С некоторым опозданием увидела на канале RLN.Today статью Антона Епихина, в которой он дискутирует с идеей абсолютного NAP, высказываемой Битархом. Эти мысли показались мне весьма интересными, поскольку выглядят более практичными и иллюстрируют, что одна и та же цель, если достигать её как тактическую, требует одних методов, а если как стратегическую, то порой прямо противоположных.
С позиций приоритета радикальной трактовки первичности и абсолютизации NAP, например, контрактная армия однозначно лучше чем призывная, а полное отсутствие армии ещё лучше, чем её наличие.
Однако, если понимать NAP как проектное направление движения, а не религиозную догму, то будет очевидно, что наличие национальной армии обеспечивает обществу коллективный суверенитет. Поэтому лучше чтобы она была, чем её не было, а наличие массового военного призыва, в отличие от компактной призывной армии, распределяет в обществе силу, вовлекая в оборонительную функцию широкие слои населения, не позволяя концентрировать репрессивный аппарат лишь в руках правительства.
Поэтому оптимальной системой обороны для движения к NAP будет повсеместная, пусть даже в данный момент принудительная милиция-ополчение, а не сугубо “профессиональная армия” или тем более устранение репрессивного аппарата государства как такового, поскольку это лишь гарантирует утверждение чужого репрессивного аппарата, не подчинённого местному сообществу. Постепенно, став общепринятой нормой, практики местной милиции объединённых в общенациональную систему обороны, смогут стать сугубо добровольными, однако важнее для NAPа здесь не сама эта добровольность, а физическое наличие подобной милиции.
Представим ситуацию: в комнате находятся два человека и стул; только у одного из них есть оружие и оба знают об этом; вооружённый человек громко произносит: “было бы неплохо, если бы кое-кто сел на этот стул, а ещё с помощью оружия можно причинять боль и убивать” – и это вроде как и угроза, но нельзя это никак доказать, а если рискнуть и не выполнить требования, то вооружённый человек может применить оружие и выйти наконец официально из договора о неагрессии, но мёртвому человеку будет на это уже плевать. Конечно, если оба вооружены, то оба угрожают друг другу, и оба тем самым защищены, но если одна сторона в какой-то момент лишена оружия, то получается самое настоящее право сильного.
Хан Соло
Пример, конечно, несколько ходульный, но будем есть, что дают.
Человек, считающий, что ему угрожают, имеет для этого какие-то основания. Именно ему именно сейчас так кажется, и для него это важно. Если у него есть какие-то сомнения в факте угрозы, или он считает, что важно убедить в факте угрозы третьих лиц, ему стоит сделать ситуацию более явной. Например, поинтересоваться:
– Я правильно понимаю, что ты угрожаешь ранить или убить меня, если я не сяду? Или я могу свободно уйти?
Собеседник может ещё некоторое время говорить намёками, но рано или поздно ему придётся сформулировать явное требование, если он желает, чтобы второй человек сел, или же применить оружие, если он просто хочет причинить ему вред. Разумеется, это означает некоторый риск. Ради чего стоит на него идти? Главным образом для того, чтобы обрести определённость самому и, возможно, получить доказательную базу для третьих лиц, которые будут как-то оценивать сложившуюся ситуацию.
В государстве мы достаточно регулярно сталкиваемся с ситуациями, когда начальство не отдаёт явных приказов, потому что исполнитель должен понимать намёки. Если ситуация обернётся для начальства неудачно, оно всегда может заявить, что его неверно поняли, и фраза “этот тип меня раздражает” отнюдь не означала указание пристрелить его при задержании и объявить террористом. Если подчинённый плохо понимает намёки, он не задержится на своей должности.
Право сильного – такая же фикция, как и договор о неагрессии. Даже сильный предпочтёт как-то обосновывать свои претензии, подвёрстывая их под какие-то представления о справедливости. Это менее затратно, чем доказывать свою силу каждый раз, когда хочется что-то получить. То же и с договором о неагрессии. Людям нет нужды специально договариваться не нападать друг на друга, они всё равно будут делать это лишь тогда, когда у них есть причина, которую они считают веской. Но уж коли такая причина есть, никакой договор их не остановит.
