Одним из главных методов борьбы с насилием можно назвать достижение баланса потенциала насилия, то есть всеобщей вооружённости населения, где каждый человек сможет быстро и эффективно уничтожить насильника при его непосредственном нападении. Однако некоторые люди могут сомневаться в возможности реализации такого сценария из-за экономического неравенства в обществе или банального нежелания некоторых людей иметь оружие. Но есть один интересный метод, с помощью которого можно сильно сократить количество насильников в обществе даже с помощью небольшой группы вооружённых активистов. Он создаст точно такое же давление естественного отбора на усиление ингибирующего насилие механизма Лоренца в популяции как и в случае всеобщей вооружённости, но потребует гораздо меньше ресурсов для реализации.
Конечно же я не предлагаю превентивное насилие, поскольку для его реализации наши активисты сами должны быть насильниками, способными инициировать насилие по отношению к другим людям. Рассчитывать в обеспечении своей безопасности на группу вооружённых насильников, даже если те в данный момент утверждают, что находятся на вашей стороне, было бы большой глупостью. Активисты должны быть людьми, способными только на самооборону. Ну и ещё стоит понимать то, что мы не можем наверняка узнать, склонен ли конкретный человек к насилию, пока он не окажется в обстоятельствах, провоцирующих на его инициацию. Только если он не смог сдержаться и проявил насильственность, можно говорить о том, что он к нему склонен. В этом плане превентивное насилие в итоге приведёт к жертвам среди обычных и мирных людей, чего мы никак не можем допустить.
Что я предлагаю, так это именно метод «провокации» насильников на проявление своей насильственной сущности. Чтобы вам было понятно, о чём идёт речь, я обращусь к одному примеру практической реализации этой стратегии. Разговор пойдёт об искоренении бандитизма в послевоенной Одессе, или так называемой в народе операции «Маскарад», организованной самим маршалом Жуковым . Конечно, эта операция была произведена по государственному указу, но в данном случае это не так важно, поскольку она всё равно состоит в использовании только самообороны, а значит может быть взята на вооружение и борцами против агрессивного насилия. Когда на улицах Одессы под покровом ночи и в тёмных переулках начали появляться хорошо одетые мужчины, порой в сопровождении не менее модных дам, то бандиты просто никак не могли сдержать себя от нападения. Только вот жертвы нападений на самом деле были переодетыми и вооружёнными сотрудниками советской милиции, и при нападении они стреляли на поражение.
Думаю, вы уже понимаете, в чём состоит суть данной стратегии. Вооружённые активисты просто должны провоцировать склонных к насилию людей на нападение. И я даже не говорю о каких-то навязчивых провокациях (хотя и на них нормальный человек насилием не ответит), достаточно лишь провокаций уровня тех же прогулок по тёмным переулкам, вариаций которых тоже можно придумать очень и очень много. Например, пройтись по району с преимущественно консервативным населением в атрибутике ЛГБТ. Когда какой-то бандит или насильник решит осуществить нападение, то всё, что надо сделать, так это обороняться с применением оружия – абсолютно нормальное действие в случае любого насильственного нападения.
Кому-то такой подход может не понравиться за его жестокость, но в нём вряд ли можно найти что-то такое, из-за чего его бы не стоило применять. Он не предлагает инициацию агрессивного насилия, только самозащиту от насильственных нападений, что является абсолютно нормальным и оправданным действием. Он никак не может привести к жертвам среди обычных и мирных людей, поскольку такие люди попросту не будут нападать на активистов под прикрытием, этим будут заниматься исключительно бандиты и насильники. И нет ничего плохого в самих провокациях подобного рода. В уже рассмотренном нами сценарии мы ведь не будем оправдывать насильника и обвинять жертву нападения, если дело происходило не посреди белого дня в людном месте, а где-то ночью в тёмном переулке? Каждый человек имеет право гулять где хочет и в чём хочет, проблема исключительно в насильнике, который не способен следовать простому правилу «можно обидеть, нельзя обидеться»! Если кто-то не способен сдерживать свою насильственность и нападает на людей, то он вполне заслуживает ответа в виде вооружённой самозащиты.
Идею выравнивания баланса потенциала насилия (БПН) с целью того, чтобы каждый человек мог сдерживать и отражать нападения со стороны разного рода насильников и маньяков, а также ради обеспечения невозможности воссоздания насильственной иерархии доминирования в форме государства, навязывающего свою монополию на насилие, зачастую критикуют показывая пример США как общества со всеобщей вооружённостью. А раз в США есть государство и там очень часты случаи совершения актов насилия, то это говорит о неработоспособности данной идеи. Но действительно ли в США есть равномерный БПН?
