Рубрика: Волюнтарист

Авторская колонка Волюнтариста

Насколько распространены психопатические черты и как сильно они связаны со способностью совершать насилие

Волюнтарист, Битарх

Известно, что высокий уровень психопатических черт у человека связан с риском насильственного поведения. Это неудивительно, поскольку психопатия выражается снижением, а то и полным подавлением естественного внутреннего сопротивления человека к причинению другим людям вреда. Но мало кто знает, каким образом психопатические черты распределены в общем населении и насколько сильна связь между ними и способностью к совершению актов насилия. Возможно, кто-то будет удивлён, но как демонстрирует множество исследований, большинство людей не обладает даже самыми малейшими чертами психопатии.

Исследование 638 индивидов из Англии, Уэльса и Шотландии продемонстрировало, что у 70,8% из них можно было наблюдать нулевой уровень психопатии по тесту PCL:SV (шкала от 0 до 24). Средним значением психопатии было 1,52 для мужчин и 0,63 для женщин. Только 2,3% людей имело уровень психопатии 11 и выше, и только 0,6% – 13 и выше, который демонстрирует потенциальную или субклиническую психопатию. Однако чертой достоверной психопатии будет уровень 18, которого из всей выборки достиг только один человек. Можно наблюдать полунормальное распределение психопатических черт для общего населения, в котором нулевой показатель является для распределения средним [1].

Аналогичное американское исследование, рассматривающее 514 человек, проживавших в одном и том же округе, продемонстрировало, что более половины людей имело уровень 0 или 1, а две трети – 0, 1 или 2. Средний уровень был равен 2,67 (3,53 для мужчин, 2,16 для женщин, 1,70 для белых и 3,86 для афроамериканцев). Уровень 13 и выше получило лишь 1,2% людей (1% мужчин, 1,2% женщин, 1,9% афроамериканцев и около 1% белых) [2]. Среди американских менеджеров и руководителей компаний (выборка в 203 человек) подавляющее большинство (80%) имело уровень от 0 до 3 по тесту PCL-R (шкала от 0 до 40). Лишь 9 человек (4,4%) имело уровень 25 и выше (потенциальная психопатия), 8 из которых (3,9%) имело уровень 30 и выше (достоверная психопатия). Средний уровень оказался 3,64 [3].

Совсем иную ситуацию мы будем наблюдать среди насильственных людей. В одном из исследований 98 мужчин, находящихся на судебно-медицинской экспертизе и обвиняемых в насильственных преступлениях, показали средний уровень психопатических черт по PCL-R равный 21,4. И лишь 9 человек (9,2%) имели уровень психопатии ниже 10 [4]. Аналогичное шведское исследование с 43 мужчинам, 74,4% из которых обвиняемые в насильственных преступлениях, продемонстрировало средний уровень психопатии равный 23,08 [5]. Также есть актуальное исследование убийц, приговорённых к смертной казни в Калифорнии. Для них средний уровень психопатии составил 23,31. Лишь 15% рассматриваемых индивидов имело уровень 10 и ниже. Среди них были те, кто ранее не совершали преступления, раскаивались в содеянном и вели себя соответственно судебным нормам. У индивидов с более высокими показателями психопатии поведение было намного хуже. А 5 человек, набравших максимум в 40 баллов, были самыми жестокими преступниками – серийными половыми убийцами [6].

Также одно исследование предоставляет метаанализ 22 исследований с 29 уникальными выборками убийц из 6 стран: США, Канада, Швеция, Финляндия, Германия и Бразилия. В нём было определено, что средний уровень психопатических черт у убийц по тесту PCL-R составляет 21,1. При этом отмечается, что у людей, не совершающих преступления, он составляет всего 5,1 [7].

Как отмечают авторы исследований, у подавляющего большинства людей психопатические черты полностью отсутствуют или выражены в малой степени. А насилие и убийства имеют сильную связь с ними, и чем выше уровень этих черт – тем более жестокого насилия можно ожидать от человека. Это лишь в очередной раз подтверждает, что совершение актов насилия является патологическим поведением, результатом нарушения корректного функционирования механизма ингибирования насилия, что и приводит к возникновению психопатических черт. Всем стоит понимать, что насилие – это болезнь.