Поэтому мне кажется, что использовать такие умозрительные конструкции для описания мира – попросту неудобно. Это примерно как рассуждать о человеческой деятельности в категориях греха, кармы или классовых интересов.
Гораздо полезнее использовать для описания своих действий и мотивов более адекватные конструкции. “Мне показалось, что он близок к воплощению своей неявной угрозы, и я предпочёл исполнить просьбу, хотя не больно-то хотелось. В следующий раз постараюсь не оставаться с ним наедине, будучи невооружённым.”
В своём недавнем посте Анкап-тян написала, что не убеждена моими аргументами в необходимости абсолютного НАП. К сожалению, подобное непонимание фактов и противоречивость позиций постоянно встречается у многих либертарианцев. Раз Анкап-тян не убедила реальная угроза глобальной катастрофы (пример с вирусом), должна убедить более сильная, в понимании любого либертарианца, угроза — невозможность реализации свободного общества (панархии и анкапа) без принятия абсолютного НАП. Без него анкап — это действительно утопия. Вот почему:
1) Признанное в научном сообществе исследование Джека Хиршлейфера про устойчивость анархии, где, кроме всего прочего, упоминается сценарий появления «военного гегемона» (что есть ничто иное как появление стационарного бандита — государства) при нарушении равномерного баланса потенциала насилия (БПН) в обществе. А там где существует равномерный БПН, принуждать с помощью физического насилия нельзя по определению.
2) Если кого-то в обществе можно заставить с помощью насилия выплатить компенсацию, точно также можно заставить платить налоги — технически разницы нет никакой! А там где налоги, снова добро пожаловать в этатизм! Михаил Светов это отлично понимает, поэтому на каждом стриме повторяет: нужно избавляться от плохих инструментов, уничтожить «кольцо всевластия» (что есть ничто иное как возможность с выгодой для себя применять агрессивное физическое насилие вне зависимости от целей — это же просто инструмент, моральные категории тут не играют роли).
3) Понимание справедливости у всех разное. Для члена ЭКЮ «Социалист» организация забастовки это героический поступок, для ЭКЮ «Класслиб» это преступление. Допустим, рабочий — гражданин ЭКЮ «Класслиб» организовал забастовку, работодатель подал в суд и его приговорили к выплате неподъёмной компенсации, что по сути означает отправление в рабство. Он просит защиту у ЭКЮ «Социалист», та соглашается. Ваши действия?
(а) Если признаёте абсолютный НАП, то всё хорошо — максимум с ним больше не ведут дела бизнесы из ЭКЮ «Класслиб».
(б) Если не признаёте — вы сами труп, даже если не имеете никакого отношения к этому делу. ЭКЮ «Класслиб» отправляет силовиков к перебежчику, силовики «Социалиста» контратакуют, «Класслиб» запускает ракеты по военным объектам и главному офису «Социалиста», те отвечают с помощью ОМП. Вам очень повезёт, если это будет всего лишь тактическое ядерное оружие. Но ЯО это сложно и дорого, поэтому, скорее всего, вспыхивает глобальная пандемия по-настоящему серьёзного вируса со смертностью 30-50% и вирус испытывает на прочность иммунную систему уже в вашем организме.
4) До появления ОМП и доктрины сдерживания (M.A.D. Джона фон Неймана) подобный конфликт между ЭКЮ («защитных агентств», племён, фратрий) всегда приводил к образованию привычного нам государства с гигантскими протяжёнными границами типа России. Хотя мне не нравятся многие рассуждения Роберта Нозика, но здесь он оказался прав. Не признаёшь абсолютный НАП — добро пожаловать снова в государство!
5) Допустим мы признаём, что нельзя применять насилие против ЭКЮ, но почему можно против одного человека? А против 10 уже нельзя? Где граница?! При панархии возможность создать свою ЭКЮ и выйти из юрисдикции предыдущей это основа существования модели, без этого панархия невозможна. Также как и при анкапе «суверенитет личности»: один человек равно одно государство в современном понимании. А суверенные государства, как мы прекрасно знаем, друг к другу насилие не применяют, иначе они никакие не суверенные.
