужны на практике? В конце концов обычные валюты более популярны и их проще использовать. Какая вообще польза от вашего биткойна, особенно учитывая, что поддержка его сети и майнинг новых монет ещё и жрут неимоверное количество вычислительных мощностей и электричества?
Вся польза криптовалют состоит в том, что они позволяют не дать кому-либо, в том числе и правительствам, искусственно обесценивать ваши сбережения через инфляцию, беспрепятственно отнимать наличные у вас средства и ограничивать вашу экономическую свободу. Начнём с простого примера. В Нигерии при проведении опроса о пользовании биткойном около трети респондентов заявили, что пользуются им или когда-то пользовались. А всё потому, что правительство Нигерии установило слишком высокий налог на перевод средств через границу. Криптовалюта стала единственным вариантом отправлять своим семьям деньги с минимальными потерями в обход идиотских государственных законов для тех нигерийцев, которые работают за рубежом.
Таких примеров можно придумать большое количество, поскольку стационарный бандит (государство) во всём пытается ограбить своих граждан. И криптовалюта приходит людям на помощь. Вы не хотите, чтобы стационарный бандит облагал ваши транзакции гигантскими налогами и каждый раз требовал объяснения касательно происхождения средств? Платите криптовалютой! Вы не хотите, чтобы государство могло в любой момент вас засудить за неуплату алиментов или отобрать половину ваших активов в пользу бывшего супруга-изменщика? Храните их в криптовалюте! Власти ограничили или запретили какой-то вид экономической деятельности и контролируют ваши доходы? Принимайте оплату в криптовалюте!
Криптовалюта спасёт ваши сбережения, доходы и экономическую свободу в этих и множестве других ситуаций. У вас нельзя просто так взять, и отнять криптовалютные монеты (только если вы сами не скажете пароль от своего кошелька или у вас не отберут устройство, на котором пароль хранится в незашифрованном виде, всегда учитывайте этот момент). Ваши накопления в криптовалюте не потеряют своей стоимости со временем из-за того, что кто-то регулярно допечатывает миллиарды новых банкнот. Пользоваться криптовалютами вы можете абсолютно анонимно. Хотя, конечно, тот же биткойн является псевдоанонимным, так как все транзакции в сети видны для каждого человека, однако эта проблема решается использованием биткойн-миксеров (посреднических сервисов, которые перед отправлением монет получателю перемешивают их с монетами остальных пользователей миксера и тем самым делают транзакцию не отслеживаемой), в том числе и клиентов кошельков со встроенным миксером (например, Wasabi Wallet). Также есть криптовалюты, в которых монеты перемешиваются автоматически в самой их сети (например Monero, Dash, ZCash). Ну и вместе с этим старайтесь по возможности не связывать свой кошелёк со своей реальной личностью. Если же это необходимо, то используйте для каждой транзакции отдельный биткойн-адрес, это сделает невозможным систематическое отслеживание ваших транзакций.
Теперь мы можем уверенно сделать вывод, что криптовалюта является отличным экономическим инструментом ухода от регуляций, запретов и воровства средств со стороны стационарного бандита. Криптовалюта даёт максимальную экономическую свободу. Именно это и формирует её ценность.
И что с этого, правительства просто возьмут, и запретят криптовалюты
Только вот запретить использование криптовалют невозможно. Как мы помним, они децентрализованы, нет какого-то единого сервера, который всем управляет. В сети криптовалют задействованы миллионы серверов по всему миру, любой человек может запустить ноду криптовалюты даже на своём домашнем компьютере. Нельзя просто взять, заблокировать какой-то конкретный IP-адрес, как это обычно делается в случае онлайн-сервисов, и тем самым добиться реализации запрета пользования сервисом. Заблокировать криптовалюту можно только через тотальное отключение интернета, что уж точно не произойдёт, так как сейчас всё работает с помощью интернета, данный шаг обойдётся гигантскими потерями для самих же правительств.