Почему терапия против насилия натуральными средствами – не очередное «лечение пиявками»

Волюнтарист, Битарх

Как мы знаем, некоторые средства натурального происхождения, например экстракты трав и их смеси, потенциально способны давать сильный и при этом селективный анти-агрессивный эффект, возникающий ввиду активации нейрофизиологического механизма ингибирования насилия. Если кто-то ещё не знаком с данной темой, советую прочитать наш материал об этом. Но такая идея может столкнуться с некоторой критикой, сомнениями касательно эффективности и целесообразности подхода. И для устранения недопонимания важно её рассмотреть.

  1. Это не похоже на гомеопатию или никак не проверенную народную медицину. Например, одно из рассматриваемых нами потенциально эффективных анти-агрессивных средств, смесь из 10 трав под названием Камишойосан является официально одобренным лекарственным средством в Китае и Тайване, и во второй стране это одно из наиболее выписываемых средств при раке желудка и груди. Также в странах Азии Камишойосан часто применяется при бессоннице, раздражённости, перепадах настроения, включая психологические проблемы во время менопаузы у женщин, и многих других нейрофизиологических проблемах. Конечно же, исследования подтверждают эффективность данного средства и детально описывают его воздействие на нервную систему.
  2. Исследования и разработки в данном направлении намного доступнее создания синтетических анти-агрессивных агентов. Все необходимые для этого натуральные средства, как правило, стоят копейки, и даже покупка дополнительного оборудования при необходимости получения экстрактов трав (хотя на практике почти всегда можно обойтись и без этого, просто делая отвары или настойки или покупая готовые экстракты) всё ещё куда доступнее создания полноценной химической лаборатории. Биоактивные вещества данных средств уже хорошо описаны, или по крайней мере хотя бы просто известны. Мало того, некоторые из них проявляют очень схожие свойства с аналогичными синтетическими препаратами, например, воздействие вещества эмодин из некоторых трав сравнивается с воздействием синтетического вещества CP-94253, экспериментально продемонстрировавшего селективный анти-агрессивный эффект.
  3. Такие средства невозможно запретить. Даже если у вас есть в наличии лаборатория и возможность синтезировать вещества, которые потенциально могут быть намного эффективнее биоактивных веществ из натуральных средств, вашу деятельность быстро остановят, если она по какой-то причине не понравится государственным органам. Рассматриваемые же нами средства слишком распространены, их просто физически невозможно запретить, а многие эксперименты над ними и их подготовку к применению можно легко провести в домашних условиях лишь опираясь на информацию из Интернета.
  4. Идею применения этих средств очень легко распространить. Если какая-то из трав или смесей трав станет известной своим селективным анти-агрессивным эффектом, она быстро станет использоваться всеми, например, в лечении насильственности своих близких. И вряд ли кто-то будет сомневаться или считать рискованной идею её применения, поскольку одно дело какие-то неизвестные синтетические пилюли, а совсем другое – уже и так давно используемые многими людьми отвары, настойки и экстракты трав.

Тема использования натуральных средств для лечения определённых патологий, включая патологию насильственного поведения, зачастую является недооценённой, однако на самом деле она очень перспективна по ряду перечисленных нами причин. Поэтому в вопросе решения проблемы насилия стоит обратить часть нашего внимания на данный подход, поскольку есть немалый шанс, что он даст значительные результаты. По крайней мере он позволит подтвердить саму идею терапии насильственного поведения через воздействие на ингибитор насилия.

Кто стремится к политической власти и как решить проблему патократий

Волюнтарист, Битарх

В вопросе того, кто обычно обладает политической властью, есть большая разница между здоровым среднестатистическим индивидом, который испытывает отвращение к причинению вреда другим людям, эмпатию и прочие социальные чувства, и меньшинством «дегенератов», которых не волнует благополучие других людей, и они готовы реализовать свои амбиции даже ценой многочисленных жертв. Очевидно, индивиды, относящиеся к первой категории, к политической власти попросту не стремятся, предпочитая строить социальные связи на основе добровольных соглашений. И это неплохо демонстрирует нам саму суть института государственности, в очередной раз доказывая, что государства – это просто стационарные бандиты.

Думаю, все согласны, что властью очень часто обладают психопатические личности. Такое положение дел можно было бы объяснить их высокими манипулятивными способностями. Но суть не только в этом – в борьбе за власть таким индивидам попросту никто не составляет серьёзной конкуренции. Здоровым людям власть, поддерживаемая силовым принуждением, не нужна, да и они вряд ли смогут ей воспользоваться в полной мере, даже если займут высокий политический пост. В то же время психопат жаждет власти, и всегда способен воспользоваться всеми её инструментами, в том числе для уничтожения потенциальных конкурентов. Также он, заняв власть, привлекает к себе других подобных личностей, тоже жаждущих высокого положения. А справедливым и эмпатичным людям не остаётся ничего, кроме как отступить, иначе к ним могут быть применены госрепрессии.