6) Мир «Джона Уика» не понравится большинству населения. Что ни говори, но даже мне умеренное государство вроде Швеции кажется более привлекательным вариантом, чем жизнь в таком адище под мафией. Большинству людей тем более, соответственно, привлекательность у такого «анкапа» никакая!
7) Напоследок — доказательство самой истории. Так любимые многими либертарианцами примеры анкапа в прошлом — средневековая Ирландия и Исландия закончили свой путь вовсе не из-за каких-то типичный проблем анкапа, о которых постоянно говорят (дороги, суды). А по банальной причине — их завоевали. Но это произошло не просто так и вполне было ожидаемо. Если эти общества были бы идейно-волюнтаристскими, они целенаправленно боролись бы с агрессивным насилием, создавали для этой цели культурные произведения, методики, технологии и самое главное — несли бы эти ценности во весь мир. В таком случае сами англичане изгнали бы из общества Кромвеля при первой же попытке инициировать агрессивное насилие когда-то в юности и Ирландия до сих пор была бы анкапской.
Между прочим, в некоторых обществах иногда стихийно появлялись права у женщин, но потом исчезали, когда приходили завоеватели или новый жестокий вождь. Глобально же права женщин стали новой нормальностью, данностью для всех, только лишь в 20-м веке после направленной деятельности суфражисток. Точно также и с анкапом — чтобы он стал реальностью и не исчез через секунду, нужна направленная деятельность по борьбе с агрессивным насилием, т. е. абсолютный НАП должен стать новой нормальностью жизни.
В этом канале уже появлялось несколько статей Битарха об “абсолютном NAP”, под которым он понимает запрет не только на агрессивное насилие, но и на отложенное возмездие или энфорсмент приговоров. Я пока не убеждена его аргументами, но саму тему считаю достаточно важной, чтобы продолжать вас с ней знакомить.
Вкратце, идея в следующем. Технический прогресс увеличивает доступный человеку масштаб насилия и уменьшает относительную цену насильственного воздействия. Запустить пандемию вроде нынешней завтра сможет любой студент-биолог, поэтому нам нужно такое общество, где у людей как можно меньше причин угрожать подобным и как можно больше моральных ограничений, заставляющих о таком даже не думать. В качестве одного из вариантов действий Битарх размышляет о ненасильственном государстве. Для того, чтобы снабдить предполагаемую Грету Тунберг аргументами, он опубликовал статью про экстерналии насилия, где перечисляет, чем насилие вредит обществу. Вкратце пройдусь по тезисам этой статьи и ещё нескольких на схожие темы.
1. Со ссылкой на Конрада Лоренца говорится о том, что у человека нет естественной морали неагрессии к особям своего вида, заложенной в генах, поскольку естественная вооружённость человека невелика. Отсюда одной из альтернатив насильственным наказаниям за насильственные преступления может быть добровольная генетическая коррекция поведения, если её удастся разработать.
У человека почти нет генетически обусловленных паттернов поведения, есть лишь некоторые склонности, а вся конкретика задаётся через социальные механизмы. Так что ссылки на биологическую эволюцию годятся скорее для иллюстрации, но не как буквальное руководство к действию. Социальная эволюция тоже есть, лучше ориентироваться на примеры оттуда.
2. Приводятся примеры того, как человечество вводило запрет на некую деятельность и успешно его энфорсило (использование этилированного бензина, ДДТ, фреонов). Указывается, что тем же манером человечество успешно энфорсит и ограничения на морально неприемлемые действия (например, жестокое обращение с животными, детьми и заключёнными). Стало быть, кампания политического давления поможет и в насаждении абсолютного NAP.
Государство всегда радо чего-нибудь запретить, обоснование не так важно. Так, доводы за запрет фреонов, будто бы жрущих озон в стратосфере, и ДДТ, будто бы могущего вызывать рак, в основном сводились к так называемому научному консенсусу. То же касается и доводов за запрет эмиссии углекислого газа, будто бы виновного в глобальном потеплении, которое будто бы несёт человечеству угрозу.
