Улитка на склоне

Как и предполагала, по дороге прочла “Улитку на склоне” Стругацких, на которую давно обещала обзор.

Буду банальной: книга исключительно странна и почти бессвязна, отсюда, наверное, так много желающих отыскать там глубокие смыслы. Сюжет даётся в вики, пересказывать не буду.

Пытаясь понять, что имели в виду авторы, я сделала несколько предположений, потом решила их проверить и глянула стенограмму презентации Бориса Стругацкого, сделанной в 1987 году, незадолго до полного издания книги (до того публиковалась по частям). Была удивлена. Стиль книги настолько отличается от ранее читанного, что я была уверена: это вещь, написанная поздними Стругацкими где-нибудь в восьмидесятых годах прошлого века, на фоне общего увлечения чернухой. Ан нет, оказалось, что эта вещь хоть и написана позже всего, что я у них доселе читала, но ненамного, это всё те же шестидесятые.

В целом книга немного напомнила мне “Полковнику никто не пишет” Маркеса: такая же вялая и бесполезная возня в ожидании давно обещанных вещей, на которые у героя нет возможностей повлиять. Разумеется, хочется провести параллели с советской действительностью, где Управление это советская бюрократия, Лес это советский народ, главгерой Перец это советская интеллигенция, которая стремится быть ближе к народу, но не в состоянии его понять, а главгерой Кандид это та же советская интеллигенция, только угодившая, скажем, в ссылку куда-нибудь во глубину сибирских руд. Аналогия получится ничуть не хуже и ничуть не менее достоверной, чем задуманная авторами, где Управление это настоящее, а Лес – будущее.

В предыдущих книгах Стругацких, которые мне попадались, секса практически не было, если не считать совершенно проходного эпизода между доном Руматой и доной Оканой в “Трудно быть богом”. Тут же они развернулись существенно шире, но продолжают гнуть ту же линию, что и при демонстрации средневекового общества: секс это грубо, это мещанство, человеку не подобает подобная низость, ему следует быть сытым одною лишь духовной близостью. Именно так происходит в произведениях Стругацких у всех положительных героев: они заводят сугубо платонические отношения, и уж точно не размножаются. Не знаю, о чём это говорит больше: о советских цензорах или же о позиции самих Стругацких, но деталь вполне характерная.

При этом мне кажется, что они, в общем-то, понимали – с этой их позицией что-то не то – и показывая в качестве Будущего однополое партеногенетическое общество, они сделали его не менее отталкивающим, чем прямолинейное мещанское похабство Настоящего. Не знаю уж, откуда они понабрались таких мизантропических идей, вроде бы их старший товарищ Иван Ефремов половой вопрос отнюдь не демонизировал (читала у него только Таис Афинскую, но верю, что и в фантастике он от своей идеологии по данному вопросу не отступал). Пока что лучшую картину светлого будущего со здоровым отношением к сексу я видела у Александра Розова в Меганезийском цикле.

Русский фронтир и его перспективы

Подписалась на канал Русский фронтир. Автор разместил сегодня обзор на проект Монтелиберо, в котором отмечает нашу идеологическую близость во всём, кроме оценок инвестиционного климата в России. Мол, сегодня создание контрактных юрисдикций в России официально никак не регулируется, а значит, на этот рынок можно и нужно входить – до тех пор, пока государство не проявит к ним пристального интереса, после чего их следует перепрофилировать во что-нибудь ещё, хоть в свингерские клубы.

Действительно, сегодня в России ещё сохранилась (и, возможно, сохранится надолго) ниша относительно свободного занятия сельским хозяйством и промыслами – в регионах, где имеется относительный избыток земли. То есть в условном Краснодарском крае развернуться невозможно, а на Алтае, как Джастас Уокер, или даже в не самом ближнем Подмосковье, как Михаил Шляпников или Герман Стерлигов – почему бы и нет. Так что энтузиаст и впрямь может создать крепкое хозяйство с довольно самобытными нравами, причём это хозяйство даже вряд ли отберут, ведь основа его процветания – труд и предпринимательский талант, а не капитал.

Разумеется, такой благодушный игнор со стороны государства будет продолжаться лишь до тех пор, пока конкретный предприниматель не полезет в политику или хотя бы в диссонирующие с общим фоном громкие медийные заявления. А если такие предприниматели будут путаться под ногами не в порядке исключения, а буквально каждый второй, то для них по-быстрому придумают типовое решение, которое их упразднит или сильно отвлечёт.