Конечно же нет. Опрос Pew Research Center показывает, что только 30% американцев имеют во владении оружие и ещё 11% живёт с кем-то, у кого оно есть. Среди владельцев оружия 72% имеют именно ручное огнестрельное оружие, например, пистолет. Из них 11% носят с собой оружие постоянно, 26% время от времени и 57% лишь изредка. Если подвести итоги по этой статистике, то мы получаем, что среди всех американцев только 2.4% людей имеют при себе оружие постоянно, ещё 5.4% время от времени и 12.3% изредка.
К этому стоит добавить, что распределение вооружённости в США очень неравномерное. Во-первых, разные штаты и округа (country) имеют разное оружейное законодательство. В то время как в штатах Мэн и Луизиана вы сможете приобрести оружие с лёгкостью, в Нью-Йорке, Калифорнии или Массачусетсе вам для этого придётся сильно попотеть. Во-вторых, в последнее время представители меньшинств получают разрешение на скрытное ношение оружия намного чаще нежели белое население страны. Например, за последние 10 лет в Северной Каролине количество разрешений, выданных чернокожим, выросло в 2 раза в сравнении с белыми.
В целом 7.3% американцев имеют разрешение на скрытное ношение оружия. Конечно, если учесть что в 16 штатах достаточно лишь легально владеть оружием, чтобы иметь право на его скрытное ношение, а также предположить, что некоторые люди владеют оружием и носят его нелегально, количество владельцев и носителей оружия всё равно должно быть не такое уж больше, учитывая, что по мнению 60% американцев оружейное законодательство нужно сделать ещё более жёстким.
Как мы видим, в США нет никакой абсолютно-всеобщей вооружённости, то есть равномерного баланса потенциала насилия. А та вооружённость, которая есть, распределена очень неравномерно. По этой причине пример США не может ничего нам сказать о том, как всеобщая вооружённость влияет на общество.
Развитие биотехнологий приближает момент, когда можно будет создать генотерапию, способную активировать у человека ингибирующий насилие механизм, о котором писал Конрад Лоренц. Однако вместе с этим возникает и риск появление совсем противоположной генотерапии, нацеленной именно на устранение любых сдерживателей насилия в человеке. Поэтому кто-то может и вовсе посчитать затею с созданием генотерапии против насилия бесполезной, так как если можно сделать её, то можно сделать и генотерапию для раскрепощения насильственного потенциала. Спрос на неё может найтись среди некоторых психов, маньяков, людей, которые чрезмерно дорожат своей насильственностью, считают её смыслом своей жизни и не желают с ней расставаться из-за какого-нибудь дротика с препаратом, выпущенного в него во время очередного нападения. Также некоторые группы людей (сторонники авторитарной власти) могут считать важным достижение определённых целей силовым путём, из-за чего силовиков-исполнителей необходимо защитить от риска лишения насильственности.
Конечно, подавляющее большинство учёных выступают против насилия и вряд ли кто-то из них станет заниматься подобными разработками. Но что случится, если среди них всё же найдётся тот, кто решит помочь насильственным выродкам? Давайте пройдёмся поэтапно:
1) Существует вероятность неконтролируемого распространения препарата, отключающего механизм Лоренца, и если это случится, то весь мир погрязнет в насилии и войнах, выживание человечества станет невозможным (практически повторится типичный сценарий из фильма про зомби).
2) Этот риск приведёт к необходимости создания обновлённой генотерапии против насилия. Она может быть способна не допустить отключения механизма Лоренца какими бы то ни было методами, однако в том случае, если этого нельзя обеспечить гарантированно, то единственным вариантом останется сделать так, чтобы человек погибал от попытки снять с себя ограничения на насильственное поведение. Допустить выживания стремящихся к насилию людей в такой ситуации попросту нельзя, иначе произойдёт ранее указанный сценарий.
3) После этого случится довольно быстрое выравнивание баланса потенциала насилия, будет достигнута абсолютно-всеобщая вооружённость (до каждого Васяна отчётливо дойдёт, что оружие в таком мире — единственный залог выживания). Новый статус-кво будет держаться за счёт того, что меньшинство садистов будет бояться деактивировать механизм Лоренца чтобы нападать на большинство ненасильственных людей, способных уничтожить их при первой же попытке инициировать насилие.
