Тег: ЧК

Государственная наркополитика

Когда в конце февраля Александра Литреева замели за вещества, я выпустила пост, где призывала сосредоточиться не столько на конкретном деле, сколько на отмене самой статьи 228. Предлагалось поторопиться с давлением на государство при помощи массовых акций, пока инфоповод не оказался замещён чем-то ещё. Увы, инфоповод оказался-таки замещён, и массовые акции сейчас могут происходить только в результате саботажа со стороны государства, как это случилось в московском метро в день премьеры пропускной системы.

Так что, пока страна понемногу садилась под домашний самоарест, группа поддержки Литреева тихо работала на его освобождение, и добилась успеха: Александр вышел на свободу. Но и такое направление действий, как подкоп под государственную наркополитику, забыто не было, и сегодня движение Чайный клуб выпустило очень хороший детальный лонгрид о том, как государство борется с наркотиками, и как это следовало бы делать.

Я в курсе, что Либертарианская партия находится с Чайным клубом в натянутых отношениях, но в этом конкретном случае я бы сочла большим упущением со стороны ЛПР не попиарить эту статью – даже если для этого потребуется утащить её к себе на сайт, а также убрать из неё упоминания ЧК и подписи всех авторов, не состоящих в партии. Как любит повторять Екатерина Шульман, для политического успеха нужно объединяться вокруг общих интересов, а не общих симпатий. Так что помогите, пожалуйста, своей редакции принять верное решение.

Также было бы здорово, если бы Егор Жуков переслал статью своему недавнему собеседнику, Евгению Ройзману. Я в своём февральском посте наивно заявляла, что даже в рамках его людоедской логики наркопотребитель не является преступником. Чёрта с два. В эфире жуковской передачи “Условно ваш” Ройзман заявлял как раз обратное. Также он указывал, что совершенно не в курсе того же португальского опыта – а в статье в том числе рассказывается и про него.

Благодаря короновирусу появилось ещё одно перспективное направление давления на государство. Можно требовать полной или частичной отмены статьи 228, а ещё можно требовать амнистии всех, кто сидит по этой статье, в связи с угрожающей эпидемической обстановкой. Когда у чиновников есть варианты “да” и “нет”, им проще отказать. Когда есть выбор между отменой статьи и амнистией сидящих по ней, шанс на амнистию резко повышается. За амнистией можно тут же настаивать на моратории – какой смысл выпускать кучу людей из тюрем, чтобы тут же начинать набивать освободившиеся места по этой же статье. А за мораторием и до отмены недалеко. Но даже если отмены не будет, это уже не так страшно – живём же мы уже много лет в режиме моратория на применение смертной казни.

Чайный клуб как общественное движение

Привет, Анкап-тян! В конце октября ты отвечала на вопрос про ЛПР, в рамках которого прочитала их устав. Можешь проанализировать Устав Чайного Клуба на предмет неточностей, возможных злоупотреблений и недочётов, соответствию принципам?

Анонимный чайник (вопрос сопровождается донатом в размере 0.00119809btc)

Как я и указала при анализе устава ЛПР, сами по себе сложные многостраничные уставы довольно неестественны для компактной молодой организации, и практически бесполезны в отсутствие внешнего энфорсера, который бы мог, основываясь на тексте устава, принимать решения по тем или иным конфликтам внутри организации. Если некая группа лиц внутри организации будет системно нарушать устав, у их противников будет лишь один жалкий инструмент – объявить об исключении этой группы. Однако решительно непонятно, почему вдруг решение об исключении должно выполняться исключёнными. Они имеют возможность продолжать свою деятельность, называя себя членами организации, пока наметившийся раскол не станет настолько неприемлемым для большинства активистов, что они сбегут оттуда сами в поисках более здоровой обстановки.

Таким образом, всерьёз анализировать содержание устава можно лишь исходя из фантастического предположения о том, что все члены организации в любых обстоятельствах будут руководствоваться в своих действиях именно им. Между тем, сплошь и рядом организации сотрясаются большими или меньшими скандалами, и каждый такой скандал обычно выносит в руководство организации более сильных аппаратчиков, отсеивая тех, кому дороже содержание, а не форма деятельности, ради которой организация и создана.