Так что для политического давления на глобальном уровне даже не нужны серьёзные аргументы, надо лишь захватить место в повестке. Для этого придётся подвинуть оттуда climatechange, но перед этим забороть его младших братиков вроде ротшильдов, чипирования и ГМО. Задача решаемая, но методы таких кампаний требуют больше орать, чем думать, и это лично мне трудно, даром что я ору на аватарке.
3. Приводятся аргументы о долгосрочных отрицательных последствиях высокой толерантности общества к насилию. Как минимум, повсеместное насилие становится фактором торможения экономики – слишком большая доля ресурсов уходит на обеспечение безопасности, в том числе безопасности сделок. И наоборот, показываются долгосрочные положительные последствия низкой толерантности к насилию. Например, в свежей заметке упоминается исследование того, как культура обнимашек и свободы подросткового секса приводит к уменьшению иерархичности в обществе.
Вот аргументы – это другое дело, тут есть, чего обсуждать.
Резюмирую. Желающему обеспечить успех идеям ненасилия придётся пройти между Харибдой нечистоплотности моральной истерии и Сциллой ограниченного воздействия научной дискуссии. Я бы посоветовала Битарху держаться ближе к Сцилле, как завещано нам Гомером, но тут уж пусть каждый, кто бороздит воды публичного дискурса, сам выбирает свой путь.
Вон тот левацкий водоворот – опаснее
P.S. Мы, разумеется, не сошлись с Битархом во взглядах по содержанию статьи. Кое-какие тейки я переработала, но не все. Так что, скорее всего, нас ждёт продолжение дискуссии.
Есть один, в настоящий момент не слишком известный аргумент, почему человечеству рано или поздно придётся принять недопустимость инициации агрессии: простое выживание нашей цивилизации. Ведь с развитием технологий, условный суммарный вред, который может нанести один человек, постоянно растёт.
Например, сейчас даже плохо образованный фанатик на грузовике может сбить сотню человек, а если очень постарается и загрузит в него смесь удобрений с соляркой — убьёт максимум тысячу.
Теперь представим мир через 30 лет. Оборудование для генной инженерии подешевело, биохакинг стал популярным увлечением школьников. В даркнете доступны геномы такой заразы как натуральная оспа, чума, грипп A/H1N1. Психопат может устроить эпидемию, убив, допустим, 1 млн. человек.
Прошло ещё 50 лет. Появились летающие автомобили с компактными ядерными реакторами. А заодно и способы как перегрузить такой реактор, устроив новый Чернобыль в Нью-Йорке или Москве. Под угрозой психа уже 10 млн. человек.
Далёкое будущее. Начали строить космические корабли для полёта на Альфа Центавру. В качестве топлива используется антиматерия. Если кому-то не дорога жизнь, то можно вместе с собой прихватить также всё население планеты Земля, превратив его в поток нейтрино.
Как видно, количество населения, которое способен уничтожить один человек, растёт экспоненциально с развитием технологий. Прямо как новомодный коронавирус COVID-19. В таких условиях даже мысли не может быть применять насилие к человеку, потому что по сути любой из нас будет обладать не просто оружием сдерживания, а оружием судного дня (ОСД). Человечество просто не выживет если не признает универсальный НАП, даже к самым неприятным личностям вроде убийц детей.
Заранее ожидаю возгласы этатистов про полезность государства. Например, скажут: «вот ты же сам сейчас описал какой ад будет без контроля со стороны госорганов». Только вот в реальности государство лишь повышает риски неконтролируемого использования ОСД — как создавая стимулы для людей использовать его как оружие сдерживания от агрессивного насилия со стороны стационарного бандита (государства), так и подстёгивая разработку подобных опасных вещей в неподходящих условиях даже без цели использовать их как ОСД.
Правительство США, конечно же, может ограничить эксперименты биохакеров, но их с радостью примут в каком-то Мумбо-Юмбо, где они будут работать намного более скрыто от общественного контроля и возможно намеренно помогать в создании ОСД для правительства Мумбо-Юмбо. Чего стоит запрет на эксперименты со стволовыми клетками в США, который просто выдавил разработки в Китай и другие страны, где они осуществлялись уже без никакого информирования общественности.