4) Стационарный бандит (государство) не переживёт ни появления генотерапии против насилия, поскольку он тогда лишится возможности силой навязывать свои порядки, ни появления блокиратора ингибирующего насилие механизма, ведь в таком случае работающие на него силовики вместо мирных протестов получат коктейли молотова, бутылки с серной кислотой, инфекционные агенты, очереди пуль из автоматов и т.п. со стороны тех самых людей, которые сняли с себя ограничение в насилии и будут его проявлять ко всем, в том числе и к ним. Фильмы про зомби хотя и являются чистой фантастикой, но тем не менее довольно точно передают что случится с государством при таком сценарии.
В результате получается так, что создание препарата для отключения сдерживающих насилие механизмов тоже приведёт к устранению стационарного бандита, которого сторонники авторитарной власти и силовых мер так любят и считают наилучшим механизмом достижения каких бы то ни было целей. Они этого не понимают, но ещё хуже, что они не понимают катастрофического сценария, к которому приведёт создание такого препарата, если вовремя не будет обновлена генотерапия против насилия по соответствующим второму пункту параметрам или по крайней мере не будет выровнен баланс потенциала насилия, чтобы всех образовавшихся насильников ликвидировать во время их нападения.
Люди, которые считают выводы Конрада Лоренца касательно природы насилия и опасений по поводу вносимых им рисков несостоятельными, нередко ссылаются или используют аргументы из одного материала под названием «The Lorenzian Theory of Aggression and Peace Research: A Critique». Чтобы не допустить каких-либо заблуждений о явлении насилия, давайте же рассмотрим, что не так с данной критикой.
В самом начале идёт аргумент о том, что Лоренц определяет агрессию как боевой инстинкт, реализуемый по отношению к представителям своего вида и являющийся генетически врождённым, полученным от биологических предков. Однако по мнению критиков данное определение выхолащивает сам термин агрессии. В целом при обсуждении агрессии и насилия почти всегда поднимается вопрос того, а что нам собственно понимать под «агрессией» и «насилием». В данном контексте разумно будет свести эти термины именно к врождённым склонностям к внутривидовому насилию в виде нанесения физического вреда (или угрозы его нанесения), поскольку это является объектом исследования. Всё остальное, например то, что для разных людей агрессия субъективно определяется по-разному (для кого-то и невежливое приветствие будет агрессией) мы во внимание не берём.
Исходя из критики подобное понимание агрессии не соотносится с деятельностью, проявляемой не прямым образом, а через общественные институты, выработанные людьми. Во-первых, все институты, которые применяют силовые меры, всегда работают через силовых агентов. Вы можете сказать, что если человек станет политиком, то он сидя в кабинете сможет раздавать негуманные приказы и тем самым совершать акты насилия не выполняя на самом деле никакой соответствующей физической деятельности. Однако эти приказы ничего не стоят без исполняющих их прямым образом силовых агентов, значит смотреть нужно именно на них и на их склонность к насилию. Во-вторых, другие социальные аспекты, такие как богатство, статус, навыки (о которых говорилось в критике) без методов прямого нанесения физического вреда человеку, например с помощью тех же силовиков, сами по себе не дают такой возможности. Мы не можем говорить о насилии там, где такого прямого воздействия не было. Конечно человек может попытаться нанести другому человеку вред непрямым воздействием через цепочку из множества инстанций, однако эта цепочка рано или поздно наткнётся на необходимость применить силовую меру. Например, кто-то скажет, что монополист на рынке может чисто экономическими методами превратить людей в рабов и даже довести их до голодной смерти, устанавливая стоимость труда и продукции в одностороннем порядке. Однако, чтобы быть монополистом нужно иметь силовых агентов (собственных, или договориться с агентами уже существующей монополии, такой как государство), готовых через прямое насилие уничтожать всех конкурентов на рынке, особенно тех, которые не согласятся идти на уступки и договариваться мирно.