Насколько такие решения хорошо тиражируются? Похоже, что не очень. Скорее всего, ассоциации свободных фермеров будут изводить под корень с большей охотой, чем одиночек, да и положительный эффект масштаба от той или иной ассоциации конкретно в этой отрасли невелик. Произодитель молока в Белгороде никак не поможет производителю мёда в Башкирии, каждый имеет дело с уникальной средой разной степени агрессивности.

Насколько такие решения хорошо масштабируются? А это, скорее всего, опасно. Стоит хозяйству достаточно серьёзно продвинуться от эксплуатации труда к эксплуатации капитала, как оно становится лакомым кусочком для отжима.

Так что я бы рассматривала русский фронтир в качестве хорошей тренировочной площадки для тех, кто имеет достаточные компетенции, чтобы поднять единоличное хозяйство. При этом культурная самобытность способна обеспечить такому хозяйству медийность – а это может привлечь и инвесторов, и покупателей продукции, и даже послужить какой-никакой прививкой от не слишком мотивированных наездов. Так что рядиться в личину контрактной юрисдикции для такого хозяйства – это тоже отличная идея, можно брать.

Но когда некоторый опыт и капитал накоплены, есть смысл вместо расширения текущего проекта вкладываться всё-таки в хозяйство в странах с более надёжной защитой частной собственности. Благо глобализация позволяет не делать жёсткого выбора между русским и черногорским фронтирами. В лучшем случае это будет просто диверсификация, а в худшем – ещё и площадка для эвакуации.

Ну и я всё-таки надеюсь, что накопленный на русском фронтире опыт просто захочется применить для чего-то большего, и тогда добро пожаловать в Монтелиберо.

“Лавина” Нила Стивенсона

Прочла сабж, долго думала. Почему пришлось долго думать? Давайте по порядку.

“Лавина” – классическое произведение в жанре киберпанк, то есть high tech low life. Родовой (хотя и не уверена, что непременной) чертой киберпанка является слабость государства в сравнении с корпорациями. Конкретно у Стивенсона это выражается в широчайшем распространении контрактных корпоративных территориальных юрисдикций – территория США поделена на множество объектов, управляемых по той или иной модели, распространяемой по принципу франшизы. Федералы тоже сохраняются в качестве очень странной постепенно угасающей корпорации, уже лишившейся контроля над армией, флотом, спецслужбами, законодательным процессом, судебной властью – и зарабатывающей только безудержной денежной эмиссией, приватизацией остатков федеральной собственности, а также неявной сдачей внаём крайне неэффективного труда оставшихся бюджетников, чья лояльность существующему порядку лично для меня наиболее фантастична. По всей видимости, нелепость этой мотивации – сознательный сюжетный ход. В конце концов, и в России есть вполне лояльные библиотекари, музейные работники, воспитатели детсадов и прочие низкооплачиваемые люди, работающие на государство. Разница в том, что у Стивенсона федералы не оказывают людям никаких услуг и полностью варятся в собственном соку.

Благодаря чему в мире “Лавины” имеет место хайтек? Это, в общем-то, понятно. Никаких налогов. Никаких запретов. Никаких регуляций. Первым придумал что-то новое – успей внедрить. Внедрил – получай навар. Поэтому мы видим серьёзный прогресс и в айти, и в оружейных технологиях, и в транспорте, и генной инженерии, и в кибернетике. А где не видим? Не видим мы прогресса в производстве продуктов питания (и это несмотря на успехи в генной инженерии). То есть радиоизотопного пса-охранника создать не проблема, а радиоизотопную клеточную культуру, которая бы синтезировала из воды и каменной крошки вкусную и полезную органику за счёт этой энергии – почему-то проблема.

Осталось понять, откуда в этом мире лоулайф. Это и стало предметом моих долгих размышлений, в результате которых я сформулировала гипотезу о том, какое именно фантастическое допущение порождает именно такой мир. Допущение касается человеческой мотивации и гласит: ценности свободы и, особенно, самовыражения неизмеримо выше, чем ценности безопасности.

Это объясняет всё. Появился новый наркотик с неизвестными побочными эффектами? Охуеть, дайте два! Нужно обеспечить доставку пиццы куда угодно за полчаса? Создать плотную сеть кухонь – это для слабаков, мы просто наймём лучших гонщиков и будем доставлять пиццу в гоночных болидах, иначе неспортивно. Платят копейки, ебут мозги, заставляют заниматься вещами, смысла которой не понимаешь? Это же охуительная ролевая игра, я идеальный федеральный служащий, жрец культа государства, конечно же, я согласна на эту работу! Нужно доставить мелкий пакет из пункта А в пункт Б в кратчайший срок? Кто сказал “дроны”? Выкиньте его из окна. Наши курьеры будут ездить на скейтах по трассам, цепляясь к грузовикам. Появилась компания, которая нанимает скейтеров доставлять всякую мелочёвку? Отлично, давайте вызывать курьеров по любому пустяку, они такие кавайные! Пофигу на интернет, я желаю отправить подписанную от руки открытку.

