Месяц: Ноябрь 2025

Ваш аккаунт больше не принадлежит вам: что стоит за блокировкой СМС в России

Недавний кейс из России: гос. власти начали массово фильтровать входящие СМС-сообщения с кодами авторизации от популярных мессенджеров вроде Telegram и WhatsApp. Фактически это означает, что если вы хотите зарегистрироваться или даже просто снова зайти в свой аккаунт, СМС с кодом вам не придёт. Почему так?

Это не борьба с мошенниками и спамом, как уверяют чиновники, а вполне осознанная попытка стационарного бандита полностью заблокировать Telegram, не прибегая к грубым методам, которые уже много раз проваливались. Telegram уже много лет технически противостоит попыткам Роскомнадзора его заблокировать, не сотрудничает с властями РФ в вопросах удаления неудобного контента и не раскрывает им данные своих пользователей. Государство, не сумев заблокировать приложение напрямую, решило нанести удар через операторов связи, препятствуя отправке кодов авторизации. Простая и эффективная (на первый взгляд) тактика: нет кода – нет аккаунта. В результате пострадали миллионы обычных пользователей. Власти традиционно использовали аргумент «заботы о гражданах», чтобы скрыть истинную цель – получение полного контроля над коммуникацией населения.

Cтоит в целом задаться вопросом: почему привязка к номеру – это плохо? Для властей номер телефона – как паспорт, только цифровой. Получить симку без паспорта тяжело, а значит, любая ваша активность онлайн сразу привязывается к вам лично. Более того, существует SIM-swapping: мошенники (или вовсе спецслужбы) могут перевыпустить вашу симку и получить доступ ко всем вашим аккаунтам. Даже использование сервисов анонимной аренды номеров для регистрации вроде Onlinesim – это не панацея. Эти виртуальные номера часто помечены системами антифрода и блокируются при регистрации, восстановление доступа к аккаунту невозможно после окончания аренды номера, также существует риск ведения логов и передачи/утечки их в спецслужбы.

Но как же быть со спамом, если не по номеру? Хорошая новость – методов масса, и многие из них лучше:

1) Капчи и тесты на человечность. Да, бывает раздражает выбирать картинки с автобусами, но это лучше, чем отдавать стационарному бандиту свои персональные данные.

2) Proof-of-work. Небольшая техническая хитрость: устройство пользователя незаметно выполняет короткую математическую задачу при регистрации, требующую вычислительных мощностей. Для одного человека это легко, а для массовых ботов – ад, что делает их использование невыгодным для злоумышленника.

3) Ограничение новых аккаунтов. Новые пользователи не могут сразу рассылать тысячи сообщений, например, в течении 24 после регистрации. Спамеры теряют интерес, а обычные люди этого даже не замечают.

4) Система репутации и модерация сообществ. Если на какой-то аккаунт поступает много жалоб за рассылку спама, он блокируется.

5) Технические ограничения (по IP, идентификатору устройств, отпечаткам браузера). Хорошая платформа легко вычислит множественные автоматические регистрации и не допустит их.

6) Платная верификация в криптовалюте без раскрытия личности. Пусть спамеры платят за свои развлечения, а честному человеку не жалко потратить несколько центов на вход, если это гарантирует анонимность.

Так что же делать? К счастью, мир не сошёлся клином на Telegram и WhatsApp. Существуют мессенджеры, созданные людьми, которые понимают ценность приватности.

Session – полная анонимность без централизованного сервера.
Threema – швейцарская конфиденциальность. Приложение платное (порядка $5 разово), но не требует ни номера, ни даже e-mail.
Briar – даже если вам отрубили интернет, он найдёт соседа по Bluetooth, что очень важно для участников протестов.

Почему это важно для всех нас? Свобода коммуникации – это самое базовое условие любой свободы. В мире, где государства пытаются цифровыми наручниками привязать каждого человека к номеру телефона, любая попытка сохранить анонимность уже становится маленькой революцией. И запомните: либо вы контролируете свои данные и свою личность, либо государство сделает это за вас!

Волюнтарист, Битарх

Ноябрьское

У меня сейчас период некоторой растерянности, не знаю, куда лучше приложить силы. Не имея готового ответа, хочу просто порассуждать прямо в посте, рассчитывая, что до чего-то додумаюсь в процессе, а что-то, может, и читатели подскажут.