Мы можем долго обсуждать проблемы, к которым приводит злоупотребление властью. Но будет лучше увидеть то, что такого злоупотребления попросту не избежать. По уже перечисленным причинам психопат, или по крайней мере хоть и не совсем больной, но всё же более бесчувственный индивид, всегда будет иметь преимущество в получении политической власти. Любая «монополия на насилие» со временем становится патократией – режимом, где власть принадлежит людям с психическими расстройствами. И здесь было бы уместно спросить этатистов – неужели вы хотите жить в социальной системе, которая в какой-то момент гарантированно передаст вашу жизнь в распоряжение психически больным индивидам?

Люди, изучающие проблему патократий, обычно для её решения предлагают обязательное прохождение психологической оценки всеми потенциальными кандидатами на политические посты. Конечно, если проанализировать такой подход более детально, то мы поймём, что он вряд ли сможет избежать проблемы коррупции. Но если бы это сработало, то мы бы быстро получили власть, которая по крайней мере не способна эффективно прибегать к репрессивным и насильственным инструментам. А это позволило бы более легко достичь свободного ненасильственного общества.

Поэтому всё же важна разработка методов социального давления, которые не позволяли бы психопатам достигать каких-либо успехов. Любой индивид, который демонстрирует признаки психопатии, а уж тем более когда-то совершал насилие, должен подвергаться серьёзному остракизму (особенно в сфере избирательных прав) и подталкиваться к прохождению терапевтических процедур, нацеленных на лечение его психического расстройства. Ведь чтобы гарантированно расформировать «монополии на насилие» и «стационарных бандитов», нам сначала нужно сделать абсолютно невозможным возникновение патократий, т. е. решить проблему наличия в обществе насильственных психопатических индивидов. Не будет их – никому не будет нужна и никакая политическая власть.

Терапия против насилия с помощью природных трав

Волюнтарист, Битарх

Довольно интересные результаты показывают исследование популярных в «нетрадиционной» медицине ряда азиатских стран (Япония, Китай, Корея) средств, используемых для терапии расстройств нервной системы. Практика их применения и лабораторные испытания демонстрируют сильный анти-агрессивный эффект. И разговор идёт не только про общий успокоительный эффект. Данные средства, похоже, способны восстанавливать корректное функционирования механизма ингибирования насилия.

Первое из средств – камишойосан (или Цзя Вей Сяо Яо Вань), являющийся смесью из 10 трав, очень часто выписываемой в азиатских странах при некоторых расстройствах. Недавнее исследование его применения на мышах продемонстрировало явный анти-агрессивный эффект, который связан с активацией серотониновых 1A рецепторов и в целом улучшением работы серотониновой системы, которая отвечает за ингибирование насилия. Конечно, пока что неизвестен точный механизм такого воздействия, это необходимо выяснить в будущих исследованиях. Однако шогаол, который входит в состав имбиря – одного из компонентов смеси, действует как частичный агонист 1A рецепторов (препарат, активирующий их).

Ещё одно средство с аналогичным воздействием – йокукансан (или ЙиганСан), являющийся смесью из 7 трав. И в его случае уже было определено, что анти-агрессивный эффект даёт трава ункария, а точнее её компонент – гейсошизин метиловый эфир. Это вещество тоже работает как агонист серотониновых 1A рецепторов. Применение что самой смеси, что экстракта травы и отдельно действующего вещества при значительном анти-агрессивном эффекте не показало влияния на активность испытуемых особей, т. е. дело точно не в просто общем успокаивающем воздействии.

Идея фармакологической терапии насильственного поведения через восстановление корректной работы серотониновой системы и механизма ингибирования насилия уже давно разворачивается вокруг применения агонистов серотониновых 1A и 1B рецепторов. И возможно, в данной терапии можно обойтись даже без синтезирования новых химических соединений, поскольку такие уже присутствуют в целом ряде натуральных лекарственных растений, необходимо лишь изучить их влияние на ингибитор насилия.