Ну а поскольку соображения самосохранения практически не являются для людей сдерживающим фактором, то они постоянно будут нарушать чужие границы ради достижения собственных целей. В средства непосредственного самовыражения будут вкладывать чрезвычайно много. В средства достижения целей самовыражения, невзирая на мнение окружающих – ещё больше. В средства поддержания установленного тобой экзотического порядка в своей юрисдикции – несоразмерно много. А тратиться на то, чтобы элементарно пожрать – господи, какая скука! Я лучше дождусь часа пик и закажу пиццу. Не потому что страсть как хочу пиццу. А потому что хочу, чтобы она не успела доехать за полчаса, и передо мной лично извинился босс мафии за срыв сроков доставки. Вот это азарт! Вот это инфоповод!

Короче говоря, низкий по нашим понятиям уровень жизни в киберпанке – это сознательный выбор его обитателей. Примерно такой же, как сознательный выбор туристов жить в палатках или отшельника в уединённом скиту. Нет никаких объективных противопоказаний к тому, чтобы в рамках этого же самого мира люди жили спокойной скучной зажиточной безопасной жизнью. Просто им этого не надо, такие вот они киберпанки. Кстати, не удивлюсь, если где-нибудь во Флориде в мире “Лавины” полно франшиз, обеспечивающих старикам именно такую спокойную и размеренную жизнь – это никак не противоречит канону.

Влияние FSP на Нью-Гемпшир

Автор: Dennis Pratt. Перевод: Dirk Diggler. Редакция: Анкап-тян

После объявления о запуске проекта по собиранию либертарианцев в Черногории для перенимания опыта Free State Project, кроме русскоязычного, был создан и англоязычный чат. Туда в числе прочих пришёл Деннис Пратт, представившийся, как Chef de Village Поркфеста, это, видимо, что-то вроде коменданта. Мы немного опасались, что начнутся какие-нибудь странные тёрки из-за передирания нами их названия, но нет, наоборот, парень порадовался за нас и скинул свою статью, написанную больше года назад под впечатлением от собственного переезда в Нью-Гемпшир. Нам показалось интересным её перевести, так что с удовольствием размещаю перевод у себя на сайте. Надеюсь, это позволит людям примерно представить себе, в каком направлении наш проект мог бы двигаться.

К вам приехала машина без водителя. Кто сядет?

С большим наслаждением послушала на канале Екатерины Шульман запись дискуссии о результатах цифровой революции, в коей она участвовала, будучи приглашённой, видимо, для исправления гендерного дисбаланса, в компанию из трёх представителей цифровой отрасли.

Особенно мне понравился момент, когда Андрей Себрант, отвечая на вопрос о том, кто будет нести ответственность за аварию беспилотного автомобиля, заявил, что для ответа просто нужно дождаться сотни таких аварий. Мол, на заре автомобилестроения превентивно предлагались совершенно удивительные меры регулирования, вроде бегущих перед авто мальчиков с флажками, а в итоге мы получили правила дорожного движения, разметку и так далее, чего никто себе заранее не мог и вообразить. Так же и с судами при анкапе, которые, конечно, ответят на вопрос о том, как они будут работать. После того, как заработают.

Обязательно посмотрите, там и сам формат дискуссии выбран довольно интересный, и эксперты в кои-то веки не затмеваются Екатериной Михайловной, и ведущая просто прелесть, мне бы такой шарм.

Можно ли починить то, что не ломалось?

Прочитала книгу Владимира Золоторева Можно ли починить то, что не ломалось? В ней Владимир развивает свой цикл ранее опубликованных статей о природе государства, показывает, что оно отлично работает в штатном режиме, выполняя ровно то, зачем возникло, и размышляет над реалистичными вариантами его сокращения или упразднения.

Фактически, у него получилось что-то вроде ротбардовской К новой свободе, только при помощи иного понятийного аппарата: Ротбард анализировал государство скорее с юридических позиций, а Золоторев — с точки зрения праксиологии, спонтанных порядков и социальной эволюции.

Довольно большой раздел книги посвящён объяснению того, как работает общество (можно даже не добавлять к нему прилагательное «безгосударственное», потому что его естественное состояние именно таково, скорее уж для современного положения дел стоило бы говорить «общество с государством».