Для начала кратко пробегусь в прошлое. С 2018 года я публично транслирую либертарианскую теорию, по ходу дела её же и осваивая, а там, где вижу пробелы, додумываю от себя. С 2021 года теория стала дополняться практикой, и мы начали строить в Черногории либертарианское сообщество. В 2022 году что-то случилось, и из приличной публики русские эмигранты превратились в тех, на ком удобно вымещать комплексы. В 2024 году случилось ещё что-то, и по всему миру антимигрантская риторика начала становиться мэйнстримом. На излёте 2025 года в Черногории мы имеем подготовку правительства к резкому ужесточению условий легального пребывания иностранцев и готовность русов к массовому исходу из страны, в сторону главным образом Сербии.

Что лично мне во всей этой ситуации делать?

Есть путь, которым двигается Монтелиберо. Оно переквалифицировалось в международное движение и сейчас проявлено в основном в интернете, а офлайн-активность понемножку перемещает в Сербию, Грузию и Аргентину. Я уже нахожусь на некотором удалении от этого движа, поскольку с трудом понимаю, что в нём творится, и какое место в нём имеет смысл занимать.

Есть спонтанно возникающее в Черногории движение за права иммигрантов, охватывающее на сегодня три диаспоры: русскую, немецкую и турецкую. Это для меня в новинку и довольно познавательно. Русы пока в этом ситуативном союзе оказываются организованными хуже всех, если не считать сербов, коих в Черногории больше всех, но они не считают себя настоящими иммигрантами и, возможно, думают, что все эти ужесточения не для них писаны. Зато движение привлекает и местных граждан, которые осознают, что без иммигрантов стране придётся очень туго.

Есть очевидный трек – примерно в течение года неспешно перебазироваться в Сербию и обустроиться там, а всяческую черногорскую активность сворачивать. Для меня это прежде всего означает вынимание из Черногории ранее сделанных инвестиций, поиск средств заработка на новом месте, обзаведение новым сообществом для общения и взаимопомощи. То же самое можно было бы провернуть и с Грузией, но учить грузинский после сербского – это, конечно, серьёзный вызов.

В любом случае, у меня сильно поменялись приоритеты. Вкладываться в онлайн-сообщества уже не особенно хочется, потому что экономические связи важнее идеологических. От того, что где-то в Нью-Хэмпшире пройдёт очередной мощный либертарианский фестиваль, в Праге очередная мощная конференция, а в Аргентине очередная мощная реформа, мне не будет прямой пользы. А вот хороший автомеханик мне пригодится, даже если он не особенно шарит в праксеологии. С ним надо дружить, пить кафу, совместно отстаивать свои права и по возможности приносить ему пользу, помимо простой оплаты сервиса, ибо локальное сообщество держится именно на таких вот взаимных услугах.

А ещё мне как-то надо не забывать о том, что практика практикой, но вообще-то самая сильная моя черта – это именно теоретическое осмысление того, как устроен нынешний мир, с позиций либертарианской идеологии. Эти рассуждения не кормят меня непосредственно, но субъективно именно они кажутся мне наиболее важными. Востребованы ли они у читателей канала? Сложно сказать.

Вокруг прогресса за 80 дней: как технологии меняют мир, используя лишь то, что уже есть под рукой

Пересматривал тут на досуге фильм по роману Жюля Верна, «Вокруг света за восемьдесят дней», и поймал себя на мысли, которая идеально ложится в нашу с вами картину мира. Что общего у джентльмена Филеаса Фогга и, скажем, Стива Джобса? Кажется, что ничего. Один – вымышленный персонаж викторианской эпохи, другой – реальный титан Кремниевой долины. Но фишка в том, что оба они провернули гениальный трюк, который доступен каждому из нас. И для этого им не понадобились бесконечные государственные гранты или крупные научные центры.

В чём был гений Фогга? Он что, изобрёл сверхскоростной пароход? Построил личный гиперлуп? Нет! Этот парень не изобрёл вообще ничего. Его пари стало возможным только потому, что к 1872 году мир уже был опутан готовой инфраструктурой. Уже ходили пароходы, уже проложили рельсы через всю Америку и Индию, уже гудел телеграф. Всё это создали разные люди, разные компании, в разное время и с разными целями.

Что же сделал Фогг? Он просто посмотрел на все эти разрозненные кубики и первым увидел в них единую систему. Он увидел не просто «корабль до Суэца» и «поезд до Калькутты», а глобальную транспортную сеть, которую можно «взломать» – то есть использовать не по прямому назначению (просто доехать из точки А в Б), а для выполнения сумасшедшей, амбициозной задачи – облететь планету на спор. Его прорыв – в новой комбинации, а не в новом изобретении. Он был, по сути, гениальным проектным менеджером, который нашёл синергию в том, что валялось у всех под ногами.