В каком-то из этих или другом натуральном средстве должно найтись вещество, которое будет давать достаточно селективный анти-агрессивный эффект, не затрагивающий посторонние нейрофизиологические функции. Также возможно, что какое-то из средств может быть использовано без извлечения конкретного действующего вещества, а в виде экстракта, настойки или отвара, и этого будет достаточно для оказания селективного эффекта. Конечно, всё это необходимо ещё проверить экспериментально, однако исследования в данном направлении имеют неплохую перспективу в разработке анти-агрессивных агентов, при этом ещё и сильно её удешевляя и упрощая.

Кроме того, такие исследования могут в очередной раз подтвердить концепцию ингибитора насилия и сильно популяризировать её в массы. Не забываем, что миллионы людей ежедневно страдают от бытового и семейного насилия, причём во многих случаях источник насилия проживает вместе с ними. А значит проблема жертв семейно-бытового насилия может быть решена довольно просто – через добавление настоек и экстрактов легкодоступных трав в пищу и напитки насильника. В случае эффективности такого подхода данные средства могут в целом стать широко применяемыми в терапии насильственного поведения.

Откуда произрастают расистские предрассудки и на что либералам действительно стоит обращать внимание

Волюнтарист, Битарх

Есть один факт – подавляющее большинство людей не совершает и не принимает никакого участия в насильственной преступности. Несмотря на возникающие у некоторых людей предрассудки по отношению к представителям других этнических и языковых групп, народов, рас, сексуальных и прочих меньшинств, спорить с этим фактом бессмысленно даже в их случае. Впрочем, почему такие предрассудки вообще возникают, кто в них виноват и на кого либералам, стремящимся их искоренить, стоит обратить внимание в первую очередь?

Доля вовлечённых в насильственную преступность людей очень мала относительно всего общества, но своими действиями они причиняют много вреда и тем самым привлекают огромнейшее внимание. Таким поведением меньшинство насильников портит репутацию уже целых групп людей, к которым они сами принадлежат, в глазах представителей других групп и вообще всего общества. Поэтому либералам, мечтающим построить гармоничное мультикультурное общество, в первую очередь стоит обращать внимание именно на этих насильников, поскольку присутствие таковых лишь создаёт проблемы и мешает достижению открытого толерантного общества с нормальным отношением к мирным представителям меньшинств, которых среди них подавляющее большинство. Одни лишь обвинения других в расизме и прочих пороках мало чем им могут помочь на самом деле, пока настоящий корень проблемы, которую они хотят решить, попросту игнорируется.

При рассмотрении этой проблемы нам никак не обойтись без понимания теории механизма ингибирования насилия, по которой индивиды, способные совершать насильственные нападения, попросту страдают расстройством, не позволяющим им испытывать отторжение и сопротивление к причинению вреда другим людям. Конечно же, такое расстройство нуждается в разработке и применении эффективной терапии, возвращающей ингибирующий контроль над агрессией. Но пока таковой нет, по крайней мере стоит отделять насильственных индивидов от всех остальных. Например, обществам, свободно принимающим мигрантов, стоило бы как ради своего блага, так и ради блага большинства самих же мигрантов тестировать их на наличие нарушений в работе ингибитора насилия и способность к его совершению, и не впускать к себе ту их меньшую часть, у которой они будут обнаружены.

Не существует плохих народов, народов-преступников, народов-насильников и прочего подобного бреда, который можно услышать от людей с расистскими взглядами. Но в любом народе, к сожалению, в том или ином количестве пока присутствует меньшинство людей, способное легко совершать насилие. И именно оно привлекает к себе больше всего внимания и сильнее всего портит репутацию своих же народов. Поэтому и проблему предрассудков по отношению к меньшинствам либералам стоит начинать решать именно с них. Ну и, конечно же, не помешает также доносить всем тот факт, что подавляющее большинство людей насилия не совершает и проблема лишь в небольшом количестве насильников.

Будущее за непонятными стационарному бандиту идеями

Волюнтарист, Битарх

Когда человек придерживается каких-то взглядов касательно общественного устройства, желает определённых социальных изменений, а уж тем более совершает какую-то практическую деятельность, нацеленную на их популяризацию и реализацию, то он может столкнуться с определёнными рисками и угрозами. Думаю, не нужно напоминать, что оппозиционные взгляды очень часто преследуются сложившейся политической властью. Даже в довольно либеральных и демократических обществах Западного мира права и свободы человека всё ещё ограничены, а взгляды, не соотносящиеся с правительственной повесткой, подавляются. А что уж говорить о нелиберальных и недемократических обществах? В них можно получить строгое наказание, а то и лишиться своей жизни просто за высказывание мнения, несовпадающего с «официальной» точкой зрения.

