Автор: Битарх

Как слёзы влияют на агрессивность

Волюнтарист, Битарх

Из теории механизма ингибирования насилия нам известно, что здоровый индивид при наблюдении страданий (сигналов бедствия) другого человека начинает испытывать чувство отторжения и становится предрасположенным к прекращению агрессивных действий в его сторону. Такой эффект является психологическим, отвечающие за него нейронные пути активируются в результате самого наблюдения страданий как социального сигнала. По крайней мере так мы могли считать раньше. Но некоторые новые открытия указывают на то, что воздействие некоторых сигналов бедствия на ингибитор насилия, а конкретно – плача, может иметь химическую природу.

Несколько лет назад в исследовании на крысах было выявлено, что втирание слёз самок в лицо и другие части тела самцов, которые в опытах имели роль «нарушителей», снижало агрессивность «резидентов» – самцов, в клетку которых их впускали. В случае соблюдения всех необходимых условий парадигмы резидента-нарушителя, от особи-резидента можно ожидать агрессивное нападение на особь-нарушителя. Но, как было выяснено, если нарушитель пахнет слезами самки, то к нему не будет проявлено агрессии. При этом слёзы самцов не обладают таким воздействием.

Недавно схожий результат был воспроизведён и на людях. Для измерения агрессивности мужчин использовалась денежная игра с провокациями и возможностью «отомстить» за них, но не получив за месть никакой личной выгоды. Игрокам было сказано, что они играли против другого человека, хотя на самом деле они играли против компьютера. Перед игрой мужчинам 13 раз давали понюхать образцы по 1 мл вещества с интервалом в 35 секунд. Первые три раза это был солевой раствор, остальные десять – тоже солевой раствор в случае контрольной группы и слёзы женщин в случае испытуемой группы.

В результате агрессивное игровое поведение (стремление мстить за провокации) у мужчин, которые нюхали слёзы женщин, было ниже на 43,7%, нежели у контрольной группы. Также с помощью МРТ было выяснено, что у них не так сильно активировались префронтальная кора и передняя часть островковой доли мозга в результате провокаций во время игры.

Конечно, как отмечают психологи, в случае реальных ситуаций могут возникать некоторые вопросы, например, почему слёзы, несмотря на замечательные результаты опытов, не всегда играют значительную роль в прекращении домашнего насилия. Есть предположение, что слёзы могут не быть значимыми в отношениях между взрослыми, а эволюционная роль их антиагрессивного воздействия – защита от агрессии детей, которые неспособны заявить о том, что её необходимо прекратить, но будут много плакать в случае её возникновения. Опыты с детскими слезами ещё планируются к проведению. Также планируются исследования по поиску конкретного компонента слёз, вызывающего антиагрессивный эффект. Это могло бы помочь в создании и производстве высокоэффективного гуманного средства самообороны, не наносящего какого-либо вреда нападающему.

Что делать если вы не хотите повторить судьбу Навального

Волюнтарист, Битарх

В связи с произошедшим хотелось бы высказать своё собственное мнение. Конечно же, многие скорбят и выражают свои соболезнования. Однако сейчас стоило бы рассказать о том, чему нас может научить эта история. Дело в том, что выступать против сложившейся системы, притом во многих странах мира, абсолютно открыто, играя по её же правилам и прибегая к стандартным и всем известным практикам, как это делал трагически умерший Алексей, может быть очень опасно и в конечном итоге непродуктивно. Но в современном мире можно и необходимо прибегать к альтернативным подходам, которые в принципе не предполагают прямой конфронтации.

Хорошим примером я бы назвал то, как некий аноним (или группа анонимов) под псевдонимом Сатоши Накамото уничтожил «священную» монополию стационарных бандитов (государств) на деньги, создав биткоин. Он так и не был достоверно деанонимизирован, а его инструмент был устроен так, что даже в случае полной деанонимизации, а то и физической ликвидации создателя, он бы не перестал существовать и функционировать, так как является децентрализованным. А существовавшие до биткоина анонимные и неподконтрольные государствам платёжные средства и электронные валюты, такие как E-gold и Liberty Reserve, были уничтожены правительством США ввиду их централизованной структуры и наличия конкретных неанонимных создателей и руководителей, которые в итоге получили очень большие тюремные сроки.

