Насилие является большой проблемой, ведущей к множеству отрицательных экстерналий (в том числе и катастрофических), а также к поддержанию насильственной иерархии доминирования в обществе (что лишь ещё больше усугубляет экстерналии насилия). Именно поэтому борьба с насилием в ближайшее время станет одним из ведущих направлений в развитии общества. И тот, кто решит проблему насилия, получит шанс сильно возвысить репутацию и популярность своей культурно-экономической повестки.
Есть те, кто не считает насилие большой проблемой, а если это насилие принимает форму государственного силового принуждения или же в целом служит достижению определённых целей, то оно по их мнению и вовсе становится благим и полезным инструментом. Обычно такая позиция свойственна консерваторам, хотя и не ограничивается ими, а касается в принципе всех сторонников насилия как инструмента достижения целей, в том числе и тех, кто поддерживает существование монопольной государственной власти. Нередко даже классические либералы и сторонники свободной рыночной экономики не имеют ничего против силового инструмента.
Но сколько бы они не отрицали негативные аспекты насилия, было бы глупо не понимать, что случится, если его искоренением займётся кто-то другой. Допустим, сторонники такой идеи вместо того, чтобы сотрудничать с консерваторами или рыночниками, не видящими в этом смысла, пойдут к условному Биллу Гейтсу и смогут убедить его в своей правоте. Профинансировав эту инициативу и искоренив в итоге насилие он получит гигантскую моральную поддержку общества, ведь для большинства людей насилие является величайшим злом. Будучи леволибералом и заполучив огромный авторитет, ему станет достаточно лишь высказать своё мнение, чтобы к нему прислушались. Если он скажет, что нельзя отказывать геям печь торты, или что бизнес должен быть социально ответственным и жертвовать на благо общества значительную часть своих доходов, то так оно и случится, ведь большинство будет готово следовать указанию такого авторитета.
Многим наверняка не нравится подобный сценарий, но он вполне возможен. И если кто-то не хочет, чтобы этот сценарий воплотился в реальности, то ему стоит поддержать идею борьбы с насилием всеми возможными способами. Проблема насилия в любом случае будет решена, с помощью условного консерватора, или же без его участия. Но во втором случае его социально-экономическая повестка потеряет значительную часть своей поддержки в пользу взглядов тех, кто примет участие в решении проблемы насилия. Так что советую поторопиться в этом деле и начать уже сейчас продвигать идеи ненасилия независимо от того, кто и каких взглядов придерживается.
Недавно некоторые американские сайты знакомств пришли к интересной мысли относительно того, как поощрять людей к вакцинации против коронавируса. Они решили добавить возможность указать в своём профиле статус своей вакцинации, при этом выдавая определённые бонусы тем, кто сделает это как можно раньше. Соответственно, теперь при поиске партнёра на таких сайтах можно узнать, вакцинирован ли он, что для многих может служить показателем ответственности и понимания опасности бесконтрольного распространения вируса SARS-CoV-2. Это, собственно, и будет стимулировать пользователей сайтов знакомств вакцинироваться.
Конечно, данная идея может показаться кому-то противоречивой. Во-первых, можно сказать, что это является лишь попыткой контролировать людей, ограничивать их свободу и навешивать рабский ярлык. Но конкретно в случае коронавируса говорить так будет преувеличением – это временная проблема, и когда её решат, а общество начнёт относиться к ковиду точно также как и к сезонному гриппу, подобный статус перестанет быть актуальным и на него не будет спроса. Во-вторых, подвергнуть сомнению можно саму эффективность такой инициативы – нет причин считать, что многие люди серьёзно относятся к вакцинации от коронавируса, то есть им не всё равно. Мало того, некоторые и вовсе относятся к ней негативно.
Но эту идею можно использовать в борьбе с насилием при совмещении её с концепцией полового отбора. Бороться с насилием станет довольно легко, если склонным к нему людям будут отказывать в отношениях, и как следствие этого — в продолжении рода. Если такая идея приобретёт общественную популярность, то уже в следующем поколении количество насильников и уровень насилия сократится кардинальным образом. И вместе с пропагандой искоренения насилия можно использовать статус, обозначающий склонность к насилию.
