Существует аргумент, что борьба с таким явлением как насилие ничем не поможет устранить нам текущую иерархию доминирования и монополию на власть. Во-первых, многие сомневаются, что к лидерам иерархии доминирования не получится применить методы против насилия – они работают в закрытых офисных зданиях, ездят в бронированных машинах, их дома оцеплены охраной, то есть к ним никак не подойти и не добраться. Во-вторых, они бывают людьми, которые сами не склонны совершать акты насилия. Возможно некоторые из них и вовсе интеллигенты, не способные даже кого-либо легонько ударить, да и им это незачем, ведь всю грязную работу вместо них выполняет целая армия пешек, уже склонных к насилию. Иногда второй довод и вовсе считается якобы доказательством того, что проблема иерархии доминирования и монопольной власти не исходит из насилия.
Чтобы опровергнуть этот аргумент, нам всегда нужно помнить как раз об этой армии пешек. За политическими лидерами стоят силовые структуры, в которых работает множество агентов. И уже именно эти агенты вступают с нами в непосредственный контакт, именно через них выполняются все отдаваемые сверху приказы. Причина наших проблем и цель нашей деятельности — устранение их насильственности. Если смотреть реально, то мы не можем остановить лидера иерархии доминирования, ликвидировать его во время самозащиты при непосредственном нападении и даже в будущем с развитием технологий пустить в него иглу с генотерапией. Но это может быть вовсе ненужно и даже бесполезно ввиду того, что сам по себе он может быть человеком не склонным к совершению актов насилия. Зато мы всегда сможем применить все эти меры к его слугам, поскольку они, опять же, вступают с нами в непосредственный контакт при применении к нам агрессивного насилия.
Как только все пешки будут остановлены или ликвидированы в процессе самозащиты от их нападения, то их лидер просто лишится своих сил, он больше не сможет реализовать какие бы то ни было стремления по отношению к нам. Именно поэтому достаточно лишь поработать с насильственностью пешек, вступающих с нами в непосредственный контакт, без них лидер иерархии доминирования абсолютно ничего не стоит!
На фоне недавних блокировок консервативных групп и ресурсов западными корпорациями, а также ввиду более давних претензий ко мне по поводу того, что я призывал к участию в блокировке ютуб-канала пропагандиста Владимира Соловьёва, я бы хотел высказаться по поводу моей, да и в целом либертарианской/волюнтаристской позиции касательно свободы слова.
Как мы знаем, идея волюнтаризма состоит в том, чтобы искоренить любое проявление насилия и силового принуждения во взаимоотношениях между людьми, то есть добиться состояния максимальной свободы деятельности, договорённости и ассоциации. Сразу же можно сказать, что блокировка контента любого рода со стороны любой площадки не является насильственным действием, а значит это не то, против чего может выступать волюнтарист. Однако в современном мире сложилась такая ситуация, что крупные социальные платформы в большой степени зависимы от государств, они находятся с ними в тесном сотрудничестве (особенно с полицией и спецслужбами), а также нередко получают от них монопольные привилегии и субсидии. Фактически они в той или иной степени работают за счёт отнятых у людей налоговых средств, и пока это остаётся верным, они, по мнению многих людей, не могут быть ничем иным, кроме как публичными сервисами, на которые должна действовать свобода слова в абсолютной (или почти абсолютной с небольшими оговорками) степени. Также я нередко сталкиваюсь с таким мнением, что даже в условиях свободного общества на любые крупные социальные платформы необходимо оказывать давление, чтобы те тоже поддерживали у себя полную свободу слова.
Однако не забываем, что самой главной проблемой для нас является насилие. С ним необходимо бороться. И в ходе этой борьбы нельзя ни в коем случае допускать распространение и популяризацию насильственных идей, так как это лишь будет провоцировать новые акты насилия, что приведёт к множеству отрицательных экстерналий (о которых я много рассказывал в материалах своего канала и паблика) и в дальнейшем может обернуться для нас всех и вовсе катастрофой (кто-то, желая решить свои проблемы через насилие, может даже использовать оружие массового поражения, например, выпустить на свободу очень опасный вирус).
Понимание этого и позволит нам сформулировать ответ касательно того, какая политика должна применяться сейчас на так называемых публичных социальных платформах, а также необходима при оказании давления (кроме силового, которое недопустимо, разумеется же) на любые площадки подобного рода в целом. И это – свобода слова допустима во всех случаях, кроме случаев призыва к насилию.
Идеи, в основе которых лежит силовое навязывание, не должны допускаться к публикации на таких платформах. Люди, которые призывают к инициации насилия к кому-либо, должны блокироваться, к ним также можно применять всеобщий остракизм до тех пор, пока те не решат отказаться от насильственных стремлений. Также недопустимы призывы к наказанию людей со стороны государственных органов, поскольку такие наказания реализуются силовыми методами. Разумеется, это лишь не касается призывов к самозащите любыми способами в случае инициации насилия со стороны какого-либо агрессора, поскольку данное действие нацелено на прекращение уже совершаемого акта насилия и устранение связанных с ним отрицательных экстерналий.
Вывод: насильников необходимо подвергать остракизму, а насильственные идеи нужно не допускать к публикации и распространению на социальных платформах. Также необходимо оказывать давление (конечно же ненасильственное) на любые социальные платформы с целью добиться от них блокировки людей и материалов, призывающих к насилию. В случае материалов другого рода – всё решается частным путём, каждая платформа сама решает, что ей публиковать, а что нет, и каждый человек решает, пользоваться ли ему той или иной платформой, и вводить ли по отношению к ней персональные санкции, если ему не нравится публикуемый на ней контент.
Иногда в качестве аргумента о невозможности реализации каких-либо серьёзных попыток достичь свободного общества ещё при существовании насильственной государственной власти приводится тот факт, что силовые агенты государства (т.е. стационарного бандита) просто остановят всю связанную с этим деятельность. Именно поэтому, в частности, невозможно практиковать агоризм – всех агористов переловят и пересажают как экономических преступников, уклоняющихся от уплаты налогов и занимающихся «незаконным» предпринимательством. А без практики агоризма нельзя выстроить альтернативные государственным общественные институты, то есть создать начальную инфраструктуру свободного общества. Также это не позволит выровнять Баланс Потенциала Насилия – силовики просто пересажают тех, кто производит и распространяет оружие самообороны ещё в самом начале этого процесса. А без БПН не может быть и речи о противостоянии стационарному бандиту. Однако у этой проблемы есть решение: нужно сделать так, чтобы государство не могло применять силу, и один из вариантов добиться этого – организовать перегрузку его силовых структур, по аналогии с DDoS атакой онлайн-сервисов.
Для начала всё же необходимо заняться вопросом оружия самообороны. Разумеется для его производства и распространения потребуются финансовые ресурсы, даже если используются наиболее дешёвые и доступные варианты такого оружия. Их сбором можно заняться путём краудфандинга, также возможно появление анонимных меценатов, находящихся вне доступности силовых структур государства. При наличии достаточных средств производство и распространение вооружения не будет проблемой. Посмотрим, например, на ситуацию с производством и распространением наркотиков. Несмотря на преследования со стороны властей их вполне себе производят, пусть и подпольно, а также постоянно есть желающие делать закладки с ними – многие люди не боятся наказания со стороны стационарного бандита. Этот пример показывает нам, что заняться подпольным производством оружия самообороны и найти желающих распространять его вполне реально.
Дальше оружие самообороны попадает в руки людей. Конечно сразу не получится обеспечить им всё население, впрочем, будет достаточно даже небольшого процента людей, особенно если выбирать их тщательно. Лучше всего подойдёт тот, кто наиболее вероятно может стать жертвой преследования и насилия со стороны других людей или уже является ею. К чему это приведёт? К резкому росту пострадавших и погибших преследователей и насильников. Полиция будет завалена делами подобного рода. Кроме того, сами же представители силовых структур могут стать пострадавшими, если попытаются применять силу к людям, так как с немалой вероятностью они могут наткнуться на владельца оружия самообороны. Ну и не забываем о время от времени происходящих протестах и митингах, где силовики тоже пострадают, если решат напасть на вооружённую толпу.
Всё это просто перегрузит силовые структуры стационарного бандита. Они потеряют способность эффективно выполнять свои обязанности. Из-за загруженности им даже станет далеко как не до экономических преступников – агористы смогут спокойно вести свою деятельность и расширять агористическую инфраструктуру. И не поможет даже попытка ввести тотальный контроль над гражданами – это лишь ударит по экономическому положению власти и уменьшит её силовые способности.
Конечно, кто-то скажет, что от этого пострадают и сами люди, так как больше некому будет защищать их, в том числе и с судебной точки зрения, ведь государственные суды, опять же, будут перегружены. Но это уже вопрос агористической деятельности, в ходе которой можно организовать меры самообороны и независимые институты решения конфликтов. Кстати, в случае неэффективности работы государства ввиду перегруженности его структур многие люди в поиске защиты сами же решат присоединиться к данным альтернативным решениям, что только расширит агористическую деятельность и инфраструктуру.
Недавно я ознакомился с главой «Мораль и оружие» одного из трудов этолога Конрада Лоренца. Он сделал довольно интересные наблюдения о том, как ведут себя разнообразные виды животных во внутривидовых стычках. Из них можно сделать важные выводы о насилии, что будет в тему других материалов, которые я публикую на своём канале. Полный текст главы выложил у себя Битарх, вы можете ознакомиться с ним перейдя по этой ссылке. Сейчас же я вам вкратце опишу его суть.
Обычно о насильственных склонностях животных принято судить исходя из межвидовых взаимоотношений. Так нередко проводятся аналогии между тем как хищник, например лис, поймал и убил зайца, и тем, как один человек убил другого. Хотя это сравнение абсолютно несопоставимо, куда более верно сравнивать охоту хищника на других животных с охотой человека на животных. Если же смотреть на то, как животные ведут себя во внутривидовых стычках, можно заметить довольно высокий уровень сдержанности в их поведении.
Конечно, если брать слабо вооружённые виды, то у них подобная сдержанность не так сильно выражена. Однажды Лоренц оставил двух горлиц (разновидность голубиных) в одной клетке и уехал до следующего дня. Он не ожидал от данного решения ничего плохого, хоть и эти особи не ладили между собой, всё равно от голубиных вряд ли можно было ожидать особой свирепости. Однако по приезду он застал то, как одна из особей добивала вторую. А проблема состояла в том, что второй особи просто некуда было бежать. До этого Лоренц наблюдал за стычкой зайцев и вполне логично предположил, что она могла бы закончиться так же, если бы дело происходило в клетке, а не на открытом лугу. Слабо вооружённые виды нередко довольно свирепы в проявлении насилия, но это обычно не приводит к плохим последствиям, так как они не могут быстро и эффективно наносить ущерб своим сородичам, а те в свою очередь всегда имеют возможность сбежать. Но раз они настолько свирепы, то что можно ожидать от более вооружённых видов? Можно предположить ещё более ужасные и кровавые стычки, но не тут-то было.
Наблюдения за волками и собаками показали, что те во время стычек не наносят один одному смертельных увечий. Когда одна из сторон проигрывает, вместо того, чтобы всеми силами продолжать защищаться, она наоборот – подставляет уязвимые места, например шею, одного укуса в которую хватит, чтобы убить её. Однако другая сторона не может этого сделать, её останавливают определённые внутренние сдерживатели. Аналогично птицы, способные нанести сильный ущерб своим клювом, не используют полностью свой потенциал в стычках. Есть пословица, что ворон ворону глаз не выклюет, и эта пословица абсолютно правдивая. Даже когда вороны дерутся, например за еду, им никогда не приходит в голову устранить противника наиболее эффективным, но скорее всего ведущим к его дальнейшей гибели способом – одним метким ударом выклевать глаз. Кроме того, птицы очень аккуратны в чистке перьев своих сородичей, особенно рядом с такими местами, как глаза, они не используют клюв с такой же силой, как при том же приёме пищи. Почему такие сдерживатели выработались – разумеется, потому что иначе представители этих видов перегрызли бы один одному глотки, выклевали глаза и все вместе вымерли.
В данном плане человек ближе к горлицам и зайцам, нежели к волкам и воронам. Он слабо вооружён от природы. Но со временем он стал самым вооружённым существом в мире. Это произошло довольно быстро, у него не было времени на выработку естественных сдерживателей. И, учитывая, что выживание вида невозможно, если его представители будут уничтожать своих сородичей, возникает важный вопрос, который Лоренц сформулировал такими словами:
Придёт день, когда два враждующих лагеря окажутся лицом к лицу, перед опасностью взаимного уничтожения. Может наступить день, когда всё человечество разобьётся на два таких лагеря. Как мы поведём себя в этом случае – подобно горлицам или подобно волкам? Судьба человечества будет зависеть от того, как люди ответят на этот вопрос. Мы должны быть бдительны!
В разговорах о том, как достичь состояния ненасильственного сосуществования, нередко выдвигается аргумент, что без силового внедрения принципов ненасилия всё равно ничего не сработает, ведь останутся люди, которые не пойдут на принятие ненасилия добровольно. Иногда может сложиться и вовсе ошибочное мнение, что сторонники ненасилия якобы хотят искоренить насилие как раз с помощью силы, то есть насилия со своей стороны, чем сами же себя выставляют противоречивыми насильниками, посягающими на свободу окружающих их людей. Разумеется, это не соответствует действительности. Но как всё же без силового внедрения можно достичь состояния ненасилия? Для этого необходимо рассмотреть два подхода к этому делу.
Первый подход состоит в выравнивании Баланса Потенциала Насилия и он сам по себе предполагает невозможность силового принуждения (например, в формате государства), поскольку абсолютно каждый субъект может отразить атаку и нанести агрессору неприемлемый ущерб. Само же агрессивное насилие как явление может искореняться двумя методами. При использовании более мягкого метода достаточно лишь, чтобы жертва нападения смогла обеспечить агрессору неприятные и болезненные ощущения с помощью нелетальных средств самозащиты, и тем самым понизила его стремление к проявлению насильственного поведения в будущем (такой подход видится наиболее эффективным в случае внедрения мягкого БПН с детства). Этого вполне должно хватить для недопущения образования и воспроизводства иерархий доминирования (давайте признаем честно — одним из вариантов такой иерархии в человеческом обществе является стационарный бандит). Более жёсткий метод предполагает самозащиту с помощью летальных средств, а значит ликвидацию каждого, кто способен совершить акт нападения, что закрепит за людьми ненасильственное поведение эволюционным путём.
Другой подход предполагает использование биотехнологических методов для разработки и применения генотерапии для воспроизведения результата действия естественного отбора у вооружённых видов (ёжики, дикобразы, некоторые ядовитые змеи и насекомые, которые неспособны инициировать внутривидовое насилие) без непосредственного удаления агрессоров из популяции, а внедрения в их ДНК нужных вариантов генов с помощью вирусного вектора, вызывающего у человека отвращение к инициации насилия. Продвигать её можно так же само, как и любую другую вакцину от опасных заболеваний (а насилие уж точно даже намного опаснее их).
Но как добиться того, чтобы подобная генотерапия была всеми принята без силового внедрения? Даже если получится убедить многих принять её добровольно, то всё равно останутся те, кто не захочет этого делать. Однако и у этой проблемы есть решение.
Во-первых, люди, решившие принять генотерапию, могут использовать ненасильственные методы давления (такие как остракизм или финансовые санкции) на тех, кто этого ещё не сделал и проявляет насильственные склонности. Например, семейная пара решила не вакцинироваться самим и не вакцинировать своих детей, при этом за ними числятся много случаев агрессивного поведения. В обществе, в котором распространена поддержка идеи ненасилия, им будет очень трудно найти школу для обучения своих детей, поскольку в таких условиях мало кто захочет рисковать принимать к себе потенциальных хулиганов, издевающихся над другими учениками. Или, например, человеку может быть отказано в банковских услугах, поскольку есть риск того, что имея патологическую склонность к агрессивному насилию он может начать финансировать террористическую или любую другую насильственную деятельность, которая отразится на репутации самого банка, а возможно и приведёт к жертвам со стороны его персонала и руководителей.
Во-вторых, дротики с генотерапией можно использовать в качестве средства самообороны. Нападение на вооружённого такими дротиками человека будет означать для агрессора его успешное вакцинирование и избавление от насильственных склонностей. Даже если человек использует наёмных агентов для нападения, то вакцинировать можно их, а без них он уже не будет представлять никакой угрозы.
В результате мы видим, что состояние ненасилия может быть достигнуто различными несиловыми методами, в полном соответствии с принципом неагрессии (НАП). Это не та идея, которая требует внедрения сверху или вовсе не имеет шансов быть достигнутой в реальности. И учитывая выгоды, получаемые от искоренения насильственных склонностей в обществе, будет разумно поддерживать реализацию какого-то из перечисленных ранее подходов (или даже всех сразу).
Я почитал про идеологию ненасилия, и у меня возник вопрос. В некоторых “левых” странах Европы долгое время были запрещены смешанные единоборства – они считались не спортом, а зрелищем, поощряющим жестокость. Как к этому относится Анкап-тян? Ведь это, с одной стороны, запретительная мера, а с другой, она идеологически правильная.
анонимный вопрос
Здесь мы видим некоторую путаницу причин со следствиями. Всякие жестокие игры не поощряют жестокость, а просто являются проявлением уже имеющейся жестокости нравов, ну и в какой-то мере моды. Желание пощекотать нервы у людей сохраняется, но для подавляющего большинства сегодня важно, чтобы всё было добровольно и слегка понарошку. Фильм-катастрофа, а не реальное сожжение Рима. БДСМ вместо реальных пыток. Спортивные единоборства разной степени брутальности вместо судебных поединков. Цирк дю солей вместо шапито с неизменными львами.
Что будет, если в каждом квартале открыть клуб смешанных единоборств или ещё какого жёсткого рукоприкладства? Половина разорится (в российском случае побегут к государству клянчить субсидии на развитие спорта). Сорок процентов снизит градус и переквалифицируется на условную капоэйру. Рыночку не надо столько брутальности. Но сколько-то – надо. По этому поводу я давным-давно писала довольно забавный пост.
В современном мире мы окружены большим количеством благ, многие из которых являются результатом высокотехнологичного производства. Эти блага дают нам возможность иметь настолько качественную жизнь, которую никто не имел раньше, даже короли и сверхбогатые. Мы можем позволить себе потреблять больше пищи, чем наши предки, меньше болеть и дольше жить за счёт достижений в медицине, быстро и эффективно передвигаться по всему миру и дистанционно вести дела с другими людьми. В перспективе развитие технологий – единственное, что может обеспечить выживание человечества.
Однако сама по себе теоретическая разработка различных технологий бесполезна без организации производства соответствующих ей благ. И чем сложнее это производство – тем длиннее и запутаннее связанные с ним производственные цепочки. Мало того, даже сама по себе теоретическая разработка более сложных технологических процессов зачастую невозможна без практической реализации предыдущих, более простых наработок. Это делает производственные цепочки ещё более длинными и запутанными.
Возьмите самый обычный смартфон, который наверняка находится сейчас рядом с вами, компьютер или телевизор. Чтобы их произвести нужна работа миллионов людей, которые добывают все необходимые химические элементы, обрабатывают их, транспортируют, ведут учёт, занимаются теоретической разработкой, занимаются проектированием производственных процессов и управляют ими, управляют техническими средствами производства и обслуживают их (в свою очередь, для их производства тоже нужно проходить все эти процессы), собирают отдельные детали конечных благ, собирают сами блага из деталей воедино, занимаются ещё сотнями, тысячами и миллионами других сопутствующих процессов. И так обстоит ситуация с абсолютно любым высокотехнологичным благом. А учитывая тот факт, что таких благ тоже сотни, тысячи и миллионы, думаю, теперь должно быть очевидно, что для поддержания высокотехнологичного производства современного уровня необходимы миллиарды людей, которые мы сейчас собственно и имеем на планете.
Из этого необходимо сделать несколько выводов. Во-первых, существует концепция о том, что увеличение населения лишь ведёт к разнообразным проблемам, поэтому будет лучше, если оно сократится до некого количества, которое якобы можно будет обеспечить изобилием всех необходимых благ, а также за счёт этого уменьшится экологическая и ресурсная нагрузка. Однако, это довольно абсурдная концепция. Регуляция количества населения, а уж тем более его сокращение, вынудит сократить и упростить производственные цепочки. Придётся производить меньше благ и они будут худшего качества. Также станет невозможным дальнейшее увеличение производственных цепочек, то есть нельзя будет организовывать более высокотехнологичное и сложное производство. Общество начнёт стагнировать, ограниченные ресурсы будут проедаться абсолютно безрезультатно, кроме того, мы в таком случае гарантированно станем заложниками этой планеты, поскольку производство космических аппаратов это одно из самых сложных производств из всех возможных. Смерть всего человечества в таких условиях будет лишь вопросом времени, причём, скорее всего, не особо далёкого.
Проблемы же, к которым обычно апеллируют при защите позиции регулирования количества населения, решаются именно развитием технологий. Технологии позволяют более эффективно использовать ограниченные ресурсы и производить при этом больше благ, также они открывают пути к более экологичному производству без сокращения его объёмов. Эти проблемы не решаются лишь тогда, когда научно-технический прогресс тормозится искусственным путём, например, неадекватной и насильственной политикой коррумпированных правительств, которые просто уничтожают благоприятную среду для появления и развития новых инициатив.
Во-вторых, нельзя недооценивать угрозы, которые могут привести к сокращению населения. Особенно это касается угроз, исходящих из такого явления как насилие. В результате научно-технического прогресса неизбежно появление эффективных средств уничтожения. Кроме того они становятся всё более доступными, а значит и насильственный потенциал отдельных субъектов с каждым днём только растёт. Это лишь вопрос времени, когда каждый сможет у себя дома синтезировать, допустим, очень опасный и заразный вирус (намеренно вынести из лаборатории или некорректно утилизировать заражённых лабораторных животных кто-то из её работников может даже уже сейчас). Либо же станут распространёнными сверхъёмкие энергоносители (например, даже сейчас проткнув аккумулятор своего смартфона можно получить сильные химические ожоги, а теперь представьте, что в будущем будут устройства в тысячу раз функциональнее современных смартфонов со в тысячу раз более ёмкими аккумуляторами, и то, что кто-то может приобрести их в большом количестве преследуя насильственные цели). Да и нынешние опасные средства, находящиеся в руках некоторых организаций и правительств, как те же образцы вирусов или ядерное оружие, тоже несут в себе серьёзные угрозы, ведь ничто не исключает вариант их применения со стороны текущих владельцев или же их утечку в руки каких-то маньяков и террористов.
Мы можем наблюдать сейчас, к чему привела эпидемия коронавируса. Даже такого относительно низкого уровня заразности и смертности хватило, чтобы устроить глобальный переполох и довести экономику всего мира до кризиса. А теперь представьте, что на свободу будет выпущен более опасный вирус, или же будет применено ядерное оружие, или случится что-то ещё, что приведёт, допустим, пусть и не к гибели всего человечества, но к смерти 10-20% населения планеты. Казалось бы это не должно быть критичным, ведь подавляющее большинство людей всё же выживет. Однако вспоминаем о длине, сложности и запутанности производственных цепочек. Исчезновение такого количества людей приведёт к сильному нарушению их работы, добыча, обработка и поставка многих ресурсов и вовсе может прекратиться. Вполне вероятно, что такая потеря в условиях современного мира приведёт к небывалому кризису, может даже начаться массовый дефицит базовых для выживания благ, ведь чтобы производить большое количество той же пищи для большого количества людей (особенно городского населения, у которого нет собственных сельскохозяйственных участков) нужны, опять же, длинные производственные цепочки.
Кроме того могут пострадать узкопрофильные организации и специалисты. Например, что будет, если основные компании, производящие центральные процессоры для вычислительной техники, и часть их специалистов не переживут бедствия? Многие технологические процессы просто будут утеряны и когда последние партии продукции данных компаний износятся – нас ждёт откат от цифровой к аналоговой технике, то есть возвращение к уровню технологического развития середины 20-го века. И не нужно думать, что все процессы можно быстро восстановить. Конечно довольно легко восстановить производство аналоговой техники – радио, механическую печатную машинку, плёночный фотоаппарат, проигрыватель виниловых пластинок, магнитофон и даже примитивный чёрно-белый кинескопный телевизор можно собрать даже в гараже, используя довольно простые инструменты и компоненты. А вот тот же центральный процессор, без которого большинство микроэлектроники просто бесполезная куча хлама, уже нельзя. Его даже нельзя воспроизвести лишь усилиями небольшого ряда компаний, он нуждается в слишком огромных производственных цепочках. И это касается не только центрального процессора, но и многих других технологий, которые мы используем в повседневности или ещё как-то получаем от них пользу, в том числе лекарств и удобрений для высокопроизводительного сельского хозяйства, без которых поддерживать население планеты на современном уровне станет просто невозможно.
Потеря высокотехнологичных производственных процессов лишь усугубит проблему производства и поставки базовых для выживания благ. В принципе невозможно представить, как без современных информационных технологий можно обеспечить поставку той же пищи для более 4 миллиардов городского населения планеты, а также производство и поставку благ, необходимых для поддержания производства этой пищи. Вполне можно ожидать даже массовую гибель людей и упадок современной цивилизации.
Поэтому борьба с таким явлением, как насилие, является критически важной для предотвращения катастрофы, способной унести часть населения планеты, из-за чего начнётся ужасающий кризис, который вполне может привести к падению современной цивилизации. Ни в коем случае нельзя недооценивать угрозу насилия!
Недавно я сделал ряд графических материалов на тему насилия и ненасилия. В них продемонстрированы проблемы такого явления, как насилие, пути его устранения, а также альтернативные ему инструменты в достижении определённых целей.
Все картинки кликабельны, также доступен архив с оригиналами материалов для печати в форме листовок.
Дружественный канал Анархия+ публикует многосерийный лонгрид о том, как влияет на ход протестов наличие радикального крыла, готового к насильственным действиям. Пока что вышло пять частей, и будут ещё. В сериале раскрываются всякие тонкости, вроде того, как отличаются эффекты, когда радикальное крыло дружит с умеренным, и когда между ними нет координации – ну и тому подобное. Ожидается ещё две-три серии, которые затем будут собраны в единый пост, но я предпочла не дожидаться окончания, потому что подоспел интересный практический пример.
Самым заметным протестом прошлого года стала, конечно, Беларусь. По его итогам политологи либо мягко сокрушались, что режим, опирающийся на компактное лояльное силовое ядро, оказывается стабильным при любом недовольстве всего остального населения, что подтверждается уже двумя примерами – Венесуэлой и Беларусью – либо негодовали в адрес протестующих, мол, снимая тапочки перед тем, как вставать на скамейки, вы демонстрируете псам режима полную свою беззубость и даёте карт бланш на репрессии, жёсткость которых прямо пропорциональна численности выступлений.
И тут мне подсовывают ссылку на крайне любопытный канал, который используется для раскрутки именно насильственных акций в Беларуси, причём в крайне жёсткой форме. Прочитайте его внимательно, он довольно молодой, так что можно осилить его содержимое целиком. Вкратце: канал рассчитывает развернуть против режима полноценную партизанскую войну. Тактика же, которая при этом предлагается, даёт понять: авторы канала, кто бы они ни были, очень хорошо знают, как работают суды при анкапе, а также прекрасно понимают то самое влияние радикального крыла на протест в целом.
Я попыталась примерно сформулировать, чем руководствуются эти анонимные организаторы децентрализованного насильственного протеста:
Сегодня подавляющее число недовольных режимом действительно не готово к открытому вооружённому бунту, но многие крайне раздражены полным отсутствием уступок со стороны режима в ответ на мирные акции.
Неготовность к открытому бунту у одних вызвана принципиальным нежеланием эскалировать насилие, у других же – нежеланием нести серьёзные издержки.
Человек умеет вырабатывать привычки и навыки. Начав с малого, он втягивается, и дальше может постепенно натренироваться на серьёзное насилие.
Насилие нельзя героизировать. Герои – снимают тапочки перед тем, как встать на скамейки. Террором занимаются отбросы. И у общества есть запрос на появление этих омерзительных персонажей, которые будут воевать с режимом из самых низменных мотиваций.
Для социалистической страны эталонно низменная мотивация – деньги. Лучше всего, если ради денег слуг режима будут убивать другие слуги режима. Но годятся и любые другие люмпены.
За какие акции сколько платить? Кто будет платить? А это пусть рыночек порешает, дело же канала – описание бизнес-модели, которую далее может взять на вооружение любой желающий.
Что мы можем извлечь из этих материалов?
Во-первых, памятуя о том, что Беларусь для российского режима – что-то вроде испытательного полигона, можно предположить, что и в РФ нас может ждать нечто подобное, так почему бы не следить повнимательнее ещё и за изнанкой протеста, заранее примеривая на себя.
Во-вторых, в канале даётся ряд практических советов по анонимизации, которые пригодятся и мирным агористам.
В-третьих, мы видим наглядное подтверждение тому, что рыночные отношения отлично работают и при борьбе с государством, а значит, рыночек проживёт и без государства. Не то чтобы тут было прямо какое-то открытие, но вяжем и это лыко в строку.
Оказывается существует довольно крупная «секта» сторонников Бориса Бояршинова, который отрицает опасность оружия массового поражения (ОМП). Он постоянно повторяет примерно такую «мантру» про бесполезность ядерного оружия (ЯО). Его профиль это физика, поэтому большая часть рассуждений касается конкретно ЯО, но он иногда говорит что-то похожее и про вирусы (помню Михаил Светов прямо спросил Бояршинова про идею вирусного ОМП, Борис ответил примерно в том же духе как и про ЯО).
Главный посыл его теории — любое из существующих сейчас ОМП не способно уничтожить человечество и даже какой-то отдельный географический регион. Он утверждает, что размер разрушений от ядерного взрыва растёт как корень кубический от мощности заряда (т.е. при увеличении количества «мегатонн» у бомбы, разрушения возрастают очень-очень медленно), ядерная зима это ошибка вычислений и её не будет в реальности, а вирусы можно сдержать вакциной и неудобно хранить готовыми к применению.
Так вот, Бояршинов и его сторонники не понимают самой сути теории сдерживания и путают оружие судного дня (ОСД) и оружие массового поражения (ОМП). Последнее ещё иногда называют стратегическим оружием сдерживания.
ОСД в буквальном понимании это такое устройство, которое способно полностью уничтожить всё человечество или сделать планету непригодной для жизни.
ОМП это оружие сдерживания, которое работает по теоретико-игровой модели выгод/издержек. Никто из сторонников ядерного/вирусного сдерживания никогда и не утверждает что ОМП должно убить всё человечество в прямом смысле, как это понимается в случае с ОСД. Даже на пике холодной войны, когда у СССР и США были десятки тысяч термоядерных зарядов, эксперты говорили про нанесение неприемлемого ущерба, но никак не полного уничтожения планеты. Концепция M.A.D. («Mutual Assured Destruction») обманчива в своём названии – это вовсе не полное взаимное уничтожение как многие думают, а всего лишь нанесения неприемлемого ущерба.
Тем не менее, для сдерживания агрессора в форме государства ОМП вполне достаточно. Это отлично показывает пример северокорейского Кима, на которого боится нападать даже самое мощное государство в мире — США. Про разрушительную силу северокорейских ракет даже говорить не приходится — как говорят эксперты, в лучшем случае долетит всего 1-2 ракеты с простейшей ядерной боеголовкой, которая разнесёт несколько кварталов плотной застройки в таком городе как Нью-Йорк. Есть и обратные примеры — у Каддаффи и Хусейна не было ОМП и что с ними стало мы все прекрасно знаем.
Из этологии животных известно как устроена иерархия доминирования у видов животных, которые её образуют (сам факт образования такой иерархии это ошибка [локальный экстремум] эволюции, возникающая из-за нарушения равномерности баланса потенциала насилия [у животных это отсутствие врождённой вооружённости]). Так вот, в такой иерархии доминант («альфач») может применять насилие к субмиссивным особям («омежкам»), а те никак не способны нанести ему ответный ущерб. Если способны — иерархия доминирования не возникает.
В общем говоря, все государства в отношении как собственных граждан, так и других, более слабых государств, способны применять насилия без риска получить ответный ущерб. Принимая решение об атаке на Хуссейна правительство США учитывало риски ответного удара и понимая, что максимум на который способен Саддам Хуссейн это убить часть солдат, отправленных туда добровольно и готовых к риску, легко решилось на агрессию.
Ситуация с северокорейским Кимом совершенно другая — получить даже слабенькую бомбу по Нью-Йорку это неприемлемый ущерб, избиратели такое не поймут и политическая система США рискует пойти в разнос, чего власти никак не могут допустить.
Теперь рассмотрим противостояние стационарного бандита и отдельного человека. Как вы думаете, можете даже примерить это лично к себе, согласится ли общество просидеть в карантине 2 недели чтобы позволить государству применить насилие даже к самому неприятному вам человеку как маньяк-педофил? Хотите казнить одного маньяка — добро пожаловать на двухнедельный карантин! Очень сомневаюсь что вы на такое согласитесь.
Государство может принуждать с помощью насилия только тогда, когда не следует хотя бы минимальный ответный удар с помощью ОМП, иначе «избиратели не поймут». Так что для сдерживания современного государства ЯО или вирусы 4-го класса опасности даже избыточны. Хватит и слабенького вируса гриппа, который можно в прямом смысле размножить «в гараже» используя простейшие легкодоступные материалы, такие как куриные яйца и инкубатор, а сам образец вируса для размножения можно без проблем достать в любой больнице. Главное это неизбежность ответного удара с помощью такого ОМП в случае «набутыливания», что может быть реализовано как «система мёртвой руки» или «рынок убийств» («assasination market»). После пары таких эпизодов страна быстро вернётся в состояние отдельных догосударственных обществ, где максимум что могли сделать с преступником это остракизм. По этому поводу хорошо сказал философ Стивен Пинкер: «Месть — рискованное дело, потому что, если враг настолько опасен, что причинил тебе вред, вряд ли он примет наказание без сопротивления.». В вопросах принуждения к подчинению приказам («законам») стационарного бандита — аналогично (про это мы рассказывали в ролике «Ненасильственное государство»). Наличие даже простейшего ОМП у потенциальной жертвы государства делает инициацию насилия «политическим самоубийством» для власти. Дойдёт до того что общество, устав от непрерывных карантинов и переполненных больниц, надавит на государство его же силами искоренять агрессивное насилие (сейчас трудно в это поверить, но жизнь заставит).