В идеале стационарные бандиты не должны вообще быть осведомлены, что против них кто-то выступает, и не должны иметь возможности выйти на тех, кто это делает. Методы противодействия должны быть крайне нестандартными и нетрадиционными, скорее всего, полагающимися на современные технологии. Здесь также можно вставить слово про нынешние войны – с популяризацией современных дронов, государства лишились возможности эффективно уничтожать производство высокотехнологического вооружения при нападении на кого-то. Как бы хорошо не был защищён или спрятан большой централизованный военный завод, производящий традиционное вооружение по традиционным методам, рано или поздно он будет разбомблен. А с сотнями маленьких частных предприятий, производящих тысячи дронов в день и не объединённых никакой единой структурой управления, абсолютно ничего нельзя поделать. Такой современный, нетрадиционный подход к производству высокотехнологического вооружения способен обеспечить защиту даже тому, кто противостоит в разы превосходящему по силам врагу.

Какие именно методы можно предложить – решать тем, кто обладает нужной для этого компетенцией в той или иной сфере. Но мы, в рамках нашего проекта, можем выдвинуть один подход, полагающийся на науку и современные технологии. При понимании, что способность к совершению умышленных, спланированных и целенаправленных актов насилия, не испытывая никакого внутреннего отторжения и сопротивления, является результатом наличия у индивида расстройства – дисфункции механизма ингибирования насилия, возможной становится клиническая терапия насильственного поведения с помощью средств, усиливающих функцию данного механизма. А в случае наличия угрозы совершения насилия со стороны каких-то частных индивидов или представителей какой-то организованной структуры, стоило бы задуматься о создании боевого варианта такого биологического решения. Подробнее с концепцией ингибитора насилия вы всегда можете ознакомиться в наших материалах.

Дешёвые дроны с ИИ — одно из опаснейших оружий будущего

Волюнтарист, Битарх

Когда разговор идёт о том, какое оружие может быть крайне смертоносным, но при этом очень дешёвым и доступным для создания практически любой группой людей или даже одним человеком, на ум, скорее всего, придут вирусы. Ввиду стремительного развития и удешевления биотехнологий существует угроза «подвальных лабораторий», которые могут легко открываться и перемещаться с места в место. Впрочем, на этом список смертоносного и доступного вооружения не заканчивается. Как было отмечено в «Живом Журнале» Александра Розова, таким оружием могут стать дроны с ИИ.

Для введения в курс дела, сначала стоит привести комментарий от пользователя alekseymeeres, на который и отвечал Розов:
Лёгкие дроны изменили поле боя. Сегодня это летающий снайпер, который терроризирует всех, и людей, и даже бронированную технику. Стоимость дрона-камикадзе 1000 долларов (примерно) – это практически один солдат противника. Миллион долларов – тысяча солдат противника. Миллиард долларов – миллион солдат противника. Даже по ценам ВМВ это дешёвка.

Дальше Розов, опираясь на закономерности технологий, строит прогнозы, по которым:
– появятся лёгкие дроны стоимостью 100 долларов и выпускаемые по 100 тысяч штук в день, что вполне является реалистичным;
– появятся дроны для истребления дронов как единственно-возможная мера защиты против атак дронов, однако ручное управление ими из-за такой сложной цели будет невозможным, их придётся делать автономными, из-за чего они будут ещё и устойчивыми к глушению связи;
– исчезнет барьер принятия решений, больше человек не будет принимать решения о том, совершать ли атаку и в какую сторону её совершать, если дроны уже в воздухе.

Но нам важнее не то, как дроны будут использоваться государствами в войнах. Нам важны следствия для общества в целом:
– из-за простоты и дешевизны технологии она не сможет быть тайной, любая экстремистская или мафиозная группировка с любыми политическими и экономическими целями сможет ей воспользоваться;
– ни один гражданский объект в мире больше не будет в безопасности;
– граница между миром и войной исчезнет.

Скорее всего, многие смогут создавать дроны в домашних условиях, просто следуя инструкциям из интернета, это будет не сильно сложнее, чем сделать детскую игрушку с электроприводом. Обеспечение автономного управления, устойчивого к подавлению средствами РЭБ, тоже не проблема при нынешнем уровне развития ИИ. А любой человек, обладающий дисфункцией механизма ингибирования насилия и психопатическими предрасположенностями, легко применит такие дроны для совершения насилия. Притом отследить и наказать насильника будет крайне сложно, если только он не решит в открытую выпустить рой дронов посреди белого дня, что побудит к совершению насилия ещё большее количество психопатичных индивидов. Чем будут укомплектованы дроны тоже не важно, даже при отсутствии доступа к взрывчатке или её компонентам. Например, они могут переносить легковоспламеняющиеся вещества, а если цель нападения – всего один человек, то роем дронов, возможно, его получится забить грубой силой. В таком мире не будет возможности вести полноценную продуктивную деятельность, развиваться или даже просто спокойно жить. Насильники устроят тотальный террор и друг другу, и обычным мирным людям.