После этого Лоренца критикуют за смешивание поведенческих моделей довольно разных видов животных и людей, в том, что обоснования в виде общего происхождения видов для такого недостаточно. Однако не стоит забывать, что нерушимой основой поведенческой модели любого живого существа всегда являются биологические процессы, происходящие в его организме. Было бы глупо полагать, например, что лишь одним желанием, ввиду каких-то социальных факторов или с помощью неких сверхъестественных сил высокоразвитый примат, в том числе и человек, может игнорировать действие гормонов и рецепторов нервной системы. А биологические процессы в свою очередь обуславливаются генетикой. Конечно, не стоит забывать о связке ген-среда – определённые гены активируются в определённой среде. Но этот факт лишь подтверждает нашу правоту, если учитывать два фактора: человек разделяет большую часть генома с животными ввиду того же общего происхождения и за очень разными видами животных Лоренц наблюдал одни и те же поведенческие механизмы касательно проявления насильственного поведения. Исходя из критики неверно экстраполировать наблюдения за животными на человека, даже если эти наблюдения совпадают для очень широкого ряд видов. Конечно, я соглашусь с тем, что в трудах Лоренца возможно не хватает наблюдений за конкретно человеческим поведением, однако исходя из описанных выше двух факторов (общего генетического наследия и наблюдения одинаковых паттернов поведения у разных видов) можно смело предполагать, что сделанные им выводы касательно природы насилия с большой вероятностью верны и по отношению к человеку. И ссылаться здесь на науки о социуме, о психологии и т.д., что тоже упоминалось в критике, не имеет смысла, так как мы рассматриваем биологическую и генетическую составляющую, которая является более фундаментальной – эти науки не могут противоречить биологии или вносить в неё изменения. В конце концов, если кто-то всё ещё продолжает отрицать эти выводы, то лучше было бы их критиковать наблюдениями за человеческим поведением, соответствующей систематизацией и сравнением с выводами Лоренца, а не просто указывать на неверность факта экстраполяции.
В критике также затрагивается инстинктивно-гидравлическая модель Лоренца. Она объясняет феномен срабатывания инстинктивных реакций в отсутствие специфического раздражителя накоплением в течение времени некого специфического потенциала, который снижает порог, необходимый для запуска реакции; в том числе это объясняет спонтанные акты агрессии. Данная модель подвергается критике ввиду отсутствия нейрофизиологических обоснований её верности. Однако, во-первых, она не была и опровергнута, а во-вторых, сам Лоренц признавал ограниченность этой модели и то, что ей присущ ряд недостатков, то есть, фактически, он не предлагал её в качестве абсолютно верного и окончательного решения.
Дальше критикуется влияние внутривидовой агрессивности на выживаемость видов, особенно в случае человека. В качестве примера приводится статистика, исходя из которой войны между разными группами людей (в том числе и современные войны начиная с 19 века) оказали совсем незначительное влияние на выживание человечества. Я не буду спорить с тем, что этот вывод верный на данный момент. Однако здесь опасения Лоренца касательно угрозы насилия для выживания человечества стоит связать с научно-техническим прогрессом. Как ни как человек стал самым вооружённым видом на планете, он уже не раз стоял перед лицом ядерной угрозы, и с каждым днём угрозы становятся всё более серьёзными, так как опасные средства становятся всё более доступными для получения и воспроизведения небольшими группами людей и даже отдельными индивидами. Фактически разрушительный потенциал небольших групп и отдельных индивидов с каждым днём всё возрастает. Например, очень доступным средством массового поражения являются вирусы, впрочем, можно придумать и что-то ещё. С опасениями Лоренца здесь вряд ли можно поспорить!
Ещё один момент в критике привлёк моё внимание ввиду того, что он лишь подтверждает теорию Лоренца, а не опровергает её. Но для начала нам нужно кое-что вспомнить. Как мы знаем, наблюдения Лоренца показывают, что виды с сильной врождённой вооружённостью не используют её во внутривидовых стычках. Это в первую очередь касается ёжиков, дикобразов, ядовитых змей и насекомых, также Лоренц упоминал о волках, которые не кусают своих сородичей в уязвимые места, такие как брюхо или шея, и воронов, которые в драках даже не пытаются выклёвывать друг другу глаза своими очень острыми клювами. Возникновение таких механизмов в ходе эволюции довольно логично, иначе представители данных видов просто истребили бы друг друга. Что касается слабо вооружённых видов, то у них данный механизм проявляется в меньшей степени, поскольку либо их представители не способны нанести серьёзный ущерб своим сородичам, либо же те могут сбежать от нападения, то есть насилие им так сильно не угрожает. Например, когда Лоренц посадил в одну клетку двух горлиц – вроде бы мирных птиц семейства голубиных, то неприязнь одной из птиц к другой привела к тому, что она её сильно искалечила и чуть ли не убила во время отсутствия Лоренца. Всё потому что бежать в данном случае было некуда.
В случае человека данный механизм тоже проявляется не особо сильно, так как его естественная вооружённость довольно слабая. Тем не менее то, что человек этот механизм всё же в определённой степени унаследовал отрицать нельзя, мало того мы даже подтвердим это наблюдениями касательно войны, на которые ссылается сама критика, опять же, с целью доказать незначительность влияния насилия на выживание человечества. Во многих армиях более половины солдат, которые должны были стрелять, просто не могли нажать на курок. Ещё упоминается отказ во время Вьетнамской войны одной из бригад войск США подчиняться приказам. Такие же случаи, как массовое убийство в Сонгми, для современных войн являются большим исключением и ненормальностью. В целом большинство солдат считали Вьетнамскую войну бессмысленной и за всё её время типичный солдат проводил в боях всего несколько часов. Также социальное исследование, проведённое отделом информации и образования военного ведомства США, показывает, что во время Второй Мировой войны большинство солдат на самом деле старались делать вид, что они чем-то заняты, нежели занимались военными делами в действительности.