Также очень удивляет позиция некоторых либертарианцев, которые на полном серьёзе рассматривают возможность исполнения решения судов через физическое насилие. В реальности же, не только насилие, но даже жёсткий остракизм, ставящий нарушителя за грань физического выживания (например, отказ продавать продукты в магазине) может спровоцировать его на использование ОСД (умереть от голода ничем не лучше чем умереть от пули, поэтому полный остракизм может расцениваться нарушителем как физическое насилие). Не зря же Ким Чен Ыну не блокируют продажу жизненно-важных вещей, а запрещают поставлять лишь предметы роскоши вроде Феррари и швейцарских часов. А ведь у него в наличии даже не ОСД, а довольно слабенькое оружие сдерживания.
Так что задумайтесь, что для вас лучше?: 1) Мир с исполнением решений судов через репутацию и мягкие формы остракизма, которых оказывается достаточно в большинстве случаев. 2) Мир с чуть более высокой вероятностью исполнения решений судов через физическое принуждение, но в «нагрузку» вполне осязаемый шанс стать одним из героев научно-фантастического романа Джорджа Стюарта «Земля без людей».
Комментарий Анкап-тян
Нравы складываются больше из практики, чем из теоретических построений. Пытаться ограничивать себя сейчас в своих легитимных средствах ради возможных последствий через полвека – это примерно такое же паникёрство, как стремление отказаться от эмиссии углекислого газа, чтобы не допустить глобального потепления.
Люди действительно регулярно встают перед вопросом конфликта тактических и стратегических целей. Чем дольше горизонт планирования, тем больше вероятность, что вопрос решится в пользу стратегии. Но влиять на чужое временное предпочтение увещеваниями нереально. Так что либо у нас постепенно появится стабильный анкап, с привычкой отстаивать свои права и не допускать системного насилия, и тогда горизонт планирования у людей будет достаточно далёким – либо мы продолжим прозябать при государстве, в плену сугубо краткосрочных задач, и с ужасом наблюдать увеличение потенциала для террора – как частного, так и государственного, вплоть до коллапса человечества.
Как утверждает создатель nap.world Михаил Светов, medium is the message. Тот, кто говорит, является частью сообщения. Поэтому недостаточно рассмотреть предложенный текст договора об отказе от агрессии, нужно смотреть на предлагающего.
Риторика Михаила – это язык ненависти. Он даже в новогоднем поздравлении желает всем плохим людям мук и смерти. Важно понимать: предложение заключить договор о неагрессии – это не декларация мира. Это объявление войны. Войны всем, кто не подпишет договор. Все, кто вне договора о NAP, для Михаила и его сторонников не субъекты права.
Скорее всего, вам ничего не угрожает, пока вы не обратите на себя их внимание. Но если вы инициируете насилие, или даже публично одобрите, как кто-то инициирует насилие, то всё, вы дозволенная жертва. Про вас будут врать. Ваших контрагентов будут отговаривать сотрудничать с вами. Если вы сделали что-то противозаконное, на вас накатают заяву. Но руки на вас не поднимут.
Что это нам напоминает? Лично мне – тактику радикальных феминисток или SJW. Они отыщут любые проявления харрасмента или расизма, и растрезвонят о них. Они заклюют вас за любое одобрение подобного. Они переврут факты про вас, и всеми силами постараются сделать вас персоной нон грата.
Феминистки начали раньше, чем Светов, и мы можем посмотреть, к чему же приводит такая тактика. А приводит она к тому, что мир становится менее сексистским. Харрасмент оказывается опасен. Над сексистскими шуточками меньше смеются. Сексистская реклама хуже продаёт. Мерзкие фемки, от которых хочется гадливо откреститься, делают мир лучше. Для них он остаётся таким же грязным, патриархальным и несправедливым. Лучше он делается для нас, более умеренных.
Битарх предлагает использовать для борьбы с государством антихрупкие тактики (по Талебу), то есть те, которые становятся только сильнее от противодействия им. Если каждый, кого государство преследует за преступления без жертвы, заявит, что государство это бандит, и его юрисдикцию он не признаёт, это будет подтачивать легитимность государства, и чем шире репрессии, тем сильнее делегитимизация. Антихрупкая ли это тактика? Да. Первые такие случаи получат широкую огласку, а сидельцы прослывут политическими. По мере развития движения внимание будет не столь пристальным, но это компенсируется массовостью. Но всё же такое явное неуважение к суду будет чаще приводить к более высоким срокам, поэтому решиться привнести политику в своё дело поначалу будет трудно.
Но что если вокруг идеи подписывать NAP и стращать всех, кто его не подписал, действительно образуется непримиримое сообщество? Смотрим снова Талеба, книгу Рискуя собственной шкурой. Он показывает, как равномерно распределённое в обществе негибкое непримиримое меньшинство постепенно навязывает гибкому большинству свои порядки. В США политкорректность стала нормой, которую признало большинство. В России более нагляден пример внедрения доступной среды для слепых. Слепого на улицах не сыщешь, но каждый светофор пиликает, и все запинаются об тактильную плитку: это навязанная негибким меньшинством норма. Те, кто будет шеймить неподписантов NAP, имеют шанс добиться такого же эффекта.
Сперва они почистят ряды ЛПР. Потом застращают либеральную оппозицию. Дальше начнут третировать тех, кто одобряет действия силовиков – а затем и самих силовиков. И вот уже на этой стадии идея массово не признавать юрисдикцию государственных судов смотрится совершенно естественным продолжением.
Короче. Проект nap.world в исполнении Светова мне эстетически отвратителен, но если он соберёт достаточно фанатиков, то мир вокруг меня действительно может стать лучше. А дальше хорошо бы, чтобы они люстрировали себя сами. Как джинн из рассказа “Последнее желание” Анджея Сапковского.
Вчерашний пост о том, нарушают ли NAP насильственные действия по принуждению к оплате по выполненному договору, вызвал дискуссию, поэтому возвращаюсь к теме.
Как любит отмечать в своих лекциях Екатерина Шульман, мир крайне несправедлив, и общества, в которых мало доверия, несут из-за этого дополнительные издержки, что усугубляет их бедность и ещё больше уменьшает доверие – при этом простой проповедью доверие не восстановишь. Это замечание относится не только к гражданам того или иного государства в целом, но и к иным группам. В контексте перехода к анкапу нам наиболее интересно общество агористов, занимающихся контрэкономикой, а потому добровольно либо вынужденно отрезанных от государственных сервисов по обеспечению соблюдения договора.
Так, любой теневой предприниматель легко может столкнуться с ситуацией, когда он понёс издержки, выполняя условия контракта, после чего ему отказываются платить. В такой ситуации не только в суд не подашь, но даже и на широкое обозрение ситуацию не выставишь, потому что деятельность теневая, и огласка не выгодна в ещё большей степени, чем потери по неоплате работы. Без огласки же не работает институт репутации.
Возьмём для примера секс-работу в современном российском обществе. Она нелегальна, поэтому в случае неоплаты по договору эти деньги невозможно будет получить по суду, и даже договор в письменной форме, с указанием санкций за неуплату, не составишь, поскольку это улика. Поэтому даже индивидуальная предпринимательница обычно вынуждена сотрудничать с кем-то, к кому она сможет обратиться в подобных случаях за защитой, чтобы тот силой или угрозой её применения добился выплаты. Это дополнительные издержки, которые несёт общество из-за отсутствия доверия, но это издержки, которые позволяют подобному бизнесу оставаться стабильно прибыльным; без покупки энфорсмента контрактов секс-работницы быстро становятся секс-рабынями.
В легальном бизнесе подобное проявляется реже, но довольно легко себе представить, например, как пьяного дебошира на пинках выставляют из бара, где он не в состоянии расплатиться за причинённый им ущерб (гляньте заодно мою старую статью про самосуд). Здесь куда чаще идёт условный взаимозачёт ущерба, а не выставление счёта для оплаты постфактум, хотя возможны варианты.
Тем не менее, нужно чётко понимать, что все случаи, когда вместо цивилизованных разбирательств с рассрочками, неустойками, арестом имущества и так далее практикуется прямое насилие – это именно эксцессы, и чем больше в обществе доверия между людьми, тем меньше подобных эксцессов.
В посте Либертарианство ex machina я сослалась на лекцию Александра Аузана, где рассказывается про условия, необходимые для стабильного существования безгосударственного общества. Ключевым условием он называет баланс потенциала насилия. Когда секс-работница или владелец бара нанимают охрану, они выравнивают баланс потенциала насилия, противопоставляя потенциальной агрессии клиентов потенциальную агрессию секьюрити. Вторым же условием в лекции называется устойчивый состав сообщества. Этот фактор позволяет перейти от классической дилеммы заключённого к повторяющейся, запускает институт репутации, даёт возможность прогнозировать чужие действия – и постепенно вырабатывает в обществе доверие, даже если не пользоваться разными дополнительными мерами, предлагаемыми Екатериной Шульман – то есть объединению в те или иные общественные организации для наработки опыта мирного созидательного взаимодействия (но с ними процесс сильно ускоряется).
Интернет позволяет таким стабильным сообществам формироваться даже без привязки к некоторой компактной территории: передача информации экстерриториальна, а сообщества стоят именно на обмене информацией. Гарантия сделок, через механизм залогов, эскроу, страхования и прочих ненасильственных инструментов – это сервисы, которые появляются на современных рынках на достаточно ранних этапах их развития, и тут же радикально снижают как уровень издержек от нарушения контрактов, так и уровень потенциала насилия, необходимый для работы на таком рынке.
Так что не нарушайте NAP – это не только некрасиво, но ещё и невыгодно, есть инструменты получше.
Для начала хочу порекомендовать недавнюю колонку Битарха про энфорсмент контрактов. Там даётся несколько исторических примеров того, как на свободном рынке энфорсмент контрактов происходил не через насилие, а через отказ от сотрудничества, и указывается, что это неизбежное следствие достаточно сбалансированного потенциала насилия в обществе – а анкап предположительно именно таков, в противном случае доминирующий насильник не заставит себя долго ждать. Поэтому относительно стабильные рынки уже обычно имеют все необходимые инструменты мирного разрешения конфликтов – вроде арбитража, системы рейтингов и санкций.
Тем не менее, репутация хорошо работает лишь там, где отказаться от сотрудничества легко, заменив проштрафившегося контрагента его прямым конкурентом, а все прочие участники рынка также мониторят подобные ситуации, и стараются иметь дело с контрагентами, обладающими хорошей репутацией.
Однако если у вас короткий горизонт планирования, и вам не очень важно, с какими долгосрочными негативными последствиями столкнётся тот, кто не оплатил вашу работу, а вам бы быстро получить деньги по договору и потратить их на неотложные нужды – то важно иметь в запасе угрозы посерьёзнее, чем “я больше не буду иметь с тобой дела, и постараюсь сделать так, чтобы моему примеру последовали все”. Например, возможность сунуть ему ствол в печень, после чего предложить расстаться с ключами от машины в качестве залога того, что завтра деньги по контракту будут выплачены. Ну или, как вы и указали в вопросе, банально отпиздить.
При этом важно понимать, какую именно репутацию вы создаёте себе подобными действиями. Если вас устроит репутация вспыльчивого, но отходчивого (набил морду и простил долг) – ну, вперёд, чесать кулаки, после чего списывайте убытки, вы в расчёте. Если вам милее репутация жёсткого парня, с которым шутки плохи, можете попробовать сперва отпиздить, а потом заявить, что то были проценты по долгу, тело же долга надлежит вернуть в такой-то срок, или будут взысканы новые проценты. Но это уже серьёзная заявка на то, что вы в состоянии полностью определять правила игры на этой поляне (ведь вы де факто пересмотрели условия договора в одностороннем порядке, а это не меньший косяк, чем нарушение договора со стороны задержавшего оплату), и может найтись много желающих такую заявку оспорить, даже если ранее вы им были, в сущности, безразличны.
Так что я бы рекомендовала по возможности избегать насилия и ограничиваться угрозами насилия. Продемонстрировать нарушителю договора свою способность причинить ему неприемлемый ущерб, а затем предложить в качестве альтернативы столь плачевному сценарию пересмотреть условия контракта, предоставив возможность оплаты в рассрочку – или, если вам так понятнее, поставить на счётчик. И, опять-таки, лучше получить его согласие на новые условия в явной форме, ибо толку-то вам от того, что вы отпустили человека, имеющего единственное желание – свалить подальше, но по счетам таки не платить. Куда выгоднее, если он уйдёт счастливым, понимая, что легко отделался, что по новым условиям долг отдать действительно реально, что его деловая репутация не пострадает, и бегать ни от кого не нужно.
Ну и в завершение, коли вас волнует именно формальное соответствие тех или иных действий принципу неагрессии, распишу конфликт и с этой точки зрения.
Вам не заплатили, вы поступаете в соответствии с пунктом договора о просрочке: там обычно прописывается и неустойка, и конкретный арбитражный орган. NAP не нарушен.
Вам не заплатили, вы отпиздили не заплатившего, после чего предложили считать, что стороны в расчёте, и отпизженный согласился. Имело место обоюдное нарушение NAP с последующим примирением сторон.
Вам не заплатили, вы отпиздили не заплатившего, после чего потребовали вернуть долг – имело место нарушение NAP с вашей стороны, если, конечно, избиение не было прописано в договоре в качестве воспитательной меры в случае просрочки оплаты или даже в качестве самой оплаты (известное нам по классике описание трудовых отношений, заканчивающееся словами “не гонялся бы ты, поп, за дешевизною”).
Вам не заплатили, надежд на арбитраж нет, вы при помощи угроз настаиваете на пересмотре договора, после чего новый договор исполняется контрагентом – нарушения NAP нет (но если вы перегнули палку, то ситуация может только запутаться, это излюбленный сюжет боевиков, а боевики по мирным и безоблачным рыночным отношениям не снимают).
Встречайте новый ролик на канале Libertarian Band! В рамках второй части цикла рассказов о либертарианстве мы добрались до такого важного термина, как NAP, или принцип ненападения. Разбираем, как он появился из доктрины сдерживания, как эволюционировал, куда предположительно будет эволюционировать, и какие у него есть ограничения (а то в либертарианской среде есть много желающих построить на базе NAP вообще всё).
Конечно, в шесть минут не вместишь полный и доскональный разбор, но мы постарались не занимать ваше драгоценное внимание слишком долго. О других аспектах жизни в обществе поговорим в следующих роликах. Работа над новым видео – про институт репутации – уже начата.
Любой человек в моём представлении является субъектом права по факту своей принадлежности к людям. Вместе с тем любой человек может являться объектом права по факту того, что другие люди, в ходе правового взаимодействия между собой, воздействуют на этого человека как на объект. Так, например, мой отец может подарить мне квартиру или, наоборот, завещать некое своё имущество третьим лицам, тем самым дезавуировав моё право на наследование этого имущества, которое у меня есть по умолчанию. Это одностороннее воздействие на мои права, то есть я здесь – объект права.
Если человек недееспособен или по какой-либо ещё причине не в состоянии осуществлять субъектную правовую деятельность, от его лица и в его интересах могут выступать другие лица. И хотя непосредственное его волеизъявление здесь отсутствует, с точки зрения лиц, с которыми от его лица совершаются сделки, он уже полноценный субъект права. Так, сделка, совершённая по доверенности, остаётся сделкой с тем, кто выписал доверенность, а не с тем, на кого она выписана. Но он остаётся субъектом права, и в любой момент может делегировать право совершения сделок от своего имени кому-либо ещё – или же начать осуществлять их самостоятельно. Для этого ему не требуется подписывать никаких договоров о неагрессии – ни буквально, ни фигурально. Он просто, так сказать, консуммирует то право, которое у него и так уже есть, и всё время было.
Отказ субъекту в осуществлении его прав – это узурпация права. Ребёнок имеет право в любой момент уйти из дома и жить самостоятельно, а если он владеет долей в этом доме, то потребовать раздела имущества. Это, скорее всего, будет неосмотрительным решением с его стороны, и если всем окружающим эта неосмотрительность будет очевидна, то они попытаются убедить ребёнка в том, что лучше бы он передумал. Или просто не помогать ему (но и не мешать) в юридическом оформлении действий по разделу имущества. Но оправдывать узурпацию чужого права тем, что не подписан некий договор о неагрессии – это какой-то недоступный мне заворот мозгов.