Как считают некоторые исследователи, избежать причинения непоправимого вреда в будущем получится только либо полным отказом от свободы и введением тоталитарной системы круглосуточной слежки за каждым человеком, либо же «биоусилением морали». Для осуществления второго сценария будет достаточно разработать и распространить терапию, которая бы восстанавливала полноценную работу механизма ингибирования насилия у психопатичных индивидов. Только так получится надёжно избавиться от угрозы, создаваемой ими в насильственном преследовании своих целей. Кроме того, даже политикам, которые ещё не скоро будут иметь техническую возможность уследить за тем, что делает абсолютно каждый гражданин за закрытыми дверьми, тоже стоит задуматься об идее биоусиления морали, ведь и они не будут находиться в безопасности.

Даже если вы докажете свою правоту в суде – никто вам не компенсирует разрушенную жизнь

Волюнтарист, Битарх

Помните ли вы такой спортивный автомобиль, как DeLorean, который ещё использовался в качестве машины времени в трилогии «Назад в будущее»? Довольно поучительной является история его создателя, Джона Делориана. Как только он начал производство автомобилей, ему предъявили обвинения в сбыте наркотиков. Позже он смог доказать, что история была подстроена ФБР, но всё его состояние ушло на оплату адвокатов. Также можно вспомнить немало историй, когда кто-то находился в тюремном заключении десяток-другой лет, после чего оказывалось, что он невиновен. Конечно, в таком случае могут предоставить денежную компенсацию. Но как возместить потерю значительной части жизни, притом нередко «лучшей», когда человек ещё молод, наиболее продуктивен, способен легко создать семью или построить карьеру?

Даже доказав в госсудах свою правоту, вы можете многое потерять. Далеко не во всех случаях вам будет положена хотя бы денежная компенсация, а если вы её и добьётесь, она всё равно не покроет потерю части жизни или упущенную прибыль от средств, которые вам пришлось потратить на разбирательства, а не на инвестирование. Стационарный бандит, допустив ошибку, может легко разрушить вашу жизнь.

Конечно, существует аргумент, что это цена, которую необходимо заплатить за безопасность, и системе позволено жертвовать жизнями нескольких, если она способна спасти многих. Но понимает ли выдвинувший такой аргумент человек, что ошибки госвластей оплачиваются с его же кошелька? У государства ведь нет своих денег. Заплатил бы он компенсацию ложно обвинённому самостоятельно, если бы она не бралась из его кошелька хитро устроенными и довольно скрытыми налоговыми сборами? Вряд ли, скорее всего, он бы сказал, что разбираться с ошибкой должен тот, кто её совершил, не залезая в его кошелёк как постороннего человека. И стал бы он поддерживать такую систему, если бы сам оказался среди тех нескольких жертв? Скорее всего, его такая ситуация бы разозлила.

Также разговоры о позиции допустимости принесения жертв ради «высшего блага» наталкивают нас на необходимость вспомнить, кому вообще она свойственна. Исследования, участникам которых приходилось решать моральные дилеммы, продемонстрировали, что психопатические предрасположенности связаны с готовностью пойти на жертву. Например, это хорошо показало прохождение модифицированной дилеммы вагонетки, в которой нужно решить, допустимо ли подойти к одному толстому человеку и толкнуть его под вагонетку, чтобы остановить её спасти пятерых других людей, привязанных к рельсам. Выбор в пользу принесения жертвы был связан с повышенным уровнем всех показателей психопатии. И, стоит отметить, психопатичные индивиды в своих ответах на разные дилеммы были готовы жертвовать благосостоянием других людей, но не готовы принести в жертву своё собственное благосостояние (они, конечно же, не бросят под вагонетку сами себя).

Теперь стоит задаться вопросом: чем же аморальный и жестокий выбор бросить невиновного человека под вагонетку ради спасения других людей, на который могут решиться только психопатичные индивиды, отличается от выбора стационарного бандита навязывать человеку такие издержки судебных разбирательств и применять к нему такие наказания, которые могут полностью разрушить его жизнь, когда существует вероятность его невиновности? Если мы собираемся допускать второе, то, выходит, и первое тоже допустимо. Но большинство из нас мирные и непсихопатичные индивиды, которые своими руками и решениями не смогли бы принести человека в жертву. Так может и не стоит поддерживать систему, которая это делает? И, снова же, вы бы сами ведь не захотели вдруг оказаться на месте жертвы.

А если кто-то не против сам стать жертвой во благо других, то ему хотелось бы указать на кое-что по нашей основной тематике. В таком случае он, например, не имеет никакого права выступать с позиции недопустимости обязательной терапии для усиления ингибитора насилия у индивидов с её дисфункцией, оправдывая это возможной ошибкой её применения к «невиновным». Разве это не так?