Также следует учесть, что устав практически нереально осмысленно корректировать демократическими методами. Все аргументы Хайека о невозможности построения согласованных планов, учитывающих интересы различных групп, демократическими методами, полностью относимы и к внесению поправок в регламентирующие документы, будь то уставы, конституции, бюджеты и так далее – не говоря уже об и создании с нуля. Всегда рано или поздно встаёт вопрос о том, чтобы доверить составление документа экспертам, а далее голосовать за итоговый текст. Таким образом, исходный текст любого устава может быть удачен в меру таланта эксперта, который его составлял, а дальнейшие демократические механизмы корректировки устава просто бессмысленны, и неважно, прописаны они в исходном уставе или нет.

Не думайте, что я пытаюсь соскочить с заданного вопроса: ваш устав я осилила. Видно, что вы старались создать свою ЛПР с блэкджеком и шлюхами, то есть отталкивались от устава либертарианской партии и пытались прописать механизмы взаимодействия внутри движения, которые бы лучше отвечали либертарианским принципам.

Согласно вашему уставу движение представляет собой совокупность региональных отделений, деятельность которых координируется выборными руководящими комитетами внутри отделений (как в ЛПР) и межрегиональным советом, состоящим из председателей руководящих комитетов на межрегиональном уровне (в отличие от ЛПР, где за это отвечает орган, выбираемый на съезде). Также вы отделили собственно руководство отделением от учётно-контрольных функций, в то время как в ЛПР учётно-контрольный орган существует скорее для галочки, а учёт членов партии ведёт руководитель отделения. Как это разделение работает у вас на практике – понятия не имею, но отделение гендиректора от директора по персоналу для крупной организации выглядит оправданным, а для мелкой излишним. Ещё у вас реализована liquid democracy вместо представительской демократии, когда речь заходит о большом межрегиональном собрании. Не знаю, есть ли подобное в других российских организациях, и как работает, но вообще в мире отношение к такому механизму довольно благожелательное.

Также у вас очень много внимания уделяется работе арбитража – явно чувствуется вынесенный из ЛПР негативный опыт. Чистый третейский суд вы внедрять не решились, предпочли компромиссную модель с советом мудрых арбитров, к которым присоединяются представители конфликтующих сторон. Нетрудно догадаться, что если арбитры будут пристрастны, то арбитраж превратится в фарс, а механизма непризнания юрисдикции заведомо пристрастного арбитража уставом не предусмотрено. Так что схема также потенциально уязвима перед аппаратными интригами, как и любая другая модель с постоянным органом судопроизводства.

Что бы я предложила?

Будь вы чисто либертарианской организацией, я бы предложила вам выкинуть устав вовсе и руководствоваться одними лишь либертарианскими принципами: свободой ассоциации, свободой договора, свободой выбора арбитра и так далее. Но вы претендуете на то, чтобы привлекать ещё и класслибов, так что рамочные документы лучше иметь, но лучше было бы предоставить отделениям право принимать собственные уставы и регламенты работы, и отказаться от жёсткого территориального деления (просто группа участников движения объединилась для совместной работы, завела себе казну, разное полезное барахло, и решает общие задачи, пока не распалась). Жёстко прописывать имеет смысл только порядок разрешения конфликтов, и будет здорово, если это всё-таки окажется что-нибудь вроде: после официального предъявления обвинения стороны должны полюбовно урегулировать свой конфликт в такой-то срок с официальным последующим извещением об окончании конфликта; если полюбовно не вышло, то они имеют право обратиться к любым желающим выступить третейским судьёй и в такой-то срок выбрать некое количество из этих желающих; если выбор сделать не удалось, конфликт признаётся замороженным, и стороны лишаются права участвовать в принятии каких-либо решений, прямо затрагивающих интересы друг друга; после вынесения решения третейским судьёй стороны добровольно исполняют его либо покидают движение. В общем, что-то такое, детали могут варьироваться.

И, собственно, всё. Вы получите эволюционную систему, объединённую целями, принципами и механизмом разрешения конфликтов – но без принуждения к тому, к чему люди не готовы. Куда вам больше-то?

Демократия – низвергнутый бог. Обзор.