А теперь переносимся в наше время. Разве не то же самое мы видим в величайших прорывах последних 50 лет? Например, персональный компьютер. Это не было изобретением чего-то одного. Это была гениальная комбинация уже существовавших вещей: микропроцессора, дисковода, монитора, клавиатуры, мыши. Прорыв был в идее собрать это вместе и поставить не в корпорацию, а на стол обычному человеку. Или интернет – просто набор общих правил (протоколов), язык, на котором уже существовавшие компьютеры договорились общаться друг с другом. Гений был в создании этого «языка», этого универсального интерфейса. Не забываем и про смартфоны. Стив Джобс на презентации первого iPhone так и сказал: «Это не одно устройство. Это три: телефон, плеер с широким экраном и интернет-коммуникатор». Apple не изобрели ни мобильную связь, ни сенсорный экран, ни GPS. Они взяли всё лучшее, что уже было на рынке, гениально соединили это в одном корпусе, написали интуитивный софт и дали миру швейцарский нож цифровой эпохи.

Самое главное – для таких прорывов не нужен адронный коллайдер или бюджет NASA. Нужна свобода мысли, наблюдательность и право на эксперимент. Именно ты, читающий этот пост, можешь завтра придумать, как скрестить две известные технологии и получить нечто, что изменит мир.

А что мешает этому больше всего? Конечно же старый добрый бюрократ. Представьте, если бы Фоггу для каждого пересечения границы пришлось бы получать визу, как сейчас жителям многих стран со «слабым» паспортом? Он бы до сих пор заполнял анкету где-нибудь в Мумбаи. Именно госрегулирование, с его страстью всё «упорядочить», «сертифицировать» и «проверить», убивает ту самую гибкость и скорость, которая нужна для комбинаторных прорывов. Пока чиновники пишут регламент на использование дронов для доставки пиццы, свободные энтузиасты уже придумывают, как с помощью тех же дронов и нейросети мониторить лесные пожары.

Так что, друзья, следующий великий прорыв, скорее всего, уже существует – просто в виде разрозненных частей. Все нужные технологии, сервисы и идеи лежат на столе. Да что уж говорить, успех нашего проекта по поиску препаратов для усиления ингибитора насилия был достигнут минимальными средствами за счёт анализа уже существующих исследований по нейробиологии и перепроверке широкодоступных препаратов на животных. И между прочим, этология на проблеме насилия не заканчивается, как и наши исследования!

Волюнтарист, Битарх

Почему западные профессора и учёные не понимают, что мир не крутится вокруг их уютного кампуса?

Представьте, что вы читаете какой-нибудь солидный научный журнал из Гарварда или Оксфорда, и вдруг там встречаете гениальный совет вроде: «чтобы снизить преступность, надо усилить работу полиции и социальных органов», или «при столкновении с насилием смело обращайтесь в суд». Выглядит всё логично. Но что, если вы живёте не в Базеле или Кремниевой Долине, а в какой-нибудь стране Латинской Америки, Африки или постсоветского пространства? Сходить в суд, чтобы добиться справедливости, будет в таком случае как отправиться в казино, только с ещё меньшими шансами на победу.

Дело в том, что большинство учёных, публикующихся в престижных журналах, живут в благополучных и обеспеченных странах, и часто они – представители так называемой «crème de la crème», то есть люди из самых высоких социальных слоёв своих стран. И они искренне считают, что остальной мир устроен примерно также. Их картина мира напоминает старый анекдот: «Почему бедняки не едят пирожные, если нет хлеба?».

Западные академики часто не понимают, что в большей части мира полиция – не твой друг и помощник, суды – места, где побеждает не правота, а кошелёк потолще или связи поближе к власти, а социальные органы в лучшем случае существуют для распила бюджета. В итоге статьи от академиков оказываются примерно такими же полезными, как совет «просто не грусти» человеку с депрессией. Учёные постоянно забывают, что многие их теории построены на опыте людей из «западных, образованных, индустриализированных, богатых и демократических» стран, что на английском складывается в аббревиатуру WEIRD, переводимую ещё как «странные». И действительно, подобное в масштабах всего мира является исключением!

Например, западные исследования часто предлагают усилить регулирование и контроль за распространением информации, чтобы победить фейки. Людям с мейнстримовыми политическими взглядами в Скандинавии эта идея может показаться даже хорошей, ибо местное государство вызывает у них доверие. Но в какой-нибудь Нигерии такой закон с удовольствием используют, чтобы заткнуть рот оппозиции и закрыть СМИ, которые не нравятся власти.