Деятельность, ставящая под вопрос сложившуюся общественную систему, очевидно является опасной и рискованной. Но касается ли эта проблема абсолютно всей такой деятельности? Давайте посмотрим на несколько ярких примеров, которые позволили успешно её избежать.

Одним из них является возникновение и распространение сети интернет. Это привело к ранее невиданной информационной свободе, эффективному объединению разделяющих одни и те же интересы людей, и свободной организации разнообразной деятельности, в том числе нацеленной на достижение социальных изменений. И очень важную роль в становлении именно свободного интернета сыграло то, что стационарные бандиты (государства) попросту недооценили его потенциал. Многие консервативные «эксперты» в прошлом крайне скептически относились к интернету и считали, что он не окажет значительного влияния на общественную и экономическую жизнь.

Представим, что случилось бы, если правительства изначально понимали потенциал интернета. Да они бы наверняка не допустили такой свободы, введя множество регулирующих его работу законов ещё задолго до широкого распространения. Возможно, создание любых интернет-ресурсов подверглось бы прямой регуляции и лицензированию правительственными органами. Также интернет-провайдеров изначально бы обязали технически проектировать работу сети так, чтобы не допустить возникновение и функционирование неодобренных правительством ресурсов.

Конечно же, ничего подобного не произошло. Правительства всерьёз взялись регулировать интернет только тогда, когда доступ к нему уже оказался в руках почти каждого человека, в нём было создано бесчисленное количество ресурсов, а также он стал неотъемлемой частью экономической деятельности. Они и их «эксперты» оказались глупцами, неспособными понять принципиально новое информационное средство.

Аналогичная история случилась с криптовалютами. Государства прямо запрещают использовать в качестве средства обмена и оплаты что-либо, кроме как собственно выпускаемые деньги. Но изначально криптовалюты почти никем и не воспринимались в качестве денег, к ним относились как к игрушке, забаве небольшого количества «гиков». И только когда они приобрели огромные масштабы, правительства взялись за их регуляцию. Скорее всего, если бы правительства изначально осознавали потенциал криптовалют, то попросту ввели законы, запрещающие любые подобные средства. Теперь же вводить полный и резкий запрет поздно.

Можно сделать вывод, что безопаснее всего будет участвовать в продвижении и реализации таких идей, нацеленных на достижение социальных изменений, которые никакие правительства изначально не будут воспринимать всерьёз. И у подобной деятельности больше всего шансов действительно изменить мир, поскольку правительства из-за собственного непонимания и незаинтересованности не станут её запрещать, а связанных с ней людей наказывать.

Возможно тем, кто всё ещё занимается вполне понятной и абсолютно осознаваемой стационарными бандитами деятельностью, стоит переключиться на другие, недооцениваемые ими несмотря на их огромный потенциал идеи? Например, таковой может быть полное искоренение насилия как инструмента достижения каких-либо целей и метода взаимодействия между людьми, что и продвигается на этом канале.

Что зачастую не учитывается в оценке репродуктивного успеха насильственных индивидов

Волюнтарист, Битарх

Насильственное поведение и психопатические предрасположенности долгое время и в ходе многих исследований считались адаптивными чертами, которые должны давать репродуктивное преимущество. Конечно, более актуальные исследования такой взгляд опровергают. Исследования племенных народов не нашли реального преимущества убийц в количестве детей над неубийцами. Исследования психопатических личностей хоть и показывают их успех в романтических отношениях (что объяснимо манипулятивным поведением и способностью пользоваться чувствами других ради своей выгоды), но далеко не всегда именно в долгосрочных отношениях и в заведении детей. Такие контринтуитивные для многих на первый взгляд выводы на самом деле очень логичны, если мы посмотрим на то, что представляют из себя сами насильственные индивиды и как это влияет на успех в продолжении рода.

Стоит задаться одним простым вопросом: а зачем насильственному индивиду вообще нужны дети? Ответ на этот вопрос довольно очевиден в случае нормальных людей, которые хотели бы о ком-то заботиться, кого-то воспитать, оставить что-то после себя в будущем, просто потому что они чувствуют в этом необходимость. Но насильников куда реже волнуют подобные вещи, им более интересна непосредственно личная выгода здесь и сейчас, чему необходимость о ком-то заботиться или переживать за далёкое будущее может лишь помешать. Конечно, это не значит, что такие переживания у насильственных индивидов в принципе отсутствуют, они могут быть выражены настолько же, как и у нормальных людей. Но по крайней мере в среднем ожидать этого от них стоит реже.