По заказу Чайного клуба

Книга Ганса-Германа Хоппе «Демократия – низвергнутый бог» – это не цельный трактат, а скорее сборник эссе, расположенных в порядке, позволяющем достаточно последовательно изложить идеи автора. Однако такая компоновка неизбежно рождает самоповторы, и более уважающий своих читателей автор мог бы без ущерба для результата сократить объём книги процентов на тридцать. Но у такого подхода есть и плюсы: любую из глав книги при желании можно читать совершенно изолированно от прочих. Я не буду разбирать произведение поглавно, а коснусь основных идей книги, указав, что мне показалось ценным, а что ошибочным или недоработанным.

Временное предпочтение и семейные ценности

Хоппе начинает с рассказа о том, что такое временное предпочтение, и как оно имеет тенденцию уменьшаться в более цивилизованном социуме и увеличиваться в более варварском. Отсюда он делает вывод, что те меры по устройству общества, которые увеличивают временное предпочтение, есть меры децивилизующие, а потому вредные – и наоборот.

Также он касается другого фактора, влияющего на временное предпочтение человека, а именно этапы его жизни. В детстве временное предпочтение высоко, ребёнок не согласен ждать для достижения своих сиюминутных целей. С возрастом оно снижается по мере того, как человек расширяет свои горизонты планирования, а к старости по идее должно вновь увеличиваться, поскольку жить остаётся всё меньше, и, как справедливо отметил Кейнс, в долгосрочной перспективе все мы мертвы, а стало быть, незачем строить планы на срок, превышающий остаток жизни.

Но, радостно отмечает Хоппе, есть такой фактор, как семья. Желание процветания рода позволяет человеку сохранять низкое временное предпочтение вплоть до глубокой старости, ведь он знает, что накопленные им блага послужат к пользе его потомства. Однако для этого требуется организация людей в стабильные коллективы, именуемые семьями. Стало быть, любые меры, разрушающие семьи, увеличивают временное предпочтение в обществе, то есть являются вредными и децивилизирующими. Отсюда вся ненависть Хоппе к коммунистам, гедонистам и гомосексуалам, отсюда весь его консерватизм. Ради насаждения консервативных ценностей он готов приветствовать любые индивидуальные притеснения в виде изгнания индивидуалистов из патриархальных коллективов, являющихся оплотом истинной цивилизации.

Нетрудно увидеть здесь элементарную логическую подмену. Да, семейные ценности уменьшают временное предпочтение в старости, но кто сказал, что это единственное, что способно их уменьшить? Люди сплошь и рядом не проматывают к старости всё своё состояние, но не обязательно оставляют всё детям. Вместо этого они по непонятной для Хоппе причине продолжают рачительно распоряжаться капиталом до самой смерти, и завещают его тем или иным фондам, как это сделал какой-нибудь Нобель, Карнеги или Рокфеллер. То есть семья заведомо не является единственным фактором, уменьшающим временное предпочтение в старости, а также не является фактором, в наивысшей степени способствующим прогрессу цивилизации. Фонд, как оформленная в виде юрлица воля своего основателя, сплошь и рядом даже лучше справляется с расширением горизонта планирования, чем беспутное потомство, с которого к тому же станется приблизить кончину наследодателя, чтобы поскорее всё прокутить. Таким образом, одно из оснований хоппеанской апологии консерватизма оказывается шатким.

Аристократия, монархия и демократия

Центральной частью книги является анализ того, как общество пребывающее в естественной свободе, сперва по естественным же причинам привыкает обращаться за советом и разбору конфликтов к наиболее компетентным своим членам, затем эти ребята постепенно превращаются в родовую аристократию, затем аристократов подминает под себя самый жирный, который становится абсолютным монархом, наконец, монарха упраздняет третье сословие, и в обществе воцаряется порядок, при котором абсолютная власть принадлежит обществу в целом, а от его имени правят временщики. На каждом из описанных этапов происходит размывание личной ответственности управляющих за результаты управления, качество оказываемых элитой обществу услуг становится всё ниже, а цена всё дороже.