Так, человек может пройти определённые тесты, которые подтвердят его ненасильственность (если точнее — наличие сильного варианта ингибирующего насилие механизма Лоренца), и использовать результаты для установления соответствующего статуса в своей анкете. А если появится генотерапия против насилия, то и вовсе можно будет сделать такой же по своему смыслу статус, как и статус вакцинации от коронавируса на американских сайтах знакомств. Особенно полезно это будет людям, проявившим насильственность в прошлом, как подтверждение того, что к насилию они уже больше не вернутся никогда.
Сомневаться в необходимости и полезности такой инициативы уж точно не стоит, ведь это ещё один способ борьбы с насилием, которое приводит к разнообразным отрицательным последствиям, в том числе и катастрофическим. И эффективность этого метода тоже должна быть высокой, ведь большинство людей не захотят иметь дело (а уж тем более близкие отношения) с кем-то, если заранее будут знать, что этот человек точно склонен к насилию или может быть склонен с большой вероятностью, так как он никак не удосужился подтвердить свою ненасильственность в то время, когда другие сделали это. Таким образом у всех, кто хочет завести отношения, семью и детей, появится стимул подтверждать свою ненасильственность или бороться со своими же насильственными склонностями. А те люди, у которых есть такие склонности, но они при этом не считают их проблемой, лишатся такой возможности, и не смогут передать насильственной наследие дальше.
Исходя из теории Конрада Лоренца об ингибиторе (сдерживателе) внутривидового насилия (механизме Лоренца или МЛ), модели механизма ингибирования насилия Джеймса Блэра (VIM), а также множества подтверждающих данные теории свидетельств, включая нейрофизиологические и генетические, можно уверенно говорить о том, что способность некоторых людей совершить насилие по отношению к другим людям является результатом патологического нарушения в работе врождённого ингибитора насилия (МЛ/VIM). А раз это патология, то и бороться с ней необходимо, как и с любой другой патологией, то есть путём её лечения [1].
Поскольку нарушение в работе МЛ/VIM имеет генетическое происхождение, лечение требует генотерапевтического вмешательства. На нейрофизиологическом уровне за функционирование данного механизма отвечают определённые области мозга, а значит, нам необходимо проводить генотерапию над клетками головного мозга. Но возможность проведения такой генотерапии подвергается сомнению. Также существует мнение, что генотерапией нельзя исправить нейрофизиологические нарушения. Однако все эти сомнения очень легко развеять, что я сейчас и сделаю.
В прошлом генотерапия над клетками головного мозга была невозможной ввиду того, что вирусный вектор с генетическим материалом не мог преодолеть гематоэнцефалический барьер – защитный фильтр между кровеносной и нервной системой. Однако в 2003 году группа исследователей смогла найти решение этой проблеме, которое заключается в использовании вектора достаточно малого размера, чтобы тот был способен пройти данный барьер [2]. А позже появилось большое множество инструментов для проведения генотерапии над клетками мозга, использующие разные виды векторов и транспортируемого ими генетического материала [3].
Хорошо, генотерапию можно провести над клетками мозга. Но сможет ли она излечить нейрофизиологические нарушения? Давайте посмотрим на практическом примере. Существует наследуемое генетическое заболевание под названием «Недостаточность декарбоксилазы ароматических аминокислот», симптомами которого являются: умственная отсталость, невозможность полноценно контролировать тело, снижение мышечного тонуса, припадки и множество других. Вызвано оно мутацией гена DDC, ведущей к недостатку ключевых нейротрансмиттеров (дофамина и серотонина).
Однако совсем недавно (соответствующее исследование было опубликовано 12 июля 2021 года) специалисты разработали генотерапию для лечения данного заболевания. Препарат с вирусным вектором, несущим исправленную версию гена, вводится прямо в средний мозг пациента, где он распределяется по тканям, и те со временем становятся способным вырабатывать недостающие белки. Данная генотерапия доказала свою безопасность и эффективность. Семеро пациентов в возрасте от четырёх до девяти лет в течение 18 месяцев после инъекции избавились от припадков, начали пытаться говорить, улыбаться, а двое даже смогли ходить с посторонней помощью, что считалось для такого диагноза принципиально невозможным [4].
Конечно, на данный момент генотерапия является сложной и дорогостоящей технологией, которая нуждается в дальнейшем развитии. Однако нет абсолютно никаких причин считать, что лечение нейрофизиологических нарушений и восстановление функций нервной системы (в том числе головного мозга) – принципиально нерешаемая задача. Текущие исследования наоборот доказывают возможность этого. А значит основывающийся на таком утверждении аргумент о невозможности лечения дисфункции МЛ/VIM является неверным.