Ошибка Пинкера – стало ли общество более мирным из-за возникновения государства?

Волюнтарист, Битарх

Одним из известных трудов Стивена Пинкера является книга «Лучшее в нас». Исходя из неё, общества, существовавшие до возникновения сельскохозяйственных цивилизаций с городами и монопольными правительствами, страдали от хронического насилия и бесконечных войн, и уровень насилия неуклонно снижался со временем, в том числе ввиду монополизации власти и закона. Но действительно ли насилия становилось меньше, играло ли возникновение государства в этом важную роль и является ли человек жестоким по своей природе?

По данным Пинкера, для обществ охотников-собирателей средний уровень летального насилия составлял целых 14%. Но откуда берутся эти данные? Проанализировав их, антропологи Дуглас Фрай и Брайан Фергюсон выяснили, что они неточны и являются «черрипикингом»[1][2]. Например, Пинкер предоставляет данные по убийствам в 8 племенных народов, однако он не говорит, что в случае двух из них (Хиви и Аче) все убийства относились к истреблению коренного населения пограничниками. А между собой племена старались жить в мире. Учитывая эти и другие подобные случаи, объяснимые колониализмом, оценку Пинкера уже можно снизить в два раза, до 7%.

Но и другие его данные являются сомнительными. Современные племена были «заражены» колониалистами, работорговцами, глобализацией и просто фермерством. Они имеют мало общего с племенами, живущими тысячи лет назад. Также антропологи могут предпочитать изучать более насильственные общества. 20% данных Пинкера и вовсе предоставлены одним человеком – Наполеоном Шаньоном, который критикуется в сообществе антропологов, допускает методологические ошибки и даже был изгнан из одного племени из-за навязчивого вмешательства.

Прибегая к другому подходу, Фрай просмотрел выборку 186 обществ, исследуемых антропологами. Только 24 из них были охотниками-собирателями, и только по 8-ми было много упоминаний. В случае 7-ми из этих 8-ми обществ убийства сообщались как редкое, а то и вовсе отсутствующее явление. Также он просмотрел антропологическую литературу в поисках культур, которые никогда не воевали. Он насчитал целых 70 таковых.

Как утверждает Пинкер, ссылаясь на 21 археологическую раскопку, 15% дикарей погибло от насилия. Однако некоторые из этих данных очень ограничены, а также могут быть неверно истолкованы. Например, захоронения людей с наконечниками стрел могут означать, что те попросту были охотниками.

Можно ли привести свидетельства лучше? Исследование до 3000 останков, найденных во Франции, показало 1,9% случаев летальных ранений. В списке Пинкера его нет. Как и исследования 350 останков в Британии с 2%, 418 останков в Сербии и Румынии с 2,3% или 2500 в Японии с 2% следов летального насилия. Исследование 1107 останков в Европе показало минимальную оценку в 3,7% и максимальную в 5,5% летального насилия. Ничуть не близко к 15% Пинкера.

Наконец, все примеры, приводимые Пинкером, не старше 12 тысяч лет, т. е. на них могла повлиять аграрная революция. И как пишет антрополог Лесли Спонсел, «на этапе культурной эволюции охотников-собирателей, который доминировал 99% человеческого существования… отсутствие археологических свидетельств войн позволяет предположить, что они были редки или отсутствовали на протяжении большей части человеческой предыстории».

В итоге можно вывести следующие данные по уровню летального насилия: 2% для охотников-собирателей, до 5% для обществ после аграрной революции, 7% для современных охотников-собирателей, 5% для ранних государств и 3% для 20-го века. Они подтверждают теорию Фергюсона о том, что войны внезапно возникли в мире без войн по причине усложнения социального устройства, а также слова Фрая, что мы имеем дело не с непрерывным падением уровня насилия, а с кривой n-типа.

Люди в обществах охотников-собирателей – социальном устройстве, наиболее близком к естественному состоянию человека, жили в мире и решали многие проблемы без насилия задолго до того, как государство навязало им дисциплину. Не было никакой гоббсовской «войны всех против всех», а данные, указывающие на такое, неточны и выборочны.