Даже если просто пролистать интернет, например зайти на сайт «Квора», где различные люди общаются в формате вопросов и ответов, то можно увидеть подтверждения тому, что говорят актуальные исследования. Приведём в качестве примера комментарий одной женщины, отвечающей на вопрос о том, хотят ли психопаты иметь детей. Она обращает внимание как на свой эгоизм, нежелание о ком-то заботиться и тратить своё время, так и на негативные аспекты, связанные с заведением детей. Она считает, что большинство родителей несчастны, и что заведение детей – это «адский культ».

Однако стоит отметить, что существуют и причины, почему психопат может стремиться к заведению детей. В первую очередь отметим социальное влияние. В прошлом сознательно и открыто отказываться от создания семьи и продолжения рода было чем-то неприемлемым и осуждаемым, такого человека скорее всего многие считали бы ненормальным. Подобное давление могло играть свою роль, как и его отсутствие наверняка играет в современном мире, где отказ от семьи и детей становится абсолютно нормальным личным выбором. Конечно, нормальный человек с присущими ему ранее перечисленными чувствами зачастую всё ещё будет склонен к тому, чтобы завести детей, самый минимум хотя бы одного ребёнка. А вот у психопата в таких условиях куда выше вероятность стать крайне убеждённым «чайлдфри» (не в обиду ненасильственным людям, которые решили не заводить детей).

Также причиной могут быть личные убеждения человека, всё ещё остающееся в некоторых ситуациях социальное влияние, поощряющее заведение детей и осуждающее отказ от этого, или даже просто случайная беременность. Но даже если психопат и заведёт ребёнка, то он вряд ли сможет повлиять на него положительным образом. Напротив, скорее всего результатом будет психологическая травма у ребёнка, что лишь снизит уже его репродуктивный успех в будущем. Как видим, насилие снова не является адаптивной чертой в долгосрочной перспективе.

Хорошо, что психопаты всё же менее успешны в продолжении рода, нежели нормальные и психически здоровые индивиды, особенно в современных социальных условиях. Хотя было бы ещё лучше, если бы вообще никто из них не заводил и не воспитывал детей, по крайней мере пока не будет разработана эффективная терапия их состояния, нацеленная на восстановление функции недостающего им механизма ингибирования насилия.

Каково влияние генетики и среды на способность совершать насилие

Волюнтарист, Битарх

Разные способности и склонности человека в плане его характера и поведения, конечно же, возникают ввиду нейрофизиологических особенностей, формируемых как генетически, так и под влиянием среды. Но спорным вопросом нередко является то, в каком отношении эти два типа факторов определяют личность человека. Особенно споры могут касаться проблемы насилия – какова в ней роль врождённых предрасположенностей человека и социального окружения, в котором он находится? Давайте попробуем дать на этот вопрос чёткий ответ.

Начнём с исследования, рассматривающего вопрос генетического риска возникновения психопатии у 7-летних детей. Важными компонентами психопатических предрасположенностей являются черты бездушия-бесстрастия (callous-unemotional traits), проявляющиеся нехваткой эмпатии, вины и других социальных эмоций, а также антисоциальное поведение, проявляющееся повышенной агрессивностью. Как показало это исследование, совпадение обоих компонентов у детей имеет крайне высокий уровень наследственности – 81%. При этом в случае наличия у детей только антисоциального поведения наблюдается умеренный уровень наследственности – 30%.

Разница между этими двумя группами детей состоит в том, что представители первой группы, у которых наблюдаются черты бездушия-бесстрастия, способны именно на преднамеренное антисоциальное поведение и насилие. Они имеют высокий риск развития психопатии и склонности к насильственной преступности во взрослом возрасте, а также тяжело поддаются воспитательным мерам. Их состояние более усугублённое, нежели состояние детей из второй группы, чьи проблемы с поведением не настолько серьёзны и долгосрочны.