Другой отличный пример – биоэтика. Западные эксперты в статьях по вопросу биоусиления морали часто пишут, что подобное не может применяться даже к жестоким насильникам, пока они добровольно не согласятся усилить свой ингибитор насилия. А иногда отвергается даже сама идея изучать биологию поведения. Им кажется, что это «нарушает права человека» и «этически неприемлемо». Конечно, так думать очень просто, если ты живёшь в уютной квартире в Бостоне или Осло, где стоит только позвонить в полицию – и агрессора заберут под белы рученьки. Но в огромном количестве стран это работает не так. Нет ни полиции, ни судов, способных реально защитить от домашнего насилия или буллинга. В итоге выходит, что добавить агрессору препараты для усиления ингибитора насилия, например, в еду, будет зачастую единственным доступным способом прекратить насилие и буквально спасти свою жизнь или здоровье.

Почему это важно нам, либертарианцам? Потому что эта западная «академическая слепота» играет на руку государству и регулированию. Учёные из благополучных стран привыкли считать государство надёжным защитником и помощником, поэтому в своих исследованиях и рекомендациях постоянно требуют от него ещё больше регулирования, контроля и финансирования. Но в странах с коррумпированной бюрократией эти советы работают ровно наоборот: больше регулирования – больше репрессий.

Если мы действительно хотим помочь людям за пределами уютного западного мира, стоит признать: меньше государства и больше свободы – единственный реалистичный путь. Локальные сообщества и свободная инициатива решают проблемы эффективнее, чем чиновники, которые сидят в далёких кабинетах и никогда не сталкивались с реальной жизнью. А пока стоит внимательно относиться к тем, кто предлагает «усилить контроль», особенно если они делают это из комфортных офисов в благополучных странах, ведь в реальном мире всё куда сложнее.

Волюнтарист, Битарх

Подписчик подкинул тему для размышления

Пишет Александр Елицур.

Я всячески пытаюсь достучаться до наших ЛОМов со своей идеей ПРБ, но как-то это плохо получается. Специально пошёл на чтения Адама Смита, которые Вы так прекрасно прокомментировали, чтобы с кем-нибудь встретиться на афтепати. Никого, кроме Тополева, не было, да и тот спешил, так что толком пообщаться не удалось. Кынева поймал после его выступления, но тоже бесполезно – мелкий злобный упёртый говнюк. С донатами у меня не очень, но, надеюсь Вы прочтёте и что-нибудь ответите. Об избирательной системе и о концепции ПРБ (Прекрасной Республики Будущего😉) в целом.

Прочла. Что-нибудь отвечаю.

Автор вопроса предлагает довольно подробную заготовку конституционного устройства России, утверждая, что нечто в этом духе вполне можно было бы внедрить, как только Путин скопытится. В чём-то это перекликается с недавно выложенной статьёй для “Фронды” про демократию, где я указываю, что власть нужно тщательно разламывать на мелкие кусочки, не наделяя никого всей полнотой, и границы полномочий делать как можно чётче, однако это всё равно не поможет, и демократическая республика обречена сползать в тиранию, ну и вы все знаете эти дальнейшие банальности про поливание дерева Свободы и тому подобные высокие аграрные технологии Древних.

А сейчас я хочу поговорить немного о другом. Можно и нужно не соглашаться друг с другом. Глупо и недостойно – отказываться понимать других. Опасно – излишне упрощать своё понимание других, хотя это, безусловно, экономит мышление. Называешь Кынева злобным говнюком, Битарха шизофашистом, Светова педофилом – и мир становится простым и упорядоченным, вот только такая картина мира будет нерелевантной. В ней все поступки человека оказываются подчинены тому ярлыку, который на него налеплен. Ещё можно лепить ярлыки сразу на целые народы, это и вовсе страх как удобно. Русские пусть будут орками, украинцы тупыми селюками, сербы орками, черногорцы тупыми селюками, хорваты орками, американцы тупыми селюками, китайцы орками… Ну, в общем, у нас есть огромное богатство ярлыков, всем хватит.