Приводит ли употребление алкоголя к насилию

Волюнтарист, Битарх

Употребление алкоголя часто связывают с проявлением повышенной агрессивности у человека. Каждое третье преступление совершается в состоянии алкогольного опьянения, а в случае насильственных преступлений, таких как домашнее насилие и убийство, этот показатель и вовсе может достигать 80%. Казалось бы, связь между алкоголем и насилием является довольно прямой. Однако в этом вопросе, как и многих других, не стоит совершать ошибку выжившего – учитывать только явно наблюдаемые результаты, игнорируя те из них, которые мы не имели возможности наблюдать. Не все люди становятся более агрессивными от алкоголя. Конечно, некоторые из них могут разозлиться под его воздействием, и это мы хорошо замечаем. Но в то же время другие начнут грустить или проявлять какие-то другие эмоции. И очень важную роль в том, какого поведения стоит ожидать от употребления алкоголя, играет нейрофизиология человека.

Как выяснили исследования на приматах, разница в работе серотониновой системы и негативное влияние среды являются важными факторами в агрессии, провоцируемой алкоголем. У макак-резус стрессовые обстоятельства, например, разлучение с родителями и социальная изоляция в раннем возрасте, приводили к подавлению работы серотониновой системы, повышенной агрессивности и чрезмерному употреблению алкоголя при его свободном доступе. Однако очень важно будет уточнить, что не на всех обезьян негативное влияние оказывало подобный эффект – ему поддавались только носители короткой аллели гена транспортёра серотонина. В то же время носители длинной аллели были более устойчивыми и не испытывали негативных последствий такого влияния. Можно сделать вывод, что генетическая предрасположенность к большей чувствительности к стрессовым обстоятельствам, вызывающей нарушения в работе серотониновой системы, приводит к повышенному употреблению алкоголя и агрессивности.

Повышенное употребление алкоголя наблюдалось и у мышей-мутантов с отсутствием гена серотонинового 1B рецептора, а стимуляция серотонинового 1A рецептора может приводить к снижению его употребления. Также исследования на мышах подтвердили, что не все особи становятся агрессивными от употребления алкоголя. Повышение агрессивности наблюдалось лишь у особей, которые обладали значительно пониженными (на 49-76%) уровнями мРНК всех серотониновых рецепторов (за исключением 3A) в префронтальной коре мозга и некоторыми другими отклонениями в серотониновой функции.

Также стоит выделить, что важным опосредующим фактором в данном вопросе является эмпатия. Так, мужчины (но не женщины) с её низким уровнем проявляют повышение агрессивности от употребления алкоголя. Кроме того, на двух выборках (клинической, состоящей из 703 пациентов психиатрических учреждений, и общественной, состоящей из 870 студентов) было показано, что уровень психопатических черт опосредует влияние алкогольной зависимости на совершение насилия к романтическим партнёрам. При этом сама по себе алкогольная зависимость, в отрыве от психопатических черт, проявила недостаточную связь с насилием, чтобы её можно было считать фактором, прогнозирующим его. Как отмечается, исследования по теме насилия к романтическим партнёрам должны учитывать потенциальную роль психопатии, особенно если изучается влияние употребления алкоголя.

Конечно же, употребление алкоголя в больших количествах чревато многими негативными последствиями для человека. Однако в том случае, если он проявляет насильственное поведение под алкогольным опьянением, мы не можем возлагать всю вину только на алкоголь. Он лишь является очередным провоцирующим фактором, а не причиной насилия, именно которой и нужно искать терапевтическое решение. Корень проблемы насильственного поведения и повышения уровня психопатических черт у индивида лежит в нарушении работы механизма ингибирования насилия, за функционирование которого и отвечает серотониновая система. В случае проявления насилия именно дисфункция данного механизма в первую очередь требует терапии.

Как возникает кооперация между членами разных групп

Волюнтарист, Битарх

Принято считать, что такие сугубо человеческие явления, как культура, традиции и социальные нормы являются необходимыми для того, чтобы сделать возможной кооперацию между разными обществами. В то же время животных, у которых отсутствуют подобные явления, принято считать социальными сугубо по отношению к собственной группе и враждебно настроенными к представителям других групп. Конечно, нельзя недооценивать важность этих явлений, однако они вполне могут быть необязательными для возникновения кооперации между группами.

Как продемонстрировало исследование карликовых шимпанзе или бонобо – ближайшего генетического родственника человека, они проявляют высокие уровни толерантности между членами разных групп. Они могут вместе путешествовать, отдыхать и питаться. Нередким у бонобо является обмен ресурсами между группами. Мало того, как было замечено, индивиды, которые проявляли более просоциальное поведение внутри своей группы, были также более просоциальными и по отношению к представителям других групп. При этом такая кооперация не возникает под влиянием какой бы то ни было культуры или социальных норм. Можно сказать, это попросту является естественным состоянием для бонобо.

