Начинаю выкладывать перевод пятой части Механики свободы.

Как обычно, всё начинается со стихотворного эпиграфа. В нём Фридман иронизирует над идеей Гоббса о мифическом естественном порядке, в котором происходит война всех против всех, и лишь государство способно защитить людишек от этого первобытного ужаса. Ну а мне пришлось вспомнить, как складываются сонеты.

Глава 49, Первая правовая система. Фридман анонсирует свою новую книжку про правовые системы, сильно отличающиеся от нашей. Тогда она ещё писалась, сейчас уже написана, но за её перевод я пока не бралась. Он утверждает, что буквально все (или почти все) нынешние правовые системы берут своё начало в довольно несложной для понимания традиции кровной мести, а дальше демонстрирует это на нескольких примерах.

Глава 50, Анархо-капитализм: детсадовская версия. Тут Фридман указывает, как эта изначальная правовая система путём несложного допиливания превращается в базовую модель правопорядка при анкапе – имеющую примерно такое же отношение к реальным современным моделям безгосударственного обеспечения права, как экономика Робинзона Крузо к реальной экономике.

Дальше я ненадолго переключусь на перевод Эрика Мака. На него всё ещё собрано очень немного, но надеюсь, что вы меня подбодрите своими донатами. Реквизиты – на странице перевода.

Ну и небольшой курьёз, иллюстрирующий популярное мнение о том, что анкапы обычно не сильны в математике. Когда работа стала близиться к завершению, я отчётливо увидела, что у меня как-то не бьётся статистика переведённых глав, пересчитала заново, оказалось, что всего глав чуть больше, а переведено чуть меньше, чем я раньше показывала на картинках. Всё течёт…

Я прикончила последнюю главу второго издания Механики свободы, 1989 года. Остались только относительно свежие главы третьего издания, вышедшего в 2015 году. Глава странная и выглядит в этой книге немного офтопиком, потому что в ней вместо механики свободы рассказывается о малоизвестном авторе детективов начала 20 века – Г.К. Честертоне. Концовка первого издания выглядела несколько более логичной, на мой взгляд, а так эта глава выглядит неким расширенным приложением к книге.

В обзоре рассказывается, какой Честертон был молодец, настоящий либерал старой закалки, успешно совмещающий это с католицизмом и определённым неравнодушием к евреям. Наверное, это интересно ценителям Честертона, и мне, в общем-то, нравятся рассказы про отца Брауна – но, на мой взгляд, в Механике свободы эта глава лишняя.

Дальше я на некоторое время дам вам отдохнуть от Фридмана и переключусь на Молинью.

В сорок шестой главе Механики свободы Дэвид Фридман разбирает идею частных денег, фрибанкинга и вот этого вот всего, что в восьмидесятых годах прошлого века представлялось куда более далёким и малореализуемым, чем сейчас.

Основная часть главы, Рынок денег – это изложение самой концепции частных денег. Я не читала пока что одноимённый труд Хайека, но похоже, что Фридман во многом базировался именно на нём. Автор разбирает, почему обслуживание государством денежной системы всегда будет происходить плохо, и почему нет никаких проблем с тем, чтобы этим занимались частники.

Первая дополнительная подглава, Какой именно товар? – касается вопроса о том, на каком именно товаре базировать денежную систему в Прекрасной Америке Будущего. Фридман предлагает использовать для этого корзину биржевых товаров, цена которой будет как можно лучше коррелировать с уровнем потребительских цен. Короче говоря, бумер изобрёл стэйблкойн. Современные механизмы позволяют легко выпустить токены, привязанные к какой угодно товарной корзине, но практика показывает, что наибольшей популярностью пользуются токены, привязанные в отношении один к одному к банальному фиатному доллару.

Вторая дополнительная подглава, Предпочтение это не предсказание, как раз и содержит сетования автора на то, что изобретённая им система прекрасна, но нереализуема, и что скорее уж частные деньги будут привязаны к золоту, неэластичное предложение которого почему-то представляется Фридману трагедией – но никак не к индексу потребительских цен.

После изрядного перерыва выкладываю одну-единственную главу из Механики свободы Дэвида Фридмана, но надеюсь в ближайшее время ускориться. Как обычно напоминаю, что вы можете поддержать проект по переводам своим донатам на кошелёк 1AFkD2bazCs5YZBBrSD7HsRMWLmRbg6QBo 

Глава 45, Существует ли либертарианская внешняя политика, посвящена рассуждениям о моральной дилемме, возникающей перед потенциальным либертарианским правительством Соединённых Штатов. С одной стороны, для защиты от такого серьёзного противника, как Советский Союз, нужны значительные усилия, а значит, напрашивается сеть международных альянсов. С другой стороны, каждый альянс предполагает возможность того, что придётся воевать за чужие интересы в войнах, не имеющих никакого отношения к либертарианским ценностям. В конечном итоге Фридман приходит к выводу о том, что политика невмешательства для либертарианцев всё-таки предпочтительнее.

С тех пор Советский Союз кончился, и тем самым доводы в пользу политики невмешательства только усилились.

Продолжаю поставлять вам контент для неспешного карантинного чтения, на сей раз вернувшись к дедушке Фридману. Глава 44, Частное правоприменение, средневековая Исландия и либертарианство, не сравнится, конечно, с предыдущей по размеру, но тоже немаленькая. Тем не менее, она читается не в пример легче, потому что на сей раз это не теория, а история, да ещё и основанная на беллетристике.