Не получится запретить и конкретные виды транзакций с использованием криптовалюты, например, покупку товаров за криптовалюту на серых и чёрных рынках, или обмен между криптовалютой и фиатной валютой. В случае обмена нам на помощь приходит модель P2P бирж. Например, вы хотите обменять биткойны на рубли, при этом сервисы, занимающиеся таким обменом, были разогнаны силовыми мерами стационарного бандита. Вы просто через P2P биржу ищете такого же человека, как вы, только желающего обменять рубли на биткойны, и, собственно, совершаете обмен. Государство при этом никак не узнает о том, что ваша сделка была связана с криптовалютой, потому что при соблюдении мер анонимности за криптовалютными транзакциями ему не уследить. Запрет на криптовалюту просто бесполезная и нереализуемая мера.
Криптовалюта всё равно бесполезна, так как она не популярна в качестве средства оплаты
А вот это уже неактуальное утверждение. Нынешние тенденции касательно принятия криптовалюты говорят совсем противоположное. Например, недавно Tesla заявила о своих планах начать принимать оплату в криптовалюте. Платёжный сервис Apple Pay уже добавил возможность привязывать к своим кошелькам и использовать на территории США криптовалютные счета. Об аналогичных планах также заявили Google Pay и Samsung Pay. С такими темпами, учитывая, что данные сервисы активно используются для совершения оплаты за покупки по всему миру, в том числе и на территории СНГ (согласитесь, что вы видели значки данных сервисов на вывесках магазинов о возможности безналичной оплаты, а то и сами ими пользовались), криптовалюты могут стать популярным средством оплаты. Конечно, поскольку данные сервисы работают по государственному разрешению, использование криптовалюты в этом случае может лишь добавить анонимность происхождения средств, но это не способ уклонения от слежки за их тратой и налогообложения со стороны стационарного бандита. Однако, этого должно быть достаточно, чтобы широкая общественность приняла криптовалюты в качестве средства оплаты и начала относиться к ним более толерантно. Люди, для которых криптовалюты являются обыденностью, постепенно начнут активно проводить сделки с их использованием напрямую, без посреднических сервисов. Это позволит достичь всем нам значительной экономической свободы независимо от навязываемых стационарным бандитом порядков.
Криптовалюта не станет популярным средством оплаты из-за медленности транзакций и высокой комиссии
Тоже неактуальное на данный момент утверждение. Конечно же чистый биткойн сам по себе действительно является довольно медленным (в среднем подтверждения транзакции нужно ожидать 10 минут, а иногда это может затянуться и на несколько часов) и дорогостоящим (средняя комиссия сети биткойн за транзакцию на момент написания данного материала равна около 24 долларам), поэтому в нём выгодно совершать только крупные транзакции, не требующие мгновенного исполнения. Однако и для небольших транзакций, например покупки чашечки кофе, уже существуют решения. Одним из них является Lightning Network – платёжный протокол, который позволяет проводить моментальные транзакции между участвующими нодами и предлагается как решение проблемы масштабируемости биткойна. Также данная проблема решена во многих альтернативных биткойну криптовалютах.
Не так давно в либертарианском сообществе начали активно обсуждать проект «Проспера» – чартерный город на территории Гондураса. Также идея чартерных городов в целом является довольно популярной среди либертарианцев, многие из них рассматривают вариант автономных юрисдикций и свободных экономических зон, выделенных из-под юрисдикции какого-то государства, как реальную возможность достичь свободного общества.
Какие бы ни были связанные с идеями подобного рода мечты, но они разбиваются подобным образом тому, как разбивается идея систейдинга и создания юрисдикций вне территорий государств в целом (подробнее об этом вы можете узнать в материале «Почему не стоит рассчитывать на создание новых юрисдикций в океане или космосе»). Если насилие всё ещё является актуальным инструментом достижения целей и у новоиспечённой юрисдикции нет на вооружении никаких средств сдерживания нападения извне (признаемся честно: для маленькой КЮ против гигантского стационарного бандита единственным оружием сдерживания может быть только ОМП типа вирусов), то её автономия является лишь ничем не подкреплённой барской подачкой. Серьёзно, как вообще можно рассчитывать на создание свободной юрисдикции по милости стационарного бандита («государства»)?