Несмотря на то, что лишь совсем мизерный процент людей действительно способен на совершение жестокого насилия, политически сторонники идей ненасилия пока что находятся в меньшинстве. Большинство же, по крайней мере пассивно считает силовое воздействие оправданным в реализации государственного принуждения, а некоторые люди даже активно прибегают к использованию данного инструмента силы в преследовании своих целей. И как же продвигать идеи ненасилия находясь в таком положении?
Для этого давайте рассмотрим, как продвигались некоторые другие очень непопулярные в обществе идеи, например идеи движения ЛГБТ (при этом неважно, как вы сами к этому относитесь, впрочем, если вы считаете, что движения подобного рода необходимо остановить прибегая к насильственным мерам, то вы попросту насильник – осознайте этот факт и пересмотрите свои взгляды на жизнь). Конечно же в обществе довольно мало представителей данного движения, а значит у них попросту не было бы шансов победить сразу всех своих врагов. Но это ведь и не нужно, необязательно разбираться сразу со всеми, достаточно выбрать одну цель. Допустим, какой-то конкретный бизнес начал проводить политику дискриминации представителей ЛГБТ, или же какое-то лицо высказалось о них в крайне негативном ключе. Собравшись вместе, у представителей движения хватит сил, чтобы устроить травлю одному-единственному субъекту. Конечно же этот субъект, столкнувшийся с сильным осуждением, начнёт терять свою репутацию; если это бизнес, то под угрозу будут поставлены его доходы. Увидев это, другие противники идей данного движения не захотят рисковать своими деньгами и репутацией, а значит пойдут на определённые уступки. Так у ЛГБТ и получилось продвинуть свою культурную повестку и добиться признания в многих странах, да что уж говорить, в большинстве развитых стран, причем там ещё полвека назад гомосексуалы боялись даже пройтись по улице за руку.
Подобную стратегию можно было бы использовать и в продвижении идей ненасилия. Всех сторонников насилия сразу не победить, особенно учитывая то, что значительная часть общества, пусть и пассивно, но всё же пока находится на их стороне (причём сами они не способны на инициацию насилия биологически ибо большинство населения имеют сильный вариант ингибирующего насилие механизма, но это не мешает им иметь определённые взгляды и морально поддерживать других людей, более склонных к насилию). Но, опять же, не нужно бороться со всеми и сразу. Достаточно выбрать одного субъекта, выступающего за насилие, и устроить ему травлю, в результате чего он понесёт определённые потери. Другие субъекты, увидев такое, пойдут нам на уступки.
Одной из конкретных реализаций данной стратегии можно назвать заключение ненасильственных контрактов. Например, решив вести дела с определённой организацией или лицом, можно потребовать внесение в договор пункта, по которому в случае возникновения спорных ситуаций стороны не могут прибегать к насильственным мерам воздействия, то есть обращаться к государственным судебным и силовым структурам. Вместо этого решение конфликта должно проводиться исключительно в рамках ненасильственного репутационного и финансового воздействия. Если другая сторона согласится на такое условие, то это создаст положительный прецедент, который сильно поможет в дальнейшей популяризации идей ненасилия. Если же она откажется, тогда её можно осудить как сторонника насилия по описанной выше модели.
Таким образом, даже имея незначительное количество активных сторонников идей ненасилия, можно эффективно разобраться с определённым количеством сторонников насилия. А оставшиеся из них просто решат пойти на уступки, дабы не потерять свой бизнес или не оказаться в социальной изоляции. Со временем повестка ненасилия станет признанной и общепринятой, к чему мы и стремимся!
Ведение бизнеса и любая финансовая деятельность всегда связаны с определёнными рисками. Многие в первую очередь подумают о рисках, ведущих к потере вложенных средств, однако нас интересует не этот вопрос. Рассматривать мы будем риск того, что к человеку, занимающемуся такой деятельностью, может быть применено насилие, вплоть до его ликвидации. Думаю, вы слышали истории о том, как некоторых бизнесменов «вывозили в лес» их более насильственные и бандитизированные конкуренты на рынке. Нередко за «неугодную» экономическую деятельность устранить человека может и правительство. Показательной является недавняя история со смертью Джона Макафи, у которого были некоторые проблемы с уплатой налогов и деятельностью, связанной с криптовалютными операциями, и которому, как тот утверждал ещё до своей смерти, угрожали представители властей США.