Стоит также сравнить бонобо с обыкновенными шимпанзе. Они уже довольно враждебны к чужакам, межгрупповые столкновения в их случае вполне могут заканчиваться даже летальным насилием. Почему же возникает такая разница? Если сравнивать нейрофизиологию обыкновенных и карликовых шимпанзе, у последних оказывается в два раза выше плотность серотониновых нейронов в миндалевидном теле мозга. Кроме того, стоит отметить взаимоотношение в вопросе агрессии между серотонином, окситоцином (гормоном, который способствует только внутригрупповой просоциальности или так называемому парохиальному альтруизму) и тестостероном (половым гормоном). У обыкновенных шимпанзе наблюдается высокая реактивность тестостерона, что снижает их толерантность и провоцирует стремление к сражению за более высокий статус. И как известно из исследований, функция серотониновой системы (которая у бонобо выражена сильнее) в том числе состоит в ингибировании проагрессивного влияния тестостерона. Просоциальность стимулируется и окситоцином, и стоит отметить, что серотониновая система может оказывать влияние на его выделение.

Не стоит забывать и того, что кооперативно-коммуникативные навыки, возникшие на ранних этапах эволюции человека, были ключевыми для возникновения различных форм человеческого культурного познания, включая язык. Поэтому вполне можно предполагать, что просоциальность и кооперация возникают не просто ввиду культуры. Скорее, все эти явления имеют общие эволюционные корни. И основой для их возникновения вполне может быть развитие механизма ингибирования насилия и усиление серотониновой функции в ходе эволюции. Такая адаптация необходима для мирного сосуществования и предотвращения летального насилия, которое во многих обстоятельствах является крайне губительным для всей популяции. Кроме того, наблюдение такой адаптации у бонобо в крайне сильной форме свидетельствует, что «постоянные войны между соседними группами не обязательно являются наследием человечества и не кажутся эволюционно неизбежными».

Типичный политик – психопат

Волюнтарист, Битарх

Известно, что более половины людей не наберёт результат выше 2 баллов из 24 по тесту Роберта Хаэра PCL:SV. И лишь 1 – 2% индивидов наберёт результат от 13 и выше, указывающий на наличие высокого уровня психопатии. Но интересно, как бы этот тест сдал «типичный» политик? Опираясь на статью «О политике и психопатии», давайте проведём мысленный опрос и выставим его личности оценки от 0 до 2 баллов по каждой черте психопатии.

Начнём с первого фактора психопатии, оценивающего эгоистичность, бессердечность и безжалостность индивида.
– Присуще ли типичному политику поверхностное очарование? Разумеется, ему очень важно хорошо продемонстрировать себя перед публикой. Стоит также сказать, что он склонен выдавать себя не тем, кем является, и симулировать эмоции. По данному пункту ему точно можно поставить 1 балл, а возможно и 2 балла.
– Считает ли он себя лучше, чем все остальные, т. е. тем, кто достоин править другими? Он хочет власти, так что 1 балл точно получает, а возможно и 2 балла.
– Он лживый, неискренний, манипулятивный, недобросовестный, нечестный? Нечего и сказать, 2 балла.
– Ему не хватает эмпатии, чувствительности и уважения к другим людям? И мы говорим именно о людях как об отдельных индивидах, нас не интересуют его чувства к некой нации или политическому курсу, поскольку эмпатию можно испытывать только к индивидам. Конечно же, ему на самом деле плевать на отдельных людей, кроме, разве что, своих друзей и членов семьи, так что уверенно ставим 2 балла.
– Уклоняется ли политик от ответственности за свои действия? Разумеется, он будет покрывать свои неправильные поступки, и возьмёт на себя ответственность только в том случае, если это принесёт ему ещё больше власти, богатства или известности, так что можем уверенно ставить 1 балл, а то и 2 балла.
– Политику не хватает вины и раскаяния, он холоден к другим? Его никак не волнуют боль и страдания жертв его действий? Да, он принимает законы, которые причиняют людям неудобства, делают их беднее или нарушают их права, так что уверенно ставим 2 балла.

Перейдём теперь ко второму фактору психопатии, оценивающему то, насколько антисоциальным является образ жизни индивида.
– Политик импульсивный, безрассудный, опрометчивый, непредсказуемый? Не всегда, однако время от времени он может поддерживать крайне рискованные решения, так что ставим 1 балл.
– Он нетерпелив, несдержан и раздражителен? Тоже не всегда, но нередко политики позволяют себе резкие, «алармистские» призывы, так что тоже ставим 1 балл.
– Его образ жизни паразитический, он не имеет долгосрочных целей на будущее? Конечно, цели он имеет, но эти цели состоят в том, чтобы добиться власти, богатства и популярности, ухудшив положение других. Также политик живёт на принудительно взимаемые с людей налоги, так что он паразит, который получает 1 балл.
– Он безответственный, ненадёжный, не соблюдает свои обязательства? Уверенные 2 балла.
Однако, что касается антисоциального поведения в подростковом и взрослом возрасте, политику это не свойственно, а если он всё же когда-то вёл так себя – это скроют от публики, так что здесь нельзя уверенно дать какую-то оценку.