Если на тебя наклеили ярлык, бывает полезно повернуться другим боком, чтобы на него наклеили другой ярлык, уже появляется хоть какое-то стерео, какой-то объём, какое-то пространство для дискуссии. Если ты излагаешь свою прекрасную модель Прекрасного Мордора Будущего, а слушатели почему-то не проникаются, можно, например, узнать у собеседника, каким он видит желательное устройство будущего мирового концлагеря, и что он предпочитает в меню: свободу иммиграции или безусловный базовый доход? А если и то, и другое, то чем будем приправлять, товарным дефицитом или гиперинфляцией? А можно даже и не глумиться особо над какими-то очевидными недостатками предлагаемой модели, но, напротив, отозваться о картине в целом уважительно, подчеркнуть, что между вашими картинами мироустройства есть кое-что общее, и отчего бы как раз вокруг этого общего и не начать строить продуктивное взаимодействие. Например, можно найти некоторое родство предлагаемой модели федеративной российской республики по Елицуру и хоппеанской модели тысячи Лихтенштейнов, и, выделив общее, начать прикидывать, есть ли между моделями какие-то принципиальные несогласия, или там, в общем-то, вкусовщина, и можно не слишком цепляться за детали.

Вообще, если уж брать с кого пример в том, как распространяется некий комплекс идей, то мне нравится опыт иезуитов: ребята учили языки и учились доносить свои концепции с использованием локального культурного кода. Люблю синкретизм.

Прошу прощения у широкого круг читателей за некоторую сумбурность поста – я просто недостаточно хорошо понимаю того, кому отвечаю, вот и пристреливаюсь.

Почему насилие – это плохо, даже если вы циничный реалист?

Многие согласятся, что насилие – это плохо. Но сегодня мы обойдёмся без подобных банальностей, а вместо этого поговорим с теми, кто думает: «Окей, иногда без насилия не обойтись. Мир жесток, правила придумывают слабые, сильный всегда прав…». Но что, если отказ от насилия – это не розовые единороги, а прагматичное условие выживания человечества?

Для начала нужно понимать, что мы неплохо вооружены для разумных обезьян. И речь не только о ядерных ракетах. Сейчас даже один фанатик с доступом к самой дешёвой современной лаборатории может оказаться пострашнее армии Чингисхана. Эту мысль давно уже мусолят серьёзные ребята типа Стивена Хокинга и Карла Сагана. Они намекают на тот самый «Великий фильтр»: момент, когда цивилизации либо учатся жить без агрессии, либо превращаются в радиоактивный пепел. Многих особенно страшит угроза создания биотеррористами искусственных смертоносных патогенов в подвальной лаборатории. И риск самоуничтожения растёт с каждым новым изобретением.

«Может стоит тогда зарегулировать, а то и вовсе запретить опасные технологии!» – кричит общественность и чиновники после очередного теракта или громкого убийства. Но это тупик. Новые лекарства? Запретить, опасно! Искусственный интеллект? Только с лицензией госорганов! Генетические исследования? Слишком рискованно, лучше вообще не трогать! В итоге прогресс замедляется, экономика буксует, а мы всё ближе к сценарию, где нам нечем лечить болезни, нечем бороться с голодом и нечем отправить людей на Марс, когда Земля устанет от нас окончательно.

Мир как одна большая очередь в аэропорту, в которой обязательно нужно отстоять несколько часов. Почему? Потому что кто-то когда-то попытался взорвать самолёт. Каждый акт насилия порождает всё больше контроля, рамок, камер, проверок и слежки. Если так пойдёт и дальше, то скоро мы будем жить в мире, где на выход из дома нужно будет три справки и четыре пропуска. Жизнь превращается в бесконечный квест: «Докажи, что ты не террорист».

Ещё одна проблема – домашнее насилие. Семья, в которой есть насилие, порождает травмированных людей. Статистически дети из таких семей намного чаще других сами становятся либо жертвами, либо агрессорами. Насилие в семьях – это не просто личная проблема. Это бомба замедленного действия, которая однажды рванёт уже на уровне всего общества.

Насилие – это прямая дорога к тоталитаризму. Каждый раз, когда граждане в панике бегут к государству с криком: «Защитите нас любой ценой!», появляется кто-то очень сильный и властный, очередной диктатор, который с удовольствием «наведёт порядок». Правда жизни такова: чем больше насилия в обществе, тем сильнее становится государство, а чем сильнее государство, тем больше насилия оно производит само. Помним – подавляющее большинство убитых в истории людей погибли от рук государственных армий, а не частных бандитов.

Насилие обходится нам слишком дорого. Преступность, тюрьмы, полиция, камеры, охранники, сигнализации – всё это миллиарды долларов, которые могли бы уйти на школы, больницы, зарплаты и дороги. Для понимания масштаба: в 2022 году человечество потратило на борьбу с последствиями насилия примерно 17,5 триллионов долларов. Это около 13% от мирового ВВП. Представьте, что можно было бы сделать на эти деньги! Насилие – это скрытый налог на каждого из нас.