К счастью, замечает Хоппе, несмотря на весь этот регресс, люди преуспели в разработке всяких полезных рыночных механизмов, и теперь для того, чтобы вернуть утраченную свободу, нам не нужно возвращаться к естественной аристократии в её архаичном виде, достаточно лишь того, чтобы все услуги, ныне монопольно навязываемые государством, торговались на свободном рынке.

Реформировать демократическое государство в этом направлении, по мнению Хоппе, не выйдет, поскольку управляющих общественным достоянием слишком много, соблазн использовать власть к личной выгоде слишком велик, и никакая либертарианская партия не сможет рекрутировать столько идейных ненавистников государства, чтобы расставить их на все государственные посты. К счастью, большинство всегда молча принимает статус кво, так что для того, чтобы поставить его перед фактом упразднения государства, выборов по государственным правилам выигрывать и не придётся, достаточно расшатать лодку, а затем согласованным усилием решительного меньшинства её перевернуть.

Короче говоря, получается некоторая сумятица. С одной стороны, имеет место прогресс общества, в ходе которого уменьшается временное предпочтение. С другой стороны – регресс систем управления обществом, в результате чего временное предпочтение увеличивается.

Здесь я не вижу особого смысла докапываться до автора на предмет того, что государство вряд ли вызревало как плод эволюции естественной аристократии и её благородной деятельности по разрешению конфликтов. Скорее всё-таки оно является плодом эволюции шайки разбойников и их методов решения вопросов по беспределу, затем по понятиям, и затем по законам. Не так уж важно, Локк или Гоббс незримо носился над водами в первый день творения (носились оба, конечно же), коль скоро в ходе реконструкции закономерностей истории мы разными путями приходим к единому выводу относительно желаемых будущих изменений в организации общества.

Прекрасный анкап будущего

Самой прекрасной частью книги является описание функционирования системы частных страховых компаний, которые просто выплачивают своим клиентам страховые премии по наступлении таких страховых случаев, как грабёж или кража, но в результате вынужденно упраздняют государства, из чистого коммерческого расчёта, поскольку так меньше придётся платить клиентам по страховке. Фамилия Хайека не упоминается ни разу, но это описание полностью соотносится с его идеей спонтанных порядков.

Тут у Хоппе даётся ценное соображение, которое мне до сих пор у других авторов не встречалось. Известно, что многие скептики утверждают: если два субъекта, имеющие контракт с разными защитными агентствами, начинают враждовать между собой, это должно повлечь войну защитных агентств, связанных с ними контрактом. Дэвид Фридман отвечает на это, что агентствам невыгодно воевать, а потому они отодвинут в сторонку клиентов, перетрут между собой, решат, кто прав, и поставят клиентов перед фактом. Это выглядит логичным, но порождает недоумение: чем такая модель лучше текущей, государственной.

Хоппе даёт иную логику. Он не говорит ни о каких защитных агентствах, задача компании – страхование рисков клиента. Но страхуются только те риски, над которыми сам клиент не властен. Если компания будет беспрекословно выплачивать страховку от пожара каждому, кто застрахует свой дом, а затем подожжёт его, она махом разорится, поэтому при составлении договоров всегда оговаривается, какие случаи не являются страховыми. Таким образом, в случае конфликта лишь та сторона должна признаваться имеющей право на выплату страховой премии, которая не являлась в этом конфликте агрессором. Более того, если обе стороны вели себя крайне провокационно, то даже не так важно, кто первый перешёл к открытому насилию – такой случай, когда клиент нарывался на ущерб застрахованному имуществу, очевидно, не страховой.

Другое интересное рассуждение связано с факторами, влияющими на расчёт страховых взносов. Они тем выше, чем выше стоимость страхуемой собственности, и они тем ниже, чем ниже расходы на его защиту. Таким образом, рыночная логика приведёт к тому, что страховые компании, желая заработать максимум, будут всецело способствовать росту цены клиентского имущества, что достигается, в частности, через его надёжную охрану и снижение вероятности ущерба – но ровно это будет приводить к тому, что маржа станет снижаться, и страховым компаниям придётся осваивать всё новые рынки, то есть приходить в более опасные и бедные места, например, те, где ещё ведут свою бандитскую деятельность разные преступные группировки, вроде государств или иных гопников. Так деятельность страховых компаний будет естественно приводить к экспансии безопасности и разрастанию единожды возникшей зоны анкапа.