В итоге типичный политик получает от 9 до 12 баллов по фактору 1 (что является максимальным результатом), и 5 баллов по фактору 2. Его суммарный результат – от 14 до 17 баллов. Оказывается, он уверено входит в худшие 1 – 2% населения. Он не тот, с кем мы бы хотели себя ассоциировать, а уж тем более за кого голосовать. И в правильно устроенном человеческом обществе его бы просто изгнали, он бы не получил ни малейшей доли власти.

От себя ещё хочется добавить сравнение типичного политика с военными преступниками. Как демонстрируют исследования, обычные насильственные преступники имеют хоть и высокие суммарные, но довольно равномерные показатели по двум факторам психопатии, тогда как военные преступники в сумме хоть и имеют такие же показатели, но при этом более высокие по фактору 1 и более низкие по фактору 2. Это не слишком уж антисоциальные личности. При этом они чрезмерно жестоки и бессердечны, как и типичный политик.

Лечение неизлечимого: единичный случай пациента-психопата, проходящего терапию

Волюнтарист, Битарх

С момента первой концептуализации психопатии в современной психиатрии, это состояние считалось практически неизлечимым. Однако существует экспериментальный подход, который может опровергать подобный взгляд. Схемная терапия – психотерапия для лечения расстройств личности, которая хорошо проявила себя в терапии пограничного расстройства, но также была адаптирована и к пациентам с другими проблемами, включая тех, которые обладают высокими уровнями психопатии.

Существует исследование случая схемной терапии психопатии у 25-летнего насильника. Его отец был жестоким человеком, применяющим к нему избиения и авторитарное воспитание. С 8 лет пациент проявлял серьёзные поведенческие проблемы, в 17 лет он был впервые осуждён за нападение с причинением тяжкого вреда, а в 19 лет вместе с подельником совершил изнасилование, после чего пытался скинуть всю вину на жертву (называя её проституткой и утверждая, что она дала согласие) и на подельника (говоря, что он его к этому принудил).

Сначала пациент прошёл тест PCL-R. Он получил 4 балла из 8 по межличностному компоненту (лживости, манипулятивности и т. п.), 7 из 8 по аффективному (нехватке эмпатии, вины, других эмоций и непринятию ответственности за свои действия), 6 из 10 по импульсивности и 8 из 10 по антисоциальности (истории поведенческих проблем и преступности). Учитывая ещё черты вне компонентов (сексуальную распущенность и склонность к множественным краткосрочным отношениям), он получил 28 баллов из 40 – высокий уровень психопатии.

Терапия заняла 4 года. В первый год терапевт зарабатывал доверие пациента и прорабатывал его контроль над импульсивной агрессией. Также он обсуждал его ранние поведенческие проблемы и подталкивал к оценке своих эмоций. Изначально пациент испытывал трудности с этим и не хотел признавать вину за содеянное. Однако позже у него удалось вызвать чувство вины. Он разрыдался, признал ответственность, сожалел, что не смог сдержать себя, и сказал, что заслуживает отплачивать этот поступок до конца своей жизни. Через год у терапевта получилось наладить с пациентом тесную эмоциональную связь прибегая к эмпатической конфронтации (убеждению пациента в искренности своих намерений).

На втором году пациент решил покончить с прошлым. Кроме того, он завёл отношения с девушкой (часто сопровождавшей его мать при посещении клиники), после чего начал вести с терапевтом разговоры о дружбе и любви. Хотя отношения были позже разорваны по причине измен со стороны девушки, он всё же хотел построить здоровые отношения.

В последние два года пациент проходил воображаемые упражнения, в которых он представлял, описывал и прорабатывал воспоминания о жестоких поступках своего отца. После этого ему разрешили покидать клинику, он завёл новые отношения и прошёл ресоциализацию. По окончанию 4 лет терапии он был освобождён, нашёл работу, завёл ребёнка и больше не участвовал в криминальной деятельности.

Ещё 3 года он наблюдался у терапевта и снова сдал тест PCL-R. Теперь он получил всего 1 балл из 8 по межличностному компоненту, 1 из 8 по аффективному и 3 из 10 по импульсивности. Конечно, неизменным остался антисоциальный компонент, но это преимущественно ввиду его исторического характера. В сумме он набрал 14 баллов из 40, что уже не является высоким показателем психопатии.

