Тег: Лоренц

Поддержание стратегического паритета для «пацифичных» стран

Волюнтарист, Битарх

Между разными юрисдикциями всегда стоял вопрос поддержания стратегического паритета, то есть равенства шансов выхода победителем в случае возникновения военного конфликта. Без этого не получится как сдерживать потенциальное агрессивное нападение, так и отразить его при возникновении. Но о каком стратегическом паритете может идти речь в случае чрезмерной разницы в силовом потенциале? И проблема здесь состоит не только в количественной и качественной разнице вооружённых средств, но и в разнице насильственных склонностей у людей. Однако решение существует даже в случае абсолютно пацифистских обществ, о котором мы сейчас и поговорим.

Представим Скандинавию, где хоть и насилие не было искоренено полностью, однако ввиду определённых общественных факторов у преимущественного большинства населения с течением времени явно закрепились низкие насильственные склонности. Даже у государственных силовых агентов насильственные склонности там тоже относительно низкие, по крайней мере они и близко не стоят с насильственными склонностями аналогичных агентов из других стран, например России. Если предположить, что между государствами Скандинавии и Россией возникнет военный конфликт, то последняя сможет захватить их почти что без боя. Не помогут и средства массового поражения, например ядерное оружие или вирус 4-го класса патогенности, если они вдруг появятся в распоряжении скандинавов, ведь из-за своего пацифизма они вряд ли решатся на их реальное применение. А ввиду тоже довольно пацифистской армии и отсутствия баланса потенциала насилия (всеобщей вооружённости населения) для каких-нибудь крайне склонных к насилию силовиков, ранее активно гастролирующих на Донбассе и в Сирии, вовсе не будет проблемой пройтись по всей территории Скандинавии и легко разобраться с любым возможным сопротивлением на своём пути.

Эту же проблему можно перенести и на потенциальное свободное безгсоударственное общество, в котором существуют разные контрактные юрисдикции. Представим, что в таком обществе есть юрисдикция пацифистов, насилие в которой полностью искоренено, а любые правонарушения наказываются несиловыми методами (остракизмом или финансовыми санкциями). Но вместе с этим существует и насильственная юрисдикция, в которой все проблемы решаются грубой силой и жестокими физическими наказаниями (такую юрисдикцию могут создать, например, некоторые консерваторы). Очевидно, что и здесь нет никакого стратегического паритета, порядки второго общества приведут к закреплению насильственных склонностей у его участников, тогда как в случае первого общества эти склонности будут максимально подавляться (закрепляться сильный вариант ингибирующего насилие механизма Лоренца). Думаю, легко понять, кто победит при возникновении прямого военного конфликта.

Отличным решением проблемы поддержания стратегического паритета со стороны более пацифистских юрисдикций и обществ является создание генотерапии против насилия. Она может быть реализована в виде препарата, который будет доставляться к нападающим агентам с помощью выпущенного в них дротика. В крайнем случае возможна реализация и в виде пандемического вируса (этот вариант не одобряем). Конечно, последнее сталкивается с множеством рисков, в том числе и тем, что будут задеты посторонние люди, некоторые из которых могут и погибнуть (даже если брать самую качественную вакцинацию, то и её не все переносят). Однако всё же такой «вирус ненасилия» не является традиционным средством массового поражения в плане физического уничтожения нападающих, он предназначен лишь для принудительного искоренения насилия в армии агрессора и тем самым является самым лучшим возможным решением в рамках классической доктрины сдерживания с ОМП («MAD» или «Взаимное гарантированное уничтожение»), которое только можно придумать, если нет никаких шансов остановить агрессора непосредственным сопротивлением.

Как и дротиками с препаратом, так и пандемическим «вирусом ненасилия» (лично я этот вариант не одобряю, но мнение других относительно допустимости такого «оружия» могут отличаться) смогут воспользоваться даже яростные пацифисты, учитывая что насилие в биологическом смысле такое «оружие» не инициирует и даже человек с сильным вариантом механизма Лоренца сможет его применить. Они позволят сдерживать потенциальных агрессоров, так как те побоятся из-за нападения на пацифистов потерять свои насильственные склонности. Но если кто-то всё же решится на нападение, то тогда мы придём к следующим сценариям событий:

1) Отправляемые агрессором на фронт силовые агенты будут попадать под обстрел дротиками с генотерапией. И дротики куда чаще будут доставляться к цели, нежели сейчас доставляются пули, так как солдаты в преимуществе своём всё же не являются насильниками, они чаще всего стараются симулировать деятельность на фронте, не стрелять, а если и стреляют, то не в людей с другой стороны фронта, а в воздух, опять же лишь ради создания иллюзии выполнения какой-то деятельности. Реальных насильников на войне довольно мало, и это подтверждают исследования, ознакомиться с которыми вы можете здесь. Но дротик выпустить сможет каждый. И если дротики будут точно попадать в солдат с другой стороны фронта, в том числе включая реально склонных к насилию, то агрессор вскоре вовсе окажется без людей, способных ввести войну дальше.

2) Остановить нападение невозможно, даже дротиков с генотерапией не хватает для того, чтобы сдерживать подавляющие силы агрессора. В таком случае через фронт перебрасывается пандемический «вирус ненасилия». После этого может хватить и нескольких недель, чтобы силы агрессора были полностью дезорганизованы, а солдаты превратились в неспособных на нападение пацифистов. Война довольно быстро заканчивается.

Видите теперь, насколько хорошим средством сдерживания и прекращения войны является генотерапия против насилия? В принципе, это единственное возможное спасение для мирных и ненасильственных обществ от нападения со стороны насильственных агрессоров. Мало того, в сравнении с оружием массового поражения, которое сейчас принято предлагать на роль средства сдерживания агрессивного нападения, это решение является крайне гуманным.

Кстати, данное решение является отличным ответом на вопрос о том, как свободному обществу защититься от агрессии со стороны окружающих его государств в случае локального, а не всемирного достижения. Ещё оно очень полезно в самом процессе достижения свободного общества – те же дротики с генотерапией можно успешно запускать в силовых агентов, избивающих и арестовывающих мирных протестующих. Обеспечить баланс потенциала насилия (всеобщую вооружённость населения) для достижения положения дел, в котором можно ликвидировать любого агрессора при непосредственном нападении, может быть довольно сложной задачей, а вот дротиками с генотерапией необязательно нужно обеспечивать всех – хватит и небольшого количества активистов, готовых в случай чего выстрелить ими при виде очередного силовика (особенно это эффективно если деанонимизировать силовиков, как это сейчас делают в Беларуси, тогда их можно будет подлавливать даже в повседневности). И сделать это активисты смогут даже будучи менее насильственными людьми, нежели силовики, а то и вовсе абсолютными пацифистами, ибо, опять же, это не средство нанесения физического вреда, а то и убийства другого человека, это лишь средство лишения его насильственных склонностей.

Как мы видим, ради поддержания стратегического паритета со стороны пацифистских общества и ради обеспечения эффективной борьбы мирных протестующих с силовыми агентами государства очень выгодно разработать генотерапию против насилия. Что очень важно для нас — это выгодно даже многим современным правительствам, например, в Скандинавии и вполне вероятно что они захотят нам помочь. Это будет самое лучшее и самое гуманное решение данных проблем, что только можно придумать.

Если вам кажется, что ингибирующий насилие механизм Лоренца не работает, то вам это действительно лишь кажется

Волюнтарист, Битарх

В качестве критики теории Лоренца мне часто присылают изображения, где разъярённый медведь или лев наносит смертельные увечья другому представителю своего вида. Но как так, они же сильно вооружённые виды, а механизм Лоренца, сдерживающий внутривидовое насилие, у них выражен слабо. Не значит ли это, что на самом деле насилие не угрожает выживанию каких бы то ни было видов, а механизм Лоренца – лишь фикция? Давайте же рассмотрим этот вопрос куда глубже, нежели он был рассмотрен теми, кто такое говорит.

В данном аргументе всегда упускается вторая предпосылка, оказывающая давление естественного отбора на усиление механизма Лоренца. Это невозможность совершить побег в случае нападения или несвойственность для определённых видов в принципе избегать ситуаций, ведущих к насилию. В случае видов-одиночек, таких, как медведи или ягуары, очень легко увидеть, где совершается побег – они в принципе не контактируют с другими представителями своих видов вне брачного сезона или процесса выращивания потомства. Конечно же наличие сдерживателя внутривидового насилия им не так уж и нужно, ведь они в принципе очень редко попадают в ситуацию, делающую совершение насилия возможным.

Что же касается львов, то стоит посмотреть на их социальную жизнь. В природных условиях самцы львов по достижению определённого возраста покидают свой родной прайд в поисках нового или ради создания своего собственного. В одном прайде обычно не бывает больше трёх взрослых самцов. Низкая концентрация склонных к насилию особей в рамках конкретных социальных единиц тоже снижает риски насилия и они становятся далеко не такими угрожающими, не возникает эволюционного давления на выработку сильного варианта механизма Лоренца. Если же вы мне покажете, как один лев разрывает на части другого, то это тот самый случай, когда концентрация склонных к насилию особей стала слишком высокой. В искусственных парках или вольерах в одном социуме зачастую находится сразу десятки взрослых самцов львов, поэтому вероятность смертельной драки сильно возрастает.

Кроме этой предпосылки я бы ещё хотел вспомнить аргумент о том, что животным иногда свойственно убивать и поедать чужое потомство, а то и своё собственное в случае дефицита пищи или в стрессовом положении. Очевидно, что срабатывание механизма Лоренца не могло здесь выработаться, потому что детские особи ещё не имеют развитого вооружения, а значит взрослая особь, совершающая по отношению к ним акт насилия, не рискует погибнуть и никогда не передать свой слабый вариант ингибирующего насилие механизма дальше. Когда ресурсов для содержания собственного потомства недостаточно, то решение матери о его убийстве никак уж не влияет на выживание вида в целом. А сдерживание убийства чужого потомства в достаточной мере возлагается на врождённую вооружённость уже их матерей.

Можно попытаться привести много примеров, почему механизм Лоренца не работает, но если копнуть глубже – всегда найдётся объяснение, вписывающееся в предпосылки, необходимые для его выработки. Просто постарайтесь анализировать каждый такой случай более детально, и вы сами всё увидите.

Что будет если отключить сдерживающие насилие механизмы?

Битарх, Волюнтарист

Развитие биотехнологий приближает момент, когда можно будет создать генотерапию, способную активировать у человека ингибирующий насилие механизм, о котором писал Конрад Лоренц. Однако вместе с этим возникает и риск появление совсем противоположной генотерапии, нацеленной именно на устранение любых сдерживателей насилия в человеке. Поэтому кто-то может и вовсе посчитать затею с созданием генотерапии против насилия бесполезной, так как если можно сделать её, то можно сделать и генотерапию для раскрепощения насильственного потенциала. Спрос на неё может найтись среди некоторых психов, маньяков, людей, которые чрезмерно дорожат своей насильственностью, считают её смыслом своей жизни и не желают с ней расставаться из-за какого-нибудь дротика с препаратом, выпущенного в него во время очередного нападения. Также некоторые группы людей (сторонники авторитарной власти) могут считать важным достижение определённых целей силовым путём, из-за чего силовиков-исполнителей необходимо защитить от риска лишения насильственности.

Конечно, подавляющее большинство учёных выступают против насилия и вряд ли кто-то из них станет заниматься подобными разработками. Но что случится, если среди них всё же найдётся тот, кто решит помочь насильственным выродкам? Давайте пройдёмся поэтапно:

1) Существует вероятность неконтролируемого распространения препарата, отключающего механизм Лоренца, и если это случится, то весь мир погрязнет в насилии и войнах, выживание человечества станет невозможным (практически повторится типичный сценарий из фильма про зомби).

2) Этот риск приведёт к необходимости создания обновлённой генотерапии против насилия. Она может быть способна не допустить отключения механизма Лоренца какими бы то ни было методами, однако в том случае, если этого нельзя обеспечить гарантированно, то единственным вариантом останется сделать так, чтобы человек погибал от попытки снять с себя ограничения на насильственное поведение. Допустить выживания стремящихся к насилию людей в такой ситуации попросту нельзя, иначе произойдёт ранее указанный сценарий.

3) После этого случится довольно быстрое выравнивание баланса потенциала насилия, будет достигнута абсолютно-всеобщая вооружённость (до каждого Васяна отчётливо дойдёт, что оружие в таком мире — единственный залог выживания). Новый статус-кво будет держаться за счёт того, что меньшинство садистов будет бояться деактивировать механизм Лоренца чтобы нападать на большинство ненасильственных людей, способных уничтожить их при первой же попытке инициировать насилие.

4) Стационарный бандит (государство) не переживёт ни появления генотерапии против насилия, поскольку он тогда лишится возможности силой навязывать свои порядки, ни появления блокиратора ингибирующего насилие механизма, ведь в таком случае работающие на него силовики вместо мирных протестов получат коктейли молотова, бутылки с серной кислотой, инфекционные агенты, очереди пуль из автоматов и т.п. со стороны тех самых людей, которые сняли с себя ограничение в насилии и будут его проявлять ко всем, в том числе и к ним. Фильмы про зомби хотя и являются чистой фантастикой, но тем не менее довольно точно передают что случится с государством при таком сценарии.

В результате получается так, что создание препарата для отключения сдерживающих насилие механизмов тоже приведёт к устранению стационарного бандита, которого сторонники авторитарной власти и силовых мер так любят и считают наилучшим механизмом достижения каких бы то ни было целей. Они этого не понимают, но ещё хуже, что они не понимают катастрофического сценария, к которому приведёт создание такого препарата, если вовремя не будет обновлена генотерапия против насилия по соответствующим второму пункту параметрам или по крайней мере не будет выровнен баланс потенциала насилия, чтобы всех образовавшихся насильников ликвидировать во время их нападения.

Разбор критики теории Конрада Лоренца

Волюнтарист

Люди, которые считают выводы Конрада Лоренца касательно природы насилия и опасений по поводу вносимых им рисков несостоятельными, нередко ссылаются или используют аргументы из одного материала под названием «The Lorenzian Theory of Aggression and Peace Research: A Critique». Чтобы не допустить каких-либо заблуждений о явлении насилия, давайте же рассмотрим, что не так с данной критикой.

В самом начале идёт аргумент о том, что Лоренц определяет агрессию как боевой инстинкт, реализуемый по отношению к представителям своего вида и являющийся генетически врождённым, полученным от биологических предков. Однако по мнению критиков данное определение выхолащивает сам термин агрессии. В целом при обсуждении агрессии и насилия почти всегда поднимается вопрос того, а что нам собственно понимать под «агрессией» и «насилием». В данном контексте разумно будет свести эти термины именно к врождённым склонностям к внутривидовому насилию в виде нанесения физического вреда (или угрозы его нанесения), поскольку это является объектом исследования. Всё остальное, например то, что для разных людей агрессия субъективно определяется по-разному (для кого-то и невежливое приветствие будет агрессией) мы во внимание не берём.

Исходя из критики подобное понимание агрессии не соотносится с деятельностью, проявляемой не прямым образом, а через общественные институты, выработанные людьми. Во-первых, все институты, которые применяют силовые меры, всегда работают через силовых агентов. Вы можете сказать, что если человек станет политиком, то он сидя в кабинете сможет раздавать негуманные приказы и тем самым совершать акты насилия не выполняя на самом деле никакой соответствующей физической деятельности. Однако эти приказы ничего не стоят без исполняющих их прямым образом силовых агентов, значит смотреть нужно именно на них и на их склонность к насилию. Во-вторых, другие социальные аспекты, такие как богатство, статус, навыки (о которых говорилось в критике) без методов прямого нанесения физического вреда человеку, например с помощью тех же силовиков, сами по себе не дают такой возможности. Мы не можем говорить о насилии там, где такого прямого воздействия не было. Конечно человек может попытаться нанести другому человеку вред непрямым воздействием через цепочку из множества инстанций, однако эта цепочка рано или поздно наткнётся на необходимость применить силовую меру. Например, кто-то скажет, что монополист на рынке может чисто экономическими методами превратить людей в рабов и даже довести их до голодной смерти, устанавливая стоимость труда и продукции в одностороннем порядке. Однако, чтобы быть монополистом нужно иметь силовых агентов (собственных, или договориться с агентами уже существующей монополии, такой как государство), готовых через прямое насилие уничтожать всех конкурентов на рынке, особенно тех, которые не согласятся идти на уступки и договариваться мирно.

После этого Лоренца критикуют за смешивание поведенческих моделей довольно разных видов животных и людей, в том, что обоснования в виде общего происхождения видов для такого недостаточно. Однако не стоит забывать, что нерушимой основой поведенческой модели любого живого существа всегда являются биологические процессы, происходящие в его организме. Было бы глупо полагать, например, что лишь одним желанием, ввиду каких-то социальных факторов или с помощью неких сверхъестественных сил высокоразвитый примат, в том числе и человек, может игнорировать действие гормонов и рецепторов нервной системы. А биологические процессы в свою очередь обуславливаются генетикой. Конечно, не стоит забывать о связке ген-среда – определённые гены активируются в определённой среде. Но этот факт лишь подтверждает нашу правоту, если учитывать два фактора: человек разделяет большую часть генома с животными ввиду того же общего происхождения и за очень разными видами животных Лоренц наблюдал одни и те же поведенческие механизмы касательно проявления насильственного поведения. Исходя из критики неверно экстраполировать наблюдения за животными на человека, даже если эти наблюдения совпадают для очень широкого ряд видов. Конечно, я соглашусь с тем, что в трудах Лоренца возможно не хватает наблюдений за конкретно человеческим поведением, однако исходя из описанных выше двух факторов (общего генетического наследия и наблюдения одинаковых паттернов поведения у разных видов) можно смело предполагать, что сделанные им выводы касательно природы насилия с большой вероятностью верны и по отношению к человеку. И ссылаться здесь на науки о социуме, о психологии и т.д., что тоже упоминалось в критике, не имеет смысла, так как мы рассматриваем биологическую и генетическую составляющую, которая является более фундаментальной – эти науки не могут противоречить биологии или вносить в неё изменения. В конце концов, если кто-то всё ещё продолжает отрицать эти выводы, то лучше было бы их критиковать наблюдениями за человеческим поведением, соответствующей систематизацией и сравнением с выводами Лоренца, а не просто указывать на неверность факта экстраполяции.

В критике также затрагивается инстинктивно-гидравлическая модель Лоренца. Она объясняет феномен срабатывания инстинктивных реакций в отсутствие специфического раздражителя накоплением в течение времени некого специфического потенциала, который снижает порог, необходимый для запуска реакции; в том числе это объясняет спонтанные акты агрессии. Данная модель подвергается критике ввиду отсутствия нейрофизиологических обоснований её верности. Однако, во-первых, она не была и опровергнута, а во-вторых, сам Лоренц признавал ограниченность этой модели и то, что ей присущ ряд недостатков, то есть, фактически, он не предлагал её в качестве абсолютно верного и окончательного решения.

Дальше критикуется влияние внутривидовой агрессивности на выживаемость видов, особенно в случае человека. В качестве примера приводится статистика, исходя из которой войны между разными группами людей (в том числе и современные войны начиная с 19 века) оказали совсем незначительное влияние на выживание человечества. Я не буду спорить с тем, что этот вывод верный на данный момент. Однако здесь опасения Лоренца касательно угрозы насилия для выживания человечества стоит связать с научно-техническим прогрессом. Как ни как человек стал самым вооружённым видом на планете, он уже не раз стоял перед лицом ядерной угрозы, и с каждым днём угрозы становятся всё более серьёзными, так как опасные средства становятся всё более доступными для получения и воспроизведения небольшими группами людей и даже отдельными индивидами. Фактически разрушительный потенциал небольших групп и отдельных индивидов с каждым днём всё возрастает. Например, очень доступным средством массового поражения являются вирусы, впрочем, можно придумать и что-то ещё. С опасениями Лоренца здесь вряд ли можно поспорить!

Ещё один момент в критике привлёк моё внимание ввиду того, что он лишь подтверждает теорию Лоренца, а не опровергает её. Но для начала нам нужно кое-что вспомнить. Как мы знаем, наблюдения Лоренца показывают, что виды с сильной врождённой вооружённостью не используют её во внутривидовых стычках. Это в первую очередь касается ёжиков, дикобразов, ядовитых змей и насекомых, также Лоренц упоминал о волках, которые не кусают своих сородичей в уязвимые места, такие как брюхо или шея, и воронов, которые в драках даже не пытаются выклёвывать друг другу глаза своими очень острыми клювами. Возникновение таких механизмов в ходе эволюции довольно логично, иначе представители данных видов просто истребили бы друг друга. Что касается слабо вооружённых видов, то у них данный механизм проявляется в меньшей степени, поскольку либо их представители не способны нанести серьёзный ущерб своим сородичам, либо же те могут сбежать от нападения, то есть насилие им так сильно не угрожает. Например, когда Лоренц посадил в одну клетку двух горлиц – вроде бы мирных птиц семейства голубиных, то неприязнь одной из птиц к другой привела к тому, что она её сильно искалечила и чуть ли не убила во время отсутствия Лоренца. Всё потому что бежать в данном случае было некуда.

В случае человека данный механизм тоже проявляется не особо сильно, так как его естественная вооружённость довольно слабая. Тем не менее то, что человек этот механизм всё же в определённой степени унаследовал отрицать нельзя, мало того мы даже подтвердим это наблюдениями касательно войны, на которые ссылается сама критика, опять же, с целью доказать незначительность влияния насилия на выживание человечества. Во многих армиях более половины солдат, которые должны были стрелять, просто не могли нажать на курок. Ещё упоминается отказ во время Вьетнамской войны одной из бригад войск США подчиняться приказам. Такие же случаи, как массовое убийство в Сонгми, для современных войн являются большим исключением и ненормальностью. В целом большинство солдат считали Вьетнамскую войну бессмысленной и за всё её время типичный солдат проводил в боях всего несколько часов. Также социальное исследование, проведённое отделом информации и образования военного ведомства США, показывает, что во время Второй Мировой войны большинство солдат на самом деле старались делать вид, что они чем-то заняты, нежели занимались военными делами в действительности.

Исходя из этого можно сделать вывод, что человеку присущ ингибирующий насилие механизм Лоренца. Хоть он и выражен в более слабой форме, нежели у сильно вооружённых видов, тем не менее это даёт предпосылки для решения проблемы насилия, которая так сильно беспокоила Лоренца и в принципе является причиной для беспокойства у любого адекватного человека. И, кстати, в рассматриваемом нами материале попытка критиковать конкретно эту теорию даже не предпринимается.

Определение «генов насилия»

Битарх

Постоянно слышу критику в адрес идеи устранения агрессивного насилия из общества с помощью биотехнологий (разработки генотерапии). Скептики говорят что склонность к насилию очень сложна, определяется множеством генов и их определение не представляется возможным. На самом деле это действительно так, но только если искать именно гены склонности к насилию, хотя для решения поставленной задачи этого абсолютно не требуется. Исследования Лоренца описывают эволюционный путь по которому у многих видов животных появилась «врождённая мораль» неагрессии к особям собственного вида (по факту это не мораль в привычном философском понимании, а инстинкт поведения). Многие на это почему-то не обратили внимание, но Конрад Лоренц чётко указывает в своих работах что виды с врождённой моралью испытывают сильное чувство отвращения (т. е. срабатывает некий механизм торможения агрессии) когда хотят нанести ущерб телу сородича (для простоты далее будем называть это «механизм Лоренца» по имени автора первооткрывателя). Это заметно контрастирует с обывательским пониманием «склонности к насилию». Например, ёжики довольно агрессивны в привычном понимании (ведь они являются хищниками), но не способны нанести физический вред своим сородичам.

Хотя сам Лоренц писал что у человека «врождённая мораль» очень слаба, тем не менее, её присутствие можно заметить у существенной части общества, возможно даже у большинства. Наверное вы обращали внимание на сцены в фильмах где кто-то хотел отомстить за какую-то обиду, взял в руки оружие, подошёл к безоружному обидчику, направил на него ствол, но вдруг у нападающего задрожали руки, ему как бы стало плохо и он не смог выстрелить. Это и есть паттерн поведения видов с сильным вариантом механизма Лоренца, но у людей он довольно вариативный (в отличии, например, от ёжиков и змей у которых все особи в популяции имеют сильный вариант данного механизма из-за давления естественного отбора). Соответственно, этот признак определяется аллелями одного или нескольких генов (различными формами одного и того же гена, расположенными в одинаковых участках хромосом). Учитывая высокую степень вариативности сильного/слабого варианта механизма Лоренца у различных людей, определить конкретные гены и правильные (нужные нам) их аллели довольно просто даже на современном технологическом уровне.

Можно обозначить примерный план исследований. Активисты открыто демонстрируют вызывающее поведение, например, показывая свою приверженность ЛГБТ в местах где обычно находятся гомофобы, оскорбляют их, но, что важно, не применяют к ним никакого физического насилия. Если видно что человека сильно задело оскорбление, но он, тем не менее просто ушёл (идеальный вариант — собирался ударить, но в итоге не смог) сообщаем ему что это был научный эксперимент, он молодец что сдержался и берём у него образец ДНК, помечая как «мирный». Если же он попытался ударить активиста — немедленно останавливаем нападение с помощью перцового баллончика и берём образец ДНК, помечая как «агрессор». Повторяем это многократно чтобы создать выборки достаточных размеров.

Далее отправляем собранные материалы в лабораторию где производится расшифровка (секвенирование) ДНК. Можно в Кремниевую долину — там какой-то из многочисленных биотех-стартапов точно будет рад получить собранные нами образцы, ибо проводить забор образцов ДНК таким «агрессивным» способом в самой Калифорнии они не могут. На основе сравнения двух выборок определяются конкретные гены, отвечающие за силу механизма Лоренца и нужные нам аллели (кодирующие сильный вариант). Определив их можно, например, создать генотерапию для взрослых и генетический тест для беременных женщин (который заставит женщину серьёзно задуматься над тем, стоит ли продолжать беременность).

Мораль и оружие

Волюнтарист

Недавно я ознакомился с главой «Мораль и оружие» одного из трудов этолога Конрада Лоренца. Он сделал довольно интересные наблюдения о том, как ведут себя разнообразные виды животных во внутривидовых стычках. Из них можно сделать важные выводы о насилии, что будет в тему других материалов, которые я публикую на своём канале. Полный текст главы выложил у себя Битарх, вы можете ознакомиться с ним перейдя по этой ссылке. Сейчас же я вам вкратце опишу его суть.

Обычно о насильственных склонностях животных принято судить исходя из межвидовых взаимоотношений. Так нередко проводятся аналогии между тем как хищник, например лис, поймал и убил зайца, и тем, как один человек убил другого. Хотя это сравнение абсолютно несопоставимо, куда более верно сравнивать охоту хищника на других животных с охотой человека на животных. Если же смотреть на то, как животные ведут себя во внутривидовых стычках, можно заметить довольно высокий уровень сдержанности в их поведении.

Конечно, если брать слабо вооружённые виды, то у них подобная сдержанность не так сильно выражена. Однажды Лоренц оставил двух горлиц (разновидность голубиных) в одной клетке и уехал до следующего дня. Он не ожидал от данного решения ничего плохого, хоть и эти особи не ладили между собой, всё равно от голубиных вряд ли можно было ожидать особой свирепости. Однако по приезду он застал то, как одна из особей добивала вторую. А проблема состояла в том, что второй особи просто некуда было бежать. До этого Лоренц наблюдал за стычкой зайцев и вполне логично предположил, что она могла бы закончиться так же, если бы дело происходило в клетке, а не на открытом лугу. Слабо вооружённые виды нередко довольно свирепы в проявлении насилия, но это обычно не приводит к плохим последствиям, так как они не могут быстро и эффективно наносить ущерб своим сородичам, а те в свою очередь всегда имеют возможность сбежать. Но раз они настолько свирепы, то что можно ожидать от более вооружённых видов? Можно предположить ещё более ужасные и кровавые стычки, но не тут-то было.

Наблюдения за волками и собаками показали, что те во время стычек не наносят один одному смертельных увечий. Когда одна из сторон проигрывает, вместо того, чтобы всеми силами продолжать защищаться, она наоборот – подставляет уязвимые места, например шею, одного укуса в которую хватит, чтобы убить её. Однако другая сторона не может этого сделать, её останавливают определённые внутренние сдерживатели. Аналогично птицы, способные нанести сильный ущерб своим клювом, не используют полностью свой потенциал в стычках. Есть пословица, что ворон ворону глаз не выклюет, и эта пословица абсолютно правдивая. Даже когда вороны дерутся, например за еду, им никогда не приходит в голову устранить противника наиболее эффективным, но скорее всего ведущим к его дальнейшей гибели способом – одним метким ударом выклевать глаз. Кроме того, птицы очень аккуратны в чистке перьев своих сородичей, особенно рядом с такими местами, как глаза, они не используют клюв с такой же силой, как при том же приёме пищи. Почему такие сдерживатели выработались – разумеется, потому что иначе представители этих видов перегрызли бы один одному глотки, выклевали глаза и все вместе вымерли.

В данном плане человек ближе к горлицам и зайцам, нежели к волкам и воронам. Он слабо вооружён от природы. Но со временем он стал самым вооружённым существом в мире. Это произошло довольно быстро, у него не было времени на выработку естественных сдерживателей. И, учитывая, что выживание вида невозможно, если его представители будут уничтожать своих сородичей, возникает важный вопрос, который Лоренц сформулировал такими словами:

Придёт день, когда два враждующих лагеря окажутся лицом к лицу, перед опасностью взаимного уничтожения. Может наступить день, когда всё человечество разобьётся на два таких лагеря. Как мы поведём себя в этом случае – подобно горлицам или подобно волкам? Судьба человечества будет зависеть от того, как люди ответят на этот вопрос. Мы должны быть бдительны!

Libertarian Band – новое видео

Как я и обещала в анонсе к прошлому видео, новый цикл на канале Libertarian Band будет полностью посвящён NAP. Если раньше принцип неагрессии рассматривался нами как некий спонтанный порядок, который характеризует достаточно жизнеспособные общества, то в новом цикле вместо спонтанных порядков описывается прямо противоположный подход: искусственное насаждение принципа неагрессии.

Во вводном ролике объясняется, что доверить общественные нравы естественному отбору – слишком опрометчиво, и необходимы сознательные меры по насаждению культуры неагрессии. Следующий ролик будет посвящён ответу на странный вопрос: а чем, собственно, плохо агрессивное насилие, ведь отличный же инструмент, зачем брезговать?

Аргумент за БПН от теории эволюции

Колонка Битарха

Интересное исследование биолога Конрада Лоренца, которое показывает, как естественная «вооружённость» у животных приводит к появлению морали против агрессивного насилия. Точно так же и восстановление баланса потенциала насилия (БПН) в человеческом обществе приведёт к принятию принципа неагрессии (НАП).

Есть много видов, вооружение которых так сокрушительно, а приемы применения столь молниеносны, что настоящая боевая стычка между соперниками закончилась бы смертью одного из них, а то и обоих. Вспомните хотя бы ядовитых насекомых и змей. Поэтому не удивительно, что естественный отбор вырабатывает у подобных видов запрет применять оружие во внутривидовых стычках. Систему инстинктивных запретов, ограничивающих поведение животных, этологи, вслед за Лоренцем, называют естественной моралью. Она тем сильнее, чем сильнее от природы вооружено животное. При территориальной стычке ядовитые змеи преувеличивают себя, вытягиваясь, кто выше встанет, раскачиваются, толкают друг друга, но никогда не только не кусают, но даже не демонстрируют оружие. Некоторые виды даже угрожают друг другу, отвернув головы. Недаром не только обычные люди, но и многие зоологи принимали турнирные сражения змей за брачные танцы.

Хорошо вооруженные животные могут долго угрожать друг другу, а когда один из них устанет, он резко меняет позу, подставляя противнику для коронного боевого удара самое незащищенное место. Моральный запрет срабатывает у победителя как удар тока: весь его гневный пыл испаряется, он отворачивается от противника и прячет оружие. Так гордый мальчишка, чувствуя, что он проиграет стычку, вдруг закладывает руки за спину, поднимает лицо к победителю и кричит: “На, бей!” В отличие от волка или змеи человек в ответ может и ударить.

Проанализировав много видов, Лоренц более 50 лет назад сделал потрясающий по простоте вывод: у сильного животного бывает сильная мораль, у слабого — слабая. Человек по своей естественной истории — очень слабо вооруженное животное, даже укусить (в отличие от обезьян) и то толком не может. Поэтому у человека изначально слабы инстинктивные запреты, слаба естественная мораль. Безоружный мужчина не может в стычке нанести существенного ущерба другому: один устанет бить, а другой всегда может убежать. Врожденные запреты у человека соответствуют этому. Но впоследствии он начал создавать и совершенствовать оружие и стал самым вооруженным видом на Земле. Мораль же почти не изменилась.

Дольник Виктор Рафаэльевич
«Этологические экскурсии по запретным садам гуманитариев»