Насилие ломает людей. В стране, где в 90-х была норма «отжимать» ларьки, многие до сих пор с тревогой выходят на улицу в темноте. Проблема не только в боли и смерти, это ещё и стресс, который медленно съедает здоровье, психику и даже иммунитет. Если вы постоянно боитесь нападения, вы живёте меньше и хуже. Насилие в прямом смысле убивает нас даже тогда, когда мы не являемся его непосредственными жертвами.

Наконец, насилие убивает доверие. Там, где процветает насилие, люди перестают доверять друг другу, бизнес боится инвестировать, а дети боятся играть на улице. Мир, в котором вы никому не можете доверять – это мир одиноких, несчастных людей. А это совсем не то, к чему мы стремимся, правда?

Волюнтарист, Битарх

Колонка для второго номера “Фронды”

Только что сдала в редактуру статью для третьего номера “Фронды“. А коли так, почему бы не выложить в открытый доступ свою колонку из второго номера, посвящённого демократии. Вот, извольте:

Уроки свободы

Всем привет, с вами снова Анкап-тян, и сегодня мы поговорим об уроках, которые нам дарит такое общественное устройство, как демократия.

Урок решительности

Эллинская демократия началась с тираноубийства. С тех пор убийство тирана считается хорошим тоном и неплохой прелюдией к установлению более свободного политического строя. Большинство тиранов извлекли из этого урок, а потому стараются сохранять внешние атрибуты демократии. Извлечём урок и мы:

Самый прямой путь к установлению демократии  – уничтожить тирана.. Уничтожение армии или экономики – гораздо более окольные и ненадёжные пути. Договариваться с тираном о его мирном уходе – ещё более ненадёжный путь.

Урок бдительности

Борясь за демократию, люди хотят не демократии как таковой. Они хотят свободы от тирании – то есть от режима, в котором к ним произвольно применяют насилие. Демократия – это лишь семейство различных компромиссных общественных устройств, призванных не допустить рецидива тирании. Общее во всех стабильных демократиях – принцип разделения власти. Вся власть – никому! Тирания народного собрания – точно такая же тирания, как тирания одного человека. Сформулируем наш урок следующим образом:

Конструируйте систему самоуправления так, чтобы в вашем сообществе такая система не давала никому узурпировать власть. Никакого расширительного толкования норм! Никаких чрезвычайных полномочий! Любой носитель власти – потенциальный тиран. Будьте бдительны!

Урок различения целей и средств

Координация в сообществе подразумевает работу по её обеспечению. Работу должен кто-то делать. Этого кого-то надо найти и привлечь к работе. Как искать? В современных демократиях всё обычно сводится к двум механизмам: должностное лицо либо назначается вышестоящим, либо выбирается голосованием. Голосование – это всего лишь одно из возможных средств достижения компромиссного решения по отбору из группы кандидатов, и у него масса минусов. Есть множество других средств. Исходно самым непредвзятым средством вообще считался жребий. Ещё есть экзамены и иные виды состязаний, есть покупка должностей, есть тендеры, есть волонтёрство… Демократия не сводится к голосованиям. Урок отсюда очевиден:

Не подменяйте цели средствами. Не пытайтесь использовать инструмент для всего подряд, даже если он очень модный. Используйте то, что проще, надёжнее, и что решает именно ту задачу, которая поставлена.

Урок выхода из порочного круга

Как ни распределяй власть, какие ни внедряй сдержки и противовесы, как ни связывай власть имущих законами, система со временем деградирует. Деградировав, она порождает новых тиранов, а потом по их головы приходят новые тираноборцы… Что может помешать соблазну сконцентрировать власть? Только одно: отсутствие того, что можно сконцентрировать.

Если координация происходит добровольно, в этом процессе нет места для того, кто принуждает. Чем больше места занимают добровольные отношения, тем меньше места занимают властные. Отсюда простой урок:

Если вам что-то нужно от других, спрашивайте, что хотят взамен. Не считайте, что вас должны обслужить даром. Если от вас что-то требуют, называйте свою цену. Не считайте, что вы должны обслуживать других даром. Согласны сотрудничать – сотрудничайте. Не согласны – не сотрудничайте. Всякий претендующий на власть должен понимать: принуждать людей себе дороже. Будут саботировать и искать удобного случая ударить исподтишка. Никому не хочется войти в историю в качестве свергнутого тирана.