Конечно, такой подход является очень долгим. Создание и применение фармакологических средств для исправления дисфункции механизма ингибирования насилия, ввиду которой и проявляются межличностный и аффективный компоненты психопатии и нехватка определённых эмоций у человека, потенциально может дать более быстрый и надёжный результат. Но по крайней мере он разрушает миф о неизлечимости психопатии и насильственного поведения, что даёт нам огромные перспективы в искоренении проблемы насилия в человеческом обществе. Также стоит учитывать, что врождённые предрасположенности к слабому ингибированию насилия на практике склонны проявляться ввиду негативного влияния среды, поэтому очень важной является правильная психологическая работа с детьми.

Некоторые моменты касательно самоодомашнивания человека и как он стал более дружелюбным

Волюнтарист, Битарх

Как известно из теории самоодомашнивания человека, он обладает некоторыми чертами, похожими на такие же, наблюдаемые у одомашненных животных. В том числе это касается развития мозга и поведенческих аспектов. И в этой теме нам стоит выделить некоторые моменты, которые касаются выработки склонности к неагрессивному поведению по отношению к незнакомым представителям собственного вида, что позволит нам лучше понимать, почему человек в норме обладает сильно выраженным механизмом ингибирования насилия.

В одном из исследований одомашненные животные, такие как свинья, кролик или морская свинка, а также животные, которым свойственно кооперативное размножение, например, обыкновенная лисица и некоторые приматы, в сравнении со многими другими видами животных оказались обладателями значительно большего объёма миндалевидного тела мозга и большей плотности нейронов в нём. Это свойственно и человеку, которого данное исследование относит к кооперативно размножающимся видам. Во времена плейстоцена (ледникового периода) критически необходимым для выживания людей оказалось ухаживание за детьми не только их родными матерями, но и другими членами группы, что привело к возникновению соответствующих адаптаций, в том числе снижению страха у детей к близким контактам с другими людьми и у матерей к тому, чтобы другие люди приближались и заботились об их детях. Кроме того, просоциальность, замещающая агрессивность, была крайне необходима для эволюции всех форм человеческого культурного познания, включая язык.

Такая адаптация полностью соотносится с теорией механизма ингибирования насилия, по которой у человека срабатывает безусловный рефлекс при наблюдении за другими людьми сигналов бедствия, таких как выражения страха или грусти, что сдерживает его от причинения им вреда, вызывая к этому негативные чувства. Развитие миндалевидного тела привело к лучшему распознаванию и пониманию страха других людей, и это способствует тому, чтобы человек не вёл себя агрессивно по отношению к ним из-за своего собственного страха. Данный отдел мозга играет основную роль в регуляции агрессивного поведения, что тоже соответствует концепции ингибитора насилия. И у многих животных это работает аналогичным образом по отношению к представителям собственного вида.

Посмотрим ещё пример самоодомашнивания карликовых шимпанзе (бонобо). Их самки предпочитают размножаться с неагрессивными самцами и совместно защищаться от агрессивных, что тоже направляет их отбор в сторону неагрессивности. В сравнении с обыкновенными шимпанзе, в миндалевидном теле бонобо в 2 раза выше плотность серотониновых нейронов. Такое в целом можно наблюдать у видов, для которых не свойственно агрессивное поведение ввиду социальной фрустрации. И как нам уже известно, серотониновая система является ключевым регулятором агрессивного поведения у животных и человека, активация некоторых серотониновых рецепторов способна полностью устранить атакующее агрессивное поведение по отношению к сородичам, замещая его, как правило, неагрессивным просоциальным поведением (при этом данный процесс не подавляет защитное поведение в том случае, если сородич сам решил совершить нападение).

Все эти данные ещё раз доказывают, что здоровому человеку свойственно ингибирование насилия ввиду определённых эволюционных адаптаций, а также что оно полагается на полноценное функционирование миндалевидного тела и серотониновой системы. И эти данные крайне важны для поиска и разработки терапевтических методов, нацеленных на исправление дисфункции ингибитора насилия у людей, которые проявляют насильственное поведение и психопатические предрасположенности.

Источники:
Cerrito, P., Burkart, J.M. (2023). Human Amygdala Volumetric Patterns Convergently Evolved in Cooperatively Breeding and Domesticated Species. Hum Nat. doi:10.1007/s12110-023-09461-3;
Hare, B. (2017). Survival of the Friendliest: Homo sapiens Evolved via Selection for Prosociality. Annual Review of Psychology, 68(1), 155–186. doi:10.1146/annurev-psych-010416-044201.