Конечно, кто-то скажет, что избежать проблем можно чётко играя по правилам госвласти и более сильных рыночных агентов. Но эти правила устанавливаются в одностороннем порядке и в любой момент их могут сделать такими, чтобы уничтожить вашу деятельность, сделать её ведение невозможным. Сам факт ведения какой-то деятельности может быть неугоден для тех, кто способен совершить насилие по отношению к вам. В лучшем случае ваше дело ввиду угрозы насилия со стороны обычных или стационарных («государственных») бандитов будет остановлено, из-за чего вы понесёте большие финансовые потери. В худшем случае вы просто станете очередным «покончившим с собой».
Любому, кто занимается какой бы то ни было экономической деятельностью, особенно если та связана с ведением бизнеса или инвестициями в какие-то активы, выгодно и необходимо вкладываться в борьбу с насилием. Только искоренив насилие в человеческом обществе можно будет устранить его риски и наконец-то спокойно заняться своими делами не боясь завтрашнего дня. Инвестиция в борьбу с насилием явно стоит того, чтобы одновременно сохранить и свою деятельность, и свою жизнь!
Ранее мы уже рассматривали тему того, почему корпорациям выгодно бороться с насилием. Если кратко – они зарабатывают свои деньги на продаже продукции, которую необходимо постоянно технологически совершенствовать. Фактически новые технологии являются источником их прибыли. Однако технологии в ходе своего развития становятся всё более опасными. В будущем и вовсе можно ожидать, что, например, даже типичной пользовательской технике ввиду стремительного расширения функционала понадобятся сверхъёмкие энергоносители, а это уже может быть использовано в насильственных целях, в том числе и террористических актах. Или воспользоваться ставшим повсеместно-доступным ДНК/РНК синтезатор и начать создавать опасные вирусы. В результате насилие мешает дальнейшему прогрессу, который критически важен для выживания человечества в целом, а также становится преградой для получения прибыли частными компаниями. Именно поэтому им выгодно бороться с насилием.
Конечно же можно услышать такой аргумент, что крупным корпорациям и элитам выгодно лишь бороться с насилием среди обычных людей, дабы те не смогли выровнять баланс потенциала насилия в свою сторону и угрожать им. Технологии же в этом вопросе вообще находятся на дальнем плане и ничего не значат. Не спорю, что это было актуально в прошлом, и даже в 20-ом веке, поскольку тогда опасные технологии (то же ядерное оружие) находились лишь в руках крупных правительств. Однако сейчас вопрос опасных технологий становится настолько актуальным, каким он не был никогда ранее.
Ладно, допустим элиты решат лишить насильственности обычных людей, например с помощью внедряемой «сверху» генотерапии, чтобы те могли безопасно использовать опасные технологии и даже не думали о совершении актов насилия. В то же время они оставят насилие для самих себя, дабы раз и навсегда закрепить за собой бесконечный насильственный потенциал и иметь возможность продолжать насильственную политику по отношению к населению продвигая свои интересы через правительственные силовые органы.
Но не забываем – сами по себе элиты абсолютно ничего не значат без обслуживающих их силовых агентов. Мы уже говорили об этом в материале под названием «Наша цель – устранение насильственности пешек». Если технология генотерапии от насилия станет всеобщим достоянием, то её можно будет использовать против силовых агентов в непосредственных стычках, например выпуская в них дротик с соответствующей вакциной. Но допустим, что генотерапия внедряется сверху вниз и у простых людей пока что нет возможности добыть эту технологию или воссоздать её. Однако и это положение дел ничего не изменит.
Всё дело в том, что силовые агенты, работающие на такие элиты – тоже обычные люди, часть остального населения. Защита элиты лишь их работа, а вне своей работы они ведут обычную жизнь, в том числе и пользуются технологическими новинками. В итоге элиты сталкиваются со следующей проблемой – если они хотят сохранить свои силовые функции, то им нужно оставить насильственные склонности у работающих на них агентов. Но эти агенты ведь тоже могут в один момент использовать опасные технологии в насильственных целях, например если кого-то из них перестанет удовлетворять внедряемая сверху политика или же вовсе просто из-за необузданного желания совершать насилие. А это в свою очередь вынуждает элиты либо тормозить технологический прогресс, что выльется в потерю прибыли, безрезультатное проедание ограниченных ресурсов и снижение шансов человечества на выживание, либо же внедрять генотерапию от насилия всем, в том числе и работающим на них агентам. Думаю, когда наступит момент выбирать, то они сочтут второй вариант более приемлемым, ведь все они хотят продолжать жить и улучшать условия своей жизни, пусть и придётся лишиться возможности проводить силовую политику.