Подведём итог

С одной стороны, демократия – это способ не дать немногим всю полноту власти над большинством. С другой стороны, демократия это возможность для большинства получить общественные блага дешевле, чем они бы стоили на рынке. Это большой соблазн, но надо отдавать себе отчёт в том, что это тоже тирания, только тирания большинства. Переход к рынку вместо принуждения – это нравственный выбор людей, которые сознательно отказываются быть тиранами. Только этот путь ведёт к настоящей свободе.

Этология Homo sapiens: почему твой мозг сильнее твоего «хочу»

Есть одна вещь, которая очень раздражает наших скептиков: они обвиняют нас в «биологизаторстве», когда мы говорим, что насилие и агрессию можно эффективно сдерживать, воздействуя на механизм ингибирования насилия. Они возмущаются: «Как же так? Если человек хочет совершить насилие, это выгодно, не несёт рисков, и ничто не мешает, неужели вы верите, что какая-то нейробиология его остановит?» Конечно же остановит! Потому что это не «какая-то нейробиология», это самая настоящая биологическая стена, которую не пробить даже самой железной силой воли.

Сразу отметим: этология – это не только про животных. Человек, Homo sapiens, это такое же животное, как и все остальные. Да, мы гордимся тем, что умеем строить ракеты и писать философские трактаты. Но под капотом у нас сидит та же звериная «прошивка». Хотя из-за развитого неокортекса мы способны строить крайне сложные представления о мире, нашим поведением часто управляют глубоко спрятанные нейробиологические механизмы, до которых сознание дотягивается с огромным трудом. Или вообще не дотягивается.

Приведём небольшой список того, что контролирует твоя внутренняя «биология», или эдакий «этологический стек»:
– Насилие и его ингибирование,
– Депрессия, тревожность и страхи,
– Привязанность к детям и партнёру,
– Пищевое поведение и жажда,
– Половое влечение,
– Сон, бодрствование и биологические часы,
– Температура тела,
– Склонность к риску и авантюрам,
– Мотивация и апатия.

А теперь проведём небольшой мысленный эксперимент. Представьте себе, что мужчина сильно хочет физической близости с женщиной, но его организм почему-то «не хочет». Ну, бывает. И тут возникает вопрос: может ли он, используя только силу мысли, заставить себя захотеть? Как говорится, «не будем называть конкретный бренд», но все знают, что в такой ситуации без специальных препаратов не обойтись. Почему? Потому что сознание не управляет нейробиологией напрямую. И его влияние на фактические реакции и поведение сначала проходит через ту самую звериную «прошивку».

Давайте теперь предложим открытый вызов скептикам: когда сможете понизить температуру своего тела на пару градусов исключительно силой воли – приходите, обсудим и сценарий, при котором нейробиологический ингибитор насилия может вдруг «не сработать» у психически здоровой и непсихопатичной личности, в которую заложено рефлекторно испытывать сильное внутреннее отторжение к причинению людям вреда. А до тех пор давайте признаем: биология часто оказывается сильнее разума. Это не фатализм, а трезвый взгляд на то, кто мы такие на самом деле. Это понимание своих естественных границ и возможностей, а также поиск путей воздействия на них. И в конце концов, осознание своей биологии – это и есть настоящий путь к свободе!

P.S. Признаюсь честно – интерес к этологии появился у меня задолго до запуска нашего проекта по ингибитору насилия и связан он был с личной историей моего друга детства, который получил серьёзное заболевание из-за «неправильного дизайна», если так можно выразится, одного нейробиологического механизма, упомянутого выше в списке (к насилию вообще не имеет отношения). Нужно понять и принять, что эволюция вырабатывает признаки (механизмы) всегда с компромиссами и «костылями», которые, к сожалению, могут быть неизбежны и безальтернативны. Наверняка и у ингибитора насилия есть что-то подобное. Однако нужно всегда смотреть на соотношение пользы/вреда и не отвергать механизм, дающий огромную пользу для подавляющего большинства людей гарантией ненасильственной кооперации между ними, но возможно негативно повлиявшего на судьбу одного человека из миллиона. Это также относится и к другим приведённым выше механизмам. Хаять всегда легко, но попробуйте-ка разработать с нуля тот же ингибитор насилия или что-то ещё из «этологического стека» на других принципах, без компромиссов, на которые пошёл естественный отбор?! Слишком сложно? Так давайте ценить то, что дала нам природа, ведь даже с компромиссами лучше, чем вообще без ничего!

Волюнтарист, Битарх

Томас Пейн: первый либертарианец, когда это еще не было мейнстримом

Если бы Томас Пейн жил сегодня, у него наверняка был бы не просто Телеграм-канал, а полноценный подкаст, YouTube-канал и, возможно, пачка банов от Роскомнадзора. Потому что Пейн не любил госвласть, монархов и вообще любых ребят, которые хотят решать за других, как им жить. Но почему он так важен для либертарианства? Считается, что «либертарианство» – современный термин. Но уже в XVIII веке Пейн топил за идеи, которые бы сегодня собрали тысячи лайков в либертарианских пабликах:

– Власть государства нужно ограничить по максимуму. Чем меньше бюрократии, тем лучше.
– Естественные права человека превыше всего. Свобода слова, собственности, вероисповедания – никто не вправе их отнимать.
– Правительство – это «необходимое зло», а значит, чем его меньше – тем меньше зла. Для своего времени даже такой взгляд был очень радикальным!

Но кто такой вообще этот Томас Пейн? Английский парнишка из небогатой семьи, который сначала успел поработать сборщиком налогов (да-да, чиновником), но затем вовремя понял, что занимается не тем, чем хотелось бы. И как только до него дошло, что британская власть – это что-то вроде бесконечного сериала с плохими актёрами, он мигом перебрался в Америку и разошёлся на всю катушку.

Его памфлет «Здравый смысл» стал самым настоящим бестселлером. Люди просто не могли поверить: кто-то наконец-то прямо и без политкорректности сказал, что король – это всего лишь обычный парень с короной, а монархия – устаревшая ерунда, которая вредит свободе людей.

Чем еще он прославился? В его списке шедевров:

«Права человека»: в этом труде он уверенно объяснил, что права принадлежат каждому от рождения, а не «даруются» королями или чиновниками. Это сегодня звучит банально, а в 1791 году это был хайп. Кстати, в этом памфлете Пейн красиво и безжалостно разобрал аргументы консерватора Эдмунда Берка, который выступал против Французской революции, защищая старый порядок и монархию. Пейн считал, что Берк просто не понимает, как устроена настоящая свобода.

«Век разума»: тут он уже вообще сорвался с цепи и раскритиковал религию, объяснив, что разум куда важнее, чем слепая вера. За это его, конечно, пытались «отменить» и обвинить во всех смертных грехах, но разве таких парней это останавливало? Именно в этом труде Пейн выступил за полное отделение церкви от государства и свободу мысли от любых религиозных догм. Для него религия была личным делом, а не инструментом государства для управления людьми.

«Аграрная справедливость»: здесь уже спорный момент для современных либертарианцев. Пейн предложил ввести небольшой налог на наследство крупных землевладельцев, чтобы выплачивать что-то вроде базового дохода остальным. Сегодня мы бы оспорили этот момент с Томасом за чашкой кофе, но всё же его логика была простой: все люди рождаются с правами на ресурсы планеты. Такой вот ранний геолибертарианец-джорджист.

Так был ли Пейн чистым либертарианцем? Нет, конечно. Это слово появилось намного позже. Но суть не в ярлыках, а в духе, который пронизывает его работы: человек важнее государства, свобода выше власти, разум сильнее догмы.

Что бы Пейн сказал нам сегодня? Наверняка он был бы рад увидеть, как многие его идеи теперь воспринимаются как само собой разумеющиеся. Иронично, что он умер почти забытым – на его похоронах было всего шесть человек. Вот так порой бывает с настоящими революционерами: они опережают своё время настолько, что их современники просто не успевают догнать. Но его идеи живут, вдохновляя всё новые поколения не соглашаться с глупостью и авторитаризмом.

Главный вывод состоит в следующем: Пейн напоминал, что настоящая свобода – это не подарок государства, а наше естественное состояние. Сегодня это звучит банально, но, возможно, именно потому, что люди вроде Пейна сделали эти идеи популярными и понятными. Ну, а у нас с вами остаётся главное правило Пейна: «Моя страна – весь мир, а моя религия – творить добро». Хорошая философия, правда?

Волюнтарист, Битарх

Либертарианская теория войны, дописан раздел 3.2.3.

Закончена глава 3.2, описывающая ведение войны в случае, когда нападает группа. Разобрано самое интересное – когда группа нападает на государство.

Ради краткости я предпочла ограничиться рассмотрением ситуации, когда вы находитесь в нападающей группе, а не когда какие-то чужаки лезут рушить ваше любимое государство. Возможно, дальше мне всё-таки потребуется дописать и этот подраздел, но попробую обойтись.

Что-то у меня то пусто, то густо: новые посты выходят в ноябре довольно часто, бедному Битарху и слова вставить некогда. На подходе ещё одна статья, из старенького, а также один ответ на вопрос подписчика.