Конечно, я не спорю с тем, что в определённый момент времени в правительстве конкретного государства могут находиться люди, которые абсолютно не против инициатив подобного рода и готовы выделить под них территорию на условиях максимальной автономности и возможности самостоятельного ведения внутренних порядков вплоть даже до создания собственных законов и правоохранительных механизмов. Но такая власть, как и любая другая власть, не может быть вечной. В любом случае рано или поздно в правительстве произойдут изменения, и где гарантии того, что новая власть не захочет ликвидировать такую автономию, ну или по крайней мере не начнёт сокращать её небольшими шагами, дабы резкими решениями не вызвать чрезмерное недовольство? Например, как правительство Китая в отношении Гонконга? Договорённости сами по себе в данном случае ничем не помогут, правительству на них может быть просто всё равно. В истории уже были сотни и тысячи примеров вольных городов и широких автономий разного рода, и где они все сейчас, помогли ли им соглашения с центральным правительством?
Конечно, представители подобной автономии могут создать свою политическую силу и с её помощью лоббировать свои интересы в центральном правительстве. Однако, таким образом они лишь ввяжутся в очередную борьбу за власть над инструментом государственного насилия. А это уже движение в совсем противоположную от достижения свободного ненасильственного общества сторону. Фактически это то же самое, что просто поменять власть ради силового навязывания обществу своих собственных норм – с либертарианством такое никак не может быть связано.
Надеяться на милость барина – глупая затея. Без устранения насилия как явления в целом или хотя бы без наличия оружия сдерживания, выделенная стационарным бандитом автономия ничего не стоит и ничем не подкреплена. А если средства подобного рода есть в наличии, то может тогда больше смысла в том, чтобы выйти из-под юрисдикции стационарного бандита в каком-то развитом месте, например на территории крупного города, а не на голой земле, где придётся ещё тратить миллиарды долларов на создание инфраструктуры и привлечение людей?
Без этого образа мышления нам никогда не стать развитой страной и в этот раз проблема заключается совсем не в государстве. Она гораздо шире. К некоторым либертарианцам это тоже относится, так как без принятия описанной ниже философии мы никогда не одолеем стационарного бандита!
«Очень важный момент — это толерантность к провалу. То есть провалиться в Долине — это не зашквар. Если я отсматриваю какие-то резюме и человек ко мне приходит на собеседование и говорит: «Я провалил стартап и сейчас ищу работу» или, там: «У меня было два серьёзных провала», я на это смотрю не как на: «Вот чёрт, такого не хочу», а как на то, что у него есть опыт провала, и значит он более ценный, чем человек, который ещё ни разу не проваливался. Он чувак с опытом. И более того, чувак, который доказал, что после провала он может встать и пойти дальше. Это суперважно, потому что в том, чем здесь занимаешься, провал — это практически обязательная часть игры. Ты постоянно проваливаешься, потому что ты постоянно пробуешь новые сумасшедшие идеи. Если ты не будешь проваливаться, значит ты слишком нерискованно стараешься. Это очень важно.
И последнее, что, на мой взгляд, наверное, очень сильно влияет не только на бизнес, но и на само общество — это в принципе принятие, толерантность к сумасшедшему, тебе незнакомому, необычному, всякой такой сумасшедшей фигне. Потому что на самом деле все крутые идеи, они изначально сумасшедшие. Если ты не можешь принимать людей, которые одеваются не так, как тебе нравится или как-то себя ведут не так, как тебе нравится, или ещё что-то такое, то, скорее всего, такое общество не поддержит какую-нибудь новую идею сумасшедшую, типа: «А давайте сделаем такую социальную сеть, «где у всех будут настоящие имена и они там будут фоточками делиться». Эта идея тогда, когда Facebook начинался, казалась сумасшедшей. В интернете никто свои настоящие имена не использовал. Но венчурные капиталисты верят, дают деньги именно потому, что они приучены к тому, что сумасшедшие идеи — это хорошо. И они знают, что они могут провалиться.»