Вообще, век саг в Исландии – это едва ли не самый мой любимый исторический период, после разве что античной Эллады, так что я редактировала текст с большим удовольствием, всегда бы так. Надеюсь, вас тоже порадует чтение, а там с разгона можете скачивать сагу об Эгиле – и вперёд, погружаться в мир протоанкапа!

Я начинаю публиковать перевод четвёртой части Механики свободы Дэвида Фридмана. Эта часть была написана ко второму изданию книги, между 1973 и 1989 годами, и задумывалась в качестве расширенного постскриптума к книге, отчего ровно так и называется. Написание после этой части ещё двух, похоже, автором изначально не предполагалось.

Как обычно, новая часть открывается стихотворным эпиграфом, в котором автор заявляет, что ему скучно разъяснять прописные истины тем, кто уже и так убеждён в истинности учения, а потому полезет-ка он лучше в область нерешённых проблем и пограничных вопросов либертарианства.

Глава 41 так и называется – Проблемы. В ней Дэвид Фридман подробно разбирает, почему бессмысленно пытаться вывести всё либертарианское учение из единого простого в формулировке базового принципа, которому дальше оставалось бы только следовать. Напротив, заявляет он вслед за Макиавелли: нет ничего, что было бы хорошо или плохо само по себе, но всё – смотря по обстоятельствам.

Глава 42, Мои убеждения. Здесь автор продолжает рассуждения предыдущей главы, разбирая вопрос о том, что если мы не можем вывести всё должное из одного базового принципа либертарианства, то не следует ли перейти к утилитаризму и начать требовать банально максимизировать совокупную пользу, неким загадочным образом калькулируя разнородные радости и беды. И хотя эту крайность он также в конечном итоге отвергает, всё же чувствуется, что экономический расчёт милее его сердцу, чем абстрактные моральные нормы. И это возвращает меня к моим собственным возражениям против стратегии убеждения этатистов в прекращении сотрудничества с государством, основанной на моральной аргументации.

Глава 38, Экономика воровства, или отсутствие правящего класса, даёт экономический анализ индустрии воровства, показывает, что конкуренция в этой сфере приводит к обнищанию общества, и что эта индустрия, в сущности, невыгодна даже самим ворам. Схожая система доводов показывает, что и государство, как разновидность воровства, невыгодно даже высшим политикам, поскольку их издержки оказываются выше прибыли. Разумеется, этот довод выглядит парадоксальным, поскольку ему легко противопоставить множество контрпримеров, однако главный вывод главы относится не к отрицанию возможностей индивидуальной наживы через государство, а к указанию на то, что за действиями государства не просматривается никакой единый классовый интерес.

Глава 39, Правая сторона ловушки общественного блага, рассказывает об очень интересном парадоксе, связанном с тем, что общественные блага всегда недопроизводятся относительно спроса на них, в силу неудобств с их монетизацией. При государстве таким общественным благом оказываются хорошие законы, делающие жизнь простой, удобной и необременительной, в противовес плохим, которые распределяют издержки на всех, а прибыль приносят немногим. Однако при анархии всё ровно наоборот: поскольку законы в известном смысле покупаются на рынке, то хорошие законы оказываются частным благом, и производятся до полного удовлетворения спроса, в то время как плохие оказываются общественным злом: тратиться на их производство ради своей прибыли готовы немногие, а саботировать их внедрение смогут все, и притом задёшево. Таким образом, если удастся как-то перейти от государства к анархо-капиталистическому порядку, он окажется вполне устойчив к попыткам вернуть государство.

В Главе 40, Как добраться отсюда туда, Фридман говорит мне, что я молодец и правильно понимаю стратегию построения анкапа, а Михаилу Светову предлагает поумерить пыл в построении вертикали власти в либертарианской партии и сосредоточиться на личных просветительских проектах. Спасибо, Дэвид!

В Постскриптуме для перфекционистов Фридман объясняет, каких предметов он не коснулся в книге и почему.

На этом заканчивается первое издание Механики свободы. Последующие части были написаны ко второму и третьему изданиям книги

Вчера Дэвиду Фридману исполнилось 75 лет. Увы, на то, чтобы подготовить к юбилею весь перевод целиком, меня не хватило, так что публикую очередные три главы.

Глава 35. В чём прогноз сводится к спекуляции. Тут Фридман повинился перед нами в том, что описал только один из множества вариантов анархо-капиталистического общества – агорический, равно чуждый и коммун, и корпораций, но тяготеющий к самозанятости и небольшим агентствам фрилансеров (мимими!). Заодно выяснилось, что слово агоризм придумал не Конкин, а Роберт ле Февр, про которого я, увы, ничего не знаю.

Глава 36. Почему именно анархия? В этой главе Фридману приходится объясняться, чем же его так не устраивает идея ограниченного государства, зачем так упорно отстаивать именно идею анархии. Увы, отвечает автор: ограниченное государство мы уже пробовали: не лезет ни в какие рамки, упорно пересаживается на лицо.

Глава 37. Революция – худший выбор. Здесь Фридман полемизирует не столько с анкапами, сколько с классическими анархистами, уверенными в том, что государство может быть упразднено лишь революционным путём. Аргументация не блещет оригинальностью, но достаточно внятная.