Стоит привести ещё одно исследование, в котором изучалась устойчивость разных типов агрессии от детства к подростковому возрасту. Устойчивость реактивной агрессии, возникающей как реакция субъекта на фрустрацию или угрозу (защитная агрессия тоже относится к реактивной), может быть объяснена в почти равной степени генетически (48%), а также влиянием среды – общим (11%) и раздельным (41%). Однако устойчивость проактивной агрессии, т. е. использования агрессивных действий для осуществления тех или иных стремлений и преднамеренного причинения вреда людям, была преимущественно генетически (85%) опосредована. Кроме того, стоит упомянуть, что в более взрослом возрасте всё ещё сохраняется сильная генетически опосредованная устойчивость черт бездушия-бесстрастия. Так, между 17 и 24 годами она составляет 58%.

Способность совершать преднамеренные акты насилия, или же проактивная агрессия, определённо имеет крайне сильное генетическое влияние. И это соответствует концепции механизма ингибирования насилия, по которой среднестатистический и здоровый индивид испытывает реакцию отторжения и сопротивление к причинению другим людям вреда. Этот механизм выражается как врождённый безусловный рефлекс, он возник в ходе биологической эволюции человека, а черты бездушия-бесстрастия и психопатические предрасположенности являются результатом нарушения его корректного функционирования.

Как мы можем видеть, это нарушение, ведущее к способности на преднамеренное насилие, определённо можно называть генетическим отклонением, наилучшим лечением для которого станет разработка соответствующей генной терапии. Довольно сильными кандидатами для её применения можно назвать гены, связанные с корректной работой серотониновой системы, такие как MAO-A, SERT, TPH2, а также гены рецепторов 5-HT1A/1B.

Немного иначе обстоят дела с реактивной агрессией. Её повышенный уровень часто связывают с гиперчувствительностью к угрозам, и это может свидетельствовать не только о нарушении работы ингибитора насилия, но и механизмов реагирования на угрозы. Поскольку, как нам говорит концепция эффекта превосходства угрозы, эти механизмы активируются как на врождённые угрозы (например, змей и пауков), с которыми человек сталкивался в ходе своей эволюции, так и адаптируются к угрозам с приобретением опыта, влияние среды играет немалую роль в их корректном функционировании наряду с генетикой.

Экономическая цена насилия

Волюнтарист, Битарх

В 2017 году Институт экономики и мира выпустил отчёт, в котором была проведена комплексная оценка мировых экономических потерь от деятельности, нацеленной на «сдерживание, предотвращение и ликвидацию последствий насилия». Как оказалось, насилие нам обходится в 13,6 трлн. долларов в год или 13,3% от мирового ВВП (оценка дана за 2015 год). Чтобы представить это в перспективе, 10-процентное сокращение экономического воздействия насилия высвободит больше средств, чем общая стоимость мирового экспорта продовольствия или общий объём глобальных прямых иностранных инвестиций в 2014 году. Это гигантские значения.

Основную роль в данном вопросе играют военные траты, которые достигают 6,16 трлн. долларов или 45% от всех экономических потерь от насилия. Расходы на внутреннюю безопасность, такие как траты на полицию, судебную систему, тюрьмы и частную безопасность, составляют 3,5 трлн. долларов или 26% от всех потерь. Стоит также выделить убийства и насильственную преступность, которые прямым образом приводят к медицинским тратам и потере дохода пострадавшими, а косвенно к потере ими продуктивности, а также продуктивности их семей и друзей ввиду психологических последствий. На это приходится 1,79 трлн долларов или 8% от всех потерь. Конечно же, насилие приводит к множеству других потерь, например связанных с внутренними и внешними конфликтами, а также беженцами, следующими за ними.

Разумеется, в эту оценку не получится добавить некоторые менее очевидные потери, особенно те, которые связаны с совершением системного насилия и упущенной выгодой. Конечно, мы уже учли траты на военную и силовую сферы, а также потери от частной насильственной преступности. Но сколько бы пользы могли принести средства, если бы они были инвестированы в продуктивную деятельность, а не отняты государствами на спонсирование силовых структур, а также бюрократизированных, коррумпированных и неэффективных других государственных структур? Сколько потенциала было утеряно от причинения вреда насильниками, как теми же государственными, например в преследовании людей и войнах, так и частными? Очевидно, реальные экономические потери от насилия будут намного выше 13,3% от мирового ВВП в год, эта оценка является лишь самой минимальной, от которой можно отталкиваться.