Исходя из этого можно сделать вывод, что человеку присущ ингибирующий насилие механизм Лоренца. Хоть он и выражен в более слабой форме, нежели у сильно вооружённых видов, тем не менее это даёт предпосылки для решения проблемы насилия, которая так сильно беспокоила Лоренца и в принципе является причиной для беспокойства у любого адекватного человека. И, кстати, в рассматриваемом нами материале попытка критиковать конкретно эту теорию даже не предпринимается.
Существует аргумент, что борьба с таким явлением как насилие ничем не поможет устранить нам текущую иерархию доминирования и монополию на власть. Во-первых, многие сомневаются, что к лидерам иерархии доминирования не получится применить методы против насилия – они работают в закрытых офисных зданиях, ездят в бронированных машинах, их дома оцеплены охраной, то есть к ним никак не подойти и не добраться. Во-вторых, они бывают людьми, которые сами не склонны совершать акты насилия. Возможно некоторые из них и вовсе интеллигенты, не способные даже кого-либо легонько ударить, да и им это незачем, ведь всю грязную работу вместо них выполняет целая армия пешек, уже склонных к насилию. Иногда второй довод и вовсе считается якобы доказательством того, что проблема иерархии доминирования и монопольной власти не исходит из насилия.
Чтобы опровергнуть этот аргумент, нам всегда нужно помнить как раз об этой армии пешек. За политическими лидерами стоят силовые структуры, в которых работает множество агентов. И уже именно эти агенты вступают с нами в непосредственный контакт, именно через них выполняются все отдаваемые сверху приказы. Причина наших проблем и цель нашей деятельности — устранение их насильственности. Если смотреть реально, то мы не можем остановить лидера иерархии доминирования, ликвидировать его во время самозащиты при непосредственном нападении и даже в будущем с развитием технологий пустить в него иглу с генотерапией. Но это может быть вовсе ненужно и даже бесполезно ввиду того, что сам по себе он может быть человеком не склонным к совершению актов насилия. Зато мы всегда сможем применить все эти меры к его слугам, поскольку они, опять же, вступают с нами в непосредственный контакт при применении к нам агрессивного насилия.
Как только все пешки будут остановлены или ликвидированы в процессе самозащиты от их нападения, то их лидер просто лишится своих сил, он больше не сможет реализовать какие бы то ни было стремления по отношению к нам. Именно поэтому достаточно лишь поработать с насильственностью пешек, вступающих с нами в непосредственный контакт, без них лидер иерархии доминирования абсолютно ничего не стоит!
Следует ли нам активно пропагандировать действия, которые способствуют БПН в рамках действующего закона? Например, приобретение охотничьих ружей или газовых пистолетов, тренировки по единоборствам (и каким?), создание добровольных дружин для противодействия криминальному насилию и т. д.? Вообще, значит ли, что каждый “идейный” либертарианец должен иметь хоть какое-то оружие или боевые навыки?
Продолжу о самоорганизованных народных дружинах. Могут ли они, если цель их деятельности – отлов акторов неорганизованного насилия (хулиганы, бандиты и т. д.) и сдача их государству, считаться удачным примером первого шага к БПН при этатизме?
Москвич
Если коротко, то да, следует, и да, могут. А теперь подробнее.
Ключевое условие поддержания анархических социальных порядков – массовая готовность лично осуществлять свои права и неготовность делегировать их кому-либо без серьёзной выгоды. Поэтому, разумеется, навыки обеспечения как личной безопасности, так и общественной, через кооперацию, очень сильно помогают выкинуть из головы идею государства, как чего-то жизненно необходимого.
Теперь пройдёмся по конкретным активностям.
Единоборства – не особенно в них разбираюсь, но главная польза от них – снятие психологического блока перед тем, чтобы причинить боль другому, и страха перед тем, что боль причинят тебе. Так что предпочтительнее контактные единоборства, иначе это просто разновидность гимнастики, что, впрочем, тоже полезно.
Нож. Эффективнейший инструмент кухонных разборок, и сомнительно эффективный на улице, в равной схватке. Предназначен, по сути, для внезапного нападения или импровизированной самозащиты тем, что подвернётся под руку. Поэтому специально тренироваться с ножом вряд ли слишком актуально, если сама по себе готовность ударить может быть наработана как-либо ещё.