В последней части книги приводятся соображения по упразднению государства. Принципиальным для этого оказывается перестать рассматривать государство, как организацию. Из этого становится понятно, почему политические методы борьбы с государством в обычных условиях не дают эффекта; скорее, они его укрепляют, делая более эффективным. Избавление от государства в его современном виде скорее лежит в сфере потери общественного согласия на узаконенный грабёж. В этот момент власть теряется, и государство де факто исчезает.

Далее появляется небольшое окно возможностей для политических методов, позволяющих переформатировать сам политический процесс. Это можно сделать в двух направлениях.

Во-первых, можно сделать предметом политического торга не траты бюджета, а сборы в него, то есть превратить налоги во взносы. Об этом в красочной беллетристической форме много пишет в своём Меганезийском цикле Александр Розов.

Во-вторых, можно превратить государство в акционерное общество, только не в фигуральном, а в буквальном смысле. Далее руководство этого новообразованного АО будет оптимизировать структуру компании уже в рыночной парадигме и встанет в ряд со всеми прочими существующими в мире корпорациями.

Весь материал и конкретные рецепты даются на примере Украины, так что книжку не следует воспринимать как совсем уж дословное руководство к действию в российских реалиях, но это всё-таки более релевантный материал, чем рецепты, основанные на американском материале.

Золоторевское произведение выпущено в составе сборника работ трёх разных авторов. Выкладываю его целиком, но если кто-то выковыряет из общего PDF только золоторевскую часть и переведёт её, допустим, в epub, буду весьма признательна, читать станет удобнее.

Левое либертарианство

Считается, что Россия довольно левая страна, однако почему-то такое явление, как левое либертарианство, в ней приживается довольно плохо.

Чем оно интересно? Для классического либертарианца ценности свободы и, соответственно, добровольного взаимодействия с другими членами общества, имеют абсолютный приоритет, и если кто-то выбирает социальный дарвинизм, то это его право. Для левых либертарианцев желание добиваться того, чтобы другие люди не оказывались в отчаянном положении – мощный моральный императив. Да, он противоречит ценностям полной свободы, но нет никакой проблемы в том, чтобы иметь моральные императивы, которые время от времени входят в противоречие между собой (у меня об этом, кстати, будет вскользь упомянуто в новом ролике – следите за анонсами). Поняв, что его легитимное стремление к самореализации может кому-то сильно помешать, левый либертарианец ограничит свою свободу, и даже не будет считать это каким-то выдающимся подвигом. В конце концов, когда здоровая молодёжь добровольно соблюдает самоизоляцию ради безопасности стариков – это как раз пример поведения нормального левого либертарианца.

Так почему же у этого направления мысли так всё плохо в России? Да просто у нас очень бедная и зарегулированная страна, а для того, чтобы чем-то жертвовать, надо, чтобы это что-то – было. А у русских в основном критический недостаток и денег, и свободы.

С доктринами левого либертарианства на русском языке нас начал понемногу знакомить Михаил Пожарский, но это для него побочное направление деятельности, как и для меня. Поэтому я бы хотела порекомендовать желающим покурить эту тему поближе несколько специализированных русскоязычных ресурсов на эту тему.

  1. Альянс левых либертарианцев. Карликовый телеграм-канал (40 подписчиков на момент моей публикации) с пышным описанием, в котором перечисляется, представителей каких движений он объединяет – и это настолько длинный список, что создаётся ощущение, будто там как раз всех по одному человеку. Тем не менее, они развили очень продуктивную деятельность и напереводили уйму статей по сабжу, так что на канал стоит не только подписаться, но и хорошенько прошерстить его историю, там много интересного.
  2. Libertarian Social Justice. Это самые пронзительные леваки из всех либертарианцев, сторонники БОД и прочего перераспределительного разгула. Потреблять с осторожностью. Знание этого дискурса особенно полезно в спорах с коммунистами – сюда переубеждённым коммунистам будет мигрировать достаточно комфортно. Канал на момент моей публикации имеет 41 подписчика.
  3. Поваренная книга агориста. Чуть менее карликовый канал (68 подписчиков на момент моей публикации), посвящённый агоризму – направлению либертарианства, которое по какой-то загадочной причине причисляется к левым, но стоит совершенно наособицу. Агоризм я и сама намерена плотно поковырять – следующий цикл видео Libertarian Band будет посвящён именно ему. Так что всецело рекомендую подписываться.

Все три канала частично пересекаются контентом и, возможно, редакциями, но предпочитают сохранять автономию, что для либертарианцев совершенно естественно и удобно.