Некоторые люди говорят что готовы даже лично помешать разработке генотерапии против насилия (для усиления ингибирующего насилие механизма Лоренца, также известного как VIM в англоязычных исследованиях). Что же, это их право. Не станем напоминать что у них вряд ли получится помешать разработкам в реальном мире ибо большинство учёных идейно выступают против насилия. Но представим что им это всё же удалось, или разработка данной генотерапии оказалась слишком сложной для текущего технологического уровня и при нашей жизни генотерапия против насилия так и не была создана.
Для начала отметим, что отсутствие генотерапии нисколько не отрицает факта существования МЛ/VIM у вида Homo sapiens и различной его силы у разных людей. Это уже было доказано авторитетными учёными и непременно рано или поздно станет общепризнанным фактом. Как и путь по которому усиливается МЛ/VIM под давлением естественного отбора. В следствии этого, без разработки корректирующей генотерапии, судьба для склонных к насилию людей будет крайне печальная. Они окажутся в такой ситуации, что будут буквально молить Бога чтобы поскорее эта генотерапия появилась!
1) Самый мягкий, либертарианский сценарий. Когда понимание МЛ/VIM войдёт в мейнстрим и начнёт освещаться в СМИ, тут же появятся активисты которые будут умышленно провоцировать всех подряд словами, одеждой, жестами, а поддавшихся на провокацию — немедленно уничтожать в рамках самообороны. По сути они повторят «Маскарад», который даже не зная теории Лоренца, на которой мы основываемся, успешно провёл маршал Жуков в послевоенной Одессе для «искоренения преступности». Почему данный подход либертарианский? Да потому, что по принципу неагрессии (НАП) «можно обидеть, но нельзя обидеться», т. е. провокация вполне допустима, как и самооборона, а вот применение физического насилия в ответ на провокацию это нарушение НАП. В итоге создаётся давление естественного отбора на усиление МЛ/VIM. Если вы, конкретный противник генотерапии, не на словах, а на деле склонны к насилию, то будете непременно удалены из популяции.
2) Умеренно-этатистский сценарий. Очень вероятен в развитых странах, где низкий уровень насилия уже сейчас, а гуманизм и права человека более-менее признаются как ценность. Склонность к насилию признаётся общественно-опасной патологией, как, например, неизлечимые инфекционные заболевания. Ещё сотню лет назад даже в США было нормой отправлять в пожизненный карантин таких носителей опасных инфекций как лепра и тиф. Аналогично будет и с насильниками — на острове или в какой-то глуши создадут резервацию, куда будут ссылать всех склонных к насилию как общественно-опасных элементов. Внутри они будут жить довольно свободно, примерно как сейчас в некоторых местах лишения свободы в Норвегии для не очень опасных преступников. Но выйти из этой резервации они уже не смогут никогда (по крайне мере до создания генотерапии или другого метода усиления МЛ/VIM).
3) Авторитарный сценарий. В развитых странах маловероятен, но кто его знает куда повернут звёзды… Проще некуда — массовое генетическое тестирование и принудительная эвтаназия или стерилизация с последующей ссылкой всех носителей слабых вариантов МЛ/VIM (т. е. склонных к насилию). Лично я как либертарианец/волюнтарист, естественно, не одобряю этот сценарий, но хотел бы предупредить противников генотерапии что общество в любой момент может перейти в тоталитаризм и уничтожению будете подвержены лично вы. В истории было достаточно примеров!
Так что запомните хорошенько — когда существование ингибирующего насилие механизма у вида Homo sapiens и вариабельность его силы у разных людей станет общеизвестным фактом, насилие будет искоренено вне зависимости от успехов в разработке генотерапии. Только вот какими методами это произойдёт уже зависит лично от вас!