Газовый баллон. В условиях запрета на нарезной короткоствол – первейшее средство уличной самообороны, работает, как мы видели по 23 января, даже против накачанного омоновца. Навыки применения – несложные. В эффекте легко убедиться даже на себе: последствия мгновенны, долговременный вред здоровью отсутствует.
Гражданское огнестрельное оружие. Применять по людям нельзя, тренироваться на людях нельзя, поэтому единственное, на что оно пригодно – это вырабатывать навыки на мишенях, в предположении, что эти навыки могут пригодиться в тот момент, когда станет плевать на “нельзя”. Дополнительный минус владения легальным оружием – его отбирают за две административки, которые можно получить буквально за что угодно, то есть наличие оружия мотивирует сидеть тихо и не рыпаться – а как раз этот-то навык для построения анкапа тренировать скорее вредно.
Дружины. Отличный легальный способ наработать навыки командного силового взаимодействия, без серьёзного риска для здоровья, без просадки по доходам, зарабатывая реальный авторитет у соседей. Если дружинники ловят реальных агрессоров, а не нарушителей общественной морали, то в такие объединения, конечно же, стоит вступать. Опять-таки, далеко не в каждом случае есть смысл в сдаче задержанных государству. Судя по отдельным публикациям, самозванные объединения по охране порядка в тех медвежьих углах, где ментов в последний раз видели в прошлом веке, обычно склонны решать дела на месте, а из этой традиции непременно будут вырабатываться и правовые нормы. Анкап это децентрализация права, так что дружины – это прямо-таки то, что доктор прописал.
Очевидный минус дружин – омерзительный запах официоза уже от самого словосочетания “добровольная народная дружина”. Тут, конечно, хорошо бы организовать всё так, чтобы меньше практиковаться в двоемыслии, но это сложно гарантировать.
Иногда в качестве аргумента о невозможности реализации каких-либо серьёзных попыток достичь свободного общества ещё при существовании насильственной государственной власти приводится тот факт, что силовые агенты государства (т.е. стационарного бандита) просто остановят всю связанную с этим деятельность. Именно поэтому, в частности, невозможно практиковать агоризм – всех агористов переловят и пересажают как экономических преступников, уклоняющихся от уплаты налогов и занимающихся «незаконным» предпринимательством. А без практики агоризма нельзя выстроить альтернативные государственным общественные институты, то есть создать начальную инфраструктуру свободного общества. Также это не позволит выровнять Баланс Потенциала Насилия – силовики просто пересажают тех, кто производит и распространяет оружие самообороны ещё в самом начале этого процесса. А без БПН не может быть и речи о противостоянии стационарному бандиту. Однако у этой проблемы есть решение: нужно сделать так, чтобы государство не могло применять силу, и один из вариантов добиться этого – организовать перегрузку его силовых структур, по аналогии с DDoS атакой онлайн-сервисов.
Для начала всё же необходимо заняться вопросом оружия самообороны. Разумеется для его производства и распространения потребуются финансовые ресурсы, даже если используются наиболее дешёвые и доступные варианты такого оружия. Их сбором можно заняться путём краудфандинга, также возможно появление анонимных меценатов, находящихся вне доступности силовых структур государства. При наличии достаточных средств производство и распространение вооружения не будет проблемой. Посмотрим, например, на ситуацию с производством и распространением наркотиков. Несмотря на преследования со стороны властей их вполне себе производят, пусть и подпольно, а также постоянно есть желающие делать закладки с ними – многие люди не боятся наказания со стороны стационарного бандита. Этот пример показывает нам, что заняться подпольным производством оружия самообороны и найти желающих распространять его вполне реально.
Дальше оружие самообороны попадает в руки людей. Конечно сразу не получится обеспечить им всё население, впрочем, будет достаточно даже небольшого процента людей, особенно если выбирать их тщательно. Лучше всего подойдёт тот, кто наиболее вероятно может стать жертвой преследования и насилия со стороны других людей или уже является ею. К чему это приведёт? К резкому росту пострадавших и погибших преследователей и насильников. Полиция будет завалена делами подобного рода. Кроме того, сами же представители силовых структур могут стать пострадавшими, если попытаются применять силу к людям, так как с немалой вероятностью они могут наткнуться на владельца оружия самообороны. Ну и не забываем о время от времени происходящих протестах и митингах, где силовики тоже пострадают, если решат напасть на вооружённую толпу.