Мы бы могли потерять намного меньше, если бы инвестировали средства в решение проблемы насилия, а не в его сдерживание и ликвидацию последствий. В статье Института экономики и мира указывается, что доллар, инвестированный в образование, принесёт больше пользы и сильнее поспособствует поддержанию мира, нежели доллар, инвестированный в тюрьмы. Но мы также не должны забывать и о том, что источником всего серьёзного насилия является меньшинство патологических индивидов с нарушением работы ингибитора насилия, которые не испытывают ничего плохого к причинению вреда другим людям. Доллар, инвестированный в разработку эффективной терапии, восстанавливающей ингибирующий контроль над агрессией у тех, кому его не хватает, позволит избавиться от потерь от насилия на порядки больших, нежели такая инвестиция. Много средств, времени и человеческих жизней может быть спасено и направлено на продуктивную деятельность, повышающую благосостояние каждого.

Связь между возрастом и склонностью к насилию у человека

Волюнтарист, Битарх

Как известно, основная часть преступлений, включая насильственные, совершается в возрасте 15-25 лет, после которого преступная активность индивидов снижается, если и вовсе не прекращается. Существуют даже утверждения, что подобная связь между возрастом и преступностью универсальна для разных групп людей и обществ, а значит это явление имеет сильную биологическую детерминированность. Нередко снижение преступной активности с возрастом связывают с формированием нервной системы и развитием эмоционального контроля.

Для полноценного понимания рассматриваемой нами темы стоит упомянуть один важный биологический фактор. Среднестатистическому и здоровому индивиду свойственно наличие ингибитора насилия, вызывающего реакцию отторжения к причинению вреда другим людям. Конечно, с возрастом его функция развивается, но этот процесс уже можно наблюдать в возрасте 4-7 лет, а в качестве безусловного рефлекса, автоматически активирующегося при наблюдении сигналов бедствия (выражений грусти, страха, боли), ингибитор насилия присутствует у человека с самого рождения.

Очевидно, совершение насилия требует, чтобы функция ингибитора насилия у человека была нарушена или подавлена. Но очень важно отметить, что такое нарушение само по себе насилие не провоцирует. Оно лишь значит, что к совершению насилия остаётся на один сдерживатель меньше. И здесь в дело уже вступают социальные факторы, которые и опосредуют связь между возрастом и преступностью. Их список выглядит следующим образом:

– преступники со временем начинают понимать, что их деятельности даёт не так уж много выгоды в сравнении с рисками, которые они несут, и потраченными усилиями;
– с возрастом люди стремятся к тому, чтобы «осесть», а негативное влияние сверстников в молодом возрасте заменяется позднее на социальное неодобрение;
– преступники могут потерять с возрастом партнёров для совершения преступлений ввиду их гибели, заключения или потери к ним доверия;
– снижение физических способностей ввиду старения делает преступления более опасным и менее успешным занятием;
– склонность к преступности снижает и жизненный опыт, потеря стремлений, требующих её, или же получение легальных методов их удовлетворения.

Как мы видим, многие социальные обстоятельства со временем делают преступность менее выгодной в глазах самих преступников. Но есть и такие обстоятельства, которые могут вернуть насильственные стремления. Существует распространённое мнение, что в геноциде в Руанде основная доля насилия была совершена молодыми людьми возраста 19-20 лет. Однако как показывают данные, основными участниками насилия были мужчины старше 30 лет. Медианный возраст всех преступников во время геноцида составил 34 года. И лишь треть их была вовлечена именно в насильственные преступления.

Стоит также упомянуть, что старение зачастую связано с нейродегенеративными процессами, и это может поспособствовать повышенной агрессивности. В качестве примера можно привести страдающих болезнью Альцгеймера. Особенно стоит обратить внимание на функционирование у них серотонинергической системы, отвечающей за механизм ингибирования насилия. Исследования связывают нарушение её функции с повышенной агрессивностью, наблюдаемой у страдающих Альцгеймером, которые имеют сниженную плотность серотониновых 1A рецепторов. При этом агрессивность остаётся на низком уровне у тех пациентов, чья плотность 1A рецепторов не снижена.

Можно сделать вывод, что связь возраста и преступной активности, включая насильственную, опосредуется не биологическими, а социальными факторами. Большинство индивидов не склонно к ней ввиду достаточно выраженного ингибитора насилия. Но те, у кого можно наблюдать его недостаток, зависимы в проявлении своей насильственности от влияния среды. И некоторые социальные факторы могут побудить их к насилию в любом возрасте. Также, по-видимому, эти индивиды рискуют проявлением повышенной агрессивности ввиду старения и нейродегенеративных болезней, однако стоит отметить, что это редко может перерасти в реальную преступную активность ввиду их состояния и возраста.