Ещё совсем недавно принудительная стерилизация «неполноценных» была реальностью даже в казалось бы «свободных» США
Развитие биотехнологий приближает момент, когда можно будет создать генотерапию, способную активировать у человека ингибирующий насилие механизм, о котором писал Конрад Лоренц. Однако вместе с этим возникает и риск появление совсем противоположной генотерапии, нацеленной именно на устранение любых сдерживателей насилия в человеке. Поэтому кто-то может и вовсе посчитать затею с созданием генотерапии против насилия бесполезной, так как если можно сделать её, то можно сделать и генотерапию для раскрепощения насильственного потенциала. Спрос на неё может найтись среди некоторых психов, маньяков, людей, которые чрезмерно дорожат своей насильственностью, считают её смыслом своей жизни и не желают с ней расставаться из-за какого-нибудь дротика с препаратом, выпущенного в него во время очередного нападения. Также некоторые группы людей (сторонники авторитарной власти) могут считать важным достижение определённых целей силовым путём, из-за чего силовиков-исполнителей необходимо защитить от риска лишения насильственности.
Конечно, подавляющее большинство учёных выступают против насилия и вряд ли кто-то из них станет заниматься подобными разработками. Но что случится, если среди них всё же найдётся тот, кто решит помочь насильственным выродкам? Давайте пройдёмся поэтапно:
1) Существует вероятность неконтролируемого распространения препарата, отключающего механизм Лоренца, и если это случится, то весь мир погрязнет в насилии и войнах, выживание человечества станет невозможным (практически повторится типичный сценарий из фильма про зомби).
2) Этот риск приведёт к необходимости создания обновлённой генотерапии против насилия. Она может быть способна не допустить отключения механизма Лоренца какими бы то ни было методами, однако в том случае, если этого нельзя обеспечить гарантированно, то единственным вариантом останется сделать так, чтобы человек погибал от попытки снять с себя ограничения на насильственное поведение. Допустить выживания стремящихся к насилию людей в такой ситуации попросту нельзя, иначе произойдёт ранее указанный сценарий.
3) После этого случится довольно быстрое выравнивание баланса потенциала насилия, будет достигнута абсолютно-всеобщая вооружённость (до каждого Васяна отчётливо дойдёт, что оружие в таком мире — единственный залог выживания). Новый статус-кво будет держаться за счёт того, что меньшинство садистов будет бояться деактивировать механизм Лоренца чтобы нападать на большинство ненасильственных людей, способных уничтожить их при первой же попытке инициировать насилие.
4) Стационарный бандит (государство) не переживёт ни появления генотерапии против насилия, поскольку он тогда лишится возможности силой навязывать свои порядки, ни появления блокиратора ингибирующего насилие механизма, ведь в таком случае работающие на него силовики вместо мирных протестов получат коктейли молотова, бутылки с серной кислотой, инфекционные агенты, очереди пуль из автоматов и т.п. со стороны тех самых людей, которые сняли с себя ограничение в насилии и будут его проявлять ко всем, в том числе и к ним. Фильмы про зомби хотя и являются чистой фантастикой, но тем не менее довольно точно передают что случится с государством при таком сценарии.
В результате получается так, что создание препарата для отключения сдерживающих насилие механизмов тоже приведёт к устранению стационарного бандита, которого сторонники авторитарной власти и силовых мер так любят и считают наилучшим механизмом достижения каких бы то ни было целей. Они этого не понимают, но ещё хуже, что они не понимают катастрофического сценария, к которому приведёт создание такого препарата, если вовремя не будет обновлена генотерапия против насилия по соответствующим второму пункту параметрам или по крайней мере не будет выровнен баланс потенциала насилия, чтобы всех образовавшихся насильников ликвидировать во время их нападения.
Потенциальное устройство свободного общества обычно представляется как система территориальных и экстерриториальных контрактных юрисдикций (КЮ) с добровольным участием и различными внутренними порядками. Так, сторонники отличающихся взглядов на жизнь и общественное устройство могут объединяться в отдельные сообщества для реализации собственных сценариев счастья. Такой подход предполагает абсолютную свободу и добровольность выбора человека. Однако вместе с этим поднимается вопрос – а что делать, если в какой-то из КЮ начнут проводиться насильственные практики?
Для начала разберём более внимательно сам вопрос «насильственных» КЮ. На самом деле трудно представить, как насилие может произойти против воли самих участников. Фактически КЮ является просто поставщиком услуг, у которого нет возможности ограничить свободу передвижения в рамках определённых территориальных границ (как сейчас это делают государства), что необходимо для проведения принудительных насильственных практик. Тем более такое становится невозможным, если в обществе присутствует сколько-нибудь равномерный баланс потенциала насилия (всеобщая вооружённость) ибо в таком случае посягательство на их свободу выхода по крайней мере будет невыгодным для рациональных агентов.
Но кроме сценария принудительного насилия есть ещё вариант насилия по согласию, ну или насилия против людей, не способных в полной мере на самозащиту и не считаемых самостоятельными субъектами права в этой КЮ, например, детей. Такую КЮ могут устроить какие-нибудь фанатичные традиционалисты и консерваторы. Пропагандой они могут убедить более слабых членов общества в том, что насильственная иерархия доминирования – нормальная, а то и необходимая вещь. А детей и вовсе никто спрашивать не будет. Кстати, что касается детей, иногда ещё и приводится идея КЮ педофилов как попытка дискредитировать концепцию свободного общества. Но, конечно же, никто из действительных сторонников свободы и недопустимости насилия такое не поддержит и в случае проведения подобных практик выступит за вмешательство, нацеленное на их прекращение. В реальной жизни интервенция также неизбежно произойдёт и в КЮ, поддерживающие любые формы рабства, вне зависимости от заключённого ранее контракта.
Кто-то может считать, что нет ничего плохого в насилии по согласию, а также в насилии как методе воспитания детей, и что это допустимые практики в рамках отдельных сообществ. Однако насилие в любых формах приводит к печальным последствиям. Оно становится «нормальным» общественным явлением и самые склонные к насилию люди, которые лучше всего подходят под насильственные порядки, добиваются наибольшего успеха в жизни, тогда как люди без таких склонностей фактически превращаются в изгоев. Как в социальном плане, так и в плане самой «природы человека» (эволюционно) насильственность закрепляется и становится неотъемлемой частью жизни.
Недавно я выкладывал картинку, на которой изображено типичное для мезоамериканских народов, живших на территории современной Латинской Америки, человеческое жертвоприношение, а один из зрителей говорит другому: «Всё в порядке, они ведь построили нам дороги». В комментариях мне сразу начали указывать на неверность аналогии с нынешними государствами, поскольку данные жертвоприношения выполнялись по добровольному согласию жертв, зачастую преследующих благо для своих родственников, которые после ритуала получали определённые привилегии. Но, уверен, никто не будет спорить, что такие практики после себя явно оставляют лишь склонных к насилию людей, способных на убийство, тогда как не склонные к нему люди как раз и становятся в них жертвами. Отбор работает в пользу насилия и насильников, закрепляя в популяции крайне слабые варианты ингибирующего насилие механизма Лоренца. Мы даже сейчас можем увидеть результат такого отрицательного отбора в Латинской Америке, особенно её северной части (не путать с Северной Америкой где находится США и Канада). Многие ныне живущие там люди являются потомками коренного населения с их насильственными ритуалами и потомками жестоких испанских завоевателей. Эта смесь в итоге стала причиной чрезвычайно высокого процента убийств (в Сальвадоре, Гондурасе и Венесуэле он самый высокий в мире), а также чрезмерной жестокости происходящих там расправ, на фоне которых меркнет даже деятельность каких-нибудь исламских террористов.
Очевидно, именно от насильственных КЮ ввиду крайне высокого процента насильников в них больше всего можно ожидать военного нападения на другие мирные КЮ и их участников (в том числе с использованием средств массового поражения), а в конечном итоге и восстановления насильственной иерархии доминирования во всём обществе. Даже добровольные насильственные практики мы не можем никак оправдывать, так как они обязательно приведут к росту числа способных на насилие людей и соответствующим этому последствиям.
Конечно, мы против насилия и войны как решения любой проблемы, в том числе и проблемы самого насилия, поэтому мы не поддерживаем военное вмешательство. Более того, для его осуществления нам самим нужно стать насильниками, способными на инициацию агрессивного нападения. Но в целом, конкретно в данном вопросе, мы за вмешательство, так как только оно позволит не допустить роста количества насильников и разрастания проблемы насилия. Любые насильственные практики, такие как намеренное нанесение физического вреда, силовое принуждение, а уж тем более убийства (даже если те добровольны) должны порицаться, а их исполнителей как минимум необходимо подвергать разнообразным репутационным и финансовым санкциям, делающим их жизнь крайне трудной и неприятной (конечно же до того момента, пока они не решат отказаться от проведения таких практик). Если этого окажется мало, то помочь оппозиции (противникам насилия в таких КЮ) поставками вооружения и препаратов генотерапии, чтобы они могли устранять насильников в непосредственный момент нападения на себя, как самооборона. Нельзя допускать даже малейшую оправданность насилия. И это вмешательство не является нарушением свободы и добровольности как таковой, поскольку мы всё же не предлагаем именно силовых мер. А разнообразные несиловые меры воздействия абсолютно оправданы в случае рисков, которые несут в себе любые насильственные практики.
В силовых органах стационарного бандита (государства) в среднем работают явно более склонные к насилию люди, нежели если брать всё население в целом. Однако даже их насильственные склонности не являются абсолютно несдерживаемыми. Большинство из них всё ещё не сможет убить человека инициировав к нему насилие, а не только при непосредственной самозащите. Убийство на порядок более серьёзный акт насилия, нежели повалить на асфальт, заломить руки за спину или избить дубинкой, что мы можем наблюдать на тех же митингах. Для его совершения нужно, чтоб человек был совсем безбашенным насильником. Но такие в большинстве случае вряд ли вообще могут добраться до службы в силовых органах будучи пойманными на совершении насильственных преступлений ещё в подростковом возрасте. А значит мы можем выработать одну очень радикальную, но при этом действенную стратегию борьбы со стационарным бандитом.
Для её осуществления нам понадобится «устройство самоуничтожения», например ошейник с небольшим количеством взрывчатки. Добровольно надеть на себя такое устройство смогут немногие, однако есть ведь активисты, которые в знак протеста идут на то же самосожжение, а здесь получение значительного или смертельного ущерба для себя и вовсе не обязательно, так как задача состоит не в том, чтобы совершить ритуальное самоубийство, а в том, чтобы сдержать силовиков от совершения акта насилия. Как? В данный ошейник необходимо встроить устройство автоматической активации, например на чью-либо попытку ударить или обездвижить носителя (для определения этого можно использовать программу с искусственным интеллектом). Активация должна быть именно автоматической, поскольку решиться на самостоятельную непосредственную активацию сможет лишь очень небольшой процент людей (лишь те же, кто способен на самосожжение). Силовики это знают, а поэтому вполне вероятно решатся обездвижить и обезоружить человека, если активация не будет автоматической, что скорее всего им удастся. Также активист должен предварительно сообщить в СМИ перед совершением акции или непосредственно силовикам во время неё о том, что на нём находится такое устройство.
Таким образом любое насильственное действие со стороны силовиков будет приводить к серьёзному травмированию, а то и смерти активиста. А позволить себе этого они не могут, среди них ведь очень мало совсем отбитых маньяков, и даже те могут не решиться ввиду того, что это выльется им в серьёзные последствия, учитывая, что такая гибель активиста и виновные в ней силовики сразу же окажутся на всеобщем обозрении. Даже с террористами силовики изначально стараются вести переговоры, а не сразу ликвидировать. Кстати, недавно был случай, когда один вооружённый мужчина, к которому наведались силовики ввиду подозрения о складировании оружия, решил оказать им вооружённое сопротивление, забаррикадировавшись в своём доме. Самым простым вариантом решить эту проблему для силовиков была бы мгновенная ликвидация, учитывая, что в доме кроме этого мужчины никого не было. Однако они в течение целых 9 часов занимались оцеплением дома, пытались совершить штурм, в итоге всё закончилось гранатомётным обстрелом, в результате чего в доме случилось возгорание, во время которого и погиб обороняющийся.
Представьте теперь себе, что хотя бы небольшой процент активистов поставит силовиков перед выбором: или не бей, или убей? Фактически на этом деятельность силовиков будет парализована, им придётся тратить свои силы и время на разбирательства с этими активистами (однако успешными они не будут, так как единственный приемлемый для силовиков вариант – уговорить активиста снять с себя устройство, на что тоже далеко не все поведутся). Тем же временем остальные протестующие смогут более свободно и спокойно проводить свои акции, пока силовики отвлечены от них. Также со временем они могут в целом начать бояться применять насилие к протестующим, так как это устройство может оказаться на любом из них.