Всё это просто перегрузит силовые структуры стационарного бандита. Они потеряют способность эффективно выполнять свои обязанности. Из-за загруженности им даже станет далеко как не до экономических преступников – агористы смогут спокойно вести свою деятельность и расширять агористическую инфраструктуру. И не поможет даже попытка ввести тотальный контроль над гражданами – это лишь ударит по экономическому положению власти и уменьшит её силовые способности.
Конечно, кто-то скажет, что от этого пострадают и сами люди, так как больше некому будет защищать их, в том числе и с судебной точки зрения, ведь государственные суды, опять же, будут перегружены. Но это уже вопрос агористической деятельности, в ходе которой можно организовать меры самообороны и независимые институты решения конфликтов. Кстати, в случае неэффективности работы государства ввиду перегруженности его структур многие люди в поиске защиты сами же решат присоединиться к данным альтернативным решениям, что только расширит агористическую деятельность и инфраструктуру.
Недавно я ознакомился с главой «Мораль и оружие» одного из трудов этолога Конрада Лоренца. Он сделал довольно интересные наблюдения о том, как ведут себя разнообразные виды животных во внутривидовых стычках. Из них можно сделать важные выводы о насилии, что будет в тему других материалов, которые я публикую на своём канале. Полный текст главы выложил у себя Битарх, вы можете ознакомиться с ним перейдя по этой ссылке. Сейчас же я вам вкратце опишу его суть.
Обычно о насильственных склонностях животных принято судить исходя из межвидовых взаимоотношений. Так нередко проводятся аналогии между тем как хищник, например лис, поймал и убил зайца, и тем, как один человек убил другого. Хотя это сравнение абсолютно несопоставимо, куда более верно сравнивать охоту хищника на других животных с охотой человека на животных. Если же смотреть на то, как животные ведут себя во внутривидовых стычках, можно заметить довольно высокий уровень сдержанности в их поведении.
Конечно, если брать слабо вооружённые виды, то у них подобная сдержанность не так сильно выражена. Однажды Лоренц оставил двух горлиц (разновидность голубиных) в одной клетке и уехал до следующего дня. Он не ожидал от данного решения ничего плохого, хоть и эти особи не ладили между собой, всё равно от голубиных вряд ли можно было ожидать особой свирепости. Однако по приезду он застал то, как одна из особей добивала вторую. А проблема состояла в том, что второй особи просто некуда было бежать. До этого Лоренц наблюдал за стычкой зайцев и вполне логично предположил, что она могла бы закончиться так же, если бы дело происходило в клетке, а не на открытом лугу. Слабо вооружённые виды нередко довольно свирепы в проявлении насилия, но это обычно не приводит к плохим последствиям, так как они не могут быстро и эффективно наносить ущерб своим сородичам, а те в свою очередь всегда имеют возможность сбежать. Но раз они настолько свирепы, то что можно ожидать от более вооружённых видов? Можно предположить ещё более ужасные и кровавые стычки, но не тут-то было.
Наблюдения за волками и собаками показали, что те во время стычек не наносят один одному смертельных увечий. Когда одна из сторон проигрывает, вместо того, чтобы всеми силами продолжать защищаться, она наоборот – подставляет уязвимые места, например шею, одного укуса в которую хватит, чтобы убить её. Однако другая сторона не может этого сделать, её останавливают определённые внутренние сдерживатели. Аналогично птицы, способные нанести сильный ущерб своим клювом, не используют полностью свой потенциал в стычках. Есть пословица, что ворон ворону глаз не выклюет, и эта пословица абсолютно правдивая. Даже когда вороны дерутся, например за еду, им никогда не приходит в голову устранить противника наиболее эффективным, но скорее всего ведущим к его дальнейшей гибели способом – одним метким ударом выклевать глаз. Кроме того, птицы очень аккуратны в чистке перьев своих сородичей, особенно рядом с такими местами, как глаза, они не используют клюв с такой же силой, как при том же приёме пищи. Почему такие сдерживатели выработались – разумеется, потому что иначе представители этих видов перегрызли бы один одному глотки, выклевали глаза и все вместе вымерли.
В данном плане человек ближе к горлицам и зайцам, нежели к волкам и воронам. Он слабо вооружён от природы. Но со временем он стал самым вооружённым существом в мире. Это произошло довольно быстро, у него не было времени на выработку естественных сдерживателей. И, учитывая, что выживание вида невозможно, если его представители будут уничтожать своих сородичей, возникает важный вопрос, который Лоренц сформулировал такими словами:
Придёт день, когда два враждующих лагеря окажутся лицом к лицу, перед опасностью взаимного уничтожения. Может наступить день, когда всё человечество разобьётся на два таких лагеря. Как мы поведём себя в этом случае – подобно горлицам или подобно волкам? Судьба человечества будет зависеть от того, как люди ответят на этот вопрос. Мы должны быть бдительны!