Резюме

Несмотря на то, что автор в ряде случаев потакает собственным вкусам и впадает в wishful thinking, книга содержит ряд чрезвычайно дельных идей, которые были для меня новыми, с которым я согласна, и которые буду в дальнейшем использовать. Даже если эти идеи принадлежат и не самому Хоппе, он и в этом случае заслуживает мои респекты как их популяризатор.

Монополии-2, обзор

4 ноября мне было очень грустно. Я привыкла каждый год смотреть трансляцию проходящих в Москве чтений Адама Смита, но в этом году организаторы впервые лишили меня этой возможности, так что я желаю им скорейшего отстранения и замены. Насколько я понимаю, хотя формально этим занимается центр Адама Смита, по факту проведение поручено той же команде, которая организовывала летние дебаты между Шульман и Соловьём, а также лекцию Ганса-Германа Хоппе. Эти ребята всегда забивают болт на трансляцию и настаивают на том, чтобы никто больше её не вёл. Монополисты, хули. Монополия – это дорого и плохо. Всегда. Даже если это монополия на либертарианство или на организацию либертарианских конференций. (Update: как мне передали, команда всё-таки другая. Тем не менее, отказ от прямой трансляции остаётся, на мой взгляд, неверным шагом)

К счастью, монополии на организацию либертарианских конференций у центра Адама Смита нет. 10 ноября в Москве прошла уже вторая конференция в формате TED Talks, посвящённая монополиям. Конференцию проводит московское отделение Чайного клуба. Известно, что у ЛПР с Чайным клубом довольно натянутые отношения, но именно благодаря их конкуренции мы имеем больше высококачественного познавательного контента в сети, так что можем только приветствовать их соревнование.

Увы, Чайный клуб тоже не смог в трансляцию, но зато уже 16 ноября начал публиковать записи выступлений, а 27 ноября – закончил. Записи собраны в плэйлист, сегодня я их разом просмотрела и, по традиции, бегло пройдусь по всем.

  1. Дмитрий Корниенко. Как государство преподаёт историю. Рассказывается конкретно про опыт российского государства, без привлечения зарубежных примеров. Упоминается про важное отличие советского образования от современного российского: пропала монополия на знания, хотя и сохранилась монополия на образование. Можно врать, но ученики будут знать, что ты врёшь, и не имеют причин умалчивать об этом. Так что задачи формирования единого представления об истории усложнились, и, в сущности, государственная монополия перестаёт с ними справляться.
  2. Игорь Драндин. Монополия на дискурс. Игорь имеет обширный опыт малоприятной работы либеральным мальчиком для битья на федеральных телеканалах, делится секретами этой нетривиальной профессии, рассказывает о плюсах и минусах хождения в телевизор. Наиболее веский аргумент из приведённых Игорем – теледебаты это очень жёсткая школа дебатов, и глупо отказываться от подобной тренировки, если враги ежедневно в этом упражняются. Так, Навальный уступил в дебатах Гиркину, Светов Кагарлицкому и Ройзману – нет навыка, ведение блога и лекций приучает совсем к другому. Между тем, в публичной политике навык дебатов столь же полезен, как и навык выступлений на митингах. Отмечу, впрочем, что для получения таких навыков именно телевизор-то и без надобности, и было бы здорово, если бы тот же Драндин нашёл возможность передать полученные навыки тем политикам, которые в теледебатах не участвовали.
  3. Вячеслав Ширинкин. Монополия на любимую группу. Не все процессы монополизации связаны с государством. Вячеслав рассказывает про разные психологические моменты, связанные с любовью людей к эксклюзиву, а также про то, как пробиваться на рынке с высоким порогом доступа.
  4. Вадим Новиков. Быть или не быть в России антитрасту? К сожалению, запись оказалась запорота, очень плохо слышно. Основной тезис доклада: нет смысла браться за сложные случаи, пока не разобрались с простыми. Сперва поборите протекционизм во внешней политике, затем пытайтесь побороть его на внутреннем рынке.
  5. Роман Юнеман. Электоральная монополия. Кандидат, победивший на выборах в Мосгордуму, детально показывает, насколько тот инструмент, при помощи которого у него отобрали победу, не похож на движок честных выборов, и почему сейчас важно не только отспорить в суде результаты выборов по конкретному округу, но и не дать порочной практике электронного голосования быть распространённой на всю страну. Доклад особенно полезен певцам технологического прогресса для некоторого отрезвления: если целью ставить противодействие фальсификациям, то простые механизмы лучше сложных.

Монополии возвращаются

Недели три назад мне случилось в числе прочего анонсировать ивент от Чайного клуба с длинным названием “Блеск и нищета, страх и ненависть монополий”. Тогда я ещё попеняла клубу на то, что их предыдущий ивент был хреново записан, и выразила надежду на то, что со второй попытки у них получится. В общем, у них получилось.

Записи выступлений всех пятерых докладчиков выложены и собраны в плэйлист на ютуб-канале Чайного клуба (кстати, подписывайтесь). Там только лекции, без ответов на вопросы, так что получилось компактно, и мотивирует всё-таки по мере возможности посещать подобные ивенты лично.

Очень кратенько изложу свои впечатления.

  1. Александр Литреев. Монополия в сети. Рассказано, как государство в своих попытках монополизировать сферу интернет-цензуры постоянно размахивается на рубль, а ударяет не то чтобы на копейку, а скорее на миллионы рублей убытков для непричастных, при этом совершенно не достигая собственно поставленных целей. Рассказано бодро, узнала кое-что для себя новое, хотя в основном излагались известные вещи.
  2. Сергей Жаворонков. Может ли монополия быть полезной. Растолковывается разница между рыночной и нерыночной монополией, и почему первые не страшны, а вторые не вылечишь антимонопольными законами. Впечатление смазанное: Сергей переврал фабулу батутного дела, перепутав Алтайский край и республику Алтай, площадь с торговым центром – короче, лучше бы ограничился простым упоминанием, без пересказа, а так начинают закрадываться подозрения, не ошибся ли он в деталях менее известных исторических анекдотов, а там и логику можно поставить под сомнение.
  3. Матвей Цзен. Монополия на насилие. Самая длинная лекция, но наиболее насыщенная всякими малоизвестными историческими анекдотами. Рассказывается про разницу между позитивным и естественным правом, про разницу между законами и правоприменительной практикой, про то, почему Вебера, при всём уважении его заслуг как социолога, сейчас не особенно чтут в юридическом плане, но главное – почему государство так не любит низовые инициативы по помощи государству. Очень понравилось.
  4. Егор Жигарев. Есть ли монополия на рынке видеоигр. Наиболее компактное выступление на наиболее узкоспециальную тему. Если вкратце, то отрасль высококонкурентная, и как бы ни старались рыночные агенты, а к монополии никто из них даже близко не сумел приблизиться.
  5. Алексей Марков. Блеск и нищета монополий. Также очень насыщенное историческими анекдотами повествование. Рассказывается об истории самого понятия монополии, и о том, что изначально они воспринимались как безусловное благо, а идея благости конкуренции это уже заслуга позднейших экономистов. Разобраны кейсы нескольких монополий от Русской компании до Газпрома, и как они все загнивали. Затронут и такой частный случай монополии, как патентная, и к чему это может привести.

Одним словом, опыт получился очень удачным, и теперь организаторы хотят поставить дело на поток. Формат был назван TNT – Tea’n’talks. На свежесозданной странице TNT на сайте Чайного клуба уже выложен анонс второй части Монополий.

Чтобы не утомлять читателей, дальнейшие ивенты в этом жанре я, пожалуй, буду анонсировать крайне выборочно, так что дальше сами. Надеюсь, вам понравится.

Про тряпочки

С большим нетерпением жду запись лекции стилиста Фаризы Родригез “Power dressing” про влияние внешнего вида человека на восприятие людей, и как это использовать, в частности, российской оппозиции. Лекция будет в ближайшее воскресенье, 4 августа, в Питере, так что если кто оттуда, или из ближайшей окрестности, можете попробовать пробиться на последние оставшиеся места.

Лекцию организует Чайный клуб, вся регистрация через них.