В разговорах о том, как достичь состояния ненасильственного сосуществования, нередко выдвигается аргумент, что без силового внедрения принципов ненасилия всё равно ничего не сработает, ведь останутся люди, которые не пойдут на принятие ненасилия добровольно. Иногда может сложиться и вовсе ошибочное мнение, что сторонники ненасилия якобы хотят искоренить насилие как раз с помощью силы, то есть насилия со своей стороны, чем сами же себя выставляют противоречивыми насильниками, посягающими на свободу окружающих их людей. Разумеется, это не соответствует действительности. Но как всё же без силового внедрения можно достичь состояния ненасилия? Для этого необходимо рассмотреть два подхода к этому делу.
Первый подход состоит в выравнивании Баланса Потенциала Насилия и он сам по себе предполагает невозможность силового принуждения (например, в формате государства), поскольку абсолютно каждый субъект может отразить атаку и нанести агрессору неприемлемый ущерб. Само же агрессивное насилие как явление может искореняться двумя методами. При использовании более мягкого метода достаточно лишь, чтобы жертва нападения смогла обеспечить агрессору неприятные и болезненные ощущения с помощью нелетальных средств самозащиты, и тем самым понизила его стремление к проявлению насильственного поведения в будущем (такой подход видится наиболее эффективным в случае внедрения мягкого БПН с детства). Этого вполне должно хватить для недопущения образования и воспроизводства иерархий доминирования (давайте признаем честно — одним из вариантов такой иерархии в человеческом обществе является стационарный бандит). Более жёсткий метод предполагает самозащиту с помощью летальных средств, а значит ликвидацию каждого, кто способен совершить акт нападения, что закрепит за людьми ненасильственное поведение эволюционным путём.
Другой подход предполагает использование биотехнологических методов для разработки и применения генотерапии для воспроизведения результата действия естественного отбора у вооружённых видов (ёжики, дикобразы, некоторые ядовитые змеи и насекомые, которые неспособны инициировать внутривидовое насилие) без непосредственного удаления агрессоров из популяции, а внедрения в их ДНК нужных вариантов генов с помощью вирусного вектора, вызывающего у человека отвращение к инициации насилия. Продвигать её можно так же само, как и любую другую вакцину от опасных заболеваний (а насилие уж точно даже намного опаснее их).
Но как добиться того, чтобы подобная генотерапия была всеми принята без силового внедрения? Даже если получится убедить многих принять её добровольно, то всё равно останутся те, кто не захочет этого делать. Однако и у этой проблемы есть решение.
Во-первых, люди, решившие принять генотерапию, могут использовать ненасильственные методы давления (такие как остракизм или финансовые санкции) на тех, кто этого ещё не сделал и проявляет насильственные склонности. Например, семейная пара решила не вакцинироваться самим и не вакцинировать своих детей, при этом за ними числятся много случаев агрессивного поведения. В обществе, в котором распространена поддержка идеи ненасилия, им будет очень трудно найти школу для обучения своих детей, поскольку в таких условиях мало кто захочет рисковать принимать к себе потенциальных хулиганов, издевающихся над другими учениками. Или, например, человеку может быть отказано в банковских услугах, поскольку есть риск того, что имея патологическую склонность к агрессивному насилию он может начать финансировать террористическую или любую другую насильственную деятельность, которая отразится на репутации самого банка, а возможно и приведёт к жертвам со стороны его персонала и руководителей.
Во-вторых, дротики с генотерапией можно использовать в качестве средства самообороны. Нападение на вооружённого такими дротиками человека будет означать для агрессора его успешное вакцинирование и избавление от насильственных склонностей. Даже если человек использует наёмных агентов для нападения, то вакцинировать можно их, а без них он уже не будет представлять никакой угрозы.
В результате мы видим, что состояние ненасилия может быть достигнуто различными несиловыми методами, в полном соответствии с принципом неагрессии (НАП). Это не та идея, которая требует внедрения сверху или вовсе не имеет шансов быть достигнутой в реальности. И учитывая выгоды, получаемые от искоренения насильственных склонностей в обществе, будет разумно поддерживать реализацию какого-то из перечисленных ранее подходов (или даже всех сразу).
Недавно я сделал ряд графических материалов на тему насилия и ненасилия. В них продемонстрированы проблемы такого явления, как насилие, пути его устранения, а также альтернативные ему инструменты в достижении определённых целей.
Все картинки кликабельны, также доступен архив с оригиналами материалов для печати в